Снос «дома», потеря жены, долгожданная работа, новая жизнь и другие приключения бездомного Жени, который все лето прожил в шалаше на Немиге
Полторы недели назад Евгений потерял свое единственное пристанище — шалаш на берегу Свислочи в самом центре Минска. За это время бездомный сильно похудел, и без того впалые щеки провалились еще глубже. 15 июля милиция, которую вызвал кто-то из здания неподалеку, задержала Евгения и его гражданскую жену Марину. Женю выпустили всего через несколько часов, а женщину отправили в изолятор, в котором она находится и сейчас. Когда Евгений вернулся к реке, его импровизированного дома уже не было. Onliner.by продолжает рассказывать о реальной жизни минских бездомных и пробует устроить на работу неоднократно судимого, но добродушного и несломленного бомжа.
Гостей Евгений встречает не так бодро, как в прошлый раз: говорит, от голода кружится голова. «Зарядившись» бутербродом с колбасой и сыром, мужчина хвастается килограммовым лещом, которого выловил ночью, и рассказывает о случившемся.
Около полутора недель назад милиционеры забрали мужчину и его даму сердца в участок. После проверки документов его отпустили, а Марину — нет. Пропал и маленький шалаш. Местные рыбаки говорят, что после отъезда милицейской машины к реке приехал трактор и все увез. Чей трактор это был, выяснить не удалось, но, так или иначе, их «рая в шалаше» больше нет.
Сегодня Евгений вынужден жить в другом месте, не таком удобном. Обустроился он под одним из многоэтажных домов. Нагрузил старых курток, тряпок, одеял. На одежде лежат только дорожная сумка и небольшая икона — «охраняет от злодеев». Но спать на новом месте у мужчины не получается.
— Сегодня только на полчаса уснул, а потом обратно к реке пошел. Плохо мне без Марины. Мы же плохого ничего не делаем: не пьем, не курим, не мусорим, порядок не нарушаем и никому не мешаем. На Окрестина мне сказали, что это из-за того, что у нее документов нет. Раньше же нас тоже забирали, но всегда отпускали, а сейчас… Милиция сказала, что могут до полугода держать. Я молюсь, чтобы ее не депортировали в Сочи, она же у меня оттуда родом. Но у нее там нет никого, ни кола ни двора. 20 лет прошло с ее переезда, все изменилось. Пропадет она без меня. Я человек не обидчивый, судить других не люблю, но на милицию теперь злой. Буду думать, как ее вытащить оттуда. Устроиться бы на работу и жилье найти. Может, для них это будет аргументом, чтобы отпустить?
Перемены вымотали мужчину: без своего угла ему приходилось тяжелее обычного. Выручала его только церковь. Сестра милосердия из храма Марии Магдалены не первый год знает Евгения и Марину. Пьяными этих бездомных она не видела ни разу. Говорит, порядочные.
— Они часто к нам заходят — то за кипятком, то помыться. Помогаем чем можем. С виду люди порядочные. Знаю, что мужчина этот сидел за кражу, что были у него проблемы, что он детдомовский, но все мы не без греха. На людях часто ставят крест, когда узнают о судимости, а им шанс надо давать.
Да, бывало, что эта Марина подворовывала у нас мыло, бумагу и все такое, но это же не из вредности, а от безысходности. Мы внимания не обращали. Пускай…
— Люди не пытаются понять бездомных. Не нравится человеку, что в его подъезде живет бомж и плохо пахнет, так он его сразу на улицу тумаками выгоняет. А подумать, почему так произошло, никто не хочет. Сколько раз я слышала, как их ругают, говорят, что они бездельники и пьяницы… Но многие из них пьют только потому, что по-другому не получается. Человек банально не может уснуть на холоде без алкоголя. Среди них много психически нездоровых людей, которые не имеют возможности трудиться. А в приют или монастырь они тоже не хотят. В приюте куча милиционеров, которых они ой как не любят. Да и вообще, кто любит контроль? А в монастыре их заставляют очень много работать, вставать на рассвете. Это очень тяжело. Вот вы бы смогли жить такой жизнью? Вот и у них не получается.
Я 26 лет работаю с бездомными — таких историй наслушалась… У всех разные обстоятельства, разные судьбы. Люди их и избивали, и поджигали даже… У нас есть ЖЭС один, так его начальник на моих глазах избивал одну женщину за то, что она копалась в мусорном баке. Руками, ногами колотил ее со всей дури. Я попыталась вступиться, так этот двухметровый амбал еще и меня схватил за шкирку и начал трясти. Его вроде бы уволили уже, но по закону даже не наказали. Сегодня если животное избить, могут посадить, а если бездомного — ничего. Бездомные что, не люди? — огорчается сестра Марина.
Служительница церкви мечтает о своем приюте, в котором в бездомных видели бы в первую очередь людей. По ее мнению, к каждому нужен свой подход. Если человек психически нездоров, его не стоит заставлять работать, других же, кто просто не адаптирован к жизни, к труду надо приучать постепенно.
Евгений с сестрой Мариной полностью согласен и уверен, что тюремный срок — не приговор.
— Я в прошлый раз недоговорил немного, постеснялся, стыдно мне было… Не один раз я сидел, много у меня сроков, все за кражу. Я не отрицаю: почти все за дело. Но я не из тех, кто видит там романтику, я больше не хочу возвращаться в тюрьму и глупостей делать тоже больше не буду.
Мне в тюрьме тяжело было. Издевались там надо мной, но я стерпел. Я не такой зэк, как они, у меня даже наколок нет. Я от них убегал и молился. Мог целый день молиться, чтобы все это кончилось. Теперь я хочу просто найти работу, свой угол и забрать Маринку.
Мне хочется, чтобы как у всех было. Телефон, который пальцем нажимается, дом свой… Мы с Маринкой часто мечтаем о таком. Мы пить не любим, но я, когда еще в ЖЭСе работал, мог взять себе бутылку пива, сесть в парке и потягивать медленно, как молодежь делает. Не хочется быть каким-то вонючим бомжом, зэком, отбросом. Человеком хочется быть. Как все, нормальным.
Евгений показывает хорошо исписанную тюремную справку, трудовую книжку, рассказывает, что долгое время работал на стройке в Польше, потом в России, потом монтажником сцены в театре Янки Купалы, дворником в ЖЭСе. Везде с перерывами на отсидку. С таким послужным списком найти работу в современных реалиях не так просто, но Евгений не опускает руки.
— С первой зарплаты я бы купил себе велик. Это ж мечта всей моей жизни! Своего у меня никогда не было, но в детстве, после детдома, я иногда воровал чужие, катался на них, а потом возвращал. Получал иногда, но мне очень хотелось. Я мечтаю о «горнике», с широкими колесами, передачами, рамой толстой… Я бы, пока все в пробках стоят, весь город пролетал!
Вместе с мужчиной мы отправились на Комаровский рынок, где всегда требуются грузчики и подсобные рабочие. Всю дорогу Евгений рассказывает о своей гражданской жене, о том, что она любит сладкое, вспоминает, как на его день рождения съела весь торт, как учила его грузинскому языку, как они пекли блины, как он отучал ее от курения, как они ночью красили друг другу волосы черной краской, «чтобы быть модными, как все». Так проходит вся пешая прогулка до рынка.
Первый же встречный дворник заставляет Женю улыбаться: в организацию «Чистый свет» как раз ищут дворника. Условия не самые лучшие: работа по 12 часов в день «два через два» и зарплата в 240 рублей. Но о большем бездомный и не мечтает.
В маленьком кабинете Евгения осматривают с ног до головы и звонят начальнику:
— Как выглядит? Ну-у, нормально вроде. Нет, утверждает, что не пьет, — явно напоказ говорит мужчина и выходит из коридора с телефоном в руке.
Евгению предлагают оставить данные, контактную информацию и обещают перезвонить. Но перезванивать некуда. Бездомный сразу признается, что сидел, что в жизни были черные моменты, но обещает «пахать, сколько скажут, за любую зарплату» и «не делать глупостей». Бездомный пытается не показывать своего огорчения, молча выходит, натягивает беззубую улыбку и идет дальше. Он понимает, что ему вряд ли перезвонят.
Женя ищет удачи возле фургонов с фруктами, но там его отшивают сразу: тут работают все свои. Грузчик из ларька с шаурмой на ходу советует Жене поискать работу в другом месте.
— Ха-ха, ну давай, попробуй. Отдай за санитарную книжку миллион, подожди месяц, а потом приходи, — связывает словами мат мужчина с лысиной.
Евгений немного отчаивается, натянутая улыбка медленно исчезает: «А если сегодня не найдем, где еще поискать можно? В интернете, может, что-то есть?» Когда бо́льшая часть рынка была позади, в редакцию позвонил один из читателей, который присылал письмо с предложением помощи еще неделю назад. Парень как раз предлагал работу на «Комаровке».
Проникшись тяжелой судьбой бездомного, молодой человек, который пожелал остаться инкогнито, поговорил с руководством и выбил мужчине работу грузчика.
— Хороших грузчиков у нас всегда не хватает. Тут либо алкаши, либо зэки, которые иногда берутся за старое. Так что такие люди нам всегда нужны. Работы тут много, зато по деньгам не обижают. Работать ему придется с семи утра до семи вечера, правда, днем чаще работы нет и можно уходить домой, главное — утром и вечером быть вовремя. Не знаю уж, сколько будут платить, но по 500—700 рублей в месяц люди имеют. Да и халтуры часто бывают, так что на жизнь должно хватить. Я пробил, санитарную книжку могут уже к выходным сделать. Как только разберется, сразу может приступать, — обрадовал работник рынка.
Только счастливый Женя побежал в поликлинику делать санитарную книжку и навещать жену в СИЗО, в редакцию поступило еще одно предложение: работа в конюшне под Минском с возможностью проживания. О втором предложении бездомный пока не знает, завтра ему только предстоит сделать выбор. На этот раз — правильный.
— Я когда-то читал историю, как в России одному бомжу дали машину (иномарку недорогую), комнату с мебелью, деньги и работу, а он уже через неделю все пробухал и валялся там никакой. Вот со мной такого не будет, обещаю.
Читайте также:
- Пара бездомных с начала лета живет в шалаше на берегу Свислочи в центре Минска: «Мы не пьем, ходим в церковь. Найти бы работу»
- Минчанин: «Власти не удосужились дать возможность людям хоронить своих питомцев законно, но берут деньги за их содержание»
- В Беларуси все Маруси. Минчане, которые держат крупных животных: «Малиновская „богема“, пропустив пару рюмок, считает своим долгом посюсюкать с лошадью»
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
