Гектары типовых многоэтажек, дворы-парковки, уставленные механическими повозками, чахлые деревья, дни которых сочтены, утренний и вечерний бой за общественный транспорт, чтобы доехать до места приложения труда, — все это часть повседневности десятков миллионов людей, обитающих на постсоветском пространстве. Недавно мы писали о происхождении привычных нам районов, кварталов и жилых массивов. Настало время рассказать об их будущем, в нашей стране пока отдаленном, но, как мы надеемся, неизбежном. При содействии xistore.by журналисты Onliner.by изучили один из крупнейших градостроительных проектов Европы.
Место действия: Лион, Французская Республика. Время действия: 1990-е годы. Третий по количеству населения город Франции столкнулся с типичной проблемой крупных промышленных центров: старая индустрия умирала, а вместе с ней в пучину депрессии погружались и связанные с ней районы. Одним из них был Конфлюанс, расположившийся на южной оконечности полуострова Прескиль.
Confluence в переводе с французского «слияние» — такое название район получил неспроста. Он находится на стрелке Прескиля — месте слияния рек Соны и Роны, на которых стоит Лион. Освоение Конфлюанса началось в XIX веке, и за 150 лет здесь успели построить крупный порт, две тюрьмы, оптовый рынок, бойню, арсенал, хранилище газа, а в довершение всего вокзал, своим объемом перегородивший полуостров и отрезавший район от остальной части города.
Существовали здесь и жилые кварталы, застроенные дешевыми домами для рабочего класса. Весь этот коктейль к концу XX века выглядел исключительно малопривлекательно: совсем недалеко от роскоши центральной части Лиона фактически находилось промышленное гетто с соответствующими нравами, жившее автономно и обреченное на медленную гибель. Однако именно выгодное расположение позволило старому Конфлюансу умереть гораздо быстрее, чтобы возродиться в новом, совершенно непривычном для себя облике.
В 1995 году мэром Лиона стал Раймон Барр — бывший премьер-министр Франции. Оказавшись на этом посту, он решил немедленно инициировать какой-нибудь крупный проект. Дело было не только в удовлетворении собственных амбиций и политического тщеславия — Барр решил именно ревитализацией Конфлюанса начать преображение Лиона из индустриального в постиндустриальный город.
Итак, каков рецепт успеха? Во-первых, государственный контроль. Барр был правым консерватором, но при этом понимал, что без первоначальной инициативы «сверху» проект приговорен. Для его реализации было создано специальное агентство с мэром города во главе, в дальнейшем контролировавшее весь процесс реконструкции, и в первую очередь оно безжалостно избавилось от прежней промышленной зоны. В Минске городские власти не теряют надежды вынести некоторые предприятия за пределы центральной части города, но это бремя по умолчанию возлагают на перспективного инвестора. Инвесторов обычно это пугает. В Лионе порт был закрыт, оптовый рынок перенесен на новое место, та же судьба постигла остальные производства и прочие недостойные объекты, например тюрьмы.
Второе. Мэрия Лиона провела архитектурный конкурс. В ходе честного творческого соревнования была определена лучшая планировочная концепция Конфлюанса, выбран набор объектов, которые должны были обеспечить его полноценное функционирование в будущем, названы привлекаемые к реализации проекта архитектурные компании. Закулисный волюнтаризм, когда ценная городская территория отдается застройщику, который чем-то симпатичен муниципалитету, а тот впоследствии творит на ней все что хочет, совершенно недопустим.
Третье и, вероятно, самое важное. Конфлюанс изначально предполагался районом смешанной застройки. К началу XXI века прогрессивным урбанистам стало очевидно, что пропагандируемое Корбюзье и его последователями функциональное зонирование городской территории, когда жилые районы существуют отдельно от остального города, морально устарело. Обе крайности — социалистическая с ее бесконечными многоэтажными спальными массивами и американская с четко выделенным деловым даунтауном, жизнь в котором кипит в будние дни и совершенно отсутствует вечерами и на выходных, — одинаково порочны. Для создания живого полноценного района необходимо жилые здания в нужной пропорции перемешать с деловыми и приправить получившуюся солянку щепоточкой культурно-развлекательных объектов.
Столь же решительно европейская градостроительная школа порвала со свободной планировкой территории, восходившей к все тому же Корбюзье. Великий французский архитектор отрицал квартальную застройку, называл ее архаичной, предлагая взамен прихотливо расставлять высотные здания на участке, связывая их рекреационными зонами и дорогами. В ХХ веке это было актуально, потому что позволяло добиться большей плотности населения, улучшить комфорт его жизни за короткое время и небольшие деньги. В XXI веке концепция безнадежно устарела. Люди больше не ютились в доставшихся им от предков тесных лачугах, жилищный вопрос был в принципе решен, после чего внезапно выяснилось, что горожане предпочитают не стоящую в чистом поле двадцатиэтажку, а скромный по размерам дом, окруженный другими домами и всей необходимой инфраструктурой в пешеходной доступности.
От массивов-гигантов Корбюзье архитекторы вернулись к старой доброй квартальной застройке, высота которой в случае Конфлюанса ограничена преимущественно 6—9 этажами с отдельными высотными акцентами. Среда обитания в данном случае приобретает человеческие масштабы, становится более гуманной и оттого комфортной. Автомобили при этом прячутся на подземные парковки, занимающие все пространство под кварталом. На улице остаются лишь гостевые места, а приподнятые над ее уровнем дворы, окруженные каре домов, позволяют организовать рекреационную зону с детскими площадками, местом для барбекю, столами, скамейками, водоемами и так далее. В некоторых случаях такие дворы ограждаются, а пользоваться ими могут лишь жители соседних зданий, но в Конфлюансе пространство принципиально открыто для всех желающих.
Еще одним немаловажным моментом в любом хорошем современном жилом районе, и в Конфлюансе в частности, является полный уход от типовой архитектуры. Типизация и стандартизация, позволявшие наладить производство домов индустриальным методом и тем самым удешевить его, были актуальны в послевоенное время, когда требовалось в короткие сроки обеспечить крышей над головой большие массы людей. Сейчас однообразие справедливо порицается, его по возможности стараются избегать.
В Конфлюансе к проектированию разных кварталов привлекли целый ряд известных международных и не очень известных местных архитектурных компаний, предоставив им (в рамках определенных гайдлайнов по высоте и общему стилю) пространство для творчества. Здесь есть белоснежные здания и здания, облицованные отполированными до зеркала панелями. Есть стеклянные фасады, фасады, закрытые ажурной стальной решеткой, и фасады, расчерченные ритмикой деревянных ставен. Построены дома цвета индиго и угольно-черные дома, отделанные натуральным камнем со вскрытой фактурой.
Никакой эклектики при этом нет. В Конфлюансе не встретишь стеклянный кубик, соседствующий с классическим дворцом и изломанным деконструктивистским объемом. Застройка, несмотря на разных авторов, выполнена в едином стиле — для этого и нужен контролирующий орган. При этом разнообразие достигается вспомогательными средствами: цветом фасадов, их отделочными материалами, ритмом окон и балконов, выносными элементами. Все здания разные, но одновременно они и единое целое — Конфлюанс.
Первые этажи домов преимущественно нежилые. Это позволило отдать их на социально-бытовые нужды жителей квартала. Здесь открываются небольшие магазины, кафе, бары, тренажерные залы, банковские офисы, почтовые отделения, даже детские сады и прочие важные для полноценной жизни местных обитателей объекты. Теперь для того, чтобы удовлетворить свои базовые нужды, не надо куда-то ехать — достаточно пройти сотню-другую метров.
Впрочем, и это еще не всё. В процессе создания Конфлюанса был построен и огромный торгово-развлекательный комплекс — пространство уже для серьезного шопинга. Сотня магазинов, 12 ресторанов, 14-зальный кинотеатр, паркинг на полторы тысячи мест и большая гостиница под одной крышей стали важным центром общегородского значения. В 2015 году его посетили 9 миллионов человек.
ТРЦ стал лишь одним элементом инфраструктуры Конфлюанса. Напротив него выросло здание правительства региона Овернь — Рона — Альпы, столицей которого является Лион. Компанию ему составили сразу несколько административных комплексов, самыми яркими из которых являются расположенные на набережной Соны два цветных кубика — оранжевый и зеленый. Необычная архитектура зданий с перфорированными фасадами и сквозными отверстиями на них позволила сформировать запоминающийся речной силуэт района. В «Зеленом кубе», к слову, разместилась штаб-квартира панъевропейского телеканала Euronews.
Это был принципиальный нюанс. Конфлюанс не просто спальный район — в этих кварталах были созданы и тысячи рабочих мест. Благодаря этому жизнь здесь не замирает и в разгар будних дней, как на жилых окраинах, и тогда, когда рабочий день заканчивается.
Франция — государство для народа, а потому Конфлюанс оборудовали и социальными объектами. Кроме детсадов на первых этажах жилых домов, здесь построили современную школу, отдельный футбольный стадион, баскетбольную площадку и скейт-парк, имеется ледовый дворец, а одну из старых тюрем реконструировали для размещения университета.
Диверсификация населения Конфлюанса была изначально заложена в план развития района. Лионские власти не хотели, чтобы он превратился в сугубо элитный анклав или, наоборот, вновь деградировал со временем до состояния криминального гетто. Около 30% всех местных квартир относятся к категории социального жилья, приобретение или аренда которого субсидируется разнообразными программами. Здесь живут топ-менеджеры и квалифицированные рабочие, пенсионеры и студенты, интеллигенция и чиновники. Разнообразие не только внешнее (в архитектуре), но и внутреннее (в социальном составе) — залог светлого будущего района.
В прежние времена причиной всех бед Конфлюанса была его отрезанность от города. Несмотря на свою близость к центру Лиона, комплекс вокзала Перраш фактически перекрывал свободный доступ к району даже тех отчаянных смельчаков, которым зачем-то было необходимо там оказаться. Руководство города и архитекторы предусмотрели и этот фактор. С противоположными берегами Роны и Соны Конфлюанс связали несколько дополнительных мостов, а по главной местной улице Карла Великого проложили линию модного футуристического трамвая.
При этом очередным краеугольным элементом концепции развития района является его внутренняя ориентация на пешие прогулки и велосипеды. Здесь создана целая сеть пешеходных зон, станций велопроката и велодорожек. По набережной Соны в 2016 году в рамках эксперимента был запущен беспилотный мини-автобус производства французской компании Navya — возможно, местный транспорт будущего.
Реконструированная набережная превратилась в полноценное пространство для отдыха. Когда-то здесь шумел порт, теперь в барах и ночных клубах социализируются хипстеры. При этом были бережно сохранены отсылки к индустриальному прошлому района: рельсы с вагоном, портовые краны, даже некоторые прежние промышленные постройки. В здании бывшего сахарного склада La Sucrière открылся Музей современного искусства. Пространство внутри полностью преобразилось, но сохранило свой исторический внешний вид, — обычная для Лиона, но совершенно удивительная для Минска штука. Оказывается, совсем необязательно до основания разрушать старый мир, чтобы на его обломках строить новый.
Главным же культурным объектом Конфлюанса стал занявший самый кончик полуострова одноименный естественно-научный и этнографический музей Confluence. На место слияния Роны и Соны смотрит невероятное здание работы австрийского бюро Coop Himmelb(l)au, которое должно напоминать плывущее между реками облако, но похожее скорее на космический корабль. Артхаусная архитектура придется по нраву не всем, но отлично запоминается. Впрочем, главное не внешний вид здания, а то, что к открытию здесь собираются очереди.
Конфлюанс строится с начала 2000-х, и завершена лишь первая фаза. Примерно половина территории района, прилегающая к Роне, еще не застроена, но план ее развития уже разработан швейцарскими архитектурными звездами Herzog & de Meuron. Еще больше малоэтажного жилья, еще больше социокультурных объектов, инновационный хаб как промышленность идей постиндустриальной эпохи и первый (и единственный) местный небоскреб — все это впереди. Город будущего рождается медленно, но и путь в тысячу ли начинается с первого шага. Нам остается лишь надеяться, что когда-нибудь частью этого будущего станет и наш город.
Благодарим за помощь в организации поездки xiStore — первый фирменный магазин устройств Xiaomi в Беларуси.
Вам будет интересно:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by