Квартальная застройка вновь торжествует. После Второй мировой войны казалось, что она обречена: в моду входили просторные многоэтажные жилые районы, противопоставлявшиеся «безнадежно устаревшему» формату городского строительства. Районы обвиняли кварталы в тесноте, скученности, несоответствии человеческим потребностям эпохи научно-технической революции, неспособности решить основополагающую проблему послевоенного быта — нехватки жилья для всех желающих звать себя горожанами. Ирония судьбы оказалась в том, что кварталы быстро нанесли ответный удар. Недостатки крупных жилых массивов, часто стремительно деградировавших в спальные гетто, стали очевидны в течение пары десятков лет, и теперь уже именно районами принято пугать детей. К сожалению, в нашей стране инерция градостроительных процессов 1960—1980-х годов еще слишком велика и возврат к старой доброй квартальной застройке лишь начинается, но в большинстве европейских стран она уже вновь стала нормой, конечно, адаптированной к требованиям сегодняшнего дня. Например, в Хельсинки.

Фотографии сделаны на камеру Leica смартфона Huawei P20 Pro

Новая жизнь старых промзон

Мы выбрали два района новостроек, у которых, впрочем, очень много общего. Во-первых, они устроены примерно одинаково, что лишний раз подтверждает работоспособность принципов, лежащих в основе организации этих городских территорий. Во-вторых, обе площадки занимают некогда обширные портовые промышленные зоны, повидавшие на своем веку всякое, но к XXI столетию оказавшиеся ненужными.

Хельсинки — город не слишком старый и, как и любая балтийская столица, ориентированный на море. За 200 лет активного роста (сначала в виде российского Гельсингфорса, а затем уже и независимой сущности) его центральная часть обросла портами, через которые в Финляндию доставлялись необходимые народному хозяйству товары, а в обратном направлении шла экспортная продукция местных предприятий и дары природы (например, лес). К XXI веку эти промзоны оказались в вызывающей близости к центру выросшего города. Ценная территория при этом использовалась неэффективно: квадратные метры были заняты не полезной современному Хельсинки недвижимостью, а бездушными контейнерами, углем и нефтехранилищами.

С этим надо было что-то делать. Решение лежало на поверхности: предприятия, земля под которыми была дороже, чем вся их стоимость, закрываются или выносятся на новую площадку подальше от центральных районов, их бывшая промзона реабилитируется (очистка грунта, демонтаж лишних зданий и конструкций и так далее) и отдается под новый инвестпроект, для которого разрабатывается единый генплан. Застройщиков при этом может быть несколько.

Так произошло и в Хельсинки. В 2008-м, после пяти лет работ (и 468 млн потраченных евро) на востоке города, в районе Вуосаари был сдан новый грузовой порт, куда перенесли функции трех его предшественников, располагавшихся по соседству с центром финской столицы. Сразу же после этого старые промзоны пошли под снос, и началась их постепенная регенерация — уже с совершенно противоположными функциями.

Западная гавань

Первое отличие от белорусских реалий — сроки проведения работ. Белорусские застройщики, по крайней мере те из них, которые не испытывают проблем с финансами, заинтересованы в максимально быстром освоении доставшегося им участка. Стимулированные, кроме прочего, и неослабевающим спросом, новые квадратные метры штампуются десятками тысяч, и чем выше получившееся здание, тем лучше. В Финляндии никуда не торопятся, но дело здесь вовсе не в стереотипных национальных чертах прибалтийского характера. К развитию площадки подходят со свойственной северным народам обстоятельностью. Процесс непосредственного строительства начинается лишь после длительного подготовительного периода, включающего в себя не только экологические мероприятия, но и перекладку коммуникаций, организацию инженерной инфраструктуры, возведение транспортной сети. Например, в Западную гавань, где ведется строительство района Яткясаари, сразу же проложили четыре трамвайных маршрута, а в другом бывшем порту, Калатасама, станцию метро открыли еще в 2007 году задолго до начала сооружения собственно жилых домов. Разительный контраст с нашими реалиями. При этом окончание строительства обоих районов запланировано лишь на 2030 год: никакого аврала и штурмовщины, но даже первые жители свежих кварталов могут пользоваться таким благом цивилизации, как общественный транспорт.

Естественно, это сделано специально, чтобы стимулировать отказ от своего автомобиля. Владение машиной — удовольствие дорогое, и надо приготовиться за него платить. Забудьте про привычные нам плоскостные парковки, уличные места — гостевые (и бесплатные в течение лишь первых часов), а жильцы могут воспользоваться подземными паркингами под домами. Все сделано для того, чтобы избавить внутрирайонные проезды от захламляющих их автомобилей и вместо этого пересадить местных жителей на велосипеды, автобусы, трамваи, метро, тем самым сократив внутригородской трафик.

Оставить машину под любимым деревом во дворе или у подъезда тоже не получится: стоянок во дворах в современных жилых комплексах Хельсинки попросту нет. Дворы закрыты не только от автомобилей, но и от транзитного пешеходного движения — сплошная красная линия домов, сформированная по периметру квартала, способствует превращению его центра в закрытое пространство, предназначенное для отдыха и общения соседей. Каждый из таких дворов оформлен по-своему, и при этом они являются таким же продуктом творчества архитекторов, как и окружающие их здания. Здесь продумано озеленение, порой небанален даже рельеф, стоят мангалы для жильцов, организуются велопарковки и детские площадки, сюда выходят террасы квартир на первом этаже. При этом благодаря замкнутости территории и практически полному отсутствию случайных прохожих такие дворы формируют квартальное комьюнити — сообщество людей, объединенных единым жизненным пространством, похожими интересами и заботами.

Подобное почти невозможно представить в привычном нам формате крупного жилого района. Когда такие образования только появлялись в своем изначальном пятиэтажном варианте, настоящие соседские отношения еще могли возникнуть (и зачастую они формировались на продолжительное время), но с ростом этажности зданий, укрупнением масштабов «спальников» те все больше вырождались в пространство для сна, но не для жизни.

В застройке современного типа архитекторы еще на этапе проектирования предусматривают целый ряд мер, способствующих созданию городской среды XXI века. Ошибки прошлых градостроительных экспериментов убедительно показали, что для отдельного человека, семьи еще не изобретено ничего комфортнее сетки кварталов, конечно, при соблюдении ряда условий. Во-первых, этажность домов должна быть гуманной. На улицах-каньонах, окруженных уходящими в космос стенами, человек превращается в муравья, у которого есть лишь заложенные природой функции. В ряде случаев (например, в Нью-Йорке или Гонконге) сверхвысотная застройка обусловлена географическим положением, но для города, имеющего пространство для роста, оправдать строительство человейников можно лишь социальными обязательствами государства.

Вторым врагом всего современного является монотонность внешнего облика района, привычная картина в типовых «спальниках». Их авторы сражались за разнообразие как могли, вводя высотные акценты, поворотные секции, дающие изогнутый силуэт, пытались формировать завершенные архитектурные ансамбли, располагая ограниченной номенклатурой типовых элементов. Реальность неумолима: человеку нравится разнообразие. Именно поэтому идеальное место для жизни создается из уникальных элементов. Все дома в хельсинских районах Яткясаари в Западной гавани или Калатасама на востоке города разные — из монолитного бетона, из кирпича, даже из дерева, но разные. Гармоничность же облика формируется за счет единства архитектуры и похожей, типично скандинавской цветовой гаммы (с редкими яркими включениями). Интересный силуэт района создается благодаря переменной этажности застройки. В такой ситуации даже в высотках нет ничего плохого, если они единичны и построены в правильно выбранном месте.

Третьим столпом в непростом процессе создания успешной городской среды является тот неочевидный для наших градостроителей факт, что «жизнь» подразумевает под собой не только сон или пребывание в пределах своей ячейки общества. Жизнь — это в том числе и работа. В пределах нового района должны создаваться и рабочие места, хотя бы в виде офисных зданий. Это позволит избежать его верной трансформации в спальное гетто, вымирания утром буднего дня и одновременно снизит нагрузку на центральную часть города или его деловые кварталы. В Западной гавани Хельсинки сохранились офисы паромных компаний, на востоке, в Калатасаме, в районе транспортного узла со станцией метро строится целый набор бизнес-центров, включающих и будущее самое высокое здание города.

Стоит ли говорить, что вместе с жильем там одновременно строится и вся необходимая повседневная инфраструктура: школы, детсады (в Яткясаари будут даже отдельные учебные заведения для шведскоязычного меньшинства), торговые центры, на первых этажах домов открываются магазины шаговой доступности, кафе, тренажерные залы. Проектом предусматривается создание парковых зон, строительство культурных центров, библиотек, даже театра (в Западной гавани все для тех же финских шведов). В конечном итоге на месте каждой из брутальных промзон появится (и они уже наполовину построены) функционально полноценные районы, которые местным жителям будет совершенно необязательно покидать. Большие неэффективно используемые пространства вновь станут частью активной городской среды, на улицах закипит жизнь, а люди за свои кровные евро получат не просто крышу над головой.

Когда-нибудь такие принципы организации жилых районов станут нормой и для нашей страны. Первые попытки создания кварталов подобного типа в Минске уже делаются, а значит, градостроительная эволюция неумолима. Обидно лишь за сотни лакомых гектаров столичной территории, за последние годы напрочь испорченных анахронизмами середины прошлого века. Потомки будут нас осуждать и даже немного жалеть.

---

Партнер балтийского цикла — компания Huawei. Линейка Huawei P20 — смартфоны, фото- и видеовозможности которых пригодятся и в работе, и для путешествий. Согласно рейтингу DxOMark, Huawei P20 Pro признан смартфоном с лучшей камерой в мире. P20 и P20 Pro делают снимки с помощью камеры Leica и искусственного интеллекта. Последний сам настраивает съемку, моделирует портреты, помогает с яркостью, детализацией и цветопередачей, дает советы по выстраиванию композиции фото, позволяя в итоге #ВидетьБольше.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Бел Хуавэй Технолоджис», УНП 190835312.

Читайте также:

• Жаркие вечеринки, «самое теплое море» и побег из СССР: репортаж о нераскрученно-крутом курорте на Балтике
• Зарплата от €3000 и жизнь у моря. Сказка и быль
• «Худший город ЕС»? Спецрепортаж
• Гибель «Эстонии»: как произошла крупнейшая морская катастрофа на постсоветском пространстве
• Город невезения: во что превратился бывший секретный советский военный центр
• Репортаж из самого успешного города бывшего Советского Союза
• На шопинг в Таллинн. Сравниваем цены с Минском
• Ты не поверишь. Как выглядит «Серебрянка» на окраине Хельсинки
• Эксперимент с транспортом в Таллинне

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by