Виленский железнодорожный вокзал

Посмотрите на это живописное здание — именно его можно назвать символом столичного статуса Минска. Не вполне очевидно, но наш город, до второй половины XIX века прозябавший в провинциальной безвестности, своим стремительным развитием обязан в первую очередь решению, принятому в высоких петербургских кабинетах еще в 1867 году. Именно тогда имперский Комитет железных дорог утвердил трассу новой Московско-Брестско-Варшавской магистрали. Чиновники выбирали ее из нескольких возможных вариантов, среди которых было и могилевско-бобруйское направление. В последнем случае спустя полвека в столицу БССР, а позже и Республики Беларусь, скорее всего, вырос бы именно Могилев, но сложилось так, как сложилось: дорога прошла через Минск, вытянувший свой счастливый билет.

В 1873 году Минск стал и железнодорожным узлом: через город проложили вторую, Либаво-Роменскую магистраль. С железной дорогой в маленький город пришли инвестиции, бизнес, промышленность и… люди. Губернская столица быстро стала второй по значению на территории Северо-Западного края после Вильно, а впоследствии и центром объединения белорусских земель.

Крупный краснокирпичный вокзал станции Минск-Виленский был построен в 1890-х годах. Эклектичное здание в неорусском стиле украшало город до конца 1930-х годов, после чего было радикально перестроено в самый скучный из возможных, но идеологически единственно верный в ту эпоху вариант сталинской неоклассики. Новый вокзал просуществовал до начала 1990-х, после чего началась растянувшаяся на целое десятилетие эпопея со строительством современного здания.

Казанская церковь

Неподалеку от вокзала вскоре после начала Великой войны, в октябре 1914 года, освятили храм, которому была суждена крайне недолгая жизнь. В те годы в Российской империи особенную популярность приобрел неовизантийский стиль, вдохновленный архитектурным наследием Второго Рима. Похожие друг на друга, но от того не менее красивые церкви появлялись во многих городах страны, но в Минске аналогов Казанскому железнодорожному храму не было.

Монументальная церковь проработала по прямому назначению всего 16 лет, столько же, сколько заняло ее строительство. В 1930 году на волне воинственного атеизма ее закрыли и чуть позже приспособили здание под дом культуры железнодорожников. Во многих случаях новая функция спасала архитектурный памятник, но Казанскому храму не повезло. Уже в 1936 году на пике репрессий против культовых сооружений его торжественно взорвали. Прямо в центре современной площади Мясникова планировали установить памятник этому революционеру, но по какой-то причине этого так и не сделали. Сейчас на месте прожившего 22 года здания газон, а вокруг оживленный перекресток. Восстановление храма на прежнем месте, увы, невозможно.

Холодная синагога

Об этой, казалось бы, невзрачной постройке сейчас остались лишь воспоминания минчан-старожилов, несколько плохоньких фотоснимков да знаменитая картина народного художника Беларуси Мая Данцига. На красочном и наполненном многочисленными любопытными деталями полотне 1972 года под говорящим названием «Мой город древний, молодой» в правом нижнем углу заметен желтоватый кубик под крышей цвета кармина, прилепившийся к строящейся стеклобетонной коробке института «Белпромпроект». Обнесенному мощными контрфорсами домику на древней Немиге жить осталось совсем недолго, дни его в буквальном смысле сочтены, и в этом скрывается самое настоящее преступление. За скромным обликом — старейшее здание Минска, единственный доставшийся ему памятник архитектуры XVI (!) века.

Судя по всему, это была одна из церквушек Петропавловского православного монастыря, построенная на самом закате православия в Речи Посполитой. Уже на рубеже XVIII—XIX веков ее передали растущей еврейской общине города. Церковь стала синагогой, получившей прозвище Холодная, так как здание зимой не отапливалось. Она простояла четыреста лет, пережила распад империй, революции, войны и оккупации, чтобы пасть бессмысленной жертвой советских градостроителей во второй половине 1960-х годов. Сейчас абсолютное большинство прохожих на этом оживленном участке Немиги даже не подозревают, что проходят мимо места, где когда-то стоял никому не мешавший и не имевший в своем роде себе равных объект, с потерей которого Минск лишился уникального свидетеля целой эпохи своей истории.

Старая Немига

Представьте себе, что до конца 1960-х годов в Минске существовал полноценный Старый город, не такой, конечно, масштабный, как в Вильне, но вполне себе цельный и атмосферный. Минчане и гости столицы могли и сейчас фланировать по узким кривым улочкам от площади Свободы к Раковскому предместью, наслаждаясь уютом окружающих их двух- и трехэтажных домов, если бы не безжалостность, с которой к ним относилась советская власть. На рубеже 1960—1970-х годов прямо сквозь городское сердце, Немигу, была прорублена скоростная магистраль, вдоль которой должен быть возникнуть (и частично возник) новый архитектурный ансамбль, достойный современного города. Старый центр по-живому был разорван, Раковское предместье и Верхний город разделили бетонные колоссы, снесли и Холодную синагогу, но самое обидное, что за всем этим с виду варварством стояла благая, достойная цель.

В конце 1960-х, когда на Немиге начались массовые сносы, автомобиль для советского человека еще оставался роскошью, но городские власти, в принципе, были прозорливы. Они предполагали (и оказались совершенно правы), что в относительно скором будущем Минску понадобится полноценный дублер главного городского проспекта, способный забрать у него часть дорожного трафика. Новая Немига, широкая, как проспект, и всегда оживленная, взяла на себя эту роль, и сложно представить, что творилось бы сейчас в Минске, если бы на ее месте остались лабиринты узких улиц. В 1960-е годы, время переустройства мира, обычному человеку сложно было жалеть изветшавшее историческое наследие, напоминавшее больше трущобы. Куда ближе по душе ему была модернистская утопия с заполненными автомобилями проспектами и многоэтажками. В Москве такой утопией стал Новый Арбат, в Минске — Новая Немига.

Гостиница «Гарни»

В нынешнем Минске, городе заполненных на 40% гостиниц, на улице Интернациональной имеется отель «Гарни». В дореволюционном Минске, где зданий с меблированными нумерами также было изрядное количество, тоже существовала гостиница «Гарни». Нет, даже так — Grand Hotel Garni. По тем меркам это действительно был гранд-отель, уступавший количеством комнат и роскошью лишь другому гранд-отелю города — «Европе». 49 номеров с рестораном и лавками на первом этаже готовы были принять гостей губернского Минска.

Находилось это здание, правда, вовсе не на современной Интернациональной, а на главной улице города — Захарьевской, украшая собой перекресток с Богадельной (сейчас Комсомольской). Захарьевская, как и позже Немига, стала жертвой послевоенного советского переустройства Минска. На ее месте, примерно по ее трассе, был проложен новый проспект, получивший вместо типичной дореволюционной эклектичной разносортицы цельный неоклассический ансамбль. Гостиницу «Гарни» сменил жилой дом с часовой башней и гастрономом на первом этаже.

«Польский банк»

Прямо напротив Grand Hotel Garni, на месте, ныне занимаемом левым крылом Комитета государственной безопасности, стояло и другое выдающееся здание главной магистрали города. Штаб-квартира «Товарищества взаимного кредита», известная также как «Польский банк», была построена в 1910 году по проекту архитектора Станислава Гайдукевича.

Это был редкий, даже редчайший образец настоящего модерна в Минске. Стиль, необычайно живописный, но просуществовавший недолго, в данном случае был интерпретирован Гайдукевичем в северном, прибалтийском духе, характерном скорее для Риги или Санкт-Петербурга, и в данном случае аналогов у него в белорусской столице не было. В межвоенное время, когда банки и взаимные кредиты вышли из моды, здесь разместился ГУМ, а в 1944 году полуразрушенное в ходе оккупации и освобождения города здание было уничтожено, чтобы уступить свое место новому и более масштабному дворцу, куда въехали товарищи с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками.

Костел святого Войцеха

К концу XVIII века, когда Минск оказался в составе Российской империи, в городе существовало 11 католических монастырей, абсолютное большинство из них с костелами. Одним из таких комплексов был монастырь (кляштар) бенедиктинок, расположенный на тогдашней Сборовой улице, сейчас известной как Интернациональная. У монашек был свой храм, построенный в 1670-х годах по проекту немецкого архитектора Андреаса Кромера. Спустя столетие здание несколько перестроили, придав ему черты бывшего в моде виленского барокко.

К костелу святого Войцеха, как это водилось, был пристроен каменный монастырский корпус, а у всего кляштара был довольно типичный для наших католических (и грекокатолических) монастырей вид. Во второй половине XIX века его отдали православной церкви, а в 1930-е — национализировали. Типичная белорусская судьба, которую ждал столь же типичный конец. В 1960-е годы стоявший полуразрушенным храм, который мог бы стать такой же городской достопримечательностью, как и православный или католический соборы на площади Свободы, разобрали, построив в конечном итоге на его месте здание Генеральной прокуратуры страны.

Архиерейское подворье

«На углу Новорынковского бульвара, на значительном возвышении, в направлении к городскому саду, размещен архиерейский двор, где находится большое каменное здание покоев епископа, соединенное со стенами домашней теплой церкви и окруженное с одной стороны цветником, который закрыт от бульварной площади старыми липами и решетчатой оградой, с другой — большим садом, с третьей — уютным флигелем для размещения домашней канцелярии и секретаря, с четвертой — монашескими кельями и певчим домом», — так писал про этот архитектурный ансамбль Павел Шпилевский в середине XIX века. Архиерейское подворье — очень масштабный по меркам губернского Минска комплекс, выполненный в духе эклектики, являвшийся резиденцией православного архиепископа города.

Архиерейский дворец с пристроенной к нему Покровской церковью находился рядом с нынешним Александровским сквером. В 1934 году их конструкции использовал архитектор Иосиф Лангбард, перестроивший подворье в духе постконструктивизма в монументальный Дом офицеров. Оригинальные своды здания до сих пор сохранились в подвалах.

Первая городская электростанция

Этот редкий для Минска образец промышленной архитектуры конца XIX века, к тому же выполненный в неоготическом стиле, стал самым свежим примером уничтожения городского исторического наследия, не мотивированного ничем, кроме желания заработать. В данном случае не шло и речи о том, что здание полуразрушено или его площадка нужна для действительно важного городского инфраструктурного проекта, как это было со Старой Немигой. Его снесли, угождая солидному инвестору, веря его обещаниям о непременном последующем восстановлении, а затем развели руками, когда инвестор оказался не слишком солидным, да и инвестором, прямо скажем, так себе.

Бывшую электростанцию заменил очередной одиозный долгострой, памятник непомерным амбициям и пренебрежению наследием предков. Дело даже не в том, что пострадал какой-то выдающийся архитектурный объект. Объективно снесенное здание не было шедевром, но это была вещественная память о рождении современного Минска, когда в грязи предместий, сквозь нищету и провинциальность, с муками появлялся город, который мы знаем сейчас. И вот эта память была безжалостно разрушена в угоду комплексу временщика, для которого окружающая его среда обитания не цель, а средство.

Костел святого Фомы (Тамаша) Аквинского и монастырь доминиканцев

В 1950 году руководство БССР утвердило окончательный план Центральной (ныне Октябрьской) площади. В соответствии с ним в ее центре должен был быть установлен памятник Вождю народов с перспективным строительством за ней классической высотки Совета министров. Лишняя застройка на этом пространстве была безжалостно удалена. В числе прочего был взорван и официально являвшийся памятником архитектуры костел св. Фомы Аквинского и монастырский корпус, стоявший по соседству.

Это был красивейший храм Минска. Более того, это был один из первых каменных храмов всего города. Возведенный в середине XVII века и перестроенный в барокко к 1781 году, он стоял на перекрестке улиц Волоцкой и Доминиканской (современные Интернациональная — Энгельса). Даже после строительства в центре Октябрьской площади Дворца Республики, фундаменты костела остались нетронуты. Восстановление его возможно, но городские власти пока в этом не заинтересованы. Впрочем, рано или поздно справедливость восторжествует и Минск вновь украсит его жемчужина.

Графические планшеты в каталоге Onliner.by

Читайте также:

• Красавцы и чудовища: топ лучших и худших современных зданий Минска

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by