Вначале был туберкулез. Это малоприятное и сейчас заболевание раньше было настоящим бичом, от ударов которого страдало не только пролетарское население бедняцких окраин городов. Палочка Коха особенно не разбирала, чьи легкие поражать. Чахоткой болела и богатая буржуазия, и рафинированная интеллигенция, и аристократия, и даже королевские особы, пусть и в существенно меньшем количестве. Ужаснее всего то, что до определенного момента болезнь была фактически неизлечима, а возникновение все усиливающегося кашля, от которого на платках оставались сгустки крови, означало фактически смертный приговор и для живущих в хижинах, и для живущих во дворцах.

Практически неизвестному в наших широтах (но бывшему в свое время знаменитостью) шотландскому поэту и писателю Тобайасу Смоллетту с туберкулезом крупно не повезло, ведь родился он в 1721 году. Будучи уже 42 лет от роду и жестоко страдая от связанных с чахоткой недомоганий, он сбежал от отвратительного британского климата на юг, на средиземноморское побережье Франции и Италии, и там случилось чудо. В одном из городков Ривьеры ему стало гораздо легче, да так, что задержался он там на целых полтора года. По возвращении на родину Смоллетт решил написать книгу о своей поездке. Этот травелог, как его бы назвали сейчас, вышел в 1766-м и стал бестселлером, периодически переиздающимся даже в XXI веке, но самое главное — смоллеттовские «Путешествия по Франции и Италии» перевернули судьбу так понравившегося шотландцу южного города, а вместе с этим оказали косвенное влияние на светлое будущее курортной индустрии.

«Территория между Варом и Ниццей вся в белых домиках, окруженных плантациями олив, апельсинов, лимонов и цитронов. Воздух Ниццы чист и пронзителен, но при этом мягок, сух и эластичен. Небо здесь удивительно прозрачное и ясное», — писал в своей книге Смоллетт. Восхищенный местными условиями поэт так живописно описал прелести Ниццы, что к Средиземному морю все более густой вереницей потекли страдавшие от туманов Альбиона, а потому охваченные сплином англичане. Поездка от Кале, французского порта, куда они прибывали на пароме, до Ниццы занимала в те годы целых 16 дней, но это мало кого смущало, ведь наградой были живописные пейзажи Прованса, лазурное море и, главное, роскошный местный климат.

Действительно, здесь сложно жаловаться на погоду. Очень мягкие зимы, в иных сильных и процветающих странах сошедшие бы за май, около трехсот солнечных дней в году, легко переносимые из-за влажности весна и лето, остужаемые мистралем, холодным горным ветром, и купальный сезон, растягивающийся на пять месяцев, — наверное, так выглядит идеальный климат, в котором можно с удовольствием жить круглый год. Впрочем, поначалу англичане предпочитали проводить здесь только зимы.

Обыкновенно зажиточные британцы, аристократия, интеллигенция, фабриканты и промышленники жили здесь с ноября по апрель, на остальное время возвращаясь на родину. Они покупали (или даже специально строили) в Ницце и других городах Ривьеры виллы и привозили с собой свои привычки. На Лазурном Берегу появились поля для лаун-тенниса, крикета и гольфа, ежедневно семьи на экипажах отправлялись к соседям пить чай, сюда специально доставляли английскую прессу, открылись даже джентльменские клубы. Все это в общем-то позволяло экспатам вести привычный образ жизни, только в куда более приятных условиях.

Курортники даже меняли окружающую среду под себя. В 1820-х годах английская община Ниццы заказала крупный по тем меркам инфраструктурный проект. Местный муниципалитет получил от них средства на строительство вдоль побережья Средиземного моря благоустроенной набережной, по которой можно было бы комфортно гулять, дыша морским воздухом. Впоследствии эта улица получила название Променад дез Англе («Английская набережная») и стала главным открыточным символом Ниццы.

Следующие ключевые события в истории Французской Ривьеры произошли в 1860-е годы. Во-первых, в 1861-м в Британии вышла книга манчестерского врача Джеймса Генри Беннетта «Зима и весна на средиземноморском побережье», в которой автор, сам страдавший от туберкулеза, подробно расписал положительное влияние местного климата на течение этой тяжелой болезни. Во-вторых, в соседнем Монако открылось первое казино, еще в те годы, когда азартные игры были запрещены во Франции и Италии. Наконец, третье (и самое важное) событие случилось в 1864-м: в Ниццу, а вместе с ней и в другие города Лазурного Берега пришла железная дорога.

Теперь не надо было трястись неделями в экипаже через всю Францию, достаточно было сесть в куда более комфортабельный поезд и меньше чем за сутки добраться от Ла-Манша до Средиземного моря, где ждала зимовка, лечение от туберкулеза и настоящее казино. Уже в следующем 1865 году в Ниццу прибыло 100 тысяч гостей — колоссальное количество туристов, родившее ожесточенный спрос. С этого момента город и его соседи стали бурно застраиваться отелями, доходными домами и виллами, стремительно превращаясь из нишевого вида отдыха в первый морской курорт современного типа.

Крупные морские здравницы, конечно, уже существовали, но располагались преимущественно у холодных Балтийского и Северного морей. Туда приезжали дышать воздухом, совершать полезные прогулки среди хвойных деревьев, играть в казино. Другим популярным видом курортов были многочисленные европейские спа-городки, вроде Баден-Бадена и Карлсбада. Здесь лечились, пили минеральную водичку, демонстрировали себя публике и вновь-таки играли в казино. Ницца, Канны, Ментон, Сен-Тропе, Антиб и другие города Ривьеры давали все это и вдобавок предоставляли солнце и возможность комфортных морских купаний.

Ницца немедленно стала популярным «туристическим направлением». Для избранных, безусловно. Сюда все более густым потоком потек цвет европейской аристократии и безродных нуворишей с толстыми кошельками. В октябре 1864-го на лечение в Ниццу прибыл цесаревич Николай Александрович. Местный климат уже не помог страдавшему туберкулезом в запущенной форме наследнику российского императорского престола. Сын Александра II умер в Ницце 12 апреля 1865 года, забирать его тело прибыл лично отец.

Ниццу и окрестности часто называли — иногда гордо, а кто-то слегка презрительно — Русской Ривьерой. Этот город стал любимым курортом блестящей российской аристократии и особенно великих князей из императорской семьи. К началу Первой мировой здесь практически на постоянной основе жило больше трех тысяч русских, еще больше приезжало на отдых (включая множество литературных классиков), имелось несколько православных церквей и часовен, даже свое кладбище, из Петербурга сюда ходил прямой поезд, а по средиземноморскому образцу строились курорты в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа. Ницца же стала главным убежищем и для русской эмиграции после революций 1917 года. Она же остается любимым направлением и для российских олигархов XXI века.

Из исключительно английского, практически «домашнего» курорта во второй половине XIX века Ницца превратилась в здравницу общеевропейского, даже мирового значения. Сюда ходил легендарный Le Train Bleu («Синий поезд»), по славе сравнимый разве что с Восточным экспрессом. Девять своих зим здесь провела британская королева Виктория — «бабушка всей Европы». На Лазурном Берегу жили и писали картины Моне и Ренуар, Матисс и Шагал. Вероятно, так выглядело воплощение рая на земле.

Состоятельные американцы принесли в Ниццу моду и на летний отдых, а Коко Шанель в 1920-е сделала трендом загар. Уже в начале XX века город и его окрестности выглядели полноценным круглогодичным курортом современного типа, первым в своем роде совмещавшим морские купания, пляжное лежание, лечение, азартные игры и шопинг. Не хватало только одного — массовости. Французская Ривьера по-прежнему оставалась элитной здравницей для избранных. На помощь пришла Великая депрессия 1930-х годов.

Мировой экономический кризис, равных которому не было очень давно, разорил многих и окончательно добил европейскую аристократию, удар по которой нанесла Первая мировая война и последовавший крах империй. У постоянной публики, посещавшей Лазурный Берег, просто закончились для этого средства. Параллельно к власти во Франции пришли социалисты, впервые установившие всеобщий 15-дневный ежегодный отпуск.

Неожиданно оказалось, что у среднего класса, чиновников, клерков и даже квалифицированных рабочих есть определенные средства и, главное, появилось время на что-то большее, чем путешествие из дома на работу и обратно. К фешенебельным поездам, курсировавшим на юг страны, включая и эксклюзивный Le Train Bleu, впервые в их истории стали цеплять вагоны не только первого, но и второго, и даже третьего классов. Отельеры и рестораторы, потерявшие из-за Депрессии значительную часть своей клиентуры, естественно, изыскали средства для сокращения своих цен. Ницца наконец-то завершила свое превращение в массовый курорт.

После Второй мировой войны этот город и его соседи все же вернули себе некоторый налет эксклюзивности. Богатые и знаменитые своим привычкам не изменили, известный отель Negresco на Английской набережной в Ницце по-прежнему мало кому доступен, но все же в закрытое гетто для мировой элиты Лазурный Берег вновь не превратился. Эту роль здесь играет микроскопическое Монако, а в остальных городах Французской Ривьеры при желании может остановиться любой желающий: от среднего класса до автостопщиков-бэкпекеров. Это действительно того стоит: погулять по итальянским улочкам Старой Ниццы, посмотреть февральский карнавал на площади Массена, забраться на Замковую гору, пофланировать по Английской набережной, посетить музей Шагала и съесть знаменитый салат нисуаз. Воздух здесь по-прежнему чист и пронзителен, как это было и в далеком 1765 году.

Благодарим за помощь в организации поездки xiStore — первый фирменный магазин устройств Xiaomi в Беларуси.

Вам будет интересно:

• Скала миллиардеров: как целую страну превратили в успешный бизнес-проект
• Маленькие, но очень гордые: как продавец цветов объявил свою деревню независимой страной
• Камерный фейк: как одна из самых страшных тюрем Европы стала фальшивой достопримечательностью

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by