Ровно 100 лет назад случилось событие, ставшее определяющим для всей истории нашей планеты в XX веке. В Петрограде отряды солдат и матросов, называвших себя Красной гвардией, начали штурм Зимнего дворца, последнего столичного здания, остававшегося под контролем Временного правительства. Спустя несколько часов Ленин объявил революцию свершившейся. Намерение разрушить до основания прежний мир и построить на его обломках другой, более справедливый, стало одной из главных идеологем новой власти. Большевики объявили мир хижинам и войну дворцам, но особенно отчаянно боролись против зданий, где отгружали «опиум для народа». За следующие 74 года наша страна потеряла десятки архитектурных памятников, каждый из которых сейчас был бы первоклассной достопримечательностью. О крупнейших минских утратах мы уже писали. В день столетнего юбилея Октябрьского вооруженного восстания Onliner.by рассказывает о самом ценном из утраченного на остальной территории страны.
«Наибольшим и наилучшим в Великом княжестве Литовском, однако, деревянным является Гродненский Фарный костел…» — писал в 1589 году Стефан Баторий провинциалу ордена иезуитов Яну Павлу Кампану. К тому моменту здание, получившее столь лестную оценку у короля польского и великого князя литовского, стояло на Рыночной площади города уже 200 лет. Как оно выглядело изначально, мы уже никогда не узнаем — так любивший Гродно и сделавший его фактически третьей столицей Речи Посполитой Баторий исправил главный недостаток построенного Витовтом Великим храма. По его приказу итальянские архитекторы перестроили его в камне, и уже в своем новом виде Фара угодила на гравюру Томаша Маковского 1600 года.
Фарными называли приходские костелы, не принадлежавшие монастырям. Гродненская Фара была совершенно выдающимся памятником Ренессанса, поэтому, естественно, после присоединения Гродно к Российской империи этот монументальный храм смотрелся с идеологической точки зрения максимально вызывающе. Его сделали православным Софийским собором, неоднократно перестраивали, последовательно добиваясь все большего соответствия господствовавшей культурной парадигме. В конечном итоге к Первой мировой войне бывший костел приобрел неорусский облик, типичный для каких-нибудь центральных российских губерний.
В межвоенное время польская администрация столь же безжалостно содрала с многострадальной Фары все русские луковицы и закомары. Она вновь стала костелом (гарнизонным, то есть армейским) в своем новом неоготическом виде. Таким храм и простоял до хрущевской антирелигиозной кампании. В 1961 году его назвали аварийным и взорвали. Освободившееся на главной площади Гродно место планировали в дальнейшем использовать: сначала здесь хотели построить драмтеатр (в конце концов занявший площадку другого снесенного костела), потом — высотное административное здание. К счастью, участок так и остался незастроенным — городу повезло хоть в этом. Восстановлению Фары Витовта не мешает ничего, кроме равнодушия местных властей. Однако рано или поздно Гродно свой символ вернет наверняка.
В XVII веке среди деревянных хат полесской столицы начал расти удивительный комплекс, поражающий воображение и сейчас. В течение нескольких десятков лет на Старом рынке города появился монументальный архитектурный ансамбль иезуитского коллегиума, учебного заведения, где за 12—13 лет можно было получить и духовное, и светское образование. Это был настоящий по современным меркам многофункциональный центр: кроме пятиэтажного коллегиума с учебными классами и общежитием, здесь расположились аптека, больница, театр, библиотека и типография, но главным было все же грандиозное здание костела святого Станислава, одного из крупнейших в Великом княжестве Литовском.
Совершенный образец барокко высотой с девятиэтажный дом. «Костел иезуитов, обращенный ныне в православный храм, чрезвычайно красив. Он построен еще во время князей Вишневецких. Если смотреть на Пинск из-за реки Пины, то этот храм и дом Скирмута как бы царят над деревянным городом», — писатель Николай Лесков, проезжая здесь, не мог сдержать своего восхищения. Советская власть оказалась куда более безразлична к этим красотам и представляемой ими ценности. После окончания Великой Отечественной войны пострадавшее здание решили не восстанавливать. До 1953 года оно еще стояло на пинской площади Ленина, а потом было безжалостно снесено. И вновь уместно будет найти ложку меда — участок, где стоял костел, пустует, а значит, восстановление храма возможно.
Говоря о современном Дзержинске, сложно представить, что сейчас он мог быть одним из основных туристических центров страны. Между тем всего 85 лет назад этот город потерял не только свое историческое имя (восемь веков он был Койдановым, пока в его окрестностях не угораздило родиться Феликсу Дзержинскому). Вместе со своим именем Дзержинск лишился и редчайшей по белорусским меркам достопримечательности — замка, в центре которого стоял кальвинский сбор.
В XVI веке на территории Великого княжества Литовского кальвинизм вошел в моду у представителей крупных магнатских семей, в первую очередь Радзивиллов. Они щедро спонсировали строительство протестантских храмов — сборов, но до XX века на территории Беларуси сохранились единичные экземпляры. Один из них уцелел в Койданово на Гаштольдовой горе. С XIII века здесь стоял замок, со временем эволюционировавший в масштабную фортификацию со полутораметровой толщины стенами и девятью круглыми башнями. Все это в относительной сохранности встретило 1917 год, ставший для комплекса «храм в центре замка» роковым. В 1930-е годы и сбор 1613 года постройки, и укрепления были просто разобраны, а добытый таким варварским образом кирпич использовали для сооружения городской больницы. Сейчас на оплывшей Гаштольдовой горе сохранились лишь жалкие остатки былой роскоши — небольшие фрагменты стены и одной из башен, а нам остается лишь сожалеть об утраченном, рассматривая рисунок Наполеона Орды.
Витебск считается вторым по возрасту городом Беларуси. В начале 1970-х местные активисты-краеведы внезапно выяснили, что город впервые упоминается не под 1021 годом (как считалось всегда), а основан княгиней Ольгой в 974 году. Правда, в 974-м княгиня Ольга уже была пять лет как мертва, но, видимо, данное обстоятельство не слишком мешает делу основания городов. Как бы то ни было, Витебск действительно древний, ведь до начала 1960-х он мог похвастаться уникальным архитектурным памятником — домонгольской церковью.
Каменных сооружений, построенных до монгольского нашествия, сохранилось крайне мало и абсолютное большинство из них сконцентрировано вокруг трех городов — Новгорода, Владимира и Киева. В Беларуси счет им и вовсе идет на единицы — Спасо-Ефросиньевская церковь и фрагментарно Софийский собор в Полоцке, а также Коложа в Гродно. До 1961 года домонгольский храм, пусть и изуродованный позднейшими перестройками и лишившийся после Великой Отечественной своих глав, стоял и в Витебске. В 1961 году, опять же во время хрущевской антирелигиозной кампании, к зданию пригнали обычную шар-бабу и начали снос редчайшего памятника. Шокированная общественность немедленно забила в набат, но когда городские власти одумались, от церкви уже остались лишь участки стен. В конечном итоге их сохранили, а в 1990-е храм был реконструирован. Вот так Витебск лишился оригинального памятника и получил вместо него реплику в течение всего 35 лет.
Это был, возможно, лучший, совершеннейший образец виленского барокко, архитектурного стиля, характерного именно для нашей страны. Петропавловскую церковь построили в 1756—67 годах в деревне Березвечье под Глубоким для базилианского (униатского) монастыря. В этом выдающемся здании воплотились все характерные черты виленского барокко: легкий воздушный вертикальный силуэт, пластичные устремленные ввысь бесконечным переливом изогнутых кривых башни.
После войны в базилианском монастыре Березвечья по советскому обыкновению разместили колонию. Пострадавший за годы боевых действий храм такому практичному учреждению был лишь обузой, и в 1970 (!) году, уже на излете борьбы с церквями, его уничтожили. Шансы на восстановление сооружения минимальны, но в первую половину 1990-х копию церкви (уже в виде костела Воскресения Господня) построили в польском Белостоке. Оказавшись там «на закупах», обязательно заедьте взглянуть на растерзанный на Родине барочный шедевр.
В 1780 году в Могилев, всего 8 лет назад вошедший в состав Российской империи, приехала лично Екатерина II. Императрицу, конечно, интересовали вовсе не красоты города. У нее здесь было назначено свидание с австрийским императором Иосифом II, вторым участником дележа Речи Посполитой. Около недели стороны обменивались мнениями в теплой и дружественной обстановке, после чего заложили на Соборной площади Могилева новый кафедральный собор, который получил (естественно) имя святого Иосифа.
Спроектировал здание выдающийся российский архитектор Николай Львов. Собор святого Иосифа был интересен еще и тем, что стал одним из первых образцов классицизма на территории Беларуси, где в эти же самые 1780—1790-е годы на оставшихся в Речи Посполитой землях еще строились барочные храмы. Это собор не спасло. В 1937 году в рамках подготовки Могилева к роли столицы БССР здание взорвали, а на его месте спустя два года построили монументальную гостиницу «Днепр».
В 1930-е, а затем в 1950—60-е годы в Витебске снесли десятки храмов: костелов, церквей и синагог. Город лишился практически всех лучших образцов своего богатейшего историко-культурного наследия. Одной из самых крупных потерь стал Николаевский собор, стоявший на современной площади Свободы.
Его построили в 1716—1731 годах по заказу монахов-иезуитов для витебского коллегиума ордена. Как и в Пинске, средств иезуиты не жалели — здание получилось грандиозным. Вероятно, именно поэтому его и выбрали православные для размещения своего кафедрального собора, когда иезуитов из города выгнали. В 1870-е внешний вид прежде барочного храма «оправославили», и уже в таком облике он и угодил на многочисленные фотографии Витебска. В 1957 году пострадавшее от обстрелов времен ВОВ здание снесли, но площадка под ним так и не было застроена. Витебские власти периодически обещают начать восстановление собора, но пока так ничего и не сделали.
Безвестная ныне деревенька Щорсы в Новогрудском районе Гродненской области во второй половине XVIII века стала главной резиденцией семьи Хрептовичей, одного из крупнейших и богатейших магнатских родов Великого княжества Литовского. Хрептовичи превратили Щорсы в образцово-показательное имение (маёнтак), где помимо масштабного дворцово-паркового комплекса велась передовыми методами и успешная хозяйственно-экономическая деятельность.
В 1770-е годы итальянские архитекторы Джузеппе де Сакко и Карло Спампани построили для Иоахима Хрептовича, последнего литовского канцлера, дворец, который был окружен пейзажным парком и системой прудов. Кроме дворцово-паркового ансамбля в усадьбе были возведены и многочисленные хозяйственные постройки: флигели, конюшни, коптильня. Отдельно стоящее двухэтажное здание занимала библиотека, где Хрептович хранил свою богатейшую коллекцию книг. Сейчас практически весь этот комплекс находится в руинированном состоянии, а сам дворец Хрептовичей был разобран в 1950-е годы.
Ратушам у нас не везло. Минскую снесли еще при Николае I, могилевская стала жертвой Великой Отечественной и последовавшего нежелания областных властей заниматься реставрацией объекта. К счастью, обе в конечном итоге были восстановлены на историческом месте и в прежнем облике уже в XXI веке. О реконструкции ратуши в Гродно речь сейчас ведут лишь общественные активисты.
Ее снесли после окончания войны, хотя здание было лишь незначительно повреждено и никакой необходимости в уничтожении архитектурного памятника не было. Вместо него здесь раскинулась огромная и пустая Советская площадь, по которой сейчас так скучно гулять, но которая так удобна для парадов. Утраченная ратуша была построена в 1784 году в классическом стиле и была не так живописна, как ее аналоги в Витебске или Несвиже. Однако это часть живой истории города, его достижений и славы. К тому же всегда можно восстановить и первую, ренессансную версию ратуши, уничтоженную еще в 1660-е. Вместе с Фарой Витовта они составили бы прекрасный ансамбль, достойный третьей столицы Речи Посполитой.
В Смиловичах, родном местечке художника Хаима Сутина, а сейчас городском поселке между Минском и Червенем, сохранились развалины дворца Монюшек-Ваньковичей, но до 1930-х годов здесь была еще одна достопримечательность — масштабный комплекс монастыря ордена миссионеров.
Его построили на средства Михала Казимира Огинского в 1780-е. Это все то же виленское барокко, чуть более скромное, чем в Березвечье, но от того не менее ценное. Ансамбль состоял из костела святого Винсента, монастырского жилого корпуса, стены, их окружавшей, и нескольких въездных ворот. После восстания Калиновского, как это было принято, комплекс отдали православной церкви, а в 1930-е годы монастырь, стоявший у дороги Минск — Червень, снесли. Очередная бессмысленная жертва бессмысленной борьбы.
В годы независимости немало ценных архитектурных памятников было восстановлено. Возвращен оригинальный вид архикафедральному костелу в Минске, на площади Свободы вновь появились ратуша и церковь святого Духа, в Витебске отстроены заново живописная в своей миниатюрности Воскресенская церковь, еще один прекрасный образец виленского барокко, и куда более монументальный Успенский собор. После долгой реставрации фактически из руин был поднят Мирский замок. Но еще больше работы впереди, главное — не останавливаться.
Общестроительные материалы в каталоге Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by