Нью-Клетное. Как поживает белорусская деревня, в которую бизнесмен вложил более $20 миллионов

Это не первоапрельский розыгрыш и не «фотошоп»: посреди глухой белорусской деревушки стоит лощеный особняк с мраморным фонтаном. Неподалеку над приземистыми домиками высится огромный спортивный комплекс. Эти объекты из какой-то другой реальности появились в Клетном лет 5—6 назад, а то и раньше. Тогда газеты поспешили сообщить о том, как захудалая деревня на краю Беловежской пущи превращается в туристический рай, манит жильем и работой молодежь. Превратилась ли? Манит ли сегодня? Мы съездили туда и проверили.

Удивительные вещи в Клетном начали происходить благодаря одному-единственному человеку — уроженцу деревни, а ныне преуспевающему бизнесмену из Санкт-Петербурга Николаю Бурносу, владельцу ОАО «Полимерстройматериалы». Минчанам эта фамилия знакома по печально известному дому-долгострою в Лебяжьем. В 2011 году Бурнос выступил инвестором гостинично-жилого комплекса напротив «Минск-Арены», намеревался вложить в стройку $120 млн. Затем что-то пошло не так, и спустя пару лет бизнесмен вышел из проекта, передав его другому застройщику.

Свою малую родину питерский миллионер решил облагородить и спасти от вымирания. Рядом с родительским домом выстроил двухэтажный коттедж с мансардой. Выкопал и зарыбил водоем, открыл спортивный центр, туристический комплекс с гостевыми домиками, рестораном и баней, завел современные конюшни. Стараниями Бурноса в Клетном появились природный газ, телефонная линия, водопровод, канализация и тротуарная плитка.

В Клетное ведет извилистая дорога с безупречным асфальтом, построенная в обход Беловежской пущи, — пожалуй, самая пустая белорусская трасса. Сворачиваем возле коричневого указателя «Агротуристический комплекс ф/х „Беловежтур“».

Мы остановили машину посреди деревни и осмотрелись. Пусто, ни души. Только где-то заливается лаем пес.

За высоким кованым забором сверкает на солнце пышный коттедж с колоннами, черепичной крышей и дверями-стеклопакетами. Рядом с ним сиротливо стоит простенькая хата, выкрашенная в белый цвет, — дом, где родился Николай Бурнос.

Забор тянется вдоль улицы. За ним видны аккуратные деревянные домики. Это и есть агротуристический комплекс. На территории никого. Дергаем ручку входной двери спортивного центра — закрыто. Где же туристы? Может, не сезон?

Наконец-то кто-то живой. На скамейке напротив особняка греются на солнце две старушки. Здороваемся, спрашиваем, помнят ли земляка Бурноса, что знают о нем.

— Так это ж его мать, — говорит вполголоса одна из них, кивая на свою соседку.

— Ой, хлопцы, что вам сказать? Хай сам дает интервью. Уже приезжали журналисты, ничего больше не хочу рассказывать, — женщина дает понять, что сегодня не очень-то расположена к задушевным беседам. Она скрывается за забором и медленно поднимается в особняк.

В надежде повстречать еще кого-нибудь идем к магазину. Рядом с ним строится православная церковь. Немалая по меркам деревни на 40—50 дворов.

— Это все Бурнос строит. Хороший он человек, дай бог ему здоровья, — охотно идет на контакт пенсионерка, приехавшая на велосипеде за хлебом. — Мы жили по соседству. Лет девять назад Николай попросил нас переселиться в дом через дорогу. Тот дом пустовал. Он сделал там ремонт, провел воду, телефон. А нашу хату забрал себе. Туристам сдавать, что ли.

— И сейчас о нас не забывает, — продолжает пенсионерка. — Каждый Новый год дарит целый пакет с подарками. Там шампанское, колбасы, консервы, конфеты, мандарины… Хороший человек, дай бог ему здоровья.

Позже мы узнали: такой пакет под Новый год получают жители каждого дома в деревне. Это традиция, заведенная Бурносом.

Некоторые дома в деревне превратились во временные общежития для строителей церкви. Разговорились с молодой девушкой. Она оказалась здесь вместе с мужем буквально пару дней назад. Приехали из Украины. Работы там нет. А здесь платят. К тому же тихо, спокойно.

— Обыкновенный был хлопец. Доил коров, играл на гармони. Отучился в сельской школе — поехал поступать в Кронштадт в мореходку. Плавал на рыболовецком судне. Денег там заработал, женился, — вспоминает Федор, двоюродный брат матери Николая Бурноса. — Приехал с женой в Брест в восьмидесятых годах и за 25 тыс. рублей дом купил. По тем временам деньжищи! Машина стоила 5 тыс. А ему тогда было всего 20 с лишним лет.

— Парень походил по морям, посмотрел мир. Увидел, как люди бизнесом занимаются. Здесь в девяностые все обнищали, а у него деньги уже были. А тогда при деньгах было легко раскрутиться. С малого начал, а потом пошло-поехало, выбился в люди, — говорит Валентина, жена Федора.

Супруги вспоминают свою молодость, когда жизнь в Клетном бурлила. Пусть не было водопровода и тротуарной плитки, зато был свой колхоз, работала ферма. Человек 10 механизаторов, 5 шоферов, доярки, телятницы, бригада строителей.

— Мы здесь едва ли не самые молодые. Мне скоро 70. Я вернулся сюда из Пружан, когда умерла мать. Деревня отживает, — грустит Федор. — Кто помоложе, те давно уехали — в Пружаны, в Брест. Какая им тут работа? Приезжали раньше немцы, россияне. Рыбачили, на охоту ходили. А теперь тишина. Года два туристов нет.

Нам повезло. В день нашего визита в Клетное заехал сын Николая Бурноса Андрей. Молодой человек не захотел фотографироваться, но согласился прояснить судьбу туркомплекса.

— Сейчас туристический комплекс и спортивный центр не работают. Это связано с реорганизацией хозяйства. Отец передал свои активы в Клетном мне. Мы дорабатываем проект и будем запускаться заново. Изменим формат. Если раньше ориентировались в основном на россиян и европейцев, то теперь сделаем отдых более доступным для белорусов.

Два года назад содержание комплекса окупалось, но заработок как таковой не шел. Не скажу, что это было выгодно. Но отец не ради прибыли все это строил. Он хотел возродить деревню. Вот дети играют в конструктор LEGO. А для отца LEGO — это Клетное.

— В газетах писали, что в деревню вложено более $20 млн. Это действительно так?

— Наверное, уже около $30 млн. Сейчас достраивается церковь. В планах — свой цех по розливу минеральной воды. Будем качать ее из скважины за спорткомплексом. Есть задумка построить на острове гостиницу в виде замка.

Андрей понимает, что все не так просто, но излучает оптимизм и искренне надеется, что деревня будет жить. Если все заработает снова, комплекс обеспечит работой 35—40 человек. Возможно, кто-то захочет переехать в Клетное. Пустые дома здесь вроде бы есть, только их надо подремонтировать.

Нам показали пустующую базу отдыха. Место — как с обложки журнала. Восемь гостевых домиков из бруса со всеми удобствами, баня, ресторан, медицинский центр. Аккуратные дорожки, выложенные тротуарной плиткой, скамейки, кованые фонари. Горбатый мостик перекинут на искусственный остров. А на нем — башня с винтовой лестницей и балконом.

Красиво, чисто и безлюдно. Так выглядит сегодня Нью-Клетное — пока это пестрый фасад, за которым скрывается все та же вымирающая деревня.

P.S. Наш репортаж о Клетном готовился весной. Как позже стало известно редакции, осенью 2016 года туристический комплекс в деревне все-таки заработал.

Читайте также:

• Белорусский бизнесмен купил и восстановил заброшенную деревню
• Как выглядит самый большой в Беларуси дом, построенный на деревьях

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by