Дом для внуков

Сельхозпоселок — значимое место на карте Минска. Мы, поколение 80-х — 2000-х, застали его очень разношерстным: на площади в несколько десятков гектаров по обе стороны от улицы Богдановича разбросаны шикарные коттеджи, крепкие дома «середняков» и откровенно уставшие избушки, готовые завалиться на один бок — только тронь. Что и говорить — разные судьбы, разный достаток. А ведь раньше, когда квартал только формировался, все было примерно одинаковым — деревянные дома, огороды, большие семьи.

История Сельхозпоселка — это в том числе история жизни Людмилы Александровны, хозяйки большого дома на 2-й Базисной улице. Первый раз мы встречаемся с минчанкой во время подготовки к переезду в квартиру. В связи со сносом. Через несколько лет на месте ее усадьбы вырастет ЖК «4 сезона» — четыре панельных столбика, паркинг, детский сад. Возведение первой высотки уже началось, и хоть стройплощадка находится далековато, пора думать о переселении.

— Участок площадью почти девять соток мои родители получили еще до войны, — восстанавливает ход семейной истории Людмила Александровна. — Отец работал на железной дороге проводником вагонов по маршруту Негорелое — Владивосток. Мама была санитаркой в военном госпитале. Они долго мучились без жилья, а потом такая радость — свой кусок земли. Поставили первый дом, перевезли вещи. Думали, будут спокойно жить, но прошло всего две недели, и началась война. Отец в тот момент был в рейсе в районе озера Байкал, доехал до Москвы и ушел на фронт, а мама осталась в этом домишке.

Кто именно выделил участок — работа, горсовет или какая-то другая организация, — мы сейчас и не знаем: пока папа был на фронте, а мама в партизанах, в доме жил полицай. Временный жилец навел свой «порядок» — так навсегда пропали спрятанные на чердаке под полом документы и фотографии.

Примечательно, что во время войны ни наш дом, ни соседские не сгорели — обошла эта беда стороной. Так что было куда вернуться после всех испытаний. Потом, когда жизнь стала более-менее спокойная, родители решили расширяться и за три года — с 1956-го по 1959-й — возвели новый просторный дом. Лес рубили и возили из-под Плещениц, тесал бревна папа сам — денег не было кого-то нанимать. Заплатили только мастерам, которые сложили сруб, все остальное делали сами.

И вот дом до сих пор стоит — не покосился, не разрушился. Самое интересное, что, заканчивая стройку, отец на бревнах в двух местах написал «унукам» (сейчас эта надпись спрятана под обоями). Как же он оказался прав: шестьдесят лет прошло, а его дом дал крышу над головой не только внукам, но и правнукам. Я, когда недавно была на кладбище, рассказала об этом родителям, поблагодарила — все сбылось, как папа хотел, все было не зря...

Как жил Сельхозпоселок и чего уже не будет

Минчанка рассказывает, что после войны незаселенные участки в Сельхозпоселке начали выделять фронтовикам — так что, считай, на каждой улице жили свои герои. А люди, прошедшие все тяготы и горести, помогали друг другу чем могли. И жили в буквальном смысле в тесноте, да не в обиде: «А иначе невозможно было! Даже свой „женский клуб“ был — времянка тети Зины».

В доказательство своих слов женщина достает домовую книгу, куда, согласно установленному порядку, записывали всех жильцов дома с конца 40-х годов. Здесь и родственники, приезжавшие на время, и квартиранты, и отметки о регулярных проверках участкового. Настоящая машина времени.

— Вот в 1949-м приехали репрессированные мамина сестра с мужем и детьми с Урала, они надолго в Минске не задержались. Вот папин фронтовой друг — прибыл из Германии в 1947-м, — листает пожелтевшие страницы Людмила Александровна. — А вообще, каждый уцелевший дом был набит квартирантами — возле каждого окна ютилась семья, не то чтобы даже в отдельной комнате. Сколько было воевавших, инвалидов — все искали себе хоть какой-то угол, шли в частный сектор, просили хоть куда заселить — лишь бы крыша была над головой.

И хозяевам хоть какое-то денежное подспорье. Здесь же все были очень бедные. Мы, дети, этого не понимали, а как родители держались — ума не приложу. Был, например, вот такой случай: в военном госпитале все знали, что мама — женщина небогатая, но дом у нее большой. И каждого прибывшего, кто без жилья, отправляли на ее адрес — просись, может найдет угол.

И вот в один день стоит под нашими окнами женщина — молится-просится, чтобы пустили жить. (Она врач, вместе с мужем-медиком приехала с Чукотки.) Мама объясняет, что нет места — здесь сын, здесь дочка с сестрой, здесь мы с мужем. Вроде поняли друг друга. Вечером мама возвращается с работы, а весь наш двор заставлен вещами: эта женщина прикинула, что мама с отцом потеснятся, и перевезла свои сумки. Так и стали жить.

Причем дружно, не скандалили. Эти врачи потом через несколько месяцев поехали с младшей дочкой в санаторий на месяц (у той не росли коренные зубы, так как на Чукотке питания нормального не было), а старшую оставили с нами — мама за всеми детьми смотрела. И это воспринималось нормально, такие порядки были. Все помогали друг другу, понимали, что это не от хорошей жизни. Сейчас уже и не представляешь, как уживались — никаких удобств, воду греть надо, котел топить, а ведь справлялись.

Единственное, есть у меня горькое воспоминание, которое через всю жизнь пронесла: Рита Павловна, старшая пионервожатая из нашей окраинной школы, везла нас, четвероклашек, на какое-то мероприятие в центр города. Все переоделись в лучшее — у кого что было. А она поглядела на нас и давай стыдить: «Вот, как вы одеты, там придут дети как куколки, а вы?» И так больно было, так обидно... Тяжелое время: какие наряды, если у половины класса по результатам анализов крови, которые брали весной, — анемия.

Переезд

Сельхозпоселок сумел отстоять свое право на жизнь: еще недавно чиновники мечтали стереть с лица земли всю правую сторону, но обломали зубы об упорство и протесты местных жителей. Под снос «положили» только одну площадку — 29 домов в границах улиц Беды — 1-й Поселковой — Восточной и 1-й Базисной. В январе 2019-го состоялся аукцион, на котором право застроить землю многоквартирными жилыми домами выиграла компания «ТЕНКинвест».

— Конечно, тяжело расставаться, я очень люблю это место — это же родина, — говорит Людмила Александровна, когда мы встречаемся во второй раз и наблюдаем процесс погрузки вещей. — Здесь я сама родилась, сюда привела мужа, здесь же появился на свет мой сын. Уехала из Сельхозпоселка только в 1970 году, когда муж получил квартиру недалеко от метро «Восток». В этом же году нам совершенно четко сказали — частный сектор будут сносить. Так что мы всегда жили с этой мыслью — генплан есть генплан, и у города свои виды на землю. Кстати, именно из-за предстоящего сноса наши участки не подлежали приватизации.

Но хоть угроза сноса всегда и висела над нами, мои родители на это не клюнули — провели газ и водопровод, все за свои деньги. И доживали жизнь в комфортных условиях. А ведь некоторые до сих пор обходятся по-дикарски.

А в 90-х мы с мужем решили вернуться в Сельхозпоселок — хотелось тут жить. Походили по кабинетам, получили разрешения и сделали пристройку к дому — два этажа с любимой лоджией. Комнаты закладывали большие — по 18 и 22 «квадрата». В итоге наш дом стал площадью почти 200 метров. Конечно, рисковали — в исполкоме «гарантию» давали только на 10 лет. А по факту уже 25 прошло, и только сейчас на наши улицы пришли бульдозеры.

Минчанка отмечает, что, несмотря на нежные чувства к родным местам, управляться с домом и огородом ей стало действительно сложно. Говорит, к мысли о переезде положительно отнеслось и большинство соседей. «Это ж не квартира — тут все время надо что-то делать, следить, подправлять, иначе моментом придет в запустение. А пенсионерам это уже тяжело», — добавляет женщина.

Деревянный дом, построенный собственными силами в конце 50-х и существенно трансформировавшийся в 90-х, в начале 2000-х еще раз сыграл заметную роль в судьбе семьи и стал настоящим подспорьем. Когда подошло время сноса, девелопер учел все метры и всех прописанных.

— Застройщик нас не обидел. Можно даже сказать, что нам с ним повезло. При своем остались все: сын выбрал денежную компенсацию; я присмотрела квартиру на Востоке, в том самом районе, где жила раньше; внучка и племянники получили квартиры. Причем нам не навязывали какие-то варианты, а предложили искать жилье самим — такое, чтобы вписаться в лимит.

Еще застройщик оплатил услуги транспортной компании, которая помогает с переездом. Так что моя забота — собрать вещи. Хотя это не легко, и речь не про физический труд, а про душевные переживания. Например, вот эту лестницу очень жалко — такие красивые балясины из лиственницы. А сколько внучка с нее пикировала, потом и правнучка начала осваивать. Это все — память. Стараюсь раздать побольше вещей людям, чтобы сослужили им службу, а не стали мусором.

Сын уже сказал: «Мама, я даже не буду ездить по этой улице». Ему тоже очень больно от мысли, что дом снесут. И мне больно, но что поделаешь — нас давно предупреждали, это не снег на голову. А когда именно будут рушить, я даже знать не хочу. Но по земле не горюю — недалеко от Раубичей у меня дача, 14 соток, хватило бы только рук все обработать. Еще в 1981 году ее брала от Института онкологии, где сорок лет проработала, с расчетом на то, чтобы мама с ума не сошла, если дом снесут и своего клочка не останется. А вот как получилось — только в 2020-м все и происходит.

Новоселье

Третья наша встреча происходит уже по новому адресу — в той самой квартире недалеко от Национальной библиотеки, которую выбрала Людмила Александровна. Это небольшая «двушка», полностью отремонтированная сыном и невесткой, — от прежней обстановки не осталось и следа.

— Дети мне разрешили только спальню забрать из дома, а все остальное новое. Они сами подбирали цвета, мебель, все материалы — старались, — проводит экскурсию по новым квадратным метрам минчанка. — Уже две недели как обживаюсь. Не все еще закончено и разложено по полочкам, но это данность — все и сразу не бывает. А больше всего жду, когда вернутся на свои места мои любимые книги — они сейчас у родственников хранятся.

Кухня, конечно, раза в два меньше, чем была у меня на 2-й Базисной, но подруги сказали — помучаешься и привыкнешь. Оно ведь так и есть: если удобно все устроено, то потом перестаешь замечать, приноравливаешься. А вообще это очень хорошая квартира — тут какая-то светлая аура: сразу так уютно, тепло, комфортно, мы это еще при первом просмотре заметили.

По сути, через много лет я оказалась в знакомых и любимых местах: в соседнем доме прошли лучшие годы семейной жизни (с моих 25 лет до 50), поэтому большой печали нет. Бывших соседей встречаю, общаемся, цветы под подъездом сажаем. К слову, в 1972 году я наблюдала, как строится пятиэтажка, в которой сейчас живу. Конечно, район стал лучше — столько магазинов, торговый центр. К тому же зеленую зону не застроили, есть где погулять.

А раньше ведь как: благоустройства большого не было, инфраструктуры как таковой тоже, линия метро заканчивалась на «Востоке». Люди, кто жил дальше, выходили на конечной, «чистили» магазины и на троллейбусах-автобусах уезжали в Уручье.

Только на этой неделе в квартиру переехала Кася – красавица-кошка, прожившая всю жизнь в Сельхозпоселке. Все то время, пока хозяйка обустраивалась на новых метрах, за кисой присматривала соседка Людмилы Александровны. Сейчас у Каси стресс и она старается не высовывать носа из шкафа на балконе, служащего ей надежным укрытием, но лоток освоила и кушать не отказывается.

— Переселение потребовало, конечно, сил и времени. Понадобилось объездить немало инстанций, чтобы зарегистрировать на себя метры, переписать все счетчики, провести интернет. Зато теперь уже все позади.

Что дальше? Собираюсь жить — так, чтобы насладиться квартирой, ремонтом, который сделали для меня дети. Изучить тут все вокруг надо, в Национальную библиотеку попасть. Правнучка через год в школу пойдет — помогать надо будет. Планов много!

Покупайте с оплатой онлайн по карте Visa и выигрывайте iPhone каждую неделю

Читайте также:

• Сельхозпоселок, который утер нос городу. История квартала, отбившегося от сноса
• Вся улица подала в суд на Мингорисполком. Вот чего добились люди при сносе
• Люди уехали, животные остались. В Минске на месте сносимого частного сектора бросили два десятка котов

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by