Бескрайние поля на десятки миль вокруг, маленькие городки в одну улицу, жестокие зимы и суровые нравы, воспетые в фильме и сериале «Фарго», — все это Северная Дакота, настоящая американская глубинка на границе с Канадой, край фермеров, житница всей страны. В начале 1970-х именно здесь, in the middle of nowhere, началось строительство масштабного комплекса, не имевшего аналогов в мире. Проект Safeguard должен был спасти Соединенные Штаты и их население от угрозы Третьей мировой войны. Как среди пшеницы, кукурузы и картошки выросли бетонные колоссы? Зачем в мирную землю Северной Дакоты были закопаны десятки ядерных ракет? Почему возведенное здесь передовое сооружение не проработало и года? Onliner.by рассказывает об одном из крупнейших военных объектов эпохи холодной войны.
16 июля 1945 года произошло событие, в очередной раз радикально изменившее историю человечества. В 5 часов 29 минут утра на полигоне Аламогордо на юге штата Нью-Мексико была взорвана первая ядерная бомба. С этого испытания, получившего название Trinity («Троица»), началась атомная эра. В одно мгновение все прежние концепции ведения войны устарели, а представители вида Homo sapiens были поставлены перед угрозой своего полного или частичного исчезновения. Справедливости ради стоит отметить: существует и мнение, что появление столь разрушительного оружия, наоборот, пошло планете на пользу. Крупные державы, заполучив в свои руки технологию апокалипсиса, стали ответственнее относиться к развязыванию крупных конфликтов между собой, но прежде чем это случилось, политикам, военным и ученым пришлось пройти довольно долгий путь проб, ошибок, компромиссов, и основным стимулом при этом был научно-технический прогресс.
Просто придумать, собрать и испытать где-нибудь в безлюдной местности ядерный заряд было, разумеется, недостаточно. Его необходимо было научиться доставлять на территорию вероятного противника. Бомбы являлись крайне устаревшим средством. Самолеты, которые их несли, с развитием средств ПВО становились все более уязвимы, но у них появилась достойная (и куда более эффективная) альтернатива — баллистические ракеты. Дальность их полета неуклонно росла, и ко второй половине 1950-х годов благодаря собственным разработкам и достижениям немецкой команды Вернера фон Брауна и Советский Союз (1957 год), и США (1958 год) получили в свое распоряжение МБР — баллистические ракеты межконтинентального класса. На вооружение они были поставлены в начале 1960-х, и с тех пор никто на земле не мог чувствовать себя в безопасности.
К счастью, на всякое действие всегда есть противодействие. Практически одновременно с разработкой баллистических ракет шли работы над созданием их «убийц» — противоракет. В США первой успешной программой такого рода стал проект Nike Zeus. 19 июля 1962 года одноименная ракета, запущенная с тихоокеанского полигона Кваджалейн, прошла всего в 2 километрах от МБР Atlas. В реальных боевых условиях подрыв ядерного заряда на противоракете привел бы к уничтожению «Атласа».
Казалось бы, задача выполнена, враг не пройдет. Однако у программы Zeus были очень серьезные недостатки, оказавшиеся в конечном итоге роковыми. Например, для сопровождения целей (после их обнаружения) использовались устаревшие радары, которые были способны вести лишь одну боеголовку. И хотя каждый из пусковых комплексов Zeus должен был иметь в наличии шесть таких радаров, количество потенциально обнаруженных ими неприятельских целей было ограничено той же цифрой 6. Все это приводило к тому, что противнику достаточно было обеспечить необходимую интенсивность атаки, чтобы преодолеть эту систему ПРО и поразить намеченный стратегический объект.
К этому ключевому моменту добавлялось еще несколько принципиальных нюансов. При взрыве ядерного заряда противоракет возникало облако плазмы, непроницаемое для радаров. То есть фактически после успешного выполнения задачи система на некоторое время «слепла», что делало ее еще более уязвимой. Условным «коммунистам» достаточно было отправить две боеголовки друг за другом по одной траектории, чтобы просочиться сквозь Zeus. Вдобавок для противоракет также разрабатывались «убийцы» — ложные цели или различные средства, создающие помехи для радиолокационных станций (РЛС). Наконец, такая система ПРО была просто дорогим удовольствием. Каждая американская противоракета из-за сложности выполняемых задач обходилась бюджету дороже, чем МБР, а значит, вероятный противник всегда мог просто завалить респектабельных налогоплательщиков своими ракетами и похоронить их с помощью «кузькиной матери», как любил выражаться Никита Сергеевич Хрущев.
Проанализировав все недостатки программы Zeus, в Пентагоне решили от нее отказаться, вместо этого увлекшись разработкой нового проекта — Sentinel («Страж»). Он подразумевал ликвидацию угрозы так называемого «обезоруживающего нападения». Массированная межконтинентальная атака на ключевые точки по всей территории страны, для отражения которой и создавалась сеть пусковых комплексов Zeus (до 120 штук с бюджетом в фантастические для начала 1960-х $20 млрд), больше не устрашала многозвездных американских генералов. Куда опаснее (потому что реальнее) им казался внезапный ограниченный удар небольшим количеством боеголовок по основным площадкам расположения ядерного арсенала страны. Неожиданное нападение такого рода (например, с подлодок, подошедших к побережью) могло привести к тому, что США остались бы фактически безоружными.
Вот этого допустить было никак нельзя. К концу 1960-х основным средством предотвращения Третьей (и последней) мировой войны стала концепция неотвратимости ответного удара. Предполагалось, что Советский Союз никогда не нанесет ядерный удар первым, если будет уверен, что ответная атака со всеми вытекающими последствиями будет неотвратима. Точно такие же мысли были и в Кремле — взаимное уничтожение никого не интересовало. В этой связи принципиально важной становилась защита стратегических объектов, обеспечивающих подобный гарантированный удар. В США проект такой системы сначала получил название Sentinel, а потом трансформировался в Safeguard («Мера предосторожности»).
У Safeguard было сразу несколько принципиальных отличий от своих предшественников. Во-первых, он предполагал защиту от «обезоруживающего нападения» исключительно ограниченного количества важнейших стратегических объектов: трех авиационных баз, на каждой из которых базировалось по 150 МБР Minuteman. Zeus подразумевал развертывание 120 пусковых комплексов, Sentinel — 17 (помимо ядерного арсенала, «Страж» защищал крупнейшие аэродромы, базы подводных лодок и основные населенные пункты). В Пентагоне приняли принципиальное решение отказаться от такой широкой номенклатуры, справедливо предположив, что гарантии неизбежности ответного удара (то есть выживания 450 «минитменов») будет достаточно для обеспечения безопасности остальных военных баз и всех городов страны.
Во-вторых, к концу 1960-х ученые смогли разработать радары нового типа. В отличие от системы Zeus, где каждая РЛС вела всего одну цель, новые станции с фазированными антеннами были способны отслеживать множество боеголовок — крупное достижение научно-технического прогресса.
Наконец, третьим важным отличием было строительство двухэшелонной системы обороны. Теперь заатмосферные противоракеты дополнялись внутриатмосферными. Те должны были добивать каким-либо образом (к примеру, при помощи ложных целей или с использованием маскировки от облака плазмы) МБР, прорвавшиеся сквозь первый эшелон.
Такая архитектура системы ликвидировала все недостатки прежних вариантов ПРО, но и она постоянно совершенствовалась, подстраиваясь под стремительно меняющуюся геополитическую конъюнктуру. Изначально, Safeguard предполагал строительство трех защитных комплексов: на авиабазах Гранд-Форкс в Северной Дакоте, Малмстром в Монтане и Уайтмен в Миссури. От последней отказались практически сразу, а вот работы на остальных двух объектах начались.
В апреле 1970 года в пшеничных полях Северной Дакоты началась большая стройка. В Советском Союзе проекты подобного рода были строго засекречены, а занимались ими специальные военные строительные подразделения. В США дело обстояло гораздо проще. Инженерные войска (U. S. Army Corps of Engineers) просто выдали контракт (кстати, на то время крупнейший в своей истории — $468 млн) гражданской компании. Процесс строительства тщательно фотодокументировался, благодаря чему сейчас можно оценить возведение этого масштабного комплекса.
На пике работ (летом и осенью 1972 года) на площадке так называемого комплекса Safeguard имени Стенли Микелсена работало 3200 различных специалистов. Трудились они порой в три смены, ведь климатические условия штата были сродни сибирским. Зимой стройка порой вынужденно останавливалась из-за тридцатиградусных морозов и снежных бурь, но, несмотря на непогоду, американцы работали на зависть иным советским комсомольцам. Для богом забытой Северной Дакоты такое пришествие стало настоящим шоком. В глубоко сельскохозяйственном регионе, где фермеры были озабочены поднятием зяби и урожайностью сахарной свеклы, неожиданно появились тысячи новых жителей.
Население иных городков за несколько месяцев выросло вдвое: вместе со строителями, а потом и обслуживающим персоналом комплекса приехали их семьи. Жилья не хватало, выросли нагрузки на школы, больницы, инженерную инфраструктуру — знакомые и для обитателей СССР проблемы. Отдельные жители штата даже пытались протестовать против стройки, тем более в разгаре была общественная кампания против вьетнамской войны. Но все быстро осознали, какие преимущества для штата дает такой объект.
Со строителями, военными, инженерами в Северную Дакоту пришла и часть тех $468 млн. Не хватало жилья, росла арендная плата, но доходы всех местных бизнесов ощутимо выросли. Открывались и новые предприятия, рос общий уровень доходов местных жителей — все, в общем-то, остались довольны. Всего за пять лет комплекс имени Стенли Микелсена был завершен. В общей сложности было использовано более 700 тыс. кубометров бетона, 27,5 тыс. тонн стали и 2273 миль разнообразной проводки — и вот во что они превратились.
Комплекс в Северной Дакоте состоял из четырех основных компонентов. Первым был радар периметрического обнаружения (Perimeter Acquisition Radar — PAR), предназначенный для определения летящих в направлении авиабазы Гранд-Форкс целей. Мощности этой гигантской РЛС высотой в 37 метров было достаточно для обнаружения мельчайших объектов на расстоянии до 3600 километров. Его начали строить первым (в апреле 1970 года), первым его и закончили (в августе 1972-го), а через год после завершения пуско-наладочных работ он осуществил успешные наблюдения.
Вторым объектом стал радар ракетной позиции (Missile Site Radar — MSR). Из-за его формы местные жители прозвали это огромное сооружение «Пирамида Никсона». Радар действительно представлял собой усеченную пирамиду, на каждой стороне которой находились фазированные антенные решетки. С их помощью сопровождались обнаруженные радаром PAR цели, а затем отслеживались взлетевшие на их перехват ракеты обоих эшелонов.
Рядом с радаром ракетной позиции, являвшимся центральным элементом, находился третий компонент комплекса — стартовая позиция заатмосферных противоракет LIM-49A Spartan. «Спартанцев» всего было 30 штук, находились они в подземных взрывозащитных шахтах и были способны лететь на расстояние до 740 километров. Подлетая к цели (вероятно, с красной звездой на борту) пятимегатонная ядерная боевая часть ракеты взрывалась, чем выводила коммунистическую боеголовку из строя.
Наконец, четвертой составляющей Safeguard были противоракеты внутриатмосферного перехвата Sprint. Похожие на конусы восьмиметровые «спринты» могли преодолевать до 40 километров и должны были добивать прорвавшиеся через заслон 30 «спартанцев» цели. Килотонный нейтронный заряд делал это крайне эффективно.
Таких противоракет было уже больше. Их распределили по пяти стартовым позициям. Одна позиция (16 «спринтов» в подземных шахтах) прикрывала центральный комплекс с периметрическим радаром и «спартанцами», еще четыре находились рядом с местами базирования МБР Minutemen — тех самых, ради которых и затевалась вся стройка. Отдаленные ракетные позиции под номерами 1 и 2 имели по 12 противоракет Sprint, позиция номер 3 — 16, позиция номер 4 — 14. В общей сложности в Северной Дакоте базировалось 70 внутриатмосферных ракет.
При Леониде Брежневе в отношениях СССР и США началась razryadka, и обе стороны решили ограничить гонку вооружений. Доктрина гарантированного взаимного уничтожения была признана идеальной, а для этого, решили Брежнев и Никсон, будет достаточно и сотни противоракет. В 1972 году был подписан договор об ограничении систем противоракетной обороны, в соответствии с которым и Советский Союз, и Соединенные Штаты могли создать всего два района стратегической ПРО: один — вокруг своей столицы, а второй — вокруг одного из районов базирования МБР. Каждый из них было разрешено защитить не более чем сотней стационарных противоракет. Именно поэтому США, к тому времени уже вовсю развернувшие строительство второго комплекса Safeguard у авиабазы Малмстром в Монтане, были вынуждены его остановить. Большинство уже возведенных сооружений были демонтированы, и лишь остатки местного радара периметрического обнаружения так и остались стоять посреди поля.
Объект в Северной Дакоте был закончен в полной мере, но и его ждала печальная судьба. 1 октября 1975 года его официально ввели в эксплуатацию, а уже на следующий день Сенат США принял решение о прекращении финансирования программы. Комплекс, проработавший всего сутки (!), оказался не нужен и окончательно закрылся 10 февраля 1976 года. Все только что установленное и протестированное оборудование, в ходе испытаний показавшее свою исключительную эффективность в выполнении поставленных задач, было демонтировано. Армия США сохранила в своей структуре лишь один из его элементов — радар периметрического обнаружения, который в дальнейшем использовали (и используют сейчас) в качестве РЛС системы предупреждения о ракетном нападении.
Как такое могло случиться? Почему новенький передовой противоракетный комплекс, в создание которого были вложены миллиарды долларов и миллионы человеко-часов, оказался, по сути, не нужен? Дело было в том, что всего за пятилетку в США в очередной раз кардинально поменялась концепция обеспечения неотвратимости удара возмездия. С середины 1970-х основой этой системы стали подводные атомные ракетоносцы. В Пентагоне решили, что гигантские субмарины с МБР на борту, мобильные и способные находиться в любой точке Мирового океана в конкретный момент времени, куда лучше подходят для гарантии ответной атаки, чем пусть и сверхзащищенный, но единственный район в Северной Дакоте. Его содержание оказалось бессмысленной тратой денег.
Научно-технический прогресс порой слишком стремителен, и его жертвами иногда становятся даже актуальные решения. Над полями Северной Дакоты до сих пор возвышается гигантская бетонная пирамида, а вокруг нее уже колосится пшеница протестантов-гуттеритов, купивших остатки военного объекта в 2012 году. Сюда иногда заезжают оказавшиеся в штате редкие туристы, чтобы своими глазами посмотреть на этот памятник. Памятник вовсе не расточительству, а принципу «Лучшее — враг хорошего».
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by