У этого города, вероятно, самая неоднозначная репутация в Беларуси. С одной стороны, глупо отрицать его широко известные проблемы, с другой — большинство местных жителей убеждены, что проблемы эти уже в прошлом. Между тем беды девяностых скрывают очередную утопическую историю. Onliner.by рассказывает, как после войны в глухих полесских лесах на берегу Березины тысячи энтузиастов создавали Светлогорск, не подозревая, что спустя всего три с половиной десятилетия в его недолгую историю будут вписаны и трагические страницы.
В марте 1954 года на богом забытой железнодорожной станции Шатилки, расположенной между Жлобином и Калинковичами, недалеко от впадения Березины в Днепр, высадилась первая группа молодых жизнерадостных строителей. Партия и правительство поставили перед ними амбициозную задачу — в буквальном смысле принести свет в этот глухой уголок Гомельского Полесья.
Рядом со станцией не было практически ничего — лишь обширные массивы хвойного леса и довольно крупная деревня Шатилки, где жило чуть больше двух тысяч человек. Известна она была с XVI века, но за 400 лет истории единственным ее предприятием стала судостроительная верфь, со стапелей которой сходили деревянные баржи и дебаркадеры.
Именно это место было выбрано для строительства крупнейшей на то время тепловой электростанции республики — Василевичской ГРЭС. Основным фактором, обусловившим такой выбор локации, стала близость большой реки и мощного торфяного месторождения, в первые десятилетия обеспечивавшего станцию топливом.
Первый агрегат ГРЭС был пущен в эксплуатацию всего через четыре года после начала его возведения, в 1958-м. Темпы были взяты грандиозные, ведь электростанция, позже переименованная в Светлогорскую ТЭЦ, стала лишь первым предприятием будущего промышленного кластера.
К моменту сдачи первой очереди станции рядом с ней вовсю шумела относительно цивилизованная жизнь: в поселке энергетиков, быстро выросшем рядом с ГРЭС, уже жило около шести тысяч человек. Сейчас этот район называют «Старый город», а представляет он собой, по сути, типичный для послевоенной протоурбанистики рабочий соцгородок с мелкой квартальной застройкой двух- и трехэтажками и редкими общественными зданиями. Примерно с такого же пионерного поселка начинался и Новополоцк, чуть более масштабные версии строились в Минске у автомобильного и тракторного заводов.
Настоящим дворцом здесь выглядит разве что Дворец культуры энергетиков. Несмотря на то, что сдавали его в 1958 году, спустя целых три года после выхода знаменитого постановления ЦК КПСС об устранении излишеств в архитектуре, здесь, на Полесье, все запроектированные излишества дерзко решили оставить. У этого популярного послевоенного типового проекта есть много вариантов реализации — Светлогорску повезло с самым богатым. Фасад даже украшен полноразмерными скульптурами, чего не получил, например, ДК минского стройтреста №1 на улице Козлова, построенный по аналогичному проекту. На площади же перед дворцом установлен несущий людям огонь «Прометей», чертами лица напоминающий, правда, не античного персонажа, а героя славянской мифологии.
В сентябре 1960 года в Шатилки из соседних Паричей был перенесен центр района, и вскоре среди уже сформировавшейся новой общности советских людей созрела идея переименования населенного пункта. Охваченные типичным для того времени трудовым энтузиазмом и желанием строить новый прогрессивный мир, местные обитатели более не хотели жить в каких-то там Шатилках, им требовалось новое название, отражавшее бы масштаб преобразований окружающей среды. Среди типовых предложений (Комсомольск, Партизанск или вовсе Молодежный) победил вариант «Светлогорск».
Никаких даже самых завалящих гор вокруг Шатилок не наблюдалось, однако творцов новой эпохи это не остановило. Горой была назначена электростанция, которая, согласно пояснению, со своей вершины (символической) производит свет и тем самым освещает страну. 29 июля 1961 года на карте БССР появился Светлогорск. Родился город энергетиков, хотя, как показала дальнейшая его история, энергетики в будущем составили далеко не бо́льшую часть его рабочего класса.
На местной улице Свердлова, по соседству с автовокзалом и заброшенным парком, где не осталось уже ни культуры, ни отдыха, стоит знак, гордо гласящий, что Светлогорск — это город строителей, город энергетиков, город химиков, город нефтяников, наконец, город юности. Как видим, энергетики в этом перечне даже не на первом месте, да и нефтяники добавились значительно позже. Тем не менее название, видимо, навсегда зафиксировало «энергетическое» происхождение Светлогорска, что, в общем-то, логично, хотя и до обидного несправедливо по отношению к несчастным Шатилкам, упоминавшимся еще в 1560 году, задолго до наступления эры химии, электричества и нефти.
А вот строители в 1954 году действительно были здесь первыми. Спустя четыре года, параллельно с вводом в строй ГРЭС, началось сооружение второго крупного предприятия — завода железобетонных конструкций общесоюзного значения, специализировавшегося на строительстве тепловых электростанций. Впоследствии к ним присоединились завод сборного железобетона и собственный домостроительный комбинат, которые активно работали и работают не только в родном районе, но и в соседних.
Но все это было лишь прелюдией к следующему этапу развития Светлогорска — превращению его в город большой химии. Среди увлечений Никиты Сергеевича Хрущева, помимо индустриального домостроения, была и она. В конце 1950-х — начале 1960-х химические предприятия массово возводились по всему Советскому Союзу, настигла подобная участь и новый город в полесских лесах. В 1960 году здесь началось сооружение крупнейшего на то время в Европе завода искусственного волокна, а уже через пятилетку, когда Хрущеву вынужденно оставалось лишь пить чаи на своей подмосковной даче в Петрово-Дальнем, советская промышленность получила первую светлогорскую вискозную нить. Впоследствии здесь было налажено и производство кордной ткани — сверхценного материала для шинных заводов. Светлогорск стал городом химиков и вступил в пору своего расцвета.
Рядом со скромным послевоенным «Старым городом», поселком энергетиков, между сохранившимися с шатилковских времен кварталами частного сектора и прямо посреди хвойного леса начали стремительно расти многоэтажки, квартиры в которых заняли химики, строители, а затем и нефтяники. Каждый из семи построенных к настоящему времени микрорайонов города получил собственное название («Октябрьский», «Первомайский», «Молодежный», «Юбилейный» и так далее), и в большинстве случаев дома в них даже не имеют привязки к конкретной улице, нумеруясь в пределах своего микрорайона.
В первом — «Октябрьском» — преобладали пятиэтажки, но с 1975 года местный домостроительный комбинат перешел на возведение исключительно девятиэтажных жилых домов. К сожалению, в отличие от его аналогов Солигорска и Новополоцка, застройке Светлогорска уделялось меньше внимания. Здесь не было создано масштабных ансамблей, типичных для крупных и богатых новых советских городов с ритмичной парадной застройкой, так нравившейся архитекторам 1970—1980-х. Однако и без этого среда для обитания получилась достаточно комфортной.
Работавшим над городом проектировщикам и строителям удалось сделать неотъемлемой частью жилого пространства сохраненные участки полесского леса. Их можно встретить и непосредственно во многих дворах, и в зонах отдыха, где расположены важные общественные здания: плавательный бассейн, школа искусств, стадион «Бумажник».
Этот лес стал, возможно, единственным спасением для города, экологическая ситуация в котором усугублялась с каждым новым вводимым в строй предприятием. К заводам, построенным в 1950—1960-е годы, в следующее десятилетие присоединился и еще один гигант — целлюлозно-картонный комбинат, нанесший свой удар по окружающей среде и обитающим там светлогорцам.
Главной же удачей архитекторов города стала его Центральная площадь — единственное место, где удалось в относительно полном объеме реализовать достойный Светлогорска ансамбль. В точке, где пересекаются важные городские магистрали — улицы Ленина и 50 лет Октября, — на стыке «Старого города» и микрорайонов 1970-х годов был создан крупный общественный центр с Дворцом культуры химиков, кинотеатром «Юность», Домом быта, райисполкомом и гостиницей.
Здесь же находится и жилой комплекс из нескольких домов, построенных по индивидуальному проекту и формирующих парадный спуск к набережной Березины. Основным акцентом площади и, если не считать трубы промышленных предприятий, единственной высотной доминантой Светлогорска является 16-этажка, с балконов которой открывается прекрасный вид на город и Березину. У ее подножия же установлен памятник Роману Шатиле, легендарному основателю Шатилок.
В отличие от Солигорска и Новополоцка, в Светлогорске удалось создать пусть и не слишком протяженную, но полноценную набережную с целым набором монументов и городских скульптур, рестораном и костелом. Новой достопримечательностью здесь становится и жилой дом, украшенный портретом Леонардо ДиКаприо, о котором мы уже подробно рассказывали.
К сожалению, при этом тут не оставляет ощущение незавершенности архитектурного замысла. От реки город отгорожен широкой полосой частного сектора — той самой деревни Шатилки, с которой когда-то все и начиналось. Напротив монументального «дома-стены» уже который год стоят заброшенными два стеклянно-металлических ангара, которых, согласно оригинальному генплану, здесь, конечно, быть не могло.
Впрочем, отсутствие ансамблей, незаконченность старой застройки и некоторая хаотичность новой, прочие материи, понятные разве что только специалистам, — это далеко не самые главные проблемы города. Не работает главная светлогорская гостиница, не так давно реконструированная, но уже ищущая нового собственника. Ледовый дворец, «откусивший» часть лесопарковой зоны, превратился в долгострой еще на стадии фундамента. Давно заброшен и лишился аттракционов парк культуры и отдыха.
Еще одним раздражителем для местного общественного мнения стало возведение очередного, которого уже по счету крупного предприятия. Рядом с целлюлозно-картонным комбинатом не первый год китайские строители сооружают завод беленой целлюлозы. Внешне будущий промышленный гигант выглядит готовым, но сроки ввода его в эксплуатацию продолжают переноситься.
Светлогорцы опасаются его непредсказуемого, с их точки зрения, влияния на и так изможденную экологию, но при этом завод даст и новые рабочие места для города, который весь увешан рекламой автобусных перевозок в Россию.
Ну и, конечно, все еще насущной остается проблема с последствиями действительно лихих девяностых. По словам жителей Светлогорска, наркоманов здесь уже почти не осталось (хотя новостные сводки иногда свидетельствуют об обратном), зато эпидемиологическая обстановка с ВИЧ по-прежнему редко дает повод для оптимизма. Около 3% населения 69-тысячного города инфицированы, и каждый месяц приносит новые случаи.
Фотографии конца 1980-х зафиксировали его последние счастливые советские годы, когда, казалось, ничто не предвещало беды. Хотелось бы верить, что в судьбе города юности самое страшное все-таки позади и собственных ошибок его жители и их наследники повторять больше не будут.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by