Процветающая окраина огромной империи

Сейчас в это уже трудно поверить, но в начале прошлого века Рига была четвертым по величине городом всей огромной Российской империи. По количеству населения ее опережали лишь три столицы: Санкт-Петербург, Москва и Варшава. Причем если эти города росли постепенно, естественным образом, то нынешняя латвийская столица, а тогда центр Лифляндской губернии, была дерзкой выскочкой. В 1812 году там жили всего 32 тысячи человек (хотя по тем временам и это была достаточно внушительная цифра), а столетие спустя, перед началом Первой мировой войны, рижанами могли себя считать уже 560 тысяч жителей. Для города, бывшего всего лишь областным центром, это была потрясающая эволюция. В основе же данного успеха лежало два фактора: порты и железные дороги.

К роли торгового посредника между Западом и Востоком Рига привыкла еще с ганзейских времен, но по-настоящему ее звездный час наступил во второй половине XIX века. Собственно, похожие процессы шли в те годы по всей территории современной Латвии. Прибрежные города, стоящие на Балтийском море, стремительно модернизировали свою портовую инфраструктуру, превращаясь в важнейшие транзитные центры, через которые империя отправляла свою продукцию в Европу и даже дальше. Тогда же к ним для пущего удобства безудержного экспорта строили железные дороги из глубин страны. В советское время через Латвию на Запад отправляли нефть, но в дореволюционные времена у сырьевой сверхдержавы были другие источники дохода — зерно и древесина.

Рига стала конечным пунктом Рига-Орловской железной дороги (главный товар — зерно из благодатного российского Черноземья). В Виндаву (нынешний Вентспилс) через Москву протянули дорогу из Рыбинска под Ярославлем (продукция приволжских губерний, лес). Наконец, Либава (современная Лиепая) стала финальной точкой Либаво-Роменской дороги, проходившей, кстати, и через Минск. По ней в балтийские порты отправлялась сельскохозяйственная продукция Украины, то же зерно и сахар.

Вместе с транзитными товарами в латвийские города потекли и деньги, началась стремительная урбанизация. На фоне традиционно высокого уровня образования и квалификации местных жителей, их предприимчивости (особенно в среде т. н. остзейских немцев) принялась расти и иная промышленность. Уже в 1869 году для обслуживания железных дорог в Риге был основан Русско-Балтийский вагонный завод, к началу Первой мировой войны превратившийся в многопрофильного индустриального гиганта, который, помимо рельсовой продукции, выпускал, к примеру, самолеты, трамваи и автомобили (известные под маркой «Руссо-Балт»). В 1895-м у него появился и конкурент — акционерное общество Fenikss, также быстро ставшее одним из крупнейших вагоностроительных предприятий Российской империи. В те же годы, на рубеже XIX—XX веков, в Риге возник и электротехнический завод «Унион», будущий знаменитый VEF. Город процветал, бурно рос, но всему положила конец Первая мировая война.

При наступлении немцев в 1915 году практически все оборудование этих мощных промышленных предприятий было эвакуировано вглубь империи и назад уже не вернулось. Латвия получила независимость, а вместе с ней и бремя создания новой промышленности, по сути, с нуля. Частью огромного государства с его ресурсами эта территория быть перестала, но высокий научно-технический потенциал у нее остался. Например, на электротехническом заводе VEF в межвоенное время выпускался миниатюрный фотоаппарат Minox, крайне высокотехнологичный по меркам того времени продукт.

После Второй мировой войны в Латвии принялись строить социализм, при этом страна сохранила свою машиностроительную и электротехническую специализацию. Более того, продукция, выпускавшаяся на ее территории, имела заслуженную всесоюзную славу. Миниатюрная в масштабах всего СССР республика производила товары, аналогов которым или вовсе не было, или те имели куда худшую репутацию. Рижский вагоностроительный завод, наследник общества Fenikss, был главным производителем электропоездов и трамваев. Фабрика RAF выпускала, по сути, единственные в огромной стране современные городские микроавтобусы. Ульяновский конкурент УАЗ со своими вечными «буханками» обслуживал скорее сельскую местность и небольшие населенные пункты, а ереванский ЕрАЗ «славился» низким качеством своих автобусов.

В условиях отсутствия доступа у широких масс населения к западной радио- и аудиотехнике продукция рижских фабрик VEF и Radiotehnika стала для миллионов советских граждан эквивалентом «капиталистического» качества и зачастую пределом мечтаний. Фирменный магазин Rigonda с частыми очередями страждущих был частью и минского городского пейзажа. Ну и нельзя забыть про бытовую технику Straume, косметику Dzintars, ткани Rigas Audums, модный журнал Rigas Modes, одежду латвийских швейных фабрик и даже «Рижский бальзам» и латвийские шпроты. Все эти товары, произведенные в маленькой республике, были желанным гостем в любой советской квартире, поездка в Ригу воспринималась как эрзац-путешествие «в Европу», а Юрмала считалась самым аристократическим курортом страны. С таким багажом Латвия подошла к распаду СССР и своей второй независимости.

Рождение «балтийского тигра»

Декларацию о государственном суверенитете Верховный совет Латвийской ССР принял 28 июля 1989 года. Фактическую независимость республика получила в августе — сентябре 1991-го. Руководству государства и его жителям предстояло понять, как жить дальше. С трансформацией политической системы особых проблем не было: этот путь каждая из прибалтийских стран прошла исключительно быстро. Было понимание необходимости радикальных реформ и в экономике. Главным же их следствием стал неприятный факт. Предприятия, бывшие гордостью Советского Союза, «витриной» его достижений, оказались никому не нужны.

Очень быстро выяснилось, что и микроавтобусы, и электрички, и трамваи, и вся эта аудиотехника, о которой мечтал каждый второй советский гражданин, были конкурентоспособны только в СССР. Латвийские заводы и фабрики, десятилетиями процветавшие за счет бездонного союзного рынка, после его дезинтеграции просто не могли найти столько желающих купить их продукцию. Какое-то время, по инерции, они еще продолжали работать, но фактически были уже обречены. Большинству союзных республик, которые сами переживали не лучшие времена, в условиях отсутствия плановой экономики стало не до импорта из ставшей независимой Латвии. Россия, которая, благодаря своим масштабам, могла стать хоть какой-то заменой Советскому Союзу, быстро запустила собственное производство критически важной машиностроительной продукции, на которой ранее специализировалась Латвийская ССР. В Нижнем Новгороде в 1994 году на конвейер стала «Газель» и немедленно оказалась чуть ли не главным автомобильным хитом 1990-х, трамваи выпускались в Усть-Катаве, электрички стали производить в Торжке и в Демихово. В европейских странах морально устаревшие латвийские товары тоже были никому не нужны. Практически все флагманы местной машиностроительной и электротехнической промышленности умерли уже к началу нулевых.

За 1992—1993 годы ВВП Латвии, в последние советские годы росший на 1—1,5% в год (очень неплохой результат для тех лет), рухнул примерно на 50%. Это было намного больше, чем у других прибалтийских стран (Литва потеряла 35%, а Эстония — 20%), оказавшихся более самодостаточными. Лишь в 1994 году, после подписания торгового соглашения с Россией, экономика республики показала первый, пусть и слабый, но рост.

У Латвии не оказалось своего Лешека Бальцеровича и Вацлава Клауса, с именем которых связаны «шоковые» преобразования в Польше и Чехии. Реформы проводили правительства Иварса Годманиса, всю предыдущую жизнь работавшего физиком, а затем его преемника юриста Валдиса Биркавса. При этом в общем и целом набор конкретных мер по скорейшей трансформации плановой экономики в свободную был похожим, но вот их результаты оказались не столь впечатляющими, как у поляков и чехов. Конечно, Латвия находилась в иных условиях. Она была частью Советского Союза, здесь практически полностью отсутствовал частный сектор бизнеса, каковой сформировался в Польше еще в социалистические времена и облегчил переход к капитализму. Да и начала реформы республика на 2 года позже. Но все же похвастаться в 1990-е Латвии было особо нечем.

По сути, неудачной была приватизация. К 1998 году в частные руки перешло 96% государственных предприятий, но это принесло в бюджет лишь $360 миллионов — смехотворную сумму, потому что речь шла в основном о мелких и средних бизнесах. Крупные гиганты промышленности и так были особо никому не нужны, а крайне дорогая валюта (латвийский лат в этом смысле был рекордсменом на постсоветском пространстве), девальвировать которую правительство не решалось, еще больше затрудняла поиск инвесторов. Фактически все эти заводы и фабрики, бывшие гордостью экономики Латвийской ССР, в новые времена представляли интерес только как объекты недвижимости. Крупнейшим успехом на этом фронте стала продажа 49% «Латтелекома» за $600 миллионов.

Зато куда более активно проходила другая «приватизация», или, как ее называли в Латвии, денационализация. В 1990-е годы в стране бывшим собственникам или их наследникам была возвращена недвижимость, принадлежавшая им до момента вхождения республики в состав СССР (т. е. до 1940 года). Это имело конкретные последствия, коснувшиеся повседневной жизни сотен тысяч людей. Если жители обычных советских панельных спальных районов спокойно приватизировали свои квартиры, то жители бывших доходных домов в исторических центрах латвийских городов в один прекрасный (или не слишком) день могли проснуться в доме, который уже принадлежал не государству, а частному лицу. И уже ему приходилось платить арендную плату, которую тот устанавливал по своему усмотрению. К 2002 году таким образом было денационализировано 78 тысяч квартир, в которых проживало 220 тысяч человек — больше 10% населения страны.

К 2000-м годам Латвия сделала свой выбор. Специализацией страны стал т. н. «двойной экспорт». Республика, во-первых, обслуживала экспорт природных ресурсов (в основном из России), т. е. зарабатывала, как во второй половине XIX века, на транзите через свои порты. Во-вторых, она предложила всем желающим экспортировать и свой капитал через латвийские банки. Те стали удобной площадкой для вывода денег, заработанных сравнительно честным (или нечестным) путем, из стран-доноров, где им могло что-то угрожать. Естественно, основу клиентуры составляли бизнесмены вновь-таки из России.

В 2000—2007 годах экономика Латвии бурно развивалась. В 2005—2007 годах темпы роста ВВП превышали 10% — чуть ли не рекордный показатель в Евросоюзе. Похожие результаты демонстрировали и остальные прибалтийские республики. В Риге, Вильнюсе, Таллинне стали появляться небоскребы, ставшие символом экономического благополучия. Страны прозвали «балтийскими тиграми». Однако счастье было недолгим. Всемирный экономический кризис 2008 года, начавшийся с лопнувшего в США ипотечного «пузыря», тяжело сказался на многих государствах, но Латвию он чуть полностью не обанкротил.

Крах

Во многом причины латвийского кризиса были схожи с американскими. На фоне рекордных цифр роста ВВП страну буквально накачали дешевыми кредитными деньгами. Практически любой житель Латвии мог взять взаймы у банка чуть ли не на любые цели, чем многие, естественно, не замедлили воспользоваться, совершенно не задумываясь, как эти кредиты в случае чего возвращать. Особенно разогрелся рынок недвижимости. Квадратный метр постоянно дорожал — прежде всего в Риге и Юрмале, а новостройки сдавались одна за другой. При этом население Латвии вовсе не росло, а продолжало сокращаться. Очевидно, речь шла о спекулятивных играх. Квартиры и дома в Латвии были значительно переоценены, но это до поры до времени не останавливало покупателей, с удовольствием под это дело кредитовавшихся.

Вечно этот «пузырь» раздуваться не мог и в 2008-м на фоне мирового кризиса с удовлетворением лопнул. К 2011 году цены на квартиры в Риге упали почти на 60%. Вместе с ними упала и латвийская экономика.

В 2009 году, первом полном году новой жизни, ВВП Латвии рухнул на 17,8%. Это был рекордный показатель не просто в ЕС или даже в Европе. Латвия обошла всех во всем мире, и это было сомнительное достижение (например, жившая по средствам Польша вообще показала в этот сложный год небольшой рост). Инфляция в стране выросла почти до 20%, безработица показала такие же цифры, десятки тысяч человек потеряли работу. Многие из них в попытке хоть как-то заработать вынуждены были стать гастарбайтерами и покинуть Латвию, преимущественно в направлении Великобритании и Ирландии. Республика, и так бившая континентальные рекорды по депопуляции, была еще больше обескровлена.

Латвия оказалась перед угрозой дефолта и в попытке его избежать была вынуждена ввести жесточайшие меры экономии. В стране были закрыты десятки школ, врачам государственной системы здравоохранения на 20% снизили зарплаты, пенсии для работающих пенсионеров сократили на 70%, неработающих — на 10%. 13 января 2009 года в Риге прошел антиправительственный митинг, переросший в массовые беспорядки с пострадавшими. Премьер-министр Латвии был вынужден уйти в отставку. Кредитами помогли международные финансовые организации, и в конечном итоге Латвии удалось кое-как выжить. После рекордного падения 2009 года в следующем 2010 году, ВВП сократился всего на 0,3%, а затем начал вновь расти, но уже, конечно, не такими темпами, как в нулевые. К докризисному уровню ВВП вернулся только в 2014-м.

Сейчас Латвию «балтийским тигром» уже, конечно, никто не называет. Урок 2008 года не прошел даром: пусть экономических рекордов страна уже давно не бьет, но зато может рассчитывать, что и подобного краха больше не повторится. Население продолжает сокращаться, и среди трех соседних прибалтийских государств Латвия последняя, но все же, даже замыкая эту тройку, она все равно остается в лидерах постсоветского пространства. Банки и финансовые услуги, IT, авиаперевозки, туризм стали новыми локомотивами экономики, заменив машиностроение и электротехнику. Наверное, иначе в стране со свободной экономикой быть и не могло. Все решил рынок.

Читайте также:

• Уроки «шоковой терапии»: как Польша перетерпела и стала восточноевропейским экономическим «тигром»
• Большой взрыв: как Чехия через «шоковую терапию» смогла не заметить «лихие 1990-е»

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Перепечатка текста и фотографий Onliner запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by