Город мертвых: как выглядят могилы знаменитых белорусов

 
06 июня 2014 в 9:05
Автор: darriuss. Фото: Максим Малиновский
Автор: darriuss. Фото: Максим Малиновский

Во многих городах мира кладбища уже давно стали объектом пусть и несколько странного на первый взгляд, но туризма. Десятки тысяч людей каждый год с интересом рассматривают многовековые коллекции человеческих останков в подземельях Парижа или захоронения известных жителей СССР и России на Новодевичьем и Ваганьковском кладбищах Москвы. Есть свои некрополи-пантеоны для знатных людей и в Минске. Как выглядят могилы белорусов, о которых нам рассказывали в школах и которых мы видели по телевизору, — в обзоре Onliner.by.

Многие исторические кладбища Минска уже давно остались лишь на старых городских картах, фотографиях и в воспоминаниях редких, как правило, уже очень пожилых жителей города. Исчезли практически полностью или ликвидированы вовсе без следа Лютеранское и Татарское кладбища, некрополи на Сторожевке, в Золотой Горке, еврейский киркут в районе улиц Сухой, Иерусалимской, Гебелева. Старейшими уцелевшими кладбищами Минска сейчас являются традиционно католическое Кальварийское на одноименной улице и православное Военное на улице Козлова. Особый интерес представляет последнее.

Именно на этом кладбище, открытом еще в 1895 году для захоронения военных, до Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие нашли свое последнее пристанище многие выдающиеся деятели белорусской культуры, науки, герои войн, революций и отдельные государственные деятели, которым повезло уцелеть в 1937—1939 годах. За чугунной оградой, украшенной звездами, серпами и молотами, — парная могила Иосифа Опанского и его шофера Николая Голубьева.

По информации на памятнике оба — а Опанский на момент смерти в 1927 году занимал важную должность зампреда ГПУ (политическая спецслужба при НКВД, наследница ВЧК и предшественница КГБ) БССР — погибли от злодейской руки контрреволюции. Дрезина, на которой высокопоставленный чекист возвращался от польско-советской границы, перевернулась в районе современной улицы Лынькова в Масюковщине. Опанский катастрофы не пережил, а обвинили в ней семьи, чьи огороды примыкали к месту аварии. Впрочем, злые языки из пятой колонны немедленно запустили версию, что катастрофа на самом деле была связана с беспробудным пьянством на борту дрезины. Так это или нет, доподлинно установить уже сложно, но Опанский получил торжественные похороны на Военном кладбище Минска, а в его честь тут же назвали улицу, по иронии судьбы ведущую к кладбищу Кальварийскому. Вновь свое оригинальное, Кальварийское, имя улица вернула только в 1993-м.

Спустя четыре года после Опанского на улице Долгобродской (так называлась в то время современная Козлова) оказался и первый президент АН БССР историк Всеволод Игнатовский, покончивший с собой на фоне начавшихся вызовов на допросы в ОГПУ. Похожая история случилась и с председателем ЦИК БССР Александром Червяковым, только в 1937-м. Он предпочел не дожидаться ареста и застрелился сам, благодаря чему, видимо, и очутился не в безымянной могиле Куропат, а в собственной на Военном.

В 1954 году после ликвидации кладбища на Сторожевке сюда перенесли и останки Ивана Пулихова, эсера-террориста, в январе 1906 года бросившего бомбу в минского губернатора Павла Курлова. Бомба не взорвалась, Пулихова повесили на башне Пищаловского замка, но после 1917 года он неожиданно стал героем и кумиром новой страны, удостоившись персональной улицы на тогдашней окраине Минске, а сейчас и вовсе в его центре.

После окончания ВОВ Военное кладбище частично продолжили использовать по оригинальному назначению. Здесь похоронили около 550 советских солдат, офицеров и партизан. Имена многих из них так и остались неизвестными.

Среди знакомых всем минчанам имен (в основном, конечно, благодаря названным ими улицам) — Борис Окрестин, летчик-ас, Герой Советского Союза, погибший при освобождении Минска в июле 1944 года. Под скромным обелиском лежит и его стрелок — старшина Солодухин.

Зато один из «организаторов и руководителей коммунистического подполья и партизанского движения» в годы Великой Отечественной войны Иван Варвашеня удостоился парадного саркофага, видимо, потому, что не просто не погиб, а с 1950 по 1957 год успешно работал первым секретарем Минского горкома КПБ.

Центральное же место на Военном кладбище Минска занимает настоящий ансамбль-пантеон, где похоронены два крупнейших классика белорусской литературы XX века (вместе с родственниками).

Янка Купала трагически погиб в июне 1942 года, упав в лестничный пролет гостиницы «Москва» в столице Советского Союза. Случайно ли это произошло, покончил ли «песняр» жизнь самоубийством, или ему в этом помогли, возможно, так навсегда и останется загадкой. Первоначально поэта похоронили на Ваганьковском кладбище Москвы. Только в 1962-м, к 20-летию смерти, его прах перенесли на Военное кладбище Минска. Перенесли неслучайно: тут к тому времени была могила его матери, здесь же в 1956-м похоронили и Якуба Коласа. Интересно, что современный крупный надгробный памятник работы скульпторов А. Аникейчика и А. Заспицкого был открыт только в 1971 году.

Памятник Якубу Коласу был открыт годом ранее, спустя 14 лет после смерти классика (скульпторы В. Ананько, Н. Яковенко). Архитектор у обоих комплексов был один и тот же (М. Мызников), и ему удалось создать единый мемориальный комплекс, увековечивающий память крупнейших фигур нашей литературы.

Кроме Коласа и Купалы, на Военном кладбище Минска похоронены умерший в ноябре 1944 года писатель Кузьма Чорный, поэт Павлюк Трус, несколько академиков и министров, но в ряду их довольно заурядных надмогильных памятников выделяется мемориал композитору Нестору Соколовскому, написавшему музыку к гимну БССР и современному гимну Беларуси («Мы, беларусы…»). Скончавшийся в 1950-м музыкант получил от Союза композиторов республики впечатляющий саркофаг в классическом стиле, украшенный сверху лежащей фигурой харизматичного бородатого мужчины, напоминающего античного бога.

Во второй половине 1950-х скромное по размерам Военное кладбище закрыли для новых захоронений. Новым некрополем для выдающихся по тем или иным причинам белорусов стало открывшееся в 1952-м на далекой окраине города Восточное кладбище. Именно здесь с 1960-х годов и по сей день хоронят большинство известных жителей города.

Справа от центральной аллеи некрополя, сразу после входа, под соснами — могилы крупнейших государственных деятелей времен БССР. Открывается пантеон, разумеется, монументальным мемориалом Петра Машерова. Памятник работы одного из крупнейших белорусских советских скульпторов Анатолия Аникейчика открылся в 1984-м, спустя четыре года после гибели в автокатастрофе первого секретаря ЦК КПБ, кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, Героя Советского Союза, Героя Социалистического Труда.

По соседству — две жертвы еще одной резонансной автокатастрофы в машеровской БССР. Первая — председатель Верховного совета БССР с 1971 года Федор Сурганов, разбившийся в 1976-м. Еще одна работа Анатолия Аникейчика в узнаваемом стиле советской монументальной надмогильной скульптуры.

Вторая — находившийся с Сургановым в одной злополучной «Чайке», возвращавшейся из Беловежской пущи после теплой дружественной встречи с Раулем Кастро, командующий авиацией Белорусского военного округа, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Леонид Беда.

За Сургановым — его предшественник на посту председателя Верховного совета БССР Сергей Притыцкий. Автор памятника — вновь-таки Анатолий Аникейчик.

Сам народный художник Беларуси, умерший в феврале 1989 года, — тоже на Восточном, в специальном секторе у главного входа слева от центральной аллеи, выделенном для захоронения выдающихся белорусов. Памятник ему куда скромнее того, что скульптор делал для ЦК КПБ.

На Восточном кладбище последний приют нашел практически весь цвет белорусской советской литературы, люди, чьи фамилии известны каждому школьнику. Михась Лыньков, очередная работа Аникейчика.

Иван Мележ, автор главной белорусской литературной эпопеи «Полесские хроники».

Пятрусь Бровка, один из самых обласканных властью литераторов БССР, академик, Герой Соцтруда, лауреат двух Сталинских и Ленинской премии и герой знаменитой эпиграммы, написанной кем-то из его коллег: «Пятрусь Броўка піша лоўка. Піша лоўка і даўно. Але ўсё, што піша Броўка…». Окончание эпиграммы можно найти самостоятельно.

Писатель-академик, которого регулярно путали с Бровкой, — Петр Глебка.

Народный поэт Беларуси Аркадий Кулешов, свое самое знаменитое, прославленное группой «Песняры» стихотворение «Алеся» («Бывай, абуджаная сэрцам, дарагая») написавший в 14-летнем возрасте.

Пимен Панченко.

Народные писатели Иван Шамякин и Иван Чигринов.

Главный баснописец БССР, народный писатель, академик, Герой Социалистического Труда и лауреат двух Сталинских премий Кондрат Крапива — ни много ни мало в лавровом венке.

И во многом похожие памятники еще двум классикам белорусской литературы.

Владимир Короткевич.

Василь Быков.

Две поэтессы, Евгения Янищиц и Евдокия Лось. Обе с трагической судьбой, умершие преждевременно.

На Восточном хоронили, разумеется, не только литераторов. Отец и сын Еременко, чью смерть разделил всего лишь год, и памятник получили общий.

Кинорежиссер, автор фильмов «Черный замок Ольшанский», «Знак беды» и «В августе 44-го» Михаил Пташук, погибший в автокатастрофе в Москве, но похороненный в городе, где жил и работал.

И два его коллеги, крупнейшие представители еще советского кинематографа. Один из его основоположников в БССР, народный артист СССР Владимир Корш-Саблин.

Народный артист СССР Виктор Туров, экранизировавший знаменитую полесскую трилогию Ивана Мележа.

Кинорежиссер Игорь Добролюбов, снявший культовые для детей всего Советского Союза фильмы «По секрету всему свету», «Удивительные приключения Дениса Кораблева» и еще один всесоюзный комедийный хит «Белые росы».

Наверное, самая известная белорусская актриса и также народная артистка СССР, прабабушка известной гимнастки Стефания Станюта, у которой один из самых пронзительных памятников на всем кладбище.

Выдающиеся белорусские скульпторы-монументалисты, работавшие над обелиском на площади Победы, Курганом славы, мемориалом в Брестской крепости Андрей Бембель и Заир Азгур.

И столь же монументальный художник Александр Кищенко, создавший известные мозаичные панно на жилых домах в районе Восток и на гостинице «Турист».

Владимир Жбанов, человек, по сути, открывший Минску жанр городской скульптуры. На его памятнике увековечена одна из первых и самых известных его работ в Михайловском сквере города.

Создатель ВИА «Песняры», выведший белорусскую эстрадную песню на совершенно иной уровень и тем удивительнее, что родившийся в Свердловске, Владимир Мулявин.

Трагически погибший в Крыму певец Яков Науменко.

Дирижер и композитор, успевший пожить в межвоенном Вильно и при этом стать народным артистом СССР и Героем Социалистического Труда Рыгор Ширма.

Один из самых нетипичных надгробных памятников 1970-х — у дирижера и композитора, народного артиста СССР и создателя Гoсударственного народного оркестра БССР Иосифа Жиновича. Монумент выполнен скорее в духе прибалтийской скульптуры, чем довольно прямолинейной белорусской монументалистики.

Один из двух белорусских народных архитекторов СССР, автор зданий Суворовского училища, аэровокзала Минск-1, обелиска на площади Победы в Минске Георгий Заборский.

Подпольщицы и непосредственные исполнительницы уничтожения генерального комиссара округа Белорутения Вильгельма Кубе, Герои Советского Союза Мария Осипова и Елена Мазаник.

Среди десятков похороненных на Восточном академиков самый известный — многолетний (1952—1969) президент АН БССР Василий Купревич, несмотря на свою ботаническую специализацию, сейчас больше ассоциирующийся с высокими технологиями. Его бюст, кстати, работы Заира Азгура.

На памятнике председателю Мингорисполкома Михаилу Павлову решили увековечить несколько знаковых сооружений, появившихся в Минске при его руководстве: ратушу на площади Свободы, Всехсвятскую церковь на улице Калиновского и безымянный спальный район на заднем плане. Кстати, сразу обращает на себя внимание количество деревьев на барельефе.

На Восточном кладбище есть и групповые захоронения: экипажа Ил-76, сбитого в 2007 году в Сомали, сотрудников МЧС, погибших при тушении пожара на заводе вычислительной техники в 2010-м. На снимке — могилы экипажа белорусского Ту-134, в 1979 году столкнувшегося с аналогичным самолетом над украинским Днепродзержинском. В той нашумевшей авиакатастрофе погибла вся футбольная команда «Пахтакор», летевшая из Ташкента в Минск на матч с нашим «Динамо».

И жертва еще одной трагической, только недавней, 2011 года, авиакатастрофы — белорусский хоккеист Руслан Салей.

На 24 гектарах Восточного кладбища похоронены, конечно, и совершенно обычные люди: в 1960—1970-е никакого особенного «ценза» для последнего пути сюда не существовало. И тем не менее, кладбище было и на ближайшие десятилетия останется главным некрополем страны, объектом, даже несмотря на свою специфику представляющим важную социокультурную ценность.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by