Дом кино: Минск начала 1990-х в фильме «Эпилог»

Годы независимости стали не лучшим временем для белорусского кинематографа. Фильмы, пусть и не в советском объеме, продолжали появляться, но зрительский интерес на фоне обилия американской продукции снизился до минимума. Тем не менее, «Беларусьфильм» худо-бедно работал и даже в первой половине 1990-х снимал кино в «городских интерьерах». Сейчас эти малоизвестные картины стали ценным свидетельством того, как выглядел Минск в не такие уж далекие, но многими уже позабытые времена. Итак, Немига, проспект Скорины, аэропорт Минск-2 и другие столичные улицы и объекты образца 1994 года в кадрах из фильма Игоря Добролюбова с пессимистичным названием «Эпилог».

В 1970—80-е годы автор «Эпилога» Игорь Добролюбов снял несколько известных во всем Советском Союзе лент. «По секрету всему свету», «Удивительные приключения Дениса Кораблева» и «Белые росы» до сих пор любимы миллионами зрителей. Но в начале 1990-х режиссеру стало не до веселых кинокомедий, и «Эпилог» по злой иронии судьбы стал его последним фильмом. Это очень депрессивное размышление о нелегких судьбах национальной интеллигенции в переломную историческую эпоху.

В дебюте фильма некий старик с маленькой девочкой и старой советской коляской меланхолично бредет по, видимо, ранневесеннему Минску. В кадре улица Янки Купалы в сторону Первомайской. Справа жилой дом №7, один из рекордсменов в городе по количеству висящих на фасаде мемориальных досок знатным людям республики.

За 20 прошедших лет автомобили уверенно оккупировали часть широкого тротуара, а фасад жилого дома почти полностью скрылся за деревьями.

Собственно, угловая часть этого жилого дома с одной из досок. Справа заметна трасса улицы Кирова с фрагментом комплекса Национальной библиотеки Беларуси. Первый этаж дома уже частично занимают конторы коммерческих фирм. К сожалению, качество показанной по телевидению копии фильма не позволяет достоверно установить ее название.

В следующем кадре — улица Энгельса в районе перекрестка с Маркса. Слева вдалеке снесенная не так давно гостиница «Октябрьская», справа вход на станцию метро «Купаловская».

На крупный план попадает симпатичная девушка в, видимо, чрезвычайно модном в те годы пальто. Обратите внимание на вывеску Seiko. Часовой салон на этом месте продолжает существовать до сих пор.

Вход на «Купаловскую» и очередная мемориальная доска, на этот раз Янке Мавру. Они неспроста так часто появляются в кадре и даже демонстрируются крупно. В кино речь идет о сложной судьбе классиков белорусского искусства в лихой период первоначального накопления капитала.

Дед с внучкой спускаются по Маркса в сторону Ленина. За ними витрины книжного магазина в доме №36. В советское время он назывался «Политическая книга», сейчас — «Веды», а дом, в котором он располагался, считался в Минске «Домом писателей». Тут жили (кроме упомянутого выше Янки Мавра) и прочие классики из школьного курса „беллита“, например Владимир Короткевич или Петр Глебка.

Угловой дом №32 на перекрестке Маркса и Ленина, дореволюционное здание архитектора Г. Гая, в 1920-е годы превращенное в т. н. «2-й Дом Советов», квартиры в котором получили представители новой советской элиты. В 1937—38 годах в массе своей они оказались в Куропатах.

Затем наши герои выруливают на проспект пока еще Франциска Скорины. В кадре жилой дом №12, увешанный типовыми для Минска тех лет таксофонами.

В доме, помимо прочих учреждений (например, стоматологической поликлиники), размещался салон-магазин Белорусского художественного фонда (до сих пор на его месте галерея искусств). Видимо, поэтому у здания устроен самодеятельный вернисаж художников. В правом верхнем углу мемориальная доска писателю Михасю Лынькову.

В кадре витрины и вывеска промтоварного магазина на углу проспекта и улицы Володарского. В советское время магазин назывался «Детская одежда», сейчас помещения занимает Adidas.

Так эти же витрины выглядели на кадре из мелодрамы Александра Ефремова «Давай поженимся» 1982 года.

У Володарского парочка разворачивается, переходит дорогу и продолжает бесцельные блуждания по центру белорусской столицы, сохраняя при этом их общую интеллигентную направленность. Перекресток проспекта и Комсомольской, главный вход в «Цэнтральную кнігарню». И вновь стены дома увешаны забытыми нынче таксофонами.

Один таксофон, впрочем, уцелел до сих пор, правда, в ином декоративном оформлении.

Целых два книжных киоска у витрин магазина. По некоторым данным, справа в объектив кинокамеры угодил прославившийся десятилетием позже гость города-героя из Фрязино.

Такой запутанной дорогой в конце концов герои вместе с пока еще загадочной коляской оказываются у недавно открывшегося торгового дома «На Немиге». Обратите внимание, что здесь строительные работы еще продолжаются. В первой половине 1990-х доступ обычной публике на галерею второго этажа универмага еще был закрыт, но для съемочной группы «Эпилога» сделали исключение.

На заднем плане кварталы исторического центра Минска, еще, разумеется, не заслоненные стилизованными «под старину» торгово-административными центрами. Торец дома №6 по улице Комсомольской украшен неким красочным плакатом, содержание которого из-за качества копии фильма, увы, не установить.

Оказывается, здесь, у ТД «На Немиге» прямо в строительной грязи будто бы существовал еще один художественный вернисаж, где непризнанные и забытые гении приторговывали своими произведениями. Обратите внимание, что еще не видно башен кафедрального костела на площади Свободы, он пока продолжает существовать в своем послевоенном перестроенном виде.

Сама же нечетная сторона Немиги в те и последующие годы была застроена такими вот палатками.

Лестница на второй этаж ТД «На Немиге» и перспектива улицы со зданием института «Белпромпроект» на площади Свободы справа.

Минская богема начала 1990-х в естественной среде обитания и логотипы Kodak в витрине торгового дома.

Наконец-то зрителю являют содержимое загадочной желтой коляски. Внутри обнаруживаются книги и большое объявление.

Дед оказывается писателем и, более того, по выражению героев картины, «живым классиком», продающим от нищеты и бесприкаянности собственные произведения. К слову, соавтором Игоря Добролюбова по сценарию «Эпилога» был еще другой известный белорусский писатель Иван Шамякин.

— Классики занялись коммерцией.

— Это не коммерция, это демонстрация книги.

— Запретишь? Свободный рынок. Всё продают, книги, картины — всё.

— Не запретишь. Де-мо-кратия.

На заднем плане балконы «Дома Мусинского».

Вдалеке Раковское предместье. Уже тогда местные парковки пользовались популярностью у автолюбителей.

Здесь в фильме появляется второй главный герой — еще один классик, только уже живописи, известный художник Михаил Антонович в непременном для своей профессии берете.

Только что открывшийся торговый дом «На Немиге».

По сценарию в универмаге оборудован еще один художественный салон-магазин.

Его хозяин, неприятного вида барыга-коммерсант, немедленно берет художника-классика в оборот, рассчитывая по дешевке поживиться новой картиной мастера.

— Прошу в салон. И правда — холодно. А хорошо поискавши, найдем по чарочке виски!

— Исчезни.

Воспитанный в лоне марксизма-ленинизма классик не поддается искушению чаркою заморского зелья.

Михаил Антонович принимает решение торговать своим шедевром самостоятельно, и награда за неподкупность не заставляет себя ждать, являясь в виде двух интуристок из Голландии.

Заграничные дамы ведут себя стереотипно: кормят голодную белорусскую девочку конфетами, активно фотографируют окружающую экзотику и на ломаном английском языке общаются с национальной интеллигенцией.

— You ist pi-sa-tel? — спрашивают они у деда-писателя.

Получив утвердительный ответ, покупают у него полколяски книг за целых 100 полновесных долларов.

Зачем им литература на русском и белорусском языке, повествующая, скорее всего, о нелегком быте крестьян или партизан, не совсем ясно. Тем не менее, они требуют у деда автограф, который тот и выписывает прямо на спине униженно согнувшегося перед интуристами коллеги. Варежки у внучки классика (по имени Марыся) конечно же с белорусским орнаментом. В таких ситуациях много символических образов не бывает.

— Very big man. Belorussian man.

Классик с зеленоватым гонораром.

Окружающие взирают на эту сцену со смесью осуждения и зависти.

Интуристки не удовлетворяются покупками и заодно осчастливливают второго имеющегося классика из живописцев, приобретая у него картину аж за тысячу долларов.

Коллега же Михаила Антоновича по литературе, получив на руки презренные доллары, немедленно отправляется в валютный магазин, которые в то время еще продолжали существовать в Минске.

— Добрый день. А у нас все продается за валюту, — профессионально оценивая внешний вид покупателя, приветливо сообщает ему администратор заведения.

«У меня есть», — шокирует ее писатель и, вооружившись тележкой, смело углубляется в ломящиеся от изобилия лабиринты торгового зала. К сожалению, сейчас сложно установить, где конкретно снимался этот эпизод. К примеру, валютный отдел в те годы существовал в универсаме «Центральный».

Ассортимент.

На переднем плане коробки с пивом Amstel. В кондитерском отделе подозрительно выглядящие молодчики.

Успешные девушки первой половины 1990-х.

Упаковка покупок. Уложился герой в 20 долларов.

Спрятавшись за газетный киоск у «Цэнтральнай кнігарні», писатель-классик прячет покупки в коляску под книги, попутно угощая внучку Марысю заморским бананом.

И отправляется домой, на этот раз мимо «номенклатурного» жилого дома по Войсковому переулку, 10. Из литераторов там жил только драматург Андрей Макаёнок (чья мемориальная доска непременно демонстрируется), в остальном же все больше партийно-государственная элита, включая первых секретарей ЦК КПБ. Сейчас этот дом надежно огорожен от простого люда забором.

В подъезде собственного жилого дома пожилого писателя пытаются ограбить те самые молодчики из валютного гастронома. Благодаря крестьянской предусмотрительности жертвы, перепрятавшей все ценные покупки под собственные произведения, злодеи ретируются с одной собачьей колбасой. На радостях классик заявляет жене уже в квартире:

— Живет Беларусь!

— Ты что, старый, выпил, что лозунгами заговорил?

Обратите внимание, что пенсионеру угрожают такой модной в то время сущностью, как газовый баллончик.

Еще несколько минских зарисовок. Магазин «Академкнига» с просто грандиозной вывеской.

В витринах — «программы для бизнеса».

В разделе «Философия» — плакаты с девицами.

Вскоре писатель узнает приятную новость — картина его друга и соклассика-художника так понравилась голландским интуристам, что те решили купить всю его коллекцию, заплатив при этом сумасшедшую сумму денег.

В этой связи нам показывают аэропорт Минск-2. Его главное здание только что наконец открылось после затяжной стройки, однако выглядят авиаворота независимой Беларуси ужасающе.

Сейчас основной минский аэровокзал смотрится, конечно, куда приличнее.

Подъезд.

Вид на территорию у аэровокзала. Вдалеке стоит целая кавалькада автобусов.

Подъезд Дворца искусств на ул. Козлова.

Вывески на здании крупнее.

Художник Михаил Антонович устраивает по поводу удачной сделки банкет в собственной мастерской. Продукты заказывает в некоем ресторане «Орландо».

— Слушай, а сейчас кто-нибудь вспоминает, что мастерские построены по решению ЦК?

— Теперь строят без всяких решений.

Со стен мастерской немым укором смотрят выцветшие прямоугольники из-под картин.

«Банкетные» сцены и их соответствующее под водочку «Белая Русь» продолжение занимают оставшуюся треть фильма практически без натурных сьемок.

Трагическому лейтмотиву «Эпилога» его авторы не изменяют до конца.

В финале живой классик белорусской литературы, его внучка Марыся и желтая коляска с книгами вновь выходят на, видимо, ставший уже привычным маршрут. На заднем плане витрины и вывеска художественного салона на проспекте Скорины, 12.

«Эпилог» оставляет гнетущее впечатление. Бытие героев фильма, привыкших в советское время повелевать миллионами душ, ведя при этом безбедное существование, безысходно, пятна в конце их тоннеля нет. Тем не менее, это кино стоит посмотреть хотя бы ради редких кадров Минска начала 1990-х, города во многом сейчас уже забытого.