Нацисты и атом

Ничего удивительного в открытии, сделанном Ганом и Штрассманом, не было. К концу 1930-х ученые из многих стран мира, включая Нильса Бора, Энрико Ферми, Ирен Кюри и ее мужа Фредерика Жолио, находились на пороге эпохального достижения, но первыми все равно стали немцы. В первой трети XX века Германия находилась на передовой науки, ее физики и химики, Макс Планк, Альберт Эйнштейн, Густав Герц, Вернер Гейзенберг, регулярно получали Нобелевские премии. И все же пионерами в расщеплении ядра стали сотрудники института кайзера Вильгельма Отто Ган и Фриц Штрассман.

В результате эксперимента в самом конце 1938 года они обнаружили, что при облучении урана медленными нейтронами образуется барий с ядром массой примерно в 2 раза меньше первоначальной. Последовавшие исследования привели ученых к мысли о возможности цепной ядерной реакции, сопровождавшейся бы высвобождением большого количества энергии. Контролируемая цепная реакция, в свою очередь, легла в основу ядерной энергетики, а неконтролируемая — в основу ядерного оружия.

Военные перспективы нового источника энергии были очевидны. Уже в апреле 1939 года в командование вермахта поступило письмо от двух ученых из Гамбурга: «Мы взяли на себя инициативу с целью обратить Ваше внимание на самые последние события в мире ядерной физики; по нашему мнению, они, по всей вероятности, открывают возможности для изготовления взрывчатого вещества, которое по своей разрушительной силе на много порядков превзойдет взрывчатые вещества обычных типов». Пауль Гартек и Вильгельм Грот были абсолютно правы и в своем выводе:

«Та страна, которая первой сумеет практически овладеть достижениями ядерной физики, приобретает абсолютное превосходство над другими».

Военному руководству Третьего рейха, занятому подготовкой к нападению на Польшу, потребовалось несколько месяцев для запуска новой идеи в производство. Лишь 26 сентября 1939 года в Управлении армейских вооружений состоялось совещание, в котором приняли участие ведущие физики страны из тех, что не были изгнаны нацистами из Германии за свое еврейское происхождение. Ученые заявили военным, что ядерное оружие реально, причем его создание возможно в самое ближайшее время. Результатом встречи стало тотальное засекречивание немецкого «Уранового проекта». Для его реализации организовывалась кооперация более 20 научных организаций рейха, над темой принялись работать около сотни крупнейших немецких физиков, а теоретическим руководителем программы стал молодой 37-летний ученый Вернер Гейзенберг, к тому времени уже бывший лауреатом Нобелевской премии.

Вероятным противникам Третьего рейха точно так же были понятны перспективы ядерного оружия и те преимущества, которые оно дает в геополитическом масштабе. В августе 1939 года Альберт Эйнштейн, в 1933 году после прихода нацистов к власти вынужденный уехать из Германии в США, направил Франклину Рузвельту письмо, в котором сообщал президенту страны о существовании немецкой ядерной программы и косвенно предупреждал о перспективе создания в рейхе урановой атомной бомбы. «Одна бомба этого типа, доставленная на корабле и взорванная в порту, полностью разрушит весь порт с прилегающей территорией», — писал выдающийся ученый, несколько преуменьшая возможности ядерного оружия. В этом же документе Эйнштейн призывал к скорейшему началу в США научных работ по атомной теме, аналогичных германским.

Рузвельт верно оценил предупреждение Эйнштейна, отдав осенью 1939 года, уже после начала Второй мировой, приказ создать т. н. «Урановый комитет», ставший предшественником знаменитого «Манхэттенского проекта».

Ядерная гонка

В начале 1940-х годов Третий рейх опережал любую другую страну в своей ядерной программе. У нацистской Германии уже существовала организационная структура, занимавшаяся проблематикой, имелся необходимый интеллектуальный ресурс для работы над ней, соответствующей работе обеспечивалось достаточное финансирование. Проблемой могло стать отсутствие на территории страны нужного количества сырья для атомного проекта, но и этот вопрос был решен в результате экспансии рейха. После аннексии Судетской области Чехословакии в 1938 году в распоряжении немцев оказались урановые рудники города Яхимов. Более тысячи тонн оксида урана из африканских колониальных шахт было захвачено во время оккупации Бельгии в 1940-м.

В том же 1940 году в результате вторжения в Норвегию нацисты получили и единственный в мире завод по производству тяжелой воды, которая должна была использоваться для замедления цепной реакции. Все эти мероприятия позволили Вернеру Гейзенбергу начать практическую работу по созданию первого ядерного реактора, или «урановой машины», как его называли в то время.

Примерно до начала 1942-го ядерные проекты Германии и США развивались параллельно и с одинаковым успехом, однако к середине этого года в ядерной гонке произошел принципиальный перелом. США после нападения на Перл-Харбор наконец вступили во Вторую мировую. Внутренний анализ в «Урановом комитете» привел его руководство к выводу, что в стране достаточно ресурсов, теоретических и практических, для создания ядерного оружия еще в ходе текущего конфликта и потенциального его применения. Огромная богатая страна без боевых действий на своей территории была практически не ограничена в выборе средств достижения этой цели.

Германия находилась в совсем иных условиях. Хотя интеллектуальный потенциал немецких ученых приблизительно соответствовал американскому, иные ресурсы были несопоставимы. Провал в конце 1941 года вроде бы неоднократно доказавшей свою эффективность концепции «блицкрига» привел к пониманию, что война может затянуться, а ее результат вовсе не гарантирован. В условиях, когда боевые действия на Восточном фронте вытягивали из рейха все большие финансовые и человеческие ресурсы, нацистское руководство пришло к выводу, что создание (и тем более использование) ядерного оружия в ходе Второй мировой уже невозможно.

В июле 1942 года в Берлине состоялось ключевое совещание рейхсминистра Альберта Шпеера с участниками «Уранового проекта». На нем было принято принципиальное решение вновь вернуть работы над атомной тематикой из ведения Министерства вооружений и боеприпасов в сферу ответственности Имперского исследовательского совета. Нацисты сделали, возможно, роковой для себя выбор: они отказались от военного атома в пользу атома мирного. Впредь Гейзенберг и его команда должны были работать над мирным применением «урановой машины», а не над атомной бомбой, появление которой до окончания боевых действий было признано нереальным.

С этого момента развитие ядерных проектов в США и Германии пошло по диаметрально противоположным векторам. Если США с каждым месяцем работу над темой интенсифицировали, то Третий рейх, наоборот, чем дальше, тем больше вел ее по остаточному принципу.

Секретные операции

На такое развитие событий немаловажное влияние оказали и достаточно успешные действия союзников по саботажу немецкой ядерной программы. Его возможные последствия воспринимались британцами и американцами очень серьезно (что сыграло свою роль и в активизации «Манхэттенского проекта»). К лету 1942 года накопленных разведкой союзников сведений оказалось достаточно для определения узкого места нацистов. Им оказался тот самый завод по производству тяжелой воды, построенный в 1934 году норвежской компанией Norsk Hydro рядом с гидроэлектростанцией в поселке Веморк.

Тяжелая вода, оксид дейтерия, являлась важнейшим компонентом, который Гейзенберг планировал использовать для замедления цепной реакции в ядерном реакторе. Ее получали после разложения пресной воды с помощью электролиза. Для успешного осуществления своей программы немцам нужно было получить около пяти тонн этой жидкости, и процесс этот был достаточно трудоемкий.

Первая попытка заброса диверсантов в Норвегию, получившая название операция «Незнакомец», была предпринята в ноябре 1942 года и закончилась провалом. Высадка саперов с помощью планеров привела к гибели 18 человек из 32, а оставшиеся 14 добровольцев были схвачены немцами и расстреляны.

Второй опыт был куда более удачным. Операция «Ганнерсайд» была организована обстоятельнее. В течение января — февраля 1943 года в Норвегию были заброшены сразу несколько групп диверсантов, которые в ночь с 27 на 28 февраля в тяжелейших условиях смогли проникнуть на территорию предприятия Norsk Hydro, установить взрывные устройства и произвести их подрыв. В результате саботажа завод на несколько месяцев был вынужден остановить производство. В ноябре 1943-го британцы произвели и две массированные бомбардировки объекта. В итоге немцы решили эвакуировать его оборудование и оставшиеся запасы тяжелой воды в рейх, но и здесь норвежское сопротивление показало себя самым достойным образом. 20 февраля 1944-го паром SF Hydro, перевозивший емкости с водой, был взорван и затонул. Таким образом, нацисты окончательно лишились ключевого компонента для своей ядерной программы, что поставило на ней крест.

Все это время в Берлине Гейзенберг продолжал свои эксперименты по получению цепной реакции. Параллельно в городе строился специальный бункер для «урановой машины», но тяжелейшая для рейха ситуация на фронтах, нехватка финансов и материалов существенно тормозили работу ученых. В январе 1945 года группу Гейзенберга и уже практически законченный ею реактор B VIII эвакуировали из германской столицы вглубь страны, в деревню Хайгерлох недалеко от швейцарской границы. Работа не останавливалась даже в условиях уже проигранной войны. Последнюю попытку запустить цепную реакцию немцы предприняли 23 марта 1945 года, она вновь закончилась неудачей из-за недостаточного количества урана и тяжелой воды. В мае — июне 1945 года Гейзенберг и 9 соратников были арестованы американцами и в ходе операции «Эпсилон» вывезены на территорию Великобритании.

Их поселили в поместье Фарм-Холл недалеко от Кембриджа. Здание, где жили германские физики, было буквально напичкано подслушивающей аппаратурой. Задачей «Эпсилона» было определить, насколько близко немцы подобрались к созданию атомной бомбы. Для обеих сторон результат оказался удивительным. Американцы поняли, что никакой угрозы нацистского ядерного гриба и близко не существовало, а Гейзенберг с коллегами были буквально шокированы бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Они были уверены, что опережают конкурентов, и даже представить себе не могли, насколько на самом деле в США ушли вперед.

Почему Гитлер не получил ядерной бомбы

Вопрос, реально ли было создание Третьим рейхом атомного оружия, волнует не только любителей альтернативной истории Второй мировой войны. Действительно, еще в начале 1940-х нацисты опережали своих противников. Возможно, при определенных обстоятельствах (например, если бы Гитлер не ввязался бы в войну с Советским Союзом) Германия смогла бы с помощью концентрации ресурсов всей Европы, лежащей у ее ног, в течение нескольких лет подойти к созданию ядерной бомбы. Другой вопрос, насколько реальным был продолжительный мир с СССР и сколь трезво оценивали потенциал «уранового проекта» в высшем руководстве Третьего рейха.

В конце концов, среди историков, изучавших проблему, сложилось три точки зрения на причины немецкого атомного провала. Послевоенные статьи и выступления Вернера Гейзенберга и его соратников настойчиво проталкивали мысль о пассивном саботаже учеными своей работы. Мол, германские физики понимали, чем грозит их успех человечеству, поэтому сознательно тормозили свою работу. В общем-то, в такой позиции ничего удивительного нет. Многие из непосредственных участников создания ядерного оружия (в США или в СССР) после Хиросимы и Нагасаки, холодной войны, «Карибского кризиса» стали убежденными противниками своих разработок и жалели о своем в них участии. Даже Эйнштейн переживал о том письме 1939 года Рузвельту, во многом инициировавшем включение США в атомную гонку:

«Мое участие в создании ядерной бомбы состояло в одном-единственном поступке. Я подписал письмо президенту Рузвельту, в котором подчеркивал необходимость проведения в крупных масштабах экспериментов по изучению возможности создания ядерной бомбы. Я полностью отдавал себе отчет в том, какую опасность для человечества означает успех этого мероприятия. Однако вероятность того, что над той же самой проблемой с надеждой на успех могла работать и нацистская Германия, заставила меня решиться на этот шаг. Я не имел другого выбора, хотя я всегда был убежденным пацифистом».

Другая группа экспертов уверена, что неудачи нацистов были вызваны некомпетентностью немцев, изгнанием из рейха ученых-евреев, выбором в качестве замедлителя реакции тяжелой воды, а не графита, другими научными ошибками, в основе которых лежит принципиальная невозможность успешного творчества ученого в условиях тоталитаризма. Определенное рациональное зерно есть и в таком мнении. Гейзенберг и его команда, другие исследовательские группы, работавшие параллельно, действительно немало ошибались, но в этом и заключается экспериментальная наука. А аргумент про влияние степени тоталитарности режима на успешность решения поставленных научных задач и вовсе не выдерживает критики, как показывает уже опыт XXI века в Северной Корее.

Наиболее вероятной является третья причина. Третий рейх просто не мог себе позволить ядерное оружие. Крайнее напряжение немецкой экономики, особенно после начала войны на Восточном фронте, недостаток ресурсов, а со временем и концентрация их остатков на эфемерном, но казавшемся более эффективным «оружии возмездия», чудесном «вундерваффе», которое сможет в последний момент переломить ход войны, не оставили проекту Гейзенберга ни малейшего шанса.

Нацисты, фюрер, увлекавшие публику, а с ней и самих себя фантазиями о чудо-оружии, баллистических ракетах Фау-2, межконтинентальных бомбардировщиках, реактивных самолетах и прочих разработках, в которых они действительно были пионерами, не поняли одного. Единственным настоящим чудо-оружием, которое могло спасти уже безнадежно проигранную войну, для них могла стать только атомная бомба. Невосполнимые потери миллионов человек, прежде всего гражданского населения, заставили бы союзников пойти на мир, и это могло спасти гитлеровский режим.

Но при этом создание атомной бомбы было для немцев абсолютной фантастикой. Даже американцы в условиях практически неограниченного финансирования смогли ее сделать только тогда, когда Вторая мировая была уже фактически закончена. Справиться быстрее, чем это сделали в США, нацисты никак не могли, а значит, они были так или иначе обречены.

Читайте также:

• Нацистский Берлин: как в 1930-е годы столицу Третьего рейха пытались превратить в главный город планеты
• В логове зверя: нацистская архитектура Баварии
• Подземные цитадели Гитлера: история секретных военных заводов нацистов
• В логове «волчьих стай»: бункеры для подводных лодок Третьего рейха

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by