Зима столетия

Коммунальщики не справились. Казалось бы, вечный диагноз (и не только для постсоветского пространства) в Польше в ту зиму приобрел и вовсе гипертрофированный масштаб. В последние дни 1978 года, когда Рождество уже было отпраздновано, в Польшу пришли снегопады и морозы, характерные скорее для Сибири. Этот 40-летней давности «Хавер» растянулся на полтора месяца и по последствиям многократно превзошел запомнившийся минчанам циклон 2013-го. Вся Польша буквально за несколько дней оказалась завалена снегом, за которым пришли арктические холода.

Остановилось междугороднее автомобильное движение. Коллапс железнодорожного сообщения был таким чудовищным, что многие ТЭЦ остались без топлива: составы с углем просто не могли преодолеть заносы. Десятки тысяч квартир по всей стране в 25-градусные морозы оказались без отопления. На бытовые неудобства накладывался и все более усугублявшийся экономический кризис, который через пару лет приведет к народным волнениям, забастовкам «Солидарности» и введению в стране военного положения. Среди широких народных масс преобладало подавленное настроение, мешавшее строить социализм и заставлявшее задуматься о недостатках выбранного (точнее, навязанного) после Второй мировой войны пути «народной демократии».

В Варшаве дела обстояли лучше, чем в остальной стране: столичный статус не мог не сказаться. Но даже там общественный транспорт ходил плохо, улицы были завалены сугробами, а температура в квартирах была далека от оптимальной.

Катастрофа 15 февраля стала квинтэссенцией царящего в Польше хаоса, подтверждением все шире вызревающего в обществе мнения, что государство движется куда-то не туда. Она случилась буквально в самом центре Варшавы, на самом оживленном в городе перекрестке (современные улицы Маршалковская и Иерусалимские аллеи), напротив «сталинского» небоскреба Дворца культуры и науки в здании, бывшем символом успешности социалистических преобразований.

Восточная стена

После Второй мировой войны центральная часть Варшавы была фактически разрушена. Поляки сделали многое для восстановления прежнего облика столицы, но у новых властей страны не было цели полностью воскресить ее довоенный вид. Реставраторы занимались крупнейшими достопримечательностями города, магнатскими дворцами, храмами, рядовой застройкой Старого города, но вот периферия исторического центра, десятки кварталов эклектики XIX — начала XX веков восстанавливались лишь фрагментарно, а порой и вовсе сносились для того, чтобы продемонстрировать на этом месте новую парадную социалистическую архитектуру. Так, еще в 1950-е годы в Варшаве появились тот же Дворец культуры и науки, ансамбли площади Конституции и района Муранов. В конце 1950-х завезенный из Москвы «соцреализм» был быстро забыт, а польские архитекторы вернулись к успешно практиковавшемуся ими еще в довоенные годы модернизму, модному и актуальному на то время. Главный модернистский комплекс, своими масштабами и уровнем исполнения достойный столицы народной Польши, было решено разместить напротив «сталинской» высотки, вдоль улицы Маршалковской.

Конкурс на проектирование этого ансамбля, получившего название Ściana Wschodnia («Восточная стена»), состоялся еще в конце 1950-х, но строился он практически все следующее десятилетие. В Варшаве сохранилось немало масштабного довоенного функционализма, но он мерк по сравнению с тем ансамблем, который был закончен к 1969 году. Три высотных здания, восемь корпусов поменьше и четыре стеклянных параллелепипеда универсальных магазинов, выходящих на Маршалковскую, торговый пассаж, кафе, рестораны, кинотеатры, учреждения — Варшава получила настоящий новый общественный центр, всегда оживленный, где можно было провести за различными занятиями целый день.

Это был варшавский Новый Арбат, строившийся в Москве ровно в те же годы, — образец новой народной архитектуры, современной и по мировым меркам. Кстати, в Минске должен был появиться свой аналог такого торгово-общественного комплекса. Ради него у нас снесли Немигу, но построить смогли лишь половину задуманного.

Завершающим же элементом «Восточной стены» стал небольшой двухэтажный павильон, появившийся рядом с Рондо Дмовского, главным перекрестком столицы. Стеклянное, прозрачное круглое здание с характерной кровлей напомнило варшавянам фуражки польских военных и было прозвано «Генеральским тортом». Несмотря на такое ироничное отношение, Ротонда, достроенная в 1966 году по проекту Збигнева Карпинского, быстро стала одним из новых символов города, узнаваемым образом для всей страны. Внутри здания разместилось отделение №3 польского банка PKO, местного аналога советских сберегательных касс. По сути, это был центральный, самый популярный (из-за своего расположения) филиал главного с точки зрения населения банка страны.

Катастрофа

К 15 февраля варшавяне, в общем-то, привыкли к продолжавшейся уже полтора месяца «зиме столетия». Пасмурный морозный день не отличался от предыдущих: к полудню в Ротонде PKO скопилось около 300 клиентов, которых обслуживали 170 сотрудников банка. В 12:37, за 23 минуты до окончания работы первой смены, раздался взрыв. Свидетели рассказывали, что стеклянная шайба Ротонды просто лопнула, как мыльный пузырь. Сама конструкция здания способствовала увеличению количества жертв. Вниз рухнули бетонные перекрытия второго этажа, провалился пол нижнего уровня, а стекло и металл, которых имелось в избытке, превратились, по сути, в шрапнель.

Спасательные службы прибыли быстро: в центре города улицы к тому времени более-менее расчистили, но последнего живого человека в образовавшихся завалах нашли уже через три часа после трагедии. В течение следующей недели, пока продолжалась разборка Ротонды, спасатели доставали из ее руин лишь трупы.

В общей сложности в результате взрыва погибли 49 человек, ранения получили 135 жителей Варшавы, из которых 70 были госпитализированы. Это была крупнейшая техногенная катастрофа в послевоенной истории города, и по количеству жертв ее превзошли только две авиакатастрофы, случившиеся на окраине польской столицы в 1980 и 1987 годах.

Вокруг Ротонды немедленно собрались толпы зевак, в первые минуты оказывавших пострадавшим первую помощь. Как-то замолчать случившееся в самом центре города, как это было принято в социалистических странах, разумеется, было невозможно. О ЧП и его последствиях писалось в газетах, количество погибших признавалось, о результатах расследования причин катастрофы сообщалось даже на телевидении. Слишком уж велик был общественный резонанс. Но, как и в любых других случаях, когда в обществе утеряно доверие к власти, взрыв в Ротонде PKO стал поводом для появления многочисленных теорий заговора формата «Они скрывают».

Самой популярной среди простых поляков стала версия, что взрыв был результатом подковерных интриг в руководстве ПНР, попыткой ускорить смещение с поста Эдварда Герека, главу польских коммунистов. Кресло под Гереком на фоне экономических проблем в стране действительно шаталось, и многие в Польше ожидали скорых перемен в высшем руководстве, но все же первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии продержался до сентября следующего, 1980 года и ушел в отставку только после серии общенациональных забастовок.

Среди «народных» версий причин взрыва были и более приземленные, криминальные. Кто-то слышал про проворовавшегося сотрудника банка, работавшего в Ротонде и желавшего замести следы своих махинаций. Другие на кухнях утверждали, что здание взорвали грабители, пытавшиеся добраться до находившегося в подвале банковского сейфа из проходившего рядом железнодорожного туннеля, но не рассчитавшие мощность заряда. Существовали и совсем конспирологические теории о некоем подпольном антикоммунистическом сопротивлении, устроившем теракт против действующих властей. Однако все оказалось куда прозаичнее.

49 человек стали жертвами взрыва газа, при этом, по жестокой иронии, сама Ротонда не была газифицирована. Газовая труба проходила рядом. В результате затяжных морозов (вот зачем требовалось сперва рассказать о «зиме столетия») в ней образовалась трещина длиной 77 сантиметров. Вентиляционные каналы были забиты снегом и льдом, и газ попал в соседний канал, по которому проходил телефонный кабель, а через него оказался в подвале Ротонды. Сотрудники чувствовали соответствующий запах, но никаких мер по определению его источника принято не было. А дальше достаточно было одной случайной искры.

После обнародования официальной версии среди жителей Варшавы немедленно начала ходить шутка, намекающая на то, что власти на самом деле замалчивают взрыв бомбы: «С каким звуком утекает газ? Тик-так, тик-так». Конечно, никакой бомбы под Ротондой на самом деле не было. Другой вопрос, что наказание виновных ограничилось лишь увольнением заведующего банковским филиалом. Никто так и не установил, почему газовая труба проходила так близко к Ротонде, почему запах газа никого не насторожил, почему в подвале банка не работали вентиляторы, которые могли бы предотвратить скопление газовой смеси. Пострадавшие и семьи жертв взрыва получили финансовую компенсацию, но не получили всех ответов, которые помогли бы понять, можно ли было предотвратить катастрофу.

Ротонду восстановили уже к осени того же года, и вскоре она вновь заработала по прежнему назначению. О трагедии напоминал лишь мемориальный знак у стены павильона, где каждый год 15 февраля собирались родственники погибших и пострадавшие при взрыве. В марте 2017 года здание демонтировали, и сейчас оно переживает уже третье рождение. Все же Ротонда стала настолько привычным варшавянам элементом городского пейзажа, что даже коммунистическое происхождение и трагическая история оказались недостаточными поводами, чтобы снести его навсегда. Через 40 лет после гибели на этом месте 49 человек здание вновь примет гостей.

Читайте также:

• «Стереть с лица земли». Как нацисты попытались полностью уничтожить Варшаву и почему поляки смогли ее воскресить
• «Еврейского квартала в Варшаве больше не существует»: трагедия и героизм крупнейшего гетто Европы

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by