Деревня Городище нынче соседствует с огромным Минском, почти помалкивая, что, скорее всего, именно она и есть Минск. Дома местных жителей здесь почти вплотную подходят к возвышенности с городищем. Так было и много веков назад.

Археологи, которые копаются в земле, — вполне привычная картинка для местных.

Вот и Андрей Войтехович, сейчас заведующий отделом археологии Средних веков и Нового времени Института истории НАН, ведет тут раскопки больше 10 лет, с 2011-го.

— Может, старожилы на Менке вам что-то необычное рассказывали? — спрашиваем у Войтеховича. — Вдруг за эти годы к вам подошла какая-нибудь бабушка и сказала: «Знаете, а ведь мой дед…»

— «…Изяслава еще помнил!» Да? — смеется археолог. — Нет, такого не было, конечно. 

В поисковый сезон здесь было многолюдно: историки, студенты, волонтеры. Теперь тут все желто-пустынное. Техника заканчивает закапывать раскрытый для исследований вал. А мы пока просим Андрея Войтеховича подытожить, какие были сделаны открытия.

Обнаружили мощную оборонительную стену (похоже, это правда летописный Менск)

Многие ученые сейчас сходятся во мнении, что знаменитые летописные строчки в «Повести временных лет» — именно об этом Менске, на Менке. Ярославичи взяли город, а потом уже пошли к Немиге (туда, где Минск находится сейчас).

В год 6575 (1067). Поднял рать в Полоцке Всеслав, сын Брячислава, и занял Новгород. Трое же Ярославичей, Изяслав, Святослав, Всеволод, собрав воинов, пошли на Всеслава в сильный мороз. И подошли к Менску, и минчане затворились в городе. Братья же эти взяли Менск и перебили всех мужей, а жен и детей захватили в плен и пошли к Немиге, и Всеслав пошел против них.

Валы на Менке серьезно заинтересовали ученых еще лет 100 назад.

— В 20-е годы ХХ века академик Ясинский предположил, что именно здесь мог располагаться летописный Менск, — рассказывает Андрей Войтехович. — Все-таки здесь течет река Менка, а обычно древнерусские города получали названия от рек, на которых стояли.

Первые крупные раскопки начались тут в 1954-м. Потом, с 1963 по 1967 год, местность исследовал археолог Эдуард Михайлович Загорульский.

— Он сделал небольшую прорезку вала, метровые траншеи — и пришел к заключению, что это никакой не город, а большая древнерусская деревня. И что валы здесь возвели не ранее XIV века. 

Позже, с 1975 по 1983 год, работами руководил Георгий Васильевич Штыхов.

— Он сделал прорезку вала и открыл дубовые клети. Предположил, что это действительно древнерусский город Менск, а клети — фрагменты его оборонительной стены. У Штыхова с Загорульским началась полемика, которая продолжалась очень долго...

В наши дни археологи периодически вели раскопки на Менке, но повезло комплексу всего пару лет назад. Чтобы поставить точку в спорных вопросах, государство выделило деньги на крупные исследования.

— И мы действительно их провели. Беспрецедентно изучили вал, сделали большую прорезку, открыли целую систему деревянных укреплений. Они были достаточно мощные.

Такие стены мог себе позволить только большой, важный городской центр.

Радиоуглеродный анализ показал, что деревья для укреплений были срублены в 990-х годах.

— Но опять же, это годы вырубки. Сколько дерево могло пролежать до стройки? А может, его вообще из воды достали? Неизвестно. Но есть и другие данные. Например, мы нашли здесь много деревянных лопат, которые использовались в строительстве. Их углеродный анализ показал примерно 1000-й год.

По находкам понятно, что само поселение на Менке возникло еще раньше, но поначалу оно не было укрепленным.

— Полноценным же городом место стало, когда возвели городни — крепостные стены. Тут получилась классическая для средневекового древнерусского города схема: малое городище — детинец, где жила знать; огороженный окольный город, где проживали крупные купцы, боярство; четыре посада вокруг — вся деревня Городище на них стоит. Вообще город был достаточно большим для своего времени — около 30 гектаров.

Ученые достали несколько клетей, срубы разобрали и отправили в Гомель.

— Там есть фирма, которая уже много лет занимается добычей, сохранением и консервацией мореного дуба. Она плотно сотрудничает с технологическим университетом, где разрабатывают всякие химические консерванты. Так что Гомель — единственное место в Беларуси, где дуб отсюда могут полностью сберечь.

По словам ученого, настолько хорошо сохранившихся оборонительных укреплений древнерусского периода до сих пор не находили ни в Беларуси, ни в России, ни в Украине.

— Обычно при раскопках находят лишь истлевшие следы крепости. А здесь мы на два метра в высоту проследили конструкцию.

Благодарить за сохранность стоит болото.

— Вообще здесь почва такая, что органика практически не сохраняется. Очень слабо — кость, а дерево совсем не оставляет следов, даже трухи, тлена… Но этот вал был в болоте, стену поставили на заболоченной пойме Менки, засыпали бревна изнутри болотным глеем с глиной. Потом снова подсыпали глеем с глиной. Дерево постоянно находилось в сырости, что послужило отличным консервантом.

Речка Менка себе не изменяет и спустя тысячу лет: в раскопе даже во время теперешних работ стояла вода.

— Даже в самую жару, бывало, вечером откачаем, а утром снова вода. В какой-то момент плюнули и так, по воде, ходили. Уже если выше колен поднималась, что сапоги резиновые не держали, — тогда откачивали.

Недавно итоги исследований на Менке презентовали премьер-министру. Тогда же прозвучало, что здесь должен появиться музей.

— Прямо здесь, внутри вала, можно разместить павильон, а в нем выставить найденные клети, — согласен с идеей Андрей Войтехович. — Что-то похожее есть в Польше, в Гнезно, где оборонительные сооружения законсервировали и сделали музей.

А вот срубы древних жилых домов на Менке не покажешь. Здесь они не сохранились, в отличие от археологического комплекса «Берестье».

Торговые пломбы, стрелы и древние могилы. Что еще нашли?

Оборонительные укрепления, не уехавшие на консервацию, снова засыпали землей. Что касается других артефактов, то найденное переехало в Институт истории. На Менке, кстати, достали «огромное количество» предметов из жизни древнерусского города. В основном они относятся к Х—ХI векам и началу ХII века.

Так, на малом городище нашлось много интересных вещей, связанных с элитарной культурой дружинников высокого ранга.

— Например, боевой топор очень редкого типа, индивидуальной формы — он имитировал датский и, видимо, делался под заказ, — рассказывает Андрей Войтехович.

Были найдены наконечники стрел, в том числе обожженные. Ученые обнаружили, что практически во всей западной части городища был крупный пожар — судя по обожженной керамике, в ХI веке. Угли с пожарища отдадут на радиоуглеродный анализ, чтобы точно сказать, с какими историческими событиями можно соотнести бедствие.

В городе на Менке процветала торговля, поэтому среди находок попадается множество монет. Например, есть дирхамы, арабские деньги, которые были в обороте до середины ХI века.

— А еще, удивительное дело, три дня подряд мы находили по одному византийскому фоллису.

Обнаружились и торговые пломбы с изображением княжеских знаков и святых.

— Это такие эрзац-деньги. Каждая пломба означала шкурку пушного зверя. Самое интересное: мы здесь нашли ювелирную мастерскую, где как раз такие пломбы и делали. Собственно, в городе имели право «печатать деньги». Нашли также торговые пломбы из Турова, Чернигова, Гродно, Полоцка.

А вот княжеских печатей, к сожалению, не нашли.

— Лет 20 этот комплекс рядом с Минском служил Меккой для черных копателей, и есть информация, что они здесь поднимали княжеские печати в достаточном количестве…

Зато есть два донца горшков с изображением трезубца — родового знака князя Изяслава, сына киевского князя Владимира и полоцкой княжны Рогнеды.

— Скорее всего, перед тем как отправить Изяслава в Полоцк, Владимир направил его сюда. Возможно, эти южные территории Изяславу отдали в знак компенсации за то, что его «попросили» из Киева вместе с Рогнедой.

Совершенно неожиданно ученые обнаружили в большом городище погребение с могилами трех человек. Предположительно, двое из них — молодая женщина и подросток. Точную дату захоронения еще предстоит установить.

— Погребение на территории окольного города, которым является большое древнерусское городище, могло возникнуть только при одном условии — если там стояла церковь. И, конечно, вокруг храма обычно хоронили знатных людей.

В следующем году работы на Менке будут продолжены — исследователи прицельно поищут место, где мог стоять деревянный храм.

— Конечно, ждем косвенных свидетельств. Думаю, сможем локализовать храм по расположению погребений, по какой-то утвари. Интересно, что в прошлом году в раскопе неподалеку мы нашли ручное кадило, кацею. Может быть, есть связь.

Помимо христианских, земля скрывала и несколько любопытных предметов, которые отсылают к язычеству.

— В одном дубовом дереве в стене мы обнаружили вживленную кабанью челюсть. Подобные дубы уже находили на Киевщине, вылавливали в Дисне. Это следы языческого культа.

Здешнюю дубовую языческую рощу пустили под топор, из нее сделали бревна — похоже, уже христиане, для которых это был просто строительный материал.

Но это еще не все необычные находки. Конструкция оборонительных стен предполагает гаки — крюки на концах. Они удерживали бревна, чтобы нападавшие на крепость не могли выдернуть их из сруба.

— И на одном гаке кто-то вырезал, на наш взгляд, кабаньи клыки. Похожие гаки с клыками есть в Гнезно, в столице первого польского короля Мешко Первого. Видимо, это была традиционная символика для оборонительных сооружений.

Как это место связано с современным Минском?

Собеседник считает, что теперешний Минск (на слиянии Свислочи и Немиги) — преемник Минска старого (на Менке).

— Они различаются хронологически, это видно по материальной культуре. Если здесь бóльшая часть находок относится к X—XI векам, а XII век представлен эпизодически, то в Минске на Свислочи артефакты в основном из XII, XIII веков и выше, а вот XI век там представлен очень скромно, — поясняет Андрей Войтехович.

Город на Менке, говорит ученый, возник в самом конце X — начале XI века как центр обширной сельской округи. Плодородные земли в верховьях Птичи дали возможность накормить большое количество сельских жителей.

— Постепенно возникла необходимость в городе, где бы многочисленное сельское население могло сбывать свой товар, покупать предметы ремесла, а также импортный товар у купцов. Так возник город, а вокруг него — волость. 

Когда в начале XII века князь Всеслав начал раздавать своим сыновьям уделы, минский достался Глебу.

— Ему уже неинтересно было жить в этом старом месте. Во-первых, город стоял на маленькой несудоходной реке, а для того времени нужна была более важная артерия. Во-вторых, укрепления уже были поврежденными: где-то стены надо было перестраивать. Плюс старая знать могла ставить палки в колеса молодому князю. Все это, я думаю, и привело к тому, что Глеб построил себе абсолютно новый город, новую столицу, возвел новые укрепления. Так появилась столица с собственным боярством, знатью. Потихоньку ремесленники и купцы начали переходить в новое место, где выгоднее было жить. Буквально за лет 30—50 город на Менке полностью пришел в упадок, и к середине XII века жизнь здесь прекратилась.

Благодаря находкам на Менке появилась возможность привязаться к новым датам при подсчете возраста Минска. До сих пор ориентировались на тот самый летописный 1067 год (исходя из этого в 2024-м белорусская столица отметила 957-летие).

На этот счет Андрей Войтехович делится такими соображениями:

— Собственно говоря, чем является дата Минска? Когда его «ушчэнт» сожгли, когда часть жителей убили, а часть угнали в плен. Не думаю, что стоит вообще отмечать разгром города. 

Ученый вполне допускает, что дату основания Минска теперь могут сдвинуть на более раннюю. По крайней мере, лет на 60—70, привязавшись к времени появления крепостных стен.

Напоследок уточняем у археолога, доволен ли он итогом своих многолетних раскопок на историческом городище. Похоже, что да.

— Это поселение на Менке давно уже привлекало внимание ученых — как российских, так и украинских, потому что это одно из звеньев древнерусского государства, его городской культуры. Это важное место для понимания всего процесса становления государств на территории Восточной Европы, восточных славян. Это как в мозаике, когда не хватает деталей, чтобы общая картина стала более четкой и ясной. Мы показали и доказали, что это был город, расцвет которого пришелся на XI век. Тем не менее в XII веке жизнь в нем прекратилась. Осталось разобраться с храмом. И садиться писать научную монографию, книгу, — подытоживает Андрей Войтехович.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by