«Ярузельский водит нас за нос»

За свою относительно короткую 45-летнюю историю Польская Народная Республика умудрилась пережить сразу несколько масштабных кризисов. Подобные ситуации случались и в других «странах народной демократии»: в 1953-м в ГДР, в 1956-м в Венгрии, наконец в 1968-м в Чехословакии, но нигде это не происходило с такой регулярностью, как в ПНР. Причем каждый раз очередной кризис, будь это ожесточенная внутрипартийная борьба 1956 года или масштабные экономические волнения в декабре 1970-го, сопровождался вынужденной сменой руководства страны. К следующему пику напряжения ситуация в Польше подошла в разгар 1980 года: 1 июля, пока весь социалистический мир с нетерпением готовился к московской Олимпиаде, поляки проснулись с новыми ценами на мясо и мясные изделия.

Естественно, это была вынужденная мера. Глава ПНР Эдвард Герек в попытке резко улучшить благосостояние народа после событий 1970—71 годов набрал (причем преимущественно в капиталистических странах) кредитов на десятки миллиардов долларов. На какое-то время это помогло, но в начале следующего десятилетия наступил час расплаты. Очередное повышение цен на базовые продукты, без которых были немыслимы журек, пероги и бигос, вызвало народное возмущение. Дальше случились массовые волнения, забастовки, «Солидарность», смена Герека на Станислава Каню (среди поляков ходила пословица «Лучше Каня, чем на танке Ваня»), а затем Кани — на генерала Ярузельского. Все это закончилось введением в Польше в 1981-м военного положения и некоторой стабилизацией обстановки.

Спонсором стабилизации выступил Советский Союз. На фоне продолжающейся войны в Афганистане использовать фактор своего военного присутствия в ПНР в Москве не могли, поэтому Политбюро предпочло удовлетворять все просьбы польских товарищей о помощи. Страна Советов обеспечивала Варшаву нефтью (с 50-процентной скидкой), сокращая поставки остальным членам соцлагеря, на лодзинские швейные фабрики бесперебойно шел среднеазиатский хлопок, а металлургические гиганты Силезии получали вдоволь железной руды из Украинской ССР. Сумма кредитов только за пиковые кризисные 1980—81 годы оценивалась в $2 млрд. Более того, Советский Союз поставлял в Польшу даже продукты питания, изымая их из собственных магазинов. Например, в октябре 1981-го на одном из заседаний Политбюро было принято решение о поставке 30 тыс. тонн мяса из продовольственных резервов.

При этом в Москве эти варшавские требования вызывали раздражение. Оперативные данные, поступавшие из ПНР, свидетельствовали, что продукты там есть и в изобилии, просто на рынках и в частных лавках, а не в государственных магазинах. Имелась и информация о реэкспорте Польшей дешевой советской нефти в капстраны уже совсем по другой цене. Общие эмоции по поводу поведения западных «братьев» можно сформулировать брежневской фразой «Ярузельский водит нас за нос», однажды раздраженно брошенной в иной ситуации. С другой стороны, выхода у СССР не было. Программа «Нефть, хлопок, руда, продукты в обмен на поцелуи» (то есть на сохранение ПНР в качестве сателлита и члена Организации Варшавского договора) некоторое время работала, что позволило на несколько лет оттянуть неизбежный конец польского социализма. За счет советских граждан.

Это был короткий период, который в Польше называют стагнацией. Даже несмотря на советскую помощь, дефицит продуктов питания и товаров народного потребления сохранялся. Полки магазинов в основном пустовали, обычной картиной были длинные очереди. Нормой была и карточная система, введенная в ПНР гораздо раньше, чем в СССР. Однако по мере сокращения вливаний из Советского Союза, где также метастазировали кризисные явления в экономике, даже польскому коммунистическому руководству становилась очевидной необходимость реформ, причем радикальных. Какие-то из них уже проводились: например, советский министр иностранных дел Громыко жаловался на одном из заседаний Политбюро, что польские товарищи вместо усиления социалистического курса в деревне, наоборот, поддерживают развитие частных хозяйств. Однако особенно активизировала процесс реформ в Польше объявленная в СССР перестройка. Михаил Горбачев, став генсеком, дал странам соцлагеря больше свободы в принятии внутренних решений, чем те не замедлили воспользоваться, и ПНР оказалась в авангарде этого движения.

Первые прорыночные меры были приняты еще кабинетом премьера Збигнева Месснера (1985—88). Следующий председатель Совета министров Мечислав Раковский (1988—89) их усилил. Расширилась сфера свободного ценообразования, а с 1 января 1989 года была легализована частная экономическая деятельность. Главным стал принцип «Все, что не запрещено, разрешено». Это позволило ликвидировать дефицит важнейших продуктов и отменить карточную систему, но режим спасти уже не могло.

Время Бальцеровича

Руководство ПНР понимало, что «народная республика» обречена, прежде всего потому, что народ требовал изменений. В Польше первой из соцстран пролетариат выступил против текущей власти. Даже в названии местной компартии — ПОРП (Польская объединенная рабочая партия) — содержалась отсылка к ее движущей силе. Так вот, именно рабочий класс массово принялся переходить в оппозицию еще в начале 1980-х. В первые же месяцы деятельности «Солидарности» членами этого независимого свободного профсоюза стали около 6 млн человек. И даже после запрета движения во время «военного положения», в подполье, влияние «Солидарности» было очевидным для всех. Традиционно консервативные польские крестьяне, которых пытались насильно загнать в совхозы, также не могли стать опорой режима. И к тому же в ПНР даже в самые дремучие социалистические времена власти ничего не могли сделать с католическим костелом.

К чести Ярузельского, он не стал использовать «штыки», поняв безнадежность ситуации. В 1988—89 годах представители реформистского крыла ПОРП и умеренной части «Солидарности» сели за «круглый стол», итогом заседаний которого стало решение о проведении в 1989-м «свободных» выборов. Слово «свободные» взято в кавычки, потому что лишь 35% мест в Сейме распределялись в конкурентной прозрачной борьбе, остальные 65% закреплялись за компартией и ее сателлитами. Однако и этого оказалось достаточно. Выборы состоялись в июне 1989 года, «Солидарность», получив меньшинство, тем не менее одержала оглушительную идеологическую победу. Ярузельский был избран в Сейме первым и последним президентом ПНР, а вот премьером назначили представителя «Солидарности» Тадеуша Мазовецкого. Сформированное им правительство немедленно начало радикальные реформы, архитектором которых стал назначенный вице-премьером и министром финансов Лешек Бальцерович.

К этому моменту Бальцеровичу было 42 года. Он получил блестящее образование: сначала с отличием закончил факультет внешней торговли Главной школы планирования и статистики (ныне Варшавская школа экономики, местный аналог БГЭУ), а затем, будучи коммунистом (членом ПОРП), получил степень MBA в Католическом университете Сент-Джонс в Нью-Йорке. Планы реформирования польской экономики он придумывал еще в кризис рубежа 1970—80-х годов, затем — войдя в экономический блок «Солидарности». Именно ему была поручена разработка мер по выводу страны из кризиса, получивших впоследствии название «план Бальцеровича».

Несмотря на попытки рыночных реформ правительств Месснера и Раковского в 1985—89 годах, состояние польского народного хозяйства было ужасающим. В стране галопировала гиперинфляция (39,5% только в августе 1989-го, 54,8% в октябре того же года), дефицит бюджета достигал 8% ВВП, Польша фактически не могла обслуживать многомиллиардный внешний долг, сформировавшийся еще в 1970-е годы. Бальцеровичу и его соратникам было очевидно, что в таких условиях полумерами не обойтись. Грубо говоря, затянувшуюся хроническую болезнь, вошедшую в острую фазу, уже нельзя было лечить таблетками и электрофорезом. Необходима была операция, то есть радикальная трансформация экономики. Шоковая терапия.

Итогом работы экономиста и группы его соратников, идейными вдохновителями которых были Джордж Сорос и профессор Гарварда Джеффри Сакс (люди, вызывающие сейчас в определенных кругах лютую ненависть), стала программа из 10 пунктов. Не углубляясь в скучные экономические рассуждения, вкратце основные ее положения можно сформулировать так. В Польше ограничивался рост зарплат и запрещалось печатание новой денежной массы. Государственным предприятиям разрешалось банкротиться, а их льготное кредитование отменялось. Государственной монополии на внешнюю торговлю больше не существовало. Наоборот, иностранным компаниям и частным лицам разрешалось инвестировать в польскую экономику и выводить полученную прибыль за пределы страны. Отменялись бюджетные субсидии, а кредитные ставки привязывались к текущей инфляции.

«План Бальцеровича» был практически единогласно принят Сеймом 17 декабря 1989 года и начал действовать с 1 января 1990-го. Президент Ярузельский сопроводил его подписание фразой «Лучше несовершенные изменения вовремя, чем идеальные с опозданием».

Бальцерович должен уйти!

Согласно опросам общественного мнения, в январе 1990 года около 50% поляков поддерживали «план Бальцеровича» и лишь 15% активно выступали против. Остальные свое мнение сформулировать не смогли. Однако вскоре равнодушных практически не осталось. Действие программы почувствовал на себе практически каждый житель ПНР. Это была классическая «шоковая терапия» в своем почти дистиллированном варианте. Цены на потребительские товары резко выросли, стоимость услуг ЖКХ и транспорта тоже, хотя в этих сферах действовали определенные ограничения. При этом для борьбы с гиперинфляцией индексация зарплат и пенсий далеко не соответствовала динамике изменения цен. Покупательская способность населения резко упала, но зато наступило товарное изобилие.

Однако важнейшим результатом плана было даже не это. Государство прекратило выделять дотации убыточным предприятиям, в результате чего те из них, которые не смогли найти инвестора, обанкротились. Закрылись десятки шахт, металлургических и машиностроительных заводов, текстильных предприятий и крупных сельских хозяйств, многие из которых просто не выдержали конкуренции с дешевой импортной продукцией. Работу, привычный за десятилетия заработок потеряли даже не сотни тысяч — миллионы поляков. К 1993 году уровень безработицы вырос до 16,3%.

Те государственные предприятия, которые работали эффективно и банкротиться не собирались, были приватизированы. Здесь надо подчеркнуть следующее: Бальцеровичу и его команде удалось избежать мутных схем перехода госсобственности в частные руки. Никаких ваучеров и залоговых аукционов, приведших к формированию «дикого» олигархического капитализма, например, в России. Польское правительство практиковало открытые аукционы с прозрачной сменой владельца.

При этом руководство страны финансировало образовательные программы для потерявших работу граждан страны, задачей которых было стимулирование роста мелкого и среднего бизнеса. Это имело результат: сотни тысяч поляков нашли «свое дело».

Но, конечно, недовольных было больше. Жизненный уровень многих жителей Польши резко упал. Привыкнув к патерналистскому государству, но устав от него и желая перемен, поляки не были готовы к тому, что ради нового придется чем-то пожертвовать. Тысячи шахтеров, бывших в ПНР привилегированным классом, оказались на улице, ведь рынок неумолимо диктовал: уголь, добыча которого дороже отпускной цены, никому не нужен. Туда же последовали сотни тысяч металлургов, железнодорожников, даже работников верфей, самый актив «Солидарности». В первый же год по Польше прокатились митинги под лозунгом Balcerowicz musi odejść! («Бальцерович должен уйти!»). И он действительно ушел. После первых действительно и безоговорочно свободных парламентских выборов декабря 1991 года в новое правительство Яна Ольшевского его уже не пригласили.

Впрочем, свою миссию он к тому моменту выполнил.

От шока к чуду

В результате реформ по «плану Бальцеровича» в 1990 году ВВП Польши упал на 9,7%, в следующем 1991-м — еще на 7%, однако с 1992 года и до самого последнего времени польская экономика стабильно росла. Каждый год на протяжении 27 лет. Невзирая ни на что. Опережая всех соседей по соцлагерю, которые предпочли действовать менее «шоковыми» методами. Даже в тяжелейшем 2009 году, на пике мирового экономического кризиса, когда экономика Евросоюза упала на 4,5%, ВВП Польши вырос на 1,6%. И так каждый год, в среднем на 6% за последние 20 лет.

Гиперинфляция была побеждена, курс злотого стабилизирован, дефицит бюджета ликвидирован. Под впечатлением от темпа реформ главные кредиторы Польши списали ей значительную часть старого долга. Экономика избавилась от неэффективных предприятий, висевших на ней тяжелым грузом. Лучшие же производства нашли свежую кровь в виде иностранных инвестиций. Да, около 2 млн поляков вынуждены были покинуть страну в поисках лучшей жизни, сделав «польского сантехника», дешевого, но высококвалифицированного, главной угрозой западноевропейского пролетария. Однако и в такой трудовой миграции были свои плюсы. Уехавшие во Францию, Германию или Великобританию поляки перевели на родину, семьям, дополнительные миллиарды евро и фунтов, что стало еще одним фактором роста экономики страны.

«Планом Бальцеровича» проведенные в стране реформы, разумеется, не ограничились. Они продолжались все 1990-е и 2000-е годы. За «шоковой терапией» последовала реформа здравоохранения (свободная конкуренция клиник) и пенсионной системы (повышение пенсионного возраста, введение накопительной части пенсий). Очень удачно Польша воспользовалась и своим членством (с 2004 года) в Европейском союзе, получив значительные средства на масштабные инфраструктурные проекты, прежде всего транспортные. Сейчас Польша — это страна скоростных автобанов, огромных вокзалов, совмещенных с торговыми центрами, современных аэропортов, набитых лоукостерами, модных трамваев и новых автобусов.

Уровень безработицы оставался при этом достаточно высоким до 2010-х годов (11% в 2011-м). Однако к настоящему времени он резко упал до 3,2%. Стране самой понадобилась дешевая рабочая сила из-за рубежа, и здесь как нельзя кстати оказалось введение безвиза для Украины.

Бальцеровича многие обвиняют в том, что его «шоковая терапия» поломала миллионы судеб, что реформы можно было бы провести мягче, спокойнее, более социально ответственно. Про это можно рассуждать бесконечно, но в сухом остатке все равно будет шестая экономика Евросоюза, безусловный лидер среди всех стран бывшего соцлагеря, не избалованных природными богатствами коренных народов Севера. С 1990 года Польша удвоила свой ВВП, опередив государства, проводившие более мягкую экономическую политику (включая своих ближайших соседей). В 2017-м финансовая компания FTSE Group в ходе ежегодной классификации рынков изменила статус польской экономики с развивающейся на развитую. Третья Речь Посполитая стала развитой страной первой из всех государств, строивших социализм в Европе.

Ну и самый главный вопрос: возможен ли был такой путь у нас? Все же Польша 1989 года отличалась от Беларуси того же времени. У поляков внутри страны существовал широчайший общественный консенсус по поводу необходимости перемен, и пусть впоследствии многие прежние сторонники стали проклинать Бальцеровича, все же принимался и реализовывался его план при полном общественном одобрении. К тому же в Польше отсутствовали и отсутствуют весомые реваншистские политические силы, ностальгирующие по прежним славным временам и желающие реставрации социалистического строя. Важна и непрерывность, последовательность, решительность реформ. На протяжении трех десятков лет политические силы сменяли друг друга, за правыми шли левые, за левыми — правые, но магистральный экономический путь оставался прежним. Ни один из министров финансов (а вслед за Бальцеровичем эту должность занимали и его ожесточенные критики) все же не решался отменять принципиальные положения выбранного в декабре 1989 года пути. Вперед и только вперед, без оглядки, без сожалений, без мнительных рефлексий на тему того, все ли было сделано идеально. Прав был Войцех Ярузельский, подписывая «план Бальцеровича», — лучше несовершенные изменения, сделанные вовремя. Польше повезло.

Читайте также:

• «У всей страны случилась нефтяная истерия». Как одна техногенная катастрофа дала Польше надежду стать «вторым Кувейтом», а спустя месяц ее похоронила
• «Я услышала взрыв, а потом провалилась в пропасть»: как «Зима столетия» закончилась одной из крупнейших техногенных катастроф в истории Варшавы
• «То, что я там увидел, просто невозможно описать»: крупнейшая железнодорожная катастрофа в послевоенной истории Польши

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by