Как закалялась сталь

Многие современные жители Кракова уверены, что строительство в их аристократическом городе мощного сталеплавильного комбината было изощренным издевательством, инспирированным даже не Варшавой, а самой Москвой. В наказание за откровенное нежелание принимать новый общественный строй и пассивное ему сопротивление «Большой брат» будто бы пролоббировал через своих польских агентов решение превратить интеллектуальную кузницу в кузницу в буквальном смысле. При этом население Кракова — потенциального очага диссидентских настроений — планировалось разбавить десятками тысяч новых жителей, в основном бывших крестьян-бедняков, нового пролетариата, который, в свою очередь, становился бы опорой коммунистической власти. Как показало будущее, даже если такой дьявольский план и существовал в действительности, закончился он сокрушительным провалом.

На самом деле идеологические причины, конечно, оказали некоторое влияние, но далеко не основное. Логика выбора именно Кракова на роль «польского Магнитогорска» была продиктована прежде всего банальной экономикой и столь же скучной социологией.

После вхождения в соцлагерь индустриализации (пусть и не такой масштабной, как в Советском Союзе в 1930-е) Польше было не избежать. Это было насущной необходимостью, которую прекрасно понимали в стране еще до войны. Именно поэтому руководство ПНР продолжило задуманный еще буржуазными правительствами проект создания «Центрального индустриального района», столицей которого была Сталева-Воля. Однако по социалистическим меркам эта идея была довольно камерной, лишенной требуемого грандиозного размаха преобразований. Советское правительство сделало своим польским коллегам предложение, от которого те не смогли отказаться: создать в южной части страны циклопический, невиданный ранее металлургический комбинат, обеспечивший бы всю Польшу сталью и ее производными.

Краков для его размещения был также выбран неспроста. Изначально рассматривались три потенциальные площадки. Одна находилась слишком близко к прежней границе с Германией, использовать вторую не позволила неблагоприятная роза ветров, поэтому пришлось остановиться на третьей, расположенной к северо-востоку от Кракова, в районе деревни с символическим названием Могила. У нее был целый ряд преимуществ, определивших окончательный выбор.

Во-первых, рядом был силезский уголь — тот самый кокс, который требовался в то время любой черной металлургии, — и кокса было много. Во-вторых, относительно недалеко находилась граница с Украинской ССР, откуда (из Кривого Рога) планировалось поставлять на новое предприятие железную руду. В-третьих, крупная река (Висла) обеспечивала производство необходимым количеством технической воды. Благоприятная роза ветров была четвертым фактором: все вредные выделения гиганта сдувались в сторону от города. Наконец, в-пятых, в Кракове находилась известная Горно-металлургическая академия, которая должна была стать источником кадров для комбината, а сам город на первое время обеспечил бы стройку жильем для строителей и прочих работников.

Рождение нового города

Решение о строительстве крупнейшего металлургического производства Польши было принято в мае 1947 года, всего через два года после окончания Второй мировой. СССР, как это было принято, оказал «братскую помощь». Проект комбината разрабатывал советский институт «Гипромез», а бо́льшую часть крупного оборудования изготовил завод «Уралмаш» в Свердловске. Необходимую для строительства землю оперативно изъяли (за небольшую компенсацию) у местных крестьян, после чего уже в 1949 году рядом с Могилой закипела большая стройка, на которую (опять же по советскому образцу) активно созывалась молодежь. Для тысяч юношей и девушек, особенно из крестьянских семей, участие в этом проекте действительно стало возможностью вырваться из послевоенной разрухи и бедности. Им обещали не виртуальные, а вполне конкретные блага: рабочее место, достойную зарплату и в обозримом будущем комфортабельное жилье.

На возможности Кракова рассчитывали лишь в начале стройки. Рядом с комбинатом должен был вырасти новый город, спроектированный в соответствии с установками социалистического реализма, невиданный прежде Польшей образец идеального места для жизни человека труда.

Собственно город, получивший название Нова-Хута (Хута — плавильня, металлургическое производство, завод), и начал строиться в 1949 году. Любопытно, что его первые кварталы создавались полустихийно, без утвержденного генерального плана остальных районов. Этот «пионерский» (в советской терминологии) поселок сейчас очень напоминает внутренние кварталы любого из советских соцгородков, включая минские у автомобильного и тракторного заводов. Уютный масштаб застройки создан небольшими двух- и трехэтажными типовыми зданиями с черепичными крышами. На самом первом из них, кстати, построенном из вроцлавского кирпича, привезенного с руин этого города, сейчас установлена мемориальная доска. Поляки, к счастью, преодолели свой нигилизм по отношению к архитектурному наследию социалистического периода, и самые важные его образцы сейчас поставлены под охрану как памятники истории и культуры.

Генеральный план Нова-Хуты, которую к тому времени уже включили в состав Кракова, был готов лишь к началу 1950-х. В отличие от комбината, его проектировали исключительно польские архитекторы из краковского института «Горпроект» во главе с Тадеушем Пташицким. О полноценной творческой свободе речи, конечно, не шло. Авторы были вынуждены работать в рамках импортированной из Советского Союза концепции «освоения классического наследия». Однако в Польше она имела свою специфику. Если в СССР в основном использовались образы неоклассики, зачастую в ее пышном ампирном варианте, то архитекторы ПНР считали высшей точкой национального зодчества ренессанс, а поэтому многие польские послевоенные здания несут отчетливый отпечаток именно этого стиля.

Ядром Нова-Хуты стала крупная Центральная площадь, от которой системой лучей расходились в разные стороны важнейшие улицы района, бывшие его каркасом. Главными были две: аллея Ударников Труда (с 1958 года аллея Ленина, а сейчас аллея Солидарности), которая вела к металлургическому комбинату, и аллея Роз, короткий пешеходный променад, соединявший Центральную площадь с Ратушной. Именно здесь в начале 1950-х годов строился монументальный парадный ансамбль, здесь же уже в 1970-е поставили (как оказалось, всего на 15 лет) памятник Владимиру Ленину.

По нашим меркам эта застройка выглядит визуально скромно. Кажется, даже Никиту Сергеевича Хрущева удовлетворила бы местная архитектура, количество «излишеств» на которой на советском фоне минимально. На впечатлении сказывается и специфическая для Польши колористика послевоенных зданий с ее отсутствием ярких и минимальным количеством светлых цветов. Зато подобный образ как нельзя лучше гармонирует с брутальным комбинатом, спутником которого Нова-Хута является и по сей день.

Однако пусть такое первое впечатление не вводит в заблуждение: во всем остальном этот район проектировался действительно по канонам города-сада в его социалистической модификации. Широкие улицы (хороши для парадов и манифестаций) делят Нова-Хуту на жилые сектора, каждый из которых, в свою очередь, разбивается на более мелкие жилые группы (в среднем в одной проживает около 5 тыс. человек). Любая группа задумывалась как автономная единица со своими школой, детскими садами, магазинами и другими учреждениями соцкультбыта.

Сектора обеспечивались и необходимым набором культурных учреждений. В Нова-Хуте было три кинотеатра (включая два в отдельно стоящих крупных зданиях), большой Дворец культуры и свой Народный театр, до сих пор пользующийся в Кракове неплохой репутацией. Равномерно были распределены по территории района спортивные объекты и профессионально-технические училища, построена отдельная крупная больница. На аллее Роз в симметрично расположенных домах-башнях открылись кафе Stylowa и ресторан Arcadia. Как раз между ними стоял до 1989 года памятник Ленину, и злые языки, конечно, утверждали, что Ленин (в свое время, кстати, поживший в Кракове) запечатлен в момент, когда он вышел из ресторана и идет в кафе. В Нова-Хуте была создана полноценная инфраструктура, позволявшая ее жителям вовсе не выезжать из района в центральную часть Кракова.

Однако архитекторы не предусмотрели (причем сделали это специально) важнейших для поляков объектов: здесь не было ни одного костела.

Город без бога для людей из мрамора

Нова-Хута была первым польским городом (де-факто «городом») без единой католической церкви. Новое коммунистическое руководство ПНР предполагало, что это будет полностью атеистическое образование, надеялось, что поляков по образцу советских граждан получится при помощи доменных и мартеновских печей быстро перековать в безбожников. Большее заблуждение сложно было выдумать. Рабочие-металлурги (и их жены), которые должны были стать авангардом рабочего класса Польши, неожиданно принялись ездить в костелы в исторической части Кракова. В 1960 году кампания за строительство в Нова-Хуте своего храма и отказ городских властей в этом привели к масштабным народным волнениям и столкновениям с милицией. Только в 1967 году местным жителям удалось добиться разрешения на возведение костела, которое растянулось на десятилетие. Перед своим отъездом в Ватикан здание успел освятить краковский архиепископ кардинал Кароль Войтыла.

За исключением этого принципиального момента, обитатели Нова-Хуты своим существованием были довольны. В новых квартирах были отдельные кухни, ванные комнаты, центральное отопление, радио и порой даже паркетные полы. Местные магазины хорошо снабжались, культурная жизнь кипела, а строительные неурядицы первых лет быстро забылись.

Комбинат, получивший имя Ленина, с советской технологической и технической помощью строился быстро. 26 апреля 1950 года работы только начались, а уже летом 1954-го заработала первая домна, годом позже — первые мартеновская печь и прокатный стан. У здания проходной, к которой была проложена трамвайная ветка, появились два монументальных строения администрации предприятия и его технической библиотеки, соединенные подземным тоннелем. За неоренессансный вид местные жители прозвали их «Дворцы дожей».

Столь же редчайший образец социалистического ренессанса должен был появиться на Ратушной площади. Уникальная в своем роде ратуша-райисполком с высокой башней планировалась в центре площади, чтобы завершить перспективу аллеи Роз. С противоположной стороны ее должен был замыкать большой Дворец культуры с двойной колоннадой. К сожалению, ни один из объектов так и не был сооружен: в Польше грянул 1956 год, с ним пришли «оттепель» и десталинизация. «Освоение классического наследия» перестало быть единственно верным направлением в архитектуре, и от него сразу же, стремительно и не без удовольствия отказались.

Уже к 1959 году на все той же Ратушной площади, где так и не появилась социалистическая ратуша, построили «Шведский дом». Всего за три года, пока в Советском Союзе еще продолжали выяснять, как жить дальше без разгромленных Хрущевым архитектурных излишеств, польские проектировщики успели съездить в Швецию, вдохновиться увиденным, приобрести лицензию на производство сборных железобетонных конструкций, наладить его у себя в стране и изготовить таким способом первое здание.

Рядом с темными массивными «дворцами» для пролетариата с их арками, колоннами, ризалитами и аттиками появилась белоснежная 270-метровая семиэтажка на «ножках» с большими окнами и лоджиями. Между опорами на первом этаже разместили целый ряд магазинов нового типа с выходящими на площади широкими стеклянными витринами. Корбюзье был бы доволен. На смену квартальной застройке в Нова-Хуту пришла эпоха свободной планировки микрорайонов.

В 1977 году на экраны Польши и европейских кинофестивалей вышел фильм Анджея Вайды «Человек из мрамора». История взлета и падения каменщика-ударника Матеуша Биркута, бившего трудовые рекорды на строительстве Нова-Хуты, а затем разочаровавшегося в своих идеалах, может служить хорошей иллюстрацией к парадоксу этого района. Как Биркут из героя партии, модели для пропаганды превратился в ее оппонента, так и сама Нова-Хута, ее жители, которые по всем теоретическим раскладам должны были служить столпами социализма, в итоге стали его мощным дестабилизирующим фактором.

Появление костела, за который боролись долгие годы, вовсе не успокоило пролетариат. В 1980-е годы из 38 тыс. работников Металлургического комбината имени Ленина, производившего миллионы тонн стали ежегодно, 29 тыс. вступило в независимый профсоюз «Солидарность». Широкие проспекты района, по которым должны были ходить первомайские манифестации, превратились в место протестных демонстраций. А в 1989—1990 годах даже внешних признаков надежд, будто бы питавших в конце 1940-х кремлевских старцев, не осталось. Памятник Ленину демонтировали с аллеи Роз, комбинат переименовали в честь металлурга-эмигранта Тадеуша Сендзимира, вслед за ними получили новые названия и улицы района.

У Нова-Хуты долгое время была репутация пролетарского гетто, такого находящегося на выселках «человейника» с соответствующими контингентом и экологией. Сейчас жители Кракова вновь открывают его для себя. Оказалось, что и с экологией там все более-менее нормально (вспомним про розу ветров), и преступность куда ниже, чем в Старом городе и большинстве других краковских районов. Зато созданная социальная инфраструктура продолжает работать, а любители зелени окажутся здесь в своем личном раю: летом Нова-Хута буквально утопает в ней.

Послевоенная социалистическая архитектура, крупнейший польский послевоенный ансамбль, который был создан именно здесь, постепенно становится модным трендом. Новое поколение поляков, которому одинаково чужды пафос строительства нового мира и пассионарность протестной борьбы против него, учатся смотреть на созданный в месте, где когда-то проходила граница Российской и Австро-Венгерской империй, идеальный город без идеологических шор на глазах. И, разобравшись, они видят Нова-Хуту во всей ее диалектической полноте — с достоинствами и недостатками, как символ творческого поиска и образец его ограниченности, район, где каждый из эволюционных этапов архитектуры второй половины XX века оставил свой отпечаток.

Читайте также:

• Как польский «город греха» стал местом для жизни
• Польша vs Беларусь. Сравнили цены, погрустили
• Последняя цитадель Гитлера: как нацисты сделали из Вроцлава неприступную крепость
• «Окончил вуз и зарабатывай». Репортаж из знакового университета Польши, где учатся студенты из РБ
• Индустриализация всея Польши: как соседняя страна попыталась повторить советский опыт и что из этого вышло
• Репортаж из Закопане, зимней столицы Польши
• Освенцим: самое страшное место в мире
• «Собрали чемоданы, сели на поезд Гродно — Краков». Как семья белорусов уехала на Запад

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by