В 1920-е годы военные ведомства многих мировых держав начали активную разработку биологического оружия. Химические атаки времен Первой мировой войны показали достаточно низкую эффективность отравляющих веществ как средства ведения боевых действий. Их применение зависело от множества случайных факторов и само по себе было чревато нанесением непрогнозируемого урона собственной армии. Использование в качестве оружия патогенных микроорганизмов выглядело в этой связи перспективнее, ведь ученые не теряли надежды параллельно разработать чудо-вакцину, которая гарантировала бы безопасность своих солдат. Несмотря на формальный запрет применения биологического оружия Женевским протоколом 1925 года, работы в этом направлении продолжали вестись, и Советский Союз не был исключением. Япония, вынашивавшая экспансионистские планы на Дальнем Востоке, от своих соседей не отставала. Главой соответствующей программы империи был назначен талантливый хирург Сиро Исии.

В 1930 году доктор Исии вернулся из двухгодичной поездки по западноевропейским странам, в ходе которой он убедился в перспективности биологической тематики сам и убедил представленными аналитическими данными свое начальство, включая военного министра Японии Садао Араки. Размещать специализированный исследовательский центр у себя на островах японцы не решились, но выход из тупика был быстро найден. К 1932 году Квантунская армия оккупировала китайскую Маньчжурию, создав там марионеточную империю Маньчжоу-го. Именно ее территорию было решено использовать как площадку для проведения задуманных масштабных экспериментов. Мирное население Маньчжурии должно было стать в них подопытным материалом.

В середине 1930-х в 20 километрах южнее Харбина началось строительство крупного комплекса, который к концу десятилетия занял площадь в шесть квадратных километров. На месте деревни Пинфан, 300 домов которой были без сантиментов снесены, возвели 150 новых зданий, включая административные и жилые корпуса для научного и военного персонала, многочисленные лаборатории для исследований разного рода, электростанцию, лекционные залы, стадион, собственный аэродром и даже синтоистский храм. Центральным элементом гигантского сооружения стала тюрьма на 80—100 человек, в которой и содержались, постоянно меняясь, жертвы доктора Исии и его коллег.

Официальное название учреждения — Главная база управления по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии — не должно вводить в заблуждение. Там занимались чем угодно, но только не очисткой воды. В императорской армии Японии оно стало известно как «Отряд 731» и было лишь одним из целого ряда строго засекреченных подразделений, занимавшихся разработкой оружия массового поражения. Степень секретности была такова, что охране комплекса, в распоряжении которой были даже собственные истребители, разрешили сбивать любые, в том числе и свои, японские, самолеты, пролетавшие над его территорией.

Постоянно в тюрьме и лабораториях Главной базы находилось около 200 заключенных. Большинство из них составляли приговоренные к смерти китайские коммунисты, партизаны, подпольщики, но зачастую вместе с ними в камеры «Отряда 731» попадали ни в чем не виновные члены их семей и даже случайные жители окрестных деревень. Все жертвы, оказавшиеся за периметром из колючей проволоки, были обречены: дороги назад просто не существовало. Выживших не было, а все, что известно о деятельности «Отряда 731», основано на показаниях дюжины его сотрудников, захваченных советскими военными во время разгрома Квантунской армии.

У несчастных подопытных не было даже имен — лишь номера. Более того, для их обозначения японцы использовали эвфемизм 丸太 (maruta, «бревна»). В бесчеловечном и крайне циничном мире доктора Исии люди были «бревнами», тюрьма, где они проводили свои последние дни, — «складом бревен», а сам исследовательский центр считался «лесопилкой».

«Мы считали, что „бревна“ — это не люди, что они даже ниже скотов. Среди работавших в отряде ученых и исследователей не было никого, кто хотя бы сколько-нибудь сочувствовал „бревнам“. Все: и военнослужащие, и вольнонаемные отряда — считали, что истребление „бревен“ — дело совершенно естественное»

Такие признания делали сотрудники «Отряда 731» на судебном процессе, состоявшемся в 1949 году в Хабаровске. «Бревнами» были бойцы и командиры китайской армии, активисты антияпонского движения, подпольщики, а целую треть от общего их количества составляли советские граждане, оказавшиеся на оккупированной территории Китая и угодившие в японский плен.

Оказавшись на территории Главной базы, первое время заключенные парадоксальным образом чувствовали себя в санатории. Обильное трехразовое питание, отсутствие пыток, жестоких избиений и тяжелой работы, полноценный сон, центральное отопление и канализация — на контрасте с условиями, в которых «бревна» содержались раньше, такой режим выглядел как настоящее чудо. Но объяснялся подобный либерализм вовсе не некой просвещенностью японцев. Подданные императора были людьми рациональными. Для проведения опытов и получения максимально достоверных результатов им требовался полностью здоровый подопытный организм. Истощенных систематическим недоеданием пленников откармливали (порой в рацион включались даже фрукты), а затем безжалостно отправляли на экспериментальный конвейер, единственным итогом которого была смерть. Мучительная и неотвратимая.

Эксперименты с бактериологическим оружием были лишь одним из направлений деятельности «Отряда 731». Заключенные его тюрьмы в основном использовались для бесконечных и немыслимых в своей жестокой изобретательности медицинских опытов по изучению пределов выносливости человека.

Одним из самых распространенных вариантов таких «исследований» была вивисекция. Предварительно пленников харбинского комплекса заражали каким-нибудь заболеванием (холерой, чумой, сибирской язвой, сифилисом, газовой гангреной и так далее). Японцев интересовали изменения, происходящие со внутренними органами людей на каждом этапе течения болезни. При этом считалось, что максимально объективные результаты можно получить лишь на еще живом организме. «Бревнам» давали общий или местный наркоз, а затем фактически потрошили заживо.

Еще одним важным направлением было изучение действия холода на тело человека. Японцы готовились воевать с Советским Союзом и, в отличие от немцев, решили заранее узнать о всех возможностях «генерала Мороза». Зимой руки или ноги подопытной жертвы обливали водой, после чего выставляли ее на улицу. Добившись нужной степени обморожения, «ученые» императорской армии начинали «лечение», определяя его оптимальный вариант. В большинстве случаев итогом эксперимента была ампутация конечности, причем «бревно» было принято использовать до тех пор, пока у него оставалась хотя бы одна рука или нога.

Людей подвешивали вниз головой, чтобы зафиксировать, в какой момент наступит смерть. Их помещали в барокамеры, постепенно откачивая воздух, и в центрифуги, которые вращались со все большей скоростью. В организм «бревен» вводились различные ядовитые вещества и газы — так изучалось их токсическое действие. Из тел специальными насосами откачивалась кровь (полностью!) или же производилась ее постепенная замена кровью животных в процессе переливания. Изучались распространение заболеваний (для этого ими заражались целые группы «бревен»), механизм передачи болезни от матери к ребенку. В процессе «лечения», всегда имевшего все тот же неотвратимый финал, на пленниках испытывались экспериментальные вакцины — таким образом японцы годами накапливали клинический опыт, ценой которого были тысячи человеческих жизней.

На несчастных жертвах «Отряда 731» испытывалось разнообразное новое оружие: исследовались поражающие факторы гранат, снарядов, бомб и даже огнеметов. Необходимость в новых «бревнах» была постоянной: в среднем каждые два дня от таких опытов умирало три человека. Трупы их сжигались в специальных печах прямо на территории комплекса.

Параллельно с этими медико-биологическими экспериментами в соседних лабораториях шла разработка бактериологического оружия. Генерал-лейтенант Исии разработал культиваторы специальной конструкции, позволявшие обеспечить быстрое производство нужного количества возбудителей чумы, проказы, холеры, тифа, сибирской язвы, столбняка, туляремии. Еще одним ноу-хау японского доктора Менгеле была фарфоровая бомба. Исии был озабочен тем, что использование обычных бомб как средства доставки приводило к гибели (во время взрыва) большей части биологического агента и минимизации его воздействия на противника. Решением стала бомба из керамики, снабженная небольшим взрывным устройством, которое обеспечивало лишь нужную степень распыления того или иного возбудителя, но не его гибель.

В начале 1940-х годов специальное авиаподразделение «Отряда 731» провело полевые испытания устройства: в 1940-м чуму, к которой доктор Исии питал особенную страсть, распылили над приморским китайским городом Нинбо, в следующем 1941-м — над Чандэ. Точное количество жертв экспериментальных бомбардировок определить сложно, но, по утверждению нынешних китайских властей, их счет идет на сотни тысяч человек.

Бактериологические бомбы должны были стать японским «чудо-оружием» (в Третьем рейхе точно так же надеялись на ракетную технику), которое обеспечило бы коренной перелом в уже проигранной войне или по меньшей мере выход из нее с наименьшими потерями.

К марту 1945 года доктор Исии разработал операцию «Вишня цветет ночью». Согласно этому плану, к калифорнийскому побережью США должны были отправиться пять новейших японских субмарин типа I-400. Помимо прочего вооружения, эти крупнейшие подводные лодки времен Второй мировой войны несли на своем борту три гидросамолета Aichi M6A Seiran. Предполагалось, что после подхода к Южной Калифорнии эти бомбардировщики поднимутся в воздух и сбросят на территорию США (прежде всего на Сан-Диего) бомбы, начиненные возбудителями бубонной чумы. Результатом должна была стать эпидемия, число жертв которой могло исчисляться десятками и сотнями тысяч человек. К счастью, из-за проблем с достройкой субмарин они так и не успели поучаствовать в боевых действиях.

В августе 1945 года, понимая, что война проиграна, Сиро Исии начал заметать следы. Большинство сооружений исследовательского комплекса «Отряда 731» были взорваны, а оставшиеся в живых заключенные внутренней тюрьмы — расстреляны. В руки правосудия попали лишь единичные сотрудники этого подразделения — около 12 человек, впоследствии осужденные на специальном процессе в Хабаровске. Исии и его ближайшие соратники бежали в Японию, где после оккупации страны американской армией предложили свои услуги генералу Дугласу Макартуру, командующему силами союзников в Тихом океане.

Благодаря своим экспериментам японцы действительно смогли накопить богатейший опыт разработки биологического оружия. В условиях начала холодной войны американцы действовали не слишком разборчиво. В рамках операции Paperclip («Скрепка») в США оказались несколько сотен немецких специалистов-ракетчиков во главе с Вернером фон Брауном. Руководство США закрыло глаза на причастность фон Брауна к военным преступлениям ровно так же, как сделало это с японским доктором Исии. Практически все квалифицированные сотрудники «Отряда 731» получили иммунитет от судебного преследования в обмен на собранные ими сведения. Многие из них начали работу в Форт-Детрике — главном американском центре по разработке биологического оружия.

Впоследствии большинство японских специалистов, включая и самого Сиро Исии, вернулись в Японию, где заняли респектабельные должности в фармацевтических компаниях, больницах и университетах. Доктор Йозеф Менгеле также избежал правосудия, дожил до 67 лет, утонув в Бразилии после инсульта во время купания в Атлантическом океане, но его хотя бы искали. Его преступления были известны, он находился в бегах, вдалеке от Германии. Исии также умер в 67 лет, но владея собственной клиникой на родине. Ни он, ни абсолютное большинство его коллег, причастных к мучительной гибели сотен тысяч человек, так и не понесли никакого наказания за свои преступления.

В отличие от современной Германии, решительно осудившей свое нацистское прошлое, в Японии с большой неохотой и без особенного раскаяния признают собственные преступления против человечества. Лишь в 2002 году страна официально согласилась с фактом применения императорской армией биологического оружия в Китае. Сиро Исии мастерски замел следы, избавившись практически от всех доказательств, подтверждавших деятельность «Отряда 731». Из тысяч людей, погибших в его стенах, сейчас известны имена лишь единиц, но руины комплекса, уже вошедшие в городскую черту Харбина, по-прежнему служат напоминанием, на какие ужасающие поступки была способна цивилизованная нация, жившая в самопровозглашенную «Эпоху просвещенного мира».

Читайте также:

• Мост через реку Квай: как ценой ста тысяч жизней построили железную Дорогу смерти
• Аральск-7 — закрытый город-призрак, покинутый учеными, испытывавшими биологическое оружие

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by