Почему все-таки выбрали его? Это был обычный, ничем не примечательный силезский городок. Площадь Рынок, ратуша, княжеский замок, костелы в ассортименте, типичная для окружающих мест история — десятки похожих друг на друга населенных пунктов существовали в любом из направлений. Однако именно ему суждено было стать абсолютным олицетворением человеческих страданий, трагедии целого народа, символом бездны, в которую способна упасть считавшаяся цивилизованной нация. Город продолжает благополучно существовать и поныне, но его название — немецкое Аушвиц или польское Освенцим — сейчас может вызвать лишь одну ассоциацию. Бывший комендант концлагеря Рудольф Хесс незадолго до собственной казни сам назвал его «величайшей фабрикой смерти всех времен». Onliner.by рассказывает, как могло появиться на свет место, где всего за три года были цинично и жестоко убиты более полутора миллионов человек.
Летом 1941 года штурмбаннфюрер Рудольф Хесс, комендант концентрационного лагеря Аушвиц в Силезии, получил вызов в Берлин. Его ждала аудиенция лично у рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Встреча происходила в необычной для Хесса обстановке, без адъютантов, один на один. Гиммлер заявил буквально следующее: «Фюрер распорядился об окончательном решении еврейского вопроса; мы, СС, будем выполнять этот приказ. Существующие места уничтожения на востоке не в состоянии провести предусмотренные крупные акции. А поэтому я выбрал Аушвиц — во-первых, из-за его удобного для транспорта расположения, а во-вторых, потому, что это место легко сделать недоступным и замаскировать». И чуть позже добавил: «Евреи — извечные враги немецкого народа, и они должны быть истреблены. Все без исключения евреи, до которых мы сможем добраться, сейчас, во время войны, будут уничтожены. Если биологические основы еврейства не удастся подорвать сейчас, когда-нибудь евреи уничтожат немецкий народ».
Судя по этому воспоминанию Хесса, записанному им в 1946 году в ожидании суда в краковской тюрьме, принципиальное решение о массовом уничтожении евреев было принято Гитлером еще в середине 1941 года, хотя никакого формального документа с его подписью, в котором бы формулировалась эта задача, не сохранилось (или его не существовало вовсе).
Выбор такого страшного варианта «окончательного решения» нацисты сделали не сразу. В 1930-е годы, после своего прихода к власти, они развернули кампанию преследования евреев и последовательного, все более жесткого вытеснения их из общественно-экономической жизни Третьего рейха. Ее целью было принудительное изгнание всего еврейского населения из Германии. Фактически ему давалась возможность покинуть страну, естественно, оставив новым хозяевам почти все свое имущество. Даже находящимся в концлагерях евреям, обвиняемым в каких-то преступлениях, позволялось эмигрировать, если, конечно, те находили страну, готовую их принять.
Начало Второй мировой войны и оккупация Польши все изменили. В составе Рейха (напрямую или косвенно) оказались территории, где проживало еще 3 млн евреев. Их медленная неконтролируемая эмиграция перестала устраивать нацистскую верхушку, которая потребовала более радикальных решений для вожделенного получения Lebensraum — жизненного пространства на востоке. Планы принудительного переселения еврейской диаспоры на некую компактную территорию (в качестве таковой рассматривался даже африканский Мадагаскар) оказались слишком фантастическими, и после нападения на Советский Союз руководство Германии выбрало вариант, подразумевавший физическое уничтожение всех евреев Европы.
Первые «акции» такого рода стали проводиться на захваченной территории СССР уже осенью 1941 года. Практика массовых расстрелов (причем не только евреев) и использования «газвагенов» — грузовых автомобилей, превращенных в мобильные газовые камеры, — вскоре была распространена и на Польшу. Однако оба способа, с точки зрения нацистов, были крайне неэффективны для выполнения поставленной задачи. Пути и средства «окончательного решения еврейского вопроса» были определены на специальной конференции, прошедшей 20 января 1942 года в особняке на берегу берлинского озера Ванзее. Пятнадцать функционеров гестапо, СС, НСДАП и различных министерств Рейха под руководством начальника Главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха договорились, что массовое убийство 11 млн человек пройдет в лагерях на территории оккупированной Польши. «Архитектором» программы стал Адольф Эйхман.
Нацисты начали создавать систему концентрационных лагерей для содержания своих противников и прочих неугодных социальных элементов практически сразу после своего прихода к власти в 1933 году. После начала Второй мировой, еще до принятия решения о геноциде, их сеть начала поступательно расширяться. 1 февраля 1940 года шеф СС Генрих Гиммлер приказал провести изучение оккупированной польской территории («присоединенных областей») и найти подходящие площадки для образования новых концлагерей. В подготовленном для Гиммлера уже 21 февраля списке был и следующий пункт: «Аушвиц, бывшие артиллерийские казармы (каменные и деревянные здания). После устранения некоторых санитарных и строительных недостатков пригоден для создания карантинного лагеря». На окраине Освенцима действительно имелся построенный еще австрийцами военный городок, использовавшийся до войны польской армией. Наличие десятков капитальных построек, их изолированность от города как нельзя лучше подходили для размещения заключенных. Комендантом нового KL (Konzentrationslager) в мае 1940-го был назначен гауптштурмфюрер Рудольф Хесс, до этого бывший заместителем коменданта лагеря Заксенхаузен на территории Рейха. Именно он стал фактическим организатором убийства полутора миллионов человек.
В своих тюремных воспоминаниях Хесс подробно жалуется, как тяжело ему приходилось на этапе строительства лагеря: «Поскольку я никак не мог рассчитывать на помощь инспекции концлагерей, приходилось вертеться самому. Я должен был клянчить горючее для автомобилей. За котлами для лагерной кухни я ездил в Закопане и Рабку, за нарами и соломенными тюфяками — в Судеты. Крайне нужную мне колючую проволоку я был вынужден просто воровать. Везде, где встречались крайне необходимые мне материалы для лагерных сооружений, я приказывал их забрать, не заботясь об их принадлежности. Я должен был помогать себе сам».
Воровать у Хесса получалось. Уже 14 июня 1940 года KL Auschwitz принял первую группу из 728 польских политических заключенных. Всего за полтора года число узников выросло до 20 тыс. человек. Вся эта огромная масса людей — поляков, немцев, советских военнопленных — была размещена в 24 двухэтажных бывших казармах. Одну из них — блок №11 — превратили в тюрьму, в подвалах которой содержались (в том числе и в стоячих камерах) особо провинившиеся заключенные, а рядом, в соседнем дворе проводились их расстрелы — пока еще по формальному приговору «военно-полевого суда», раз в несколько недель прибывавшего в Освенцим из Катовице.
Именно ворота этого лагеря с издевательской надписью Arbeit macht frei («Труд освобождает») стали символом всего Освенцима. Однако эта территория была лишь верхушкой созданной здесь в итоге «фабрики смерти». Летом 1941 года во время описанной выше аудиенции в Берлине, на которой Гиммлер рассказал Хессу об уже принятом решении организовать массовое убийство евреев, комендант KL Auschwitz получил указание начать строительство второго лагеря.
Для Auschwitz II выбрали площадку в нескольких километрах от первого лагеря, за пределами Освенцима, рядом с селом Бжезинка (немецкое название — Биркенау). «Мы с Эйхманом выехали на поиски подходящего места, — писал Рудольф Хесс. — Мы сочли пригодной для этого крестьянскую усадьбу в северо-западном углу участка, ставшего позднее строительным участком III Биркенау. Отдаленная, защищенная от постороннего взгляда перелеском и живой изгородью, эта усадьба находилась не слишком далеко от дороги. Трупы предполагалось помещать в глубоких длинных ямах, выкопанных на лугу. О сожжении мы в то время еще не думали».
Строительство лагеря Auschwitz II Birkenau вели советские военнопленные, пригнанные пешим маршем из шталага Ламсдорф. Комендант Аушвица цинично описывает страдания красноармейцев: «Они сами готовили себе пищу в ямах. Свою еду большинство из них „пожирали“ — словом „ели“ я это назвать не могу — совершенно сырой… Их истощенные тела больше не могли ничего усвоить. Их организмы не могли функционировать. Они вымирали как мухи от общей астении или от самых легких заболеваний, которым тело больше не могло сопротивляться… Уже не помогало и дополнительное питание. Едва они что-то съедали, их рвало, они уже не могли насытиться».
Тысячи советских военнопленных стали первыми жертвами Auschwitz II Birkenau.
Ни о каких капитальных кирпичных зданиях, как в первом Аушвице, речи уже не шло. Огромную территорию, обнесенную колючей проволокой под высоким напряжением, с установленными по периметру вышками автоматчиков заполнили одноэтажные деревянные бараки, дававшие заключенным лишь минимальное укрытие от осадков и холода. Вся структура Auschwitz II Birkenau была предназначена для быстрого уничтожения максимального количества людей. И способ уничтожения, распространенный позже и на некоторые другие лагеря смерти, был изобретен здесь же, в Освенциме.
Как ни страшно это сейчас звучит, но основной проблемой для нацистов в их программе «окончательного решения еврейского вопроса» был выбор способа умерщвления такого количества людей. Хесс: «Затем мы [с Эйхманом] договорились о проведении ликвидации. В соображение принимался только газ, потому что устранить ожидавшиеся массы с помощью расстрелов было бы совершенно невозможно. Кроме того, это вызвало бы слишком большое напряжение для эсэсовцев, которые должны были совершать это в отношении женщин и детей… Эйхман рассказал мне об убийствах с помощью выхлопных газов в грузовике, которые прежде проводились на востоке. Но для ожидавшихся в Освенциме масс это не годилось. Убийство угарным газом потребовало бы слишком много построек, а кроме того, доставка газа для больших масс была бы слишком проблематичной».
Хессу с Эйхманом помог случай. 3 сентября 1941 года в отсутствие коменданта его заместитель Карл Фрич провел эксперимент. Очередную группу приговоренных к смерти советских военнопленных (в основном политработников) и польских заключенных он решил не расстреливать. Вместо этого он согнал 850 человек в подвальные камеры блока №11 лагеря Auschwitz I, надел противогаз и бросил в помещения банки с кристаллами вещества под названием Zyklon B. После возвращения Хесса Фрич продемонстрировал ему эксперимент на новой группе жертв: «Я сам наблюдал за убийством, надев противогаз. Смерть в переполненных камерах наступала тотчас же после вбрасывания. Краткий, сдавленный крик — и все кончалось. Первое удушение людей газом не сразу дошло до моего сознания, возможно, я был слишком сильно впечатлен всем процессом. Более глубокий след в моей памяти оставило происшедшее вскоре после этого удушение 900 русских в старом крематории, поскольку использование блока №11 требовало соблюдения слишком многих условий. Во время разгрузки были просто сделаны многочисленные дыры в земле и в бетонной крыше морга. Русские должны были раздеться в прихожей, а затем они совершенно спокойно шли в морг, ведь им сказали, что у них будут уничтожать вшей. В морге поместился как раз весь транспорт. Двери закрыли, и газ был всыпан через отверстия. Как долго продолжалось убийство, я не знаю. Но долгое время еще был слышен шум. При вбрасывании некоторые крикнули: „Газ“, — раздался громкий рев, а в обе двери изнутри стали ломиться. Но они выдержали натиск».
Камеры блока №11, «старый крематорий» и та газовая камера, где погибли 900 советских военнопленных, сохранились, став частью созданного на территории Auschwitz I мемориального музея.
«Циклон Б» был популярным пестицидом, разработанным еще в 1922 году. Гамбургская компания Tesch & Stabenow продавала его в Освенцим, где он использовался для дезинфекции вещей заключенных. Его голубые высокопористые кристаллы содержали синильную кислоту HCN, выделявшуюся в атмосферу в виде газа. Молекулы синильной кислоты, попадая в организм человека с дыханием, соединялись с гемоглобином в крови, блокируя таким образом соединение его с молекулами кислорода. Результатом острого отравления «Циклоном Б» были стремительная потеря сознания, судороги, отек легких, остановка дыхания и смерть.
За 1942—1944 годы Tesch & Stabenow поставил в Освенцим в общей сложности 23,8 тонны пестицида, из которых 6 тонн были использованы для дезинфекции. Оставшегося объема хватило для убийства более миллиона человек.
«Должен признаться, что меня это удушение газом успокоило, поскольку вскоре предвиделось начало массового уничтожения евреев, но ни Эйхман, ни я не имели представления о способах убийства ожидавшихся масс. Наверное, с помощью газа, но как его использовать и какого именно газа? А теперь мы открыли и газ, и способ»
Всего через месяц с небольшим после того ключевого совещания нацистских функционеров на берлинском озере Ванзее, в конце зимы 1942 года в Auschwitz II Birkenau пришел первый «транспорт» — железнодорожный состав с евреями из Верхней Силезии. Почти три следующих года на территорию лагеря прибывало ежедневно по три таких поезда — из Польши, Германии, Австрии, Чехословакии, Франции, Бельгии, Голландии, Венгрии, СССР. Освенцим превратился в крупнейший центр уничтожения евреев Западной, Центральной и Восточной Европы, и процесс этот был доведен здесь до извращенного совершенства.
Согласно разработанному Эйхманом плану, ежедневно Auschwitz II Birkenau должен был принимать три состава с евреями, «переселяемыми на восток» (такой эвфемизм использовали нацисты для обозначения процесса их уничтожения). Поезда через «ворота смерти» прибывали прямо в центр лагерной территории, после чего вагон за вагоном разгружались. Далее начиналась «селекция». Бросив в кучу свой багаж, обреченные по одному подходили к дежурному врачу СС, который бегло определял их трудоспособность. Трудоспособными считались все взрослые мужчины (кроме стариков) среднего роста и небольшая часть женщин — в среднем около 25—30% от общего числа жертв, прибывших с составом. Их отправляли или на территорию Auschwitz II Birkenau, или в другие лагеря освенцимской системы для работы на созданных вокруг города предприятиях, крупнейшим из которых был построенный в 1940 году химический завод концерна I.G. Farbenindustrie. Для абсолютного большинства из попавших в эти заветные 25—30% отбор был лишь отсрочкой неминуемой смерти: в течение следующих несколько недель или месяцев они обычно умирали от голода, эпидемий, невыносимых условий содержания, издевательств охранников или попадали в ротацию, практиковавшуюся нацистами, которые периодически меняли лагерный контингент, отправляя его предыдущее «поколение» в газовые камеры.
Признанную врачом СС нетрудоспособной часть состава — женщин, детей, стариков, больных — принимала набранная из заключенных зондеркоманда, сопровождавшая их на «дезинфекцию». Обреченных заставляли раздеться и загоняли в «душевые» — четыре построенные на территории лагеря газовые камеры. Хесс откровенно описывал этот процесс: «Присутствие зондеркоманды и ее спокойное поведение успокаивало беспокойных и мнительных. Для этого несколько человек из зондеркоманды входили со всеми в помещение и вплоть до последнего момента оставались внутри, также до конца стоял в дверях и эсэсовец. Самым важным было соблюдать величайшее спокойствие во время захода в камеру и раздевания. Только без криков, только без спешки. Если кто-то не хотел раздеваться, ему помогали уже раздетые или кто-нибудь из зондеркоманды. Упрямцев уговаривали и раздевали. Заключенные из зондеркоманды заботились также о том, чтобы процесс раздевания проходил быстрее и у жертв не оставалось времени для размышлений. Если люди начинали волноваться, паникеров незаметно отводили за дом и там убивали при помощи мелкокалиберной винтовки, выстрел из которой другие услышать не могли».
После заполнения помещений члены зондеркоманды и дежурный эсэсовец быстро выходили из «душевых», их герметичные двери закрывались и завинчивались. Через особые люки в потолке этих страшных комнат «дезинфекторы» высыпали содержимое банок с «Циклоном Б». Хесс вновь откровенен в описании происходившего: «Кристаллы через воздуховод падали на пол. Газ действовал моментально. Через глазок в двери можно было видеть, что стоявшие под люками умирали мгновенно. Можно сказать, что сразу умирала примерно треть. Остальные начинали шататься, кричать и жадно глотать воздух. Но вскоре крик переходил в хрип, и через несколько минут лежали уже все. Не позже чем через 20 минут уже никто не шевелился. В зависимости от погоды, влажной или сухой, холодной или теплой, в зависимости от качества газа, который не всегда был одним и тем же, от транспорта, от количества здоровых, стариков или больных, детей действие газа продолжалось от 5 до 10 минут. Сознание теряли уже через несколько минут — в зависимости от удаленности от люков для вбрасывания газа. Кричавшие, старики, больные, ослабшие и дети погибали быстрее здоровых и молодых».
Через полчаса после начала «акции» дверь газовых камер открывалась, включалась вентиляция, и узники, попавшие в зондеркоманды, начинали вытаскивать трупы. У женщин срезались волосы, у всех удалялись золотые зубы. Затем тела на специальных лифтах поднимались в пристроенные к газовым камерам крематории. В двух больших крематориях имелось пять трехкамерных печей, каждая из камер которых вмещала до трех трупов. В среднем продолжительность сжигания составляла 20 минут. Прах удаляли через решетки, перемалывали в порошок, отвозили на грузовиках к Висле и там лопатами бросали в воду. За сутки в двух больших крематориях могли сжечь до 2000 тел. «Производительность» еще двух крематориев поменьше составляла 1500 жертв.
Выжившие при первоначальном отборе на железнодорожной платформе заключенные занимались в том числе сортировкой личных вещей убитых. Оставленный прибывшими на поездах багаж, их одежда обследовались в поисках ценных вещей. Одежда и обувь впоследствии отправлялась в Рейх немецким переселенцам на восточные территории, пострадавшим от бомбардировок союзников, иностранным рабочим, угнанным на германские предприятия с оккупированных территорий. Остальные вещи — посуду, расчески, очки — сваливали в огромные кучи, которые сейчас стали частью экспозиции мемориального музея на территории лагеря Auschwitz I.
Ценности также сортировались. Хесс признавался, что среди найденных драгоценностей часто встречались (особенно в «транспортах» с запада) драгоценные камни стоимостью в миллионы, украшенные бриллиантами, золотые и платиновые часы, кольца, серьги, уникальные колье, валюта. Несчастные жертвы ухитрялись сохранить их при аресте и последующем заключении, в итоге привозя в Освенцим, где они все же становились добычей нацистов. В конечном итоге ценности из лагеря попадали в банк. «Как я однажды слышал от Эйхмана, драгоценности и валюту продавали в Швейцарии, ими просто наводнили швейцарский рынок драгоценностей», — писал бывший комендант Аушвица. Золотые зубы переплавлялись в слитки, обрезанные женские волосы отправлялись на военные заводы.
Сколько ценных вещей убитых евреев оседало в карманах эсэсовцев, охранников, надзирателей, подсчитать было невозможно. Хесс жаловался, что «еврейское золото стало проклятием лагеря».
В таком режиме лагерь действовал почти три года. Установить, сколько всего было уничтожено в результате деятельности всей системы освенцимских концлагерей (а помимо Auschwitz I и Auschwitz II Birkenau, функционировал и третий, трудовой лагерь Auschwitz III Monowitz, чьи узники работали на созданных вокруг города военных предприятиях), не представляется возможным. Рудольф Хесс на допросах признался, что максимальное количество убитых в течение суток составляло 9 тыс. человек. После оккупации немцами Венгрии весной 1944 года они начали спешную ликвидацию местной еврейской диаспоры, прежде не подвергавшейся истреблению. Всего за два месяца (с мая 1944-го) бо́льшая часть из 400 тыс. венгерских евреев была депортирована в Освенцим и уничтожена. 9 тыс. человек — это пять составов, в один из дней тех мая или июня прибывших в Auschwitz II Birkenau. Пять поездов вместо обычных трех.
Общее количество доставленных в лагерь евреев Хесс, ссылаясь на Эйхмана, оценивал в 2 млн человек. Большинство современных историков оценивают количество жертв в 1,1—1,6 млн человек, бо́льшую часть из которых (до 1,4 млн) составляли евреи.
В конце 1944 года с приближением к Освенциму линии фронта из Германии пришел приказ прекратить «акции». В самом начале 1945-го нацисты принялись заметать следы. Газовые камеры и крематории (за исключением самых первых, расположенный в первом Аушвице) были взорваны, деревянные бараки — подожжены. Гиммлер лично дал указание эвакуировать оставшихся узников в лагеря на территории Рейха. Эвакуировать в разгар жестокой зимы, без транспорта, без продовольствия и теплой одежды. Десятки тысяч заключенных, спасшихся от газовых камер, погибли в ходе того последнего «марша смерти».
27 января 1945 года Освенцим был освобожден частями 60-й армии 1-го Украинского фронта. Советских солдат и свое спасение встретили всего 7,5 тыс. узников из миллионов угодивших в этот ад.
Адольфа Эйхмана, организатора программы по «окончательному решению еврейского вопроса», в 1960 году похитили в Аргентине сотрудники израильской разведки. Спустя два года его повесили в тюрьме города Рамле.
Рудольф Хесс был повешен 16 апреля 1947 года прямо на территории Auschwitz I, в месте, откуда он когда-то управлял лагерями.
Его заместитель Карл Фрич, впервые применивший «Циклон Б» для убийства заключенных, пропал без вести 2 мая 1945 во время битвы за Берлин.
Были казнены и два руководителя компании Tesch & Stabenow, поставлявшей в Аушвиц газ. Функционеры концерна IG Farben, использовавшие на своем освенцимском химическом заводе труд заключенных лагеря, получили различные сроки заключения, но вскоре были амнистированы и вернулись в крупный бизнес. Десятки и сотни рядовых эсэсовцев, надзирателей и охранников вовсе избежали наказания. До недавнего времени некоторых из них, уже 90-летних стариков, продолжали находить «охотники за нацистами» и предавать суду, но большинство все же умерли своей смертью в собственных постелях уважаемыми людьми.
«Мне приходилось изо всех сил держать себя в руках, чтобы не проявить волнение и подавленность от того, что я переживал. Я должен был выглядеть хладнокровным и бессердечным при сценах, от которых щемило сердца у всех, кто сохранил способность чувствовать. Я даже не мог отвернуться, когда меня охватывали слишком человеческие порывы. Мне приходилось внешне спокойно наблюдать за тем, как в газовую камеру шли матери со смеющимися или плачущими детьми», — писал Рудольф Хесс перед казнью. Именно такие люди, волнующиеся и подавленные, сохранившие способность чувствовать и охваченные человеческими порывами, ответственны за все ужасы Второй мировой. Обычные люди, не кровожадные маньяки, не жестокие, потерявшие человеческий облик обезумевшие садисты, а абсолютно заурядные, здравомыслящие люди занимались массовыми убийствами, геноцидом целых народов. От осознания того, как быстро цивилизованный человек может превратиться в зверя, «просто выполнявшего приказы», становится особенно страшно. Здесь, на небольшом пятачке земли, где всего за несколько лет было убито полтора миллиона человек. Перед мемориалом их памяти, на котором есть и белорусские слова.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by