Благие намерения

В середине 1980-х каждой советской семье обещали по отдельной квартире к 2000 году. Иранское руководство такой амбициозной цели перед собой не ставило, но, в общем и целом, вдохновлялось неплохой идеей. К 2000-м годам логика развития страны привела к тому, что мегаполисы страны стали в буквальном смысле задыхаться от перенаселения.

Чтобы понять, как Иран оказался в такой ситуации, надо вернуться к 1979 году, когда в стране случилась Исламская революция, к реальной власти пришло духовенство, а режим стал напоминать теократическую монархию. Одним из решений новой власти было снижение брачного возраста для граждан (в настоящее время 13 лет для девушек, 15 лет для юношей), после чего эти самые граждане стали активно создавать семьи и заводить детей. Если в 1976 году в Иране жило 33,5 млн человек, то сейчас его население увеличилось сразу на 50 млн душ и оценивается в 83 млн жителей. Естественным следствием этого процесса стала все возрастающая урбанизация. Из перенаселенной персидской деревни или небольшого поселка народ бесконечным потоком потянулся за лучшей долей в крупные города и прежде всего в Тегеран. Сейчас иранская столица превратилась в крупнейший мегаполис Западной Азии, в агломерации которого сконцентрировано 15 млн человек.

И в общем-то, слегка утрируя, можно сказать, что большинство из этих 15 млн тегеранцев живут в достаточно адских условиях. В столице и вокруг нее находится крупнейший кластер промышленных предприятий страны с далеко не самым современным оборудованием, а система общественного транспорта такова, что практически все жители Тегерана вынуждены пользоваться мотоциклами, личными автомобилями и автобусами. Из-за действующих давным-давно санкций состояние всех этих транспортных средств оставляет желать лучшего. Выдуванию всей выделяемой машинами, заводами и фабриками гадости препятствует соседняя горная цепь, и в итоге выхлопы остаются в городе. Смог в Тегеране — это повседневная реальность, а болезни, прежде всего респираторные, вызванные экологическими факторами, приводят к смерти десятков тысяч людей ежегодно. Вишенкой на этом скорбном торте является тот факт, что под столицей Ирана проходят два крупных тектонических разлома, делающих неиллюзорной угрозу землетрясений.

Жизнь в Тегеране, гигантском скоплении похожих на коробки зданий, между которыми бесконечными хаотическими реками текут автомобили, доставляет настолько мало удовольствия, что правительство страны уже который год вынашивает идею переноса столицы в более комфортное место, чтобы по крайней мере спасти себя любимых от всех экологических прелестей мегаполиса. Пока, впрочем, Тегеран все еще остается не только экономическим и культурным, но и политическим центром Ирана.

Тем не менее надо отдать должное местному режиму. Он все же осознает необходимость остановки урбанизации, ограничения численности населения крупнейших городов и по возможности его сокращения. Нечто похожее декларируется и у нас в контексте Минска. Способы решения проблемы, что характерно, власти обеих стран выбрали одни и те же. Спасительный выход, по их мнению, представляют собой города-спутники, куда в погоне за дешевым квадратным метром должны потянуться широкие народные массы, облегчив тем самым существование оставшимся в столичных границах счастливчикам. К этой идее иранское руководство пришло куда раньше белорусского, поэтому результаты программы можно оценить сполна (конечно, с поправкой на национальную специфику).

Проект «Доброта»

В 2005 году очередным президентом Ирана был избран (удивительно, но иранские президенты действительно избираются в конкурентной борьбе) мэр Тегерана Махмуд Ахмадинежад. В будущем этот человек запомнится целым набором своих заявлений и действий на международной арене, но еще долго не забудут его и сами иранцы. Вероятно, за те пару лет, которые Ахмадинежад возглавлял Тегеранский горисполком, он успел ознакомиться с некоторыми проблемами столицы, потому что почти сразу после избрания жилищная политика стала одним из важнейших направлений его деятельности внутри страны. К 2007 году он сформулировал свои мысли в виде плана, получившего название Mehr (латинская транслитерация с фарси слова «доброта»).

Смысл проекта был в том, чтобы за счет выделения частным застройщикам дотаций государства дать отдельное жилье социальным слоям, которые не могли его себе позволить самостоятельно: малоимущим, молодым семьям, старикам и т. д. При этом такое жилье должно было быть вынесено из крупных городов в новые населенные пункты на их периферии. Тем самым должны были погибнуть два зайца: с одной стороны, режим продемонстрировал бы свою социальную ответственность, за что широкие народные массы должны были ответить благодарностью, а с другой — депопуляция мегаполисов должна была несколько разрядить ситуацию внутри них.

На бумаге все выглядело здорово. План предусматривал, что государство будет субсидировать его напрямую. Во-первых, власти бесплатно выделили необходимую землю для строительных компаний с условием, что те будут строить на ней социальное жилье. Во-вторых, центральный банк гарантировал всем вступающим в проект ипотечные кредиты под 7% (в крупных городах) либо 4% (в сельской местности). То есть условные молодожены, которые могли копить на свой угол в Тегеране долгие годы, теперь имели возможность пойти в банк, взять щадящую ипотеку и приобрести жилье — пусть не в столице, зато свое.

В общей сложности таким образом планировалось построить от 1,5 до 2,2 млн квартир в 17 новых населенных пунктах, расположенных по соседству с крупнейшими городами Ирана.

Естественно, программа начала пользоваться популярностью. За первые четыре года иранские банки выдали под ее обеспечение кредитов на $10+ млрд. Развернулась и бурная строительная деятельность. Рядом с мегаполисами страны (на расстоянии в 20—50 км) начали расти новые города. По задумке, компании-застройщики должны были сдавать все под ключ. Не только жилые дома, но и соответствующую обслуживающую их инфраструктуру: школы и детсады, полицейские участки и мечети, больницы и торговые центры. Принципиальным вопросом становилось и озеленение, ведь зачастую выделенные государством участки находились буквально в пустыне. Параллельно появление городов должно было стимулировать возникновение в них и промышленности, что в свою очередь обеспечило бы переехавшее из условного Тегерана население рабочими местами.

Одним из таких городов-спутников стал Пардис в 50 км к северо-востоку от столицы. Здесь в горной местности с более прохладным, чем в Тегеране, климатом должны были построить 72 тыс. квартир на 200 тыс. жителей. Даже само название Пардис (с фарси «рай») должно было намекать будущим жильцам на счастливую новую жизнь. Однако, судя по снимкам города, рая не получилось. По крайней мере, не для всех.

Суровая реальность

Ахмадинежад запускал проект «Доброта» в 2007 году, когда бюджет Ирана изнывал от нефтедолларов. Однако вскоре с экономическим кризисом и усилившимися санкциями эти средства закончились. Центральный банк был вынужден продолжить поддержку популистской политики президента и не нашел ничего лучше, как начать печатать не обеспеченные ничем деньги. Это в свою очередь разогнало инфляцию, достигшую в конечном счете 40% в год. Ну а дальше проблемы накрыли «Доброту» как снежная лавина.

Разошедшаяся ни на шутку инфляция сделала эти проекты невыгодными для многих застройщиков, ведь работали они над социальным, а не коммерческим жильем. Во многих случаях компании просто отказывались продолжать работы, бросая уже построенные жилые коробки не подключенными к коммуникациям и без обещанной инфраструктуры вокруг. Так иранские холмы и украсили эти частоколы недостроенных одинаковых башен. Архитектурный фон для антиутопии.

В других случаях жилье достраивалось и даже продавалось, но вот въезжали в него совсем не те люди, на которых оно было рассчитано. Все из-за той же инфляции застройщики повышали цены на квартиры, после чего позволить их себе могли уже вовсе не молодые семьи или малоимущие, а те, кого принято называть средним классом. Это никак не решало ни одну из поставленных Ахмадинежадом задач. Во-первых, терялась популистская функция «Доброты», а во-вторых, средний класс продолжал ездить на работу в мегаполисы. Новые предприятия в городах-спутниках возникали с трудом, ведь там не было необходимой рабочей силы, и их население по-прежнему каждое утро садилось в автомобиль и отправлялось в тот же Тегеран, где часами стояло в пробках, отравляя выхлопными газами и так загаженную городскую атмосферу. А вечером проделывало весь путь назад, чтобы просто переночевать в том же «спальнике», только удаленном от работы на десятки километров.

Из обещанных 1,5—2 млн квартир по плану Ахмадинежада было возведено лишь 720 тыс. Остальные остались стоять долгостроями или вовсе оказались лишь на бумаге. Этот проект не только не достиг поставленных целей, но и поспособствовал ухудшению экономической ситуации в стране, став причиной инфляции. В 2017 году депутаты иранского парламента проголосовали за закрытие неудавшейся программы, а в ноябре того же года «Доброту» накрыл еще один, возможно даже самый сильный скандал.

12 ноября 2017 года в провинции Керманшах у ирано-иракской границы произошло мощное землетрясение магнитудой 7,3. От стихии пострадали в том числе и дома, построенные по программе «Доброта». Выяснилось, что у них разрушения куда более сильные, чем у зданий по соседству, строившихся по другим проектам и в другое время. Впоследствии стало понятно, что в попытке заработать на социальном жилье побольше застройщики использовали некачественные строительные материалы. Проводившиеся работы, да и сами применявшиеся проекты не соответствовали расположению в сейсмически активной зоне. Новый президент Ирана Рухани сильно гневался и обещал всех виновных в коррупции наказать. В результате землетрясения погибло более пятисот человек, в том числе и живших в домах «Доброты».

Согласно общепринятому в Иране мнению, план «Доброта» закончился провалом, хотя, конечно, кому-то из жителей страны он и помог найти свое жилье, особенно в первые годы его действия. Тем не менее проблемы, которые вызвали к жизни проект, своей актуальности не потеряли. В ноябре 2019 года правительство президента Рухани объявило о запуске новой жилищной программы, предполагающей строительство около 400 тыс. квартир площадью 70—100 квадратных метров. Как утверждают чиновники, они учли все негативные стороны «Доброты», но говорят ли они правду, покажет только время. Пока же Пардис и аналогичные ему города-спутники с их одинаковыми заброшенными высотками, в которые, скорее всего, уже никогда не въедут жильцы, останутся сюрреалистическим памятником разнузданному популизму и его последствиям.

Читайте также:

• Китайские «города-призраки»: почему в новостройках, возведенных для миллионов, никто не живет?
• Немецкий город-призрак в африканской пустыне: как алмазный рай оказался занесен песком
• Помпеи XX века: как в середине 1990-х вулкан превратил тропический рай в город-призрак

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by