Добытый в душной толкучке чехословацкий гарнитур становился предметом гордости целых поколений советских граждан. Но не все, что делали в ЧСР, было обречено на успех. В 1970-е годы старинный чешский город Мост было решено стереть с лица земли и построить на его месте угольные шахты и панельные микрорайоны. А за городской чертой был заложен цыганский квартал для переселенцев из неблагоустроенного центра города. Несложно догадаться, что этот «социальный» проект закончился полным крахом: неплохо адаптированные цыгане, почти насильно вывезенные за городскую черту, превратили район новостроек в жуткое гетто. Что пошло не так и как сейчас выглядит чешский микрорайон на месте деревни Чанов — читайте в нашей постоянной рубрике «Дыра недели» о местах, на которые лучше смотреть из окошка браузера.
В старинный чешский город Мост ромы приехали из Словакии в поисках работы и жилья. Для жизни они выбирали исторический центр города, где обитала городская беднота. Дома там были ветхие и неблагоустроенные (печка в кухне, туалет на улице), но они вполне устраивали ромов своей дешевизной и низкой стоимостью коммунальных услуг: чтобы в них жить, достаточно было запасти на зиму уголь. В Мосте ромы были неплохо адаптированы: работали на местных угольных шахтах, на химическом заводе или в коммунальных службах города. Несмотря на ветхое состояние жилья, большинство ромов поддерживали внутри чистоту и порядок, о чем свидетельствуют данные социологических исследований времен ЧСР. С соседями тоже были дружба и взаимопонимание. В общем, ромы вполне вписывались в местную среду и ничего не хотели менять.
Но у правительства были другие планы. Однажды оно решило снести старинный центр города, чтобы построить на его месте угольные шахты.
Реконструкция города и необходимость переселения цыганских обитателей дали властям толчок для еще большей ассимиляции ромов. Они стремились как можно скорее превратить национальное меньшинство «в продуктивных и современных социалистических граждан». А то, что цыгане становились продуктивными гражданами сами по себе, естественным образом, только придавало экспериментаторам оптимизма.
К теоретической части подошли основательно, разделив ромов по степени адаптации в социалистическом обществе на три группы: первые жили за пределами национальных общин, поддерживали гигиену, работали и вели домашнее хозяйство; вторые готовы были работать, имели жилье, гигиенические привычки, однако жили в цыганской общине и не ассимилировались; третья группа считалась самой отсталой: они жили в общине цыган, вели типично цыганский образ жизни, работали лишь время от времени и не особо были в этом заинтересованы, но таких в Мосте было меньшинство.
Коммунисты считали, что переселение цыган в современное жилье положит конец неприемлемому поведению и окончательно решит «цыганский вопрос». Поначалу хотели все сделать красиво — равномерно расселить чехов и ромов в качественное жилье с развитой инфраструктурой, при этом даже интересовались мнением переселенцев: с какими соседями они хотят жить поблизости, а с какими предпочли бы встречаться пореже. Но все эти гуманистичные планы, как обычно, разбились о краеугольный камень удешевления и оптимизации, как только мечтатели подбили расходы и сроки.
С 1965 года власти начали переселять цыган в новые кварталы, а старый город постепенно пустел. В центре оставались ромы, которые по тем или иным причинам не хотели переезжать и старались пожить в старых, запущенных квартирах как можно дольше. К ним подселяли других цыган из деревень в окрестностях Моста, чьи дома были снесены для строительства шахт.
Подвешенное состояние длилось годами, даже десятилетиями, а потом внезапно возникла неотложная необходимость снести исторический центр Моста. В этот неотложный момент для 170 цыганских семей, которые оставались жить там, не нашлось местечка в уже построенных кварталах по всему городу. Для них решили возвести отдельный квартал за городской чертой, что полностью противоречило первоначальной концепции рассредоточения ромов по городу. Местные власти пытались «впихнуть» цыган в другие города, но там категорически отказались их принимать. Поэтому строительство цыганского жилого комплекса показалось «лучшим из зол».
Жильцы в Чанове получили ключи от новых квартир в 1978 году. Их передача сопровождалась инструкциями о правилах жизни в многоквартирном доме.
Кому-то переселение показалось бы благом, но только не ромам. Во-первых, для большинства из них переезд был болезненным и чуть ли не принудительным. Во-вторых, квартплата для них выросла в 3—4 раза. Платить по счетам новоселы не смогли или не посчитали нужным, поэтому очень скоро остались без благ цивилизации и центрального отопления: «коммуналка» была отключена за неуплату. Тогда ромы «переоборудовали» благоустроенные квартиры в бараки с отоплением на угольных брикетах, к которым привыкли за время жизни в старом городе. В итоге новостройки стали стремительно превращаться в хлам.
Еще одним негативным фактором стала изоляция жилого массива, который находится паре километров от городской черты. Местные жители проводили здесь все свободное время в изоляции, замыкались в себе и избегали контактов извне, возвращаясь к общинному образу жизни.
Чехи называют Чанов «жилым комплексом ужаса», «гигиенической бомбой замедленного действия» и считают одним из худших примеров геттоизации цыган. После того как квартал отключили от коммунальных услуг за неуплату, люди начали отапливать жилье всем, что горит. В итоге от некоторых домов остались только выгоревшие остовы. Другие напоминают наполовину обглоданный скелет, когда две секции дома просвечивают насквозь, а две другие населены людьми и пестреют бельем на веревках. Чанов считается одним из самых небезопасных мест в Чехии.
Улицы Чанова одно время были завалены отходами, ведь их отсюда тоже никто не вывозил, но в последнее время здесь появились контейнеры для мусора и коммунальные службы, которые их опустошают. Часть домов были снесены, часть — отремонтированы. Расходы на благоустройство взяли на себя местные власти. Но большинство домов все еще выдают в квартале настоящее гетто: подъездные двери и окна вырваны или в лучшем случае забиты фанерой, в некоторых квартирах вместо окон все та же фанера, на стенах граффити, дома полупустуют. Из объектов инфраструктуры — симпатичная школа и страшный, как война, киоск с пивом и снеками. Вместо газона — рытвины от колес.
Нельзя сказать, что Чанов — большой район. Он состоит всего из нескольких улиц, но, как говорится, производит неизгладимое впечатление. У местных жителей есть автомобили, приличная одежда и даже «айфон» с Instagram, куда они постят фотографии успешной жизни на фоне разбитого асфальта и пошарпанных домов.
Недавно городские власти предложили жителям Чанова переехать в новые дома-контейнеры. Но ромы отказались, ответив, что не хотят жить как свиньи. При этом жители Чанова продолжают бросать мусор мимо контейнеров и разжигать костры в пустующих квартирах. Вот так один из домов выглядел 25 октября 2019 года:
А так — два дня спустя:
Никто толком не знает, как помочь жителям Чанова. Местные активисты стараются организовать кружки для подростков, чтобы занять их чем-то конструктивным, спасти от наркотиков и алкоголя. Но это частности, а в целом гранты тают в руках баронов, и рядовым цыганам остается лишь бороться за жизнь и лучшее будущее.
Надпись на плакате — «Здесь мы дома»:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by