Минчане: «В 2013 году чиновники разрешили нам реконструировать дом, а в 2014-м собрались сносить, предлагая взамен „двушку“ в „убитой“ многоэтажке в Каменной Горке»
Похоже, для минчан владение землей не в пределах Дроздов или Слепянской водной системы становится сродни игре в русскую рулетку. Уверенные в стабильности и неизменности своего места проживания, люди после очередного пересогласования плана детального планирования «в верхах» сталкиваются с непробиваемой стеной из десятков холеных чиновников и их нерушимых установок. Слуги народа, еще вчера клятвенно заверявшие и даже выдавшие официальный документ о том, что определенные дома сносить не будут, могут в одночасье передумать и «завернуть» все свои решения, подтвержденные печатями, подписями и даже честным словом. Историей ценой в десятки тысяч долларов поделилась минчанка Елена Счастная.
— Улица наша небольшая, — проводит экскурсию по частному сектору в Сухарево Елена, — буквально несколько старых домиков, которые упираются в многоэтажку. По Колхозной еще есть ветхие строения, а дальше — только коттеджи. Вообще, изначально предполагалось, что весь этот район превратится в коттеджный поселок. Мы такой перспективе были только рады: все время жили на своей земле и не собирались никуда уезжать. Но вот за право остаться там, где выросли мои бабушка, мама и я, приходится бороться уже три года — из судов не вылазим, а доказать, несмотря на многочисленные нарушения со стороны чиновников из администрации Фрунзенского района, ничего не можем.
Из-за бетонного забора участка под номером 4 виднеется совсем свежая коробка — новый коттедж на 150 «квадратов» муж и родственники Елены возвели прошлым летом. По меркам среднестатистической белорусской семьи, строили с размахом — предусмотрены комнаты для всех членов семьи и даже большая гардеробная. Снаружи коттедж кажется вполне обычным, и только зайдя внутрь, понимаешь, что это дом-матрешка: в белых газосиликатных стенах оказался заключен старый деревянный домик, который, собственно, и реконструировали.
— Еще в 2008 году задумались о том, чтобы обновить дом: места было мало, а так как у нас с мужем двое детей, хотелось создать нормальные условия для всех. Обратились в администрацию Фрунзенского района, объяснили, что живем в стесненных условиях (на всех — 52 «квадрата»), и попросили дать разрешение на реконструкцию. Никаких кредитов, субсидий и прочего нам не надо было — все планировали сделать сами и за свой счет. И чиновники дали официальное разрешение.
Но приступить к работам так и не получилось: по поселку пошли слухи, что всех нас вскоре снесут. Какой тогда толк заводиться со стройкой? А в 2011 году и сотрудники УКСа подтвердили эту информацию: участок наш заберут, а взамен дадут «трешку» (поскольку у нас двое разнополых детей, то селить их в одну комнату по 55-й статье старого Жилищного кодекса было нельзя). А так как деваться было некуда плюс по закону предоставлялось право выбора варианта жилплощади, то мы посовещались и согласились на этот вариант. На официальном бланке УКСа Фрунзенского района я написала заявление, что в связи с предстоящим сносом реализую свое право на получение трехкомнатной квартиры.
Однако буквально через несколько месяцев нам звонят из УКСа и говорят, что фактически принудительно переселят в социальную панельную «двушку» и никаких других вариантов не будет.
Подождите, но как же мое право выбрать себе будущую жилплощадь, раз вы лишаете меня собственного дома? Это ведь предусмотрено законом! Однако нам категорически заявили: улица Кунцевщина, 19, квартира 108 — вот ваш новый адрес.
Ни о каком выборе улицы, дома, квартиры и речи ни шло. В общем, закрепили за нами «социалку» и вести какие-либо разговоры вообще перестали. Но вы бы видели тот дом! Мы приехали посмотреть на выделенную квартиру, когда 19-этажка была заселена только год или два. Она уже была «убитая»! Вся разрисованная, выбитые окна, грязные стены, окурки на этажах…
Осматривали жилье с представительницей ЖЭСа, так она сказала: «Если есть возможность, бегите отсюда, и как можно скорее». Выяснилось, что чуть ли не половина жильцов многоэтажки — выпускники интерната, которые кучкуются в одной квартире, а остальные сдают. Сами знаете, какое отношение к съемному жилью. И коммунальщица призналась, что этот дом очень проблемный и что ей жаль тех людей, кто здесь построился или купил квартиру.
Ну и почему мы должны туда переезжать, тем более на 18-й этаж, когда я всю жизнь была на «заземленной» территории. Да и не хочу я жить в этом каменном мешке: я землю люблю, огород сажаю, видели бы вы, какие у меня розы во дворе росли! — переживает женщина.
— На такой переезд мы, естественно, не согласились. Тогда нас попросили приехать в УКС подписать протокол разногласий. Я, наивная, поехала и поставила свою подпись под документом. А сотрудники УКСа потом на его основании подали в суд, и через пару недель нам пришла повестка: явиться на слушание дела о принудительном выселении. И начались наши хождения по судам.
С 2011 года мы сменили адвокатов, наверное, человек шесть, и только последняя юрист смогла разобраться, что судят нас вообще не по нашему делу, а по делу моей однофамилицы из Сухарево, которая живет по улице Мачульского. Общего у нас с ней только фамилия, чиновники перепутали ее и мои документы, но на это до сих пор за три года так никто и не обратил внимания, в том числе в суде. То есть свое право на переселение из-за сноса я до сих пор так и не реализовала, по именно моему процессу нет ни одного документа и ни одной подписи. Получается, что жилье не предлагали и даже решение не высылали. Свое право я реализовывала по решению 2010 года, а как оказалось, это решение касается моей однофамилицы по улице Мачульского. Такой беспредел.
Понятно, что это абсурд — судить и постоянно дергать человека на заседания по «левым» документам. Они вообще не имеют права этого делать. И в первую очередь в суде должны были отказать УКСу в иске, но просвета никакого нет, — сокрушается Елена.
Пока тянулись суды, а информация о предстоящем сносе никем не опровергалась, супруги по понятным причинам реконструкцией дома не занимались. Но через некоторое время до жителей деревенской части Минска стала доходить информация о том, что многие дома остаются на своих местах, сносить их не будут, а кое на каких участках даже разрешили вести строительство.
— А мы чем хуже? — рассуждает Елена. — Мы тоже хотим жить в своем доме и реконструировать его. Решили повторно пройти все инстанции, собрать документы и добиться разрешения. Тем более что суды в это время поутихли.
Зная, что план детального планирования территории за это время несколько раз менялся, ожидали увидеть что угодно и услышать любой ответ. Но в мае прошлого года все же обратились в УКС, чтобы узнать, попадает наш дом под снос или нет.
В июне 2013 года пришел ответ за подписью директора Управления капитального строительства господина Жука: «Согласно проекту застройки, земельный участок, расположенный по улице Колхозной, 4, с прилегающими нежилыми строениями не попадает под пятно строительства объектов в границах улиц Шаранговича, Горецкого, Рафиева».
Радости нашей не было предела. Официальное письмо, подписанное высоким чиновником, — разве можно ему не поверить? С этим документом отправились к главному архитектору района, который и до этого говорил, что даст разрешение на реконструкцию, если она не идет вразрез с планами города.
Опытный архитектор, проработавший на своем месте лет 30, изучив все предоставленные документы, не обнаружил никаких препятствий для нашего строительства. Единственное, он уточнил что надо сделать новую топографическую съемку, чтобы определить, построены ли уже все запроектированные ранее инженерные сети и не проходят ли по участку красные линии. Специалисты Центра инжиниринговых услуг все сделали и не нашли проблем, даже обновили дежурный план.
С этим «разрешающим» документом мы вновь пришли к главному архитектору, который сказал, что смело можно приниматься за проектирование дома. Воодушевленные, мы привезли на участок проектировщика, который все просчитал, продумал и сделал эскизный проект. Со стопкой бумаг мы в последний раз обратились к архитектору, который на нашем экземпляре поставил свою печать и написал: «Для производства работ». Устно напутствовал словами: «Стройтесь и поскорее, не затягивайте это дело».
Какие мы тогда были счастливые! Взяли отпуска, чтобы как можно оперативнее все делать, летали по рынкам, выбирали стройматериалы. Почти все ценное пришлось распродать, только чтобы постоянно были деньги на стройку. Рвались как могли и за четыре месяца при помощи родственников возвели коробку. Работали день и ночь, даже дети помогали. В эту стройку вложили десятки тысяч долларов, а теперь нас снова хотят снести.
— Мы были уверены, что все судебные дела уже затихли: строимся-то мы по официальному разрешению чиновников, должна же быть связь между инстанциями и обмен информацией. Когда уже возвели дом под самую крышу, наведалась к нам сотрудница УКСа, которая и раньше совершала обход нашего поселка и выдавала различные предписания, а значит, видела, что мы ведем работы по реконструкции. С абсолютно чистой совестью и будучи уверенными в своей правоте, мы показали ей все имеющиеся документы, разрешающие нам вести стройку. «Ну, раз дом готов, надо отзывать квартиру, которую вам выделяли», — сказала она.
А через две недели мы получили письмо, которое шокировало всю семью: директор УКСа, тот самый Жук, который несколькими месяцами ранее подписал документ о том, что наш дом не попадает в пятно застройки, сообщает, что выданная им справка была ошибочна и что он отзывает письмо от 06.06.2013. Просто берет и отзывает! А то что за банальным для чиновников бумажным оборотом стоят судьбы людей, что в стройку вложены колоссальные силы и средства, им дела нет. И снова директор УКСа пеняет на эту квартиру в Каменной Горке, которая вообще не может иметь к нам никакого отношения, — вспоминает хозяйка недостроенного дома.
— Так и возобновились наши хождения по судам. Начинаем разбираться, что же будет на месте коттеджа — оказывается, по ПДП, коих было огромное количество, здесь предусмотрен детский сад. При этом на разных планах, ни один из которых пока не прошел Главгосстройэкспертизу, обозначены то два сада, то один. Что это за бред?! На такой маленький район, где сплошь коттеджи, два сада. Кто в них ходить-то будет? Да и в «Минскпроекте» ответили, что на наш район достаточно всего одного сада на 230 мест.
Чем больше разбираемся в документах, тем больше удивительных вещей узнаем: оказывается, дом №2 — первый от многоэтажки — сохраняется, сносить его не будут. И как только собираются вести строительство на нашей земле? Также сохраняются дома №15, 17 и 19, хозяева которых давно получили квартиры и переехали.
Более того, из Мингорисполкома мне приходит ответ, что «ввиду отсутствия финансирования» проектирование детского сада вообще еще не осуществлялось. Если уж на проектирование денег нет, то что говорить про строительство социального объекта?
Но самое главное, что ни суд, ни УКС не учли решающий момент: 17 апреля этого года акт выбора участка был официально признан утратившим силу. То есть они вообще не имеют права предъявлять нам какие-либо претензии. Государственный документ (оригинал) за подписью председателя Мингорисполкома Ладутько Н. А. у меня на руках. Но это, похоже, никого не волнует, и 18 апреля судья без нашего присутствия (повестку в суд вроде как высылали, но до нас она так и не дошла) выносит решение о принудительном выселении нас в «двушку», — сокрушается Елена.
— Сколько я ни просила Ирину Николаевну Алямовскую, представительницу УКСа, принести на заседание план детального планирования, прошедший Главгосстройэкспертизу, то есть тот, который соответствует всем нормам и требованиям и будет неукоснительно претворяться в жизнь, она этого так и не сделала. А на последнее заседание, которое было в прошлом месяце, и вовсе принесла ПДП, где нарисованы два детсада. Ну что это за бред?
Раньше ПДП для УКСа Фрунзенского района разрабатывала компания «Ресурсимпэкс». Мы тоже обратились к ним, чтобы узнать, возможно ли сохранить наш дом, на что специалисты сказали, что всего-то и нужно — развернуть детсад. Это же подтвердил и директор «Минскградо»: скорректировать план, пока он не вышел за рамки района, чтобы никто не пострадал, не составляет никакого труда. Получается, весь Минск за нас, то есть за правду, и только УКС до последнего упирается. Мы даже предлагали сами оплатить корректировку ПДП, если госструктуре это накладно, но в управлении капитального строительства не захотели пойти нам навстречу.
К тому же по аналогичной справке из УКСа о том, что дома не попадают в пятно застройки по улице Мачульского, коттеджи, все-таки ставшие на пути проектировавшейся дороги, оставили в зоне сохранения. По такому же эскизному проекту, как у нас, исполком выносил решение о разрешении госрегистрации, хотя люди были в приблизительно такой же ситуации и существовало решение об изъятии.
За годы этой войны мы стали специалистами в юриспруденции, строительстве и планировании территорий. Если бы мы изначально были такими умными… — вздыхает Елена Счастная. — А то ведь как валенки были, верили чиновникам на слово.
— Наш реконструированный по ведомости технических характеристик незавершенный незаконсервированный дом теперь не хотят регистрировать, считают самовольной постройкой. Но почему? Новый главный архитектор, Максим Сергеевич Лебедев, утверждает, что мы вообще должны были проводить реконструкцию в существующих пределах дома и даже не имели права трогать стропила. Но какая это реконструкция? Это уже тогда ремонт называется. А у нас все делалось с разрешения его предшественника. Думаю, не стоит молодому архитектору ставить под сомнение компетентность того, кто честно работал на своей должности много лет.
Но, по мнению Лебедева, произошло слишком большое увеличение площади, подобный проект он бы никогда не согласовал и такое строение попросту не примет. Получается, что сами виноваты: взяли разрешение, построили, а новому чиновнику, видишь ли, не угодили. И самое обидное, что судьи становятся на сторону УКСа.
Любопытно оценили и наш дом. Задумались сотрудники УКСа об этом только после того, как кровля была уже снята и деревянный домик оказался внутри коробки, спустя три года после вынесенного решения о сносе. А так как провести работы по «останкам» не представлялось возможным, они своеобразно выкрутились: нашли якобы похожий дом на Дачном переулке, 14, и на его основании сделали оценку нашего дома — 14 тысяч долларов. Я же, порывшись в интернете, нашла предложения по продаже домиков в Минске на 50 «квадратов» за 74, 79, 100 тысяч долларов, но никак не 14. Но наши самые лучшие в мире специалисты, как видно, могут оценить даже несуществующий дом.
Я понимаю, что кто-то хочет жить в квартире, вырваться в город, но я так не могу. Сидеть в этом «катухе» и делить свою жизнь с соседями нет никакого желания. Мы столько лет боремся с этой несправедливостью, что уже потеряли всякую надежду и веру в белорусских чиновников, — говорит Елена Счастная. — Думается, что кому-то богатому или влиятельному просто приглянулся наш участок, поэтому мы и сталкиваемся с таким количеством препятствий.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by
