Падение

Даже в начале 2010-х годов казалось, что будущее этого города будет каким угодно, но только не светлым. Лидер по количеству краж — Катовице, лидер по числу разбоев — Катовице, здесь чаще всего дрались, наркодилеры чувствовали себя как дома, а машины угоняли лишь немногим реже, чем в Познани. Столица Силезского воеводства годами (десятилетиями!) гордо несла по жизни знамя самого криминального города страны. Пять с лишним тысяч преступлений на 100 тыс. жителей в 2009-м — на этом фоне даже Варшава выглядела оазисом спокойствия: там их в том же году насчитали почти в два раза меньше.

Статистика — скучная наука, но люди реагировали на нее очень живо. За 20 лет, прошедшие с момента, когда Польша перестала быть «страной народной демократии», Катовице потерял шестую часть своего населения. Жители голосовали ногами — из города в поисках лучшей жизни или стремясь вернуться к привычному комфорту и безопасности уехало 60 тыс. человек.

Что бывает с городами, когда их в таком количестве покидают жители (причем зачастую самая активная их часть), хорошо демонстрируют известные примеры вроде американского Детройта или любого другого крупного населенного пункта «ржавого пояса Америки». Вместе с людьми бежали их налоги. Меньше налогов — меньше возможностей у муниципалитета поддерживать в достойном состоянии городскую инфраструктуру. Недвижимость дешевеет, приходит в упадок, разрушается, что лишь дополнительно стимулирует переезд оставшихся в более комфортные условия. За окном был капитализм, причем вовсе не травоядный, как во многих западных странах, могущих позволить себе обширные социальные программы. Тем удивительнее, что при таких предпосылках Катовице выжил, хотя вроде бы был обречен.

Почти все белорусы слышали про Краков, многие из них даже там были. Катовице находится всего в 80 километрах западнее, но сложно представить менее похожие друг на друга города. Краков — историческая столица Польши с тысячелетним прошлым, бастион «польскости», средоточие культурной, интеллектуальной элиты страны, а заодно и гнездо «фронды», ненавидящей все социалистическое. Катовице, напротив, редкий польский город, возникший, по сути, лишь в XIX веке, и то лишь потому, что человеку разумному внезапно понадобилось то, что волей геологических процессов сформировалось в его недрах. Краков — ясновельможный город-пан, рафинированный и высокомерный. Катовице — брутальный (хотя местами и не без лоска) город-трудяга, практичный, рациональный, из той категории, которая не верит слезам. И, конечно, в отличие от Кракова, изначально немецкий.

В первой половине XIX века по Европе размашисто шагала промышленная революция, самая прогрессивная из всех возможных. Изобретение парового двигателя принципиально изменило уклад жизни десятков миллионов людей. Двигателю был нужен уголь, и вместе с фабриками в городах и их окрестностях начали и расти принципиально новые объекты — угольные шахты.

Угля в Европе было много, но требовалось его еще больше. Силезия, большая центральноевропейская историческая область в долине Одра, оказалась особенно богата на этот сверхценный ресурс. К середине XIX столетия в немецкой части Силезии работали уже десятки шахт, и всей этой разбросанной промышленности требовался административный центр, объединявший бы ее. Именно Катовице (или, точнее, тогда Каттовицу) повезло сыграть такую роль. В начале века это была еще заурядная деревня, но к 1865 году на ее месте вырос настоящий город.

Город Сталина

Катовице стал центром быстро растущей агломерации. Вокруг него, ориентируясь на крупные скопления шахт и сопутствовавших им предприятий, развивались еще полтора десятка городов, к XXI веку порой сросшихся своими окраинами. В итоге здесь на маленькой территории, но формально в разных населенных пунктах скопилось более 3 млн человек — население настоящего мегаполиса. И в середине этого образования, ощетинившегося башнями шахтных копров и чадящими трубами металлургических заводов, находился как раз Катовице.

Большая индустрия, естественно, принесла городу процветание. Германская промышленность и амбиции требовали все больше угля и стали, силезский пролетариат исправно их выдавал, промышленники и местные власти богатели, периодически украшая город архитектурными достопримечательностями. После Первой мировой Каттовиц наконец стал Катовице, промышленность, амбиции, пролетариат, промышленники, местные власти и достопримечательности также получили изрядную польскую составляющую, которая уже после следующей мировой войны была доведена до максимума.

Но несмотря на все эти конфликты, изгнание немцев, национализацию предприятий при социализме, суть оставалась прежней. Катовице продолжал расти, превратившись в конечном итоге в главный промышленный центр всей Польши, ее горящее мартеновским жаром и измазанное угольной копотью большое аморфное пролетарское сердце. Важность его была настолько велика, что именно этому городу была уготована почетная участь — среди всех населенных пунктов ПНР получить имя Сталина.

«Для увековечивания памяти Великого Вождя и Учителя трудящихся масс и Его бессмертных заслуг перед Польшей переименовать город Катовице в город Сталиногруд, а Катовицкое воеводство — в Сталиногрудское воеводство».

Цитата вверху — из совместного декрета Государственного совета и Совета министров ПНР, появившегося 7 марта 1953 года, через два дня после смерти Сталина. 9 марта, в день «Его» (использованная в декрете прописная буква в местоимении для католической, богобоязненной Польши весьма символична) похорон, в Катовице, в одночасье превратившемся в город Сталина («Сталиногруд» — дословно «Сталинград»), были массово заменены все вывески и таблички. К 25-му числу прежнее название было полностью исключено из любых проявлений общественной жизни. Цена вопроса, разумеется, значения не имела.

Среди местных жителей ходит исторический анекдот. Мол, изначально в честь Сталина хотели назвать духовную столицу Польши Ченстохову — место, где находится главная католическая святыня страны. Однако осознав, что эта святыня, Ченстоховская икона Божьей Матери, превратится в Сталиногрудскую икону Божьей Матери, будто бы вовремя передумали. Конечно, это забавная городская легенда и ничего более. Ни о какой Ченстохове (да и любом другом городе Польши) речи идти не могло.

В начале 1950-х сразу несколько населенных пунктов стран социалистического лагеря были переименованы в Сталинграды. В ГДР появился Сталинштадт (нынешний Айзенхюттенштадт), в Венгрии — Сталинварош (современный Дунайварош), румынский Брашов стал Орашул Сталином, а албанский Кучова — Чютет Сталином. Все эти города объединяет один факт: они были мощными индустриальными центрами, порой даже созданными после Второй мировой с нуля в чистом поле. В этом смысле выбор, сделанный руководством «народной Польши», выглядел единственно возможным. Только Катовице, только город угля и стали, окруженный такими же городами угля и стали, пролетарский бастион государства достоин был носить имя «Великого Вождя и Учителя».

Решение преподносилось как требование простого народа. Его глашатаем сделали выдающегося силезского писателя Густава Морцинека, заявившего на заседании Сейма: «Народ Силезии, сердца польской промышленности, желает переименования Катовице в Сталинград». Разумеется, ни о какой инициативе снизу речи не шло. Всего через три с половиной года, после рабочих протестов в Познани, в стране началась так называемая «Гомулковская оттепель». 21 октября 1956 года новым главой польских коммунистов стал репрессированный при Сталине Владислав Гомулка. И в тот же день со ссылкой на все то же «требование народных масс» Сталиногруду было возвращено имя Катовице.

Возвращение

Если не считать идеологический эксперимент со Сталиным, социалистические десятилетия были, в общем-то, удачным временем для Катовице. Местные шахтеры ударно выдавали на-гора миллионы тонн угля ежегодного, металлурги плавили сталь, вокруг исторического центра города росли спальные микрорайоны такого знакомого нам вида, в квартирах которых вислоусые паны отдыхали после очередного трудового дня.

1990-е все изменили.

На пике индустриального процветания только в Катовице и его окрестностях работали девять крупных шахт, два металлургических завода и комбинат по производству цинка. К 2010 году шахт осталось только три. Государство отказалось дотировать убыточную добычу угля, и постепенно, один за другим предприятия закрывались. Город по американскому образцу начал «ржаветь». Депопуляция с каждым годом усиливалась, потерявшие работу уезжали, бросая привычный уклад жизни. Преступность росла в обратной пропорции.

К счастью, уже превратившись в криминальную столицу страны, город вовремя спохватился. У Катовице было важное преимущество: даже потеряв значительную часть своей промышленности и населения, он все равно остался центром огромной агломерации с населением в несколько миллионов человек. Для этих людей он по-прежнему был точкой притяжения, транспортными «воротами в мир», местом, куда ехали учиться (количество студентов здесь достигает десятков тысяч человек) или лечиться.

В начале нового века, осознав глубину падения и оставшееся до дна расстояние, руководство города разработало концепцию его дальнейшего развития. Ничего принципиально нового в ней не было. Справедливо рассудив, что реанимировать традиционные отрасли промышленности уже невозможно, ставку сделали на создание благоприятного режима для новых секторов экономики, преимущественно сервисных. Мощная университетская база в этом очень помогла. К настоящему времени свои производства, центры разработки, региональные отделения, рассчитывающие на масштаб всей агломерации, открыли IBM и не чужой нам EPAM, Unilever и Bombardier, Oracle и Rockwell Automation, аудиторские гиганты PwC и Deloitte. С крупными игроками пришел спрос на коммерческую недвижимость, что активизировало строительство. В Катовице стали появляться модные бизнес-центры и отели ведущих мировых гостиничных операторов.

Однако один человеческий потенциал инвесторов такого масштаба увлечь не может. Одновременно программа ревитализации города предусматривала развитие его инфраструктуры. На рубеже 2000—2010-х годов началась принципиальная модернизация транспортной инфраструктуры. Старый вокзал 1970-х изменился до неузнаваемости, превратившись в крупный транспортно-пересадочный узел, к которому по польскому обыкновению пристроили гигантский ТРЦ. Модернизирован был и местный аэропорт, сумевший привлечь крупнейших европейских лоукостеров, даже несмотря на близость куда более крупных Кракова и Вроцлава.

На радость катовицким урбанистам и городским активистам, начал преображаться и пришедший в упадок центр города, по которому депопуляция ударила особенно сильно. Трансформация общественных пространств и устройство пешеходных зон позволили вернуть жизнь в депрессивные кварталы.

Был сохранен и продолжил развиваться трамвай — важнейший местный общественный транспорт. Более того, на некоторых направлениях он фактически выполняет роль междугороднего: его линии связывают Катовице с окружающими городами агломерации.

Две из трех крупнейших заброшенных промзон получили новое функциональное назначение. На месте шахты Готтвальд был построен крупный торгово-развлекательный центр Silesia City Center, символом которого стал бывший копер. А территория другой закрытой шахты, носившей название города, вошла в состав нового культурно-общественного кластера. Ее бывшие корпуса — памятники архитектуры — сохранили, включив в состав Силезского музея. Музей получил и новое семиэтажное здание, наполовину зарытое в землю там же. Рядом расположились построенный в 2014 году концертный зал для Национального симфонического оркестра Польского радио и открывшийся в 2015-м крупнейший в Польше конгресс-центр. Вместе с построенной рядом еще в 1970-е огромной спортивно-развлекательной ареной Spodek («Блюдце») все эти объекты образовали новый общественный центр, напрямую связанный с исторически сложившимся центром в районе Рыночной площади.

Отдельное спасибо за подобные инвестиции надо сказать щедрому европейскому финансированию.

Все эти меры быстро принесли результаты. Население Катовице по-прежнему понемногу сокращается, но темпы депопуляции значительно упали и сейчас вызваны скорее старением населения и превышением смертности над рождаемостью, а не массовым бегством за лучшей жизнью. При этом уровень преступности значительно упал и продолжает снижаться. Катовице все еще в лидерах по стране, и местные новостные сайты порой сообщают об аресте целых банд наркоторговцев, но первенство в списке криминальных столиц Польши город надежно уступил Вроцлаву, Сопоту и Легнице.

Местные жители по-прежнему недовольны многим, что здесь происходит, но с точки зрения обычного гостя, приехавшего на несколько дней, Катовице сейчас выглядит обычным, в меру интересным польским городом с некоторыми любопытными достопримечательностями, привлекательными кафе, крупными торговыми центрами и масштабными культурными объектами. За свой небольшой по меркам Польши 150-летний возраст Катовице пришлось пройти через многое, но главное, что у этой истории, похоже, хороший конец.

Читайте также:

• Польша vs Беларусь. Сравнили цены, погрустили
• Последняя цитадель Гитлера: как нацисты сделали из Вроцлава неприступную крепость
• «Окончил вуз и зарабатывай». Репортаж из знакового университета Польши, где учатся студенты из РБ
• Индустриализация всея Польши: как соседняя страна попыталась повторить советский опыт и что из этого вышло
• Репортаж из Закопане, зимней столицы Польши
• Освенцим: самое страшное место в мире
• «Собрали чемоданы, сели на поезд Гродно — Краков». Как семья белорусов уехала на Запад

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by