Привычка решать самые сложные дела «по-семейному», «на доверии» — наша сила и наша же слабость. Скольких рутинных забот и отнимающих время формальностей удалось избежать благодаря тому, что люди уверены друг в друге. И какое же несчетное количество надежд и чаяний было разбито из-за того, что в какой-то момент одна из сторон понимала: нет официальных документов — значит, нет и доказательств. Увы, деньги (причем не всегда солидные) и квартиры могут навсегда рассорить не только друзей, но и целые семьи. И когда «откатить» назад ничего уже нельзя, пострадавший, качая головой и приговаривая «ну кто же мог подумать», неизменно вспоминает советы юристов всегда писать расписки и заключать договоры. Маловероятно, что сегодняшняя наша история в результате судебных споров получит другой финал, но тем не менее ее участники решили высказаться, дабы предупредить остальных: даже если дружбе и почти родственным отношениям около полувека, все равно фиксировать надо каждый шаг.
О договорах ренты, когда старики отписывают свои квартиры в обмен на уход и денежное содержание, у нас как-то не принято говорить. Мол, это неприглядная сторона жизни — даже думать о таком не хочется. Тем не менее немалое количество одиноких (или не нашедших взаимопонимания с родственниками) пенсионеров решаются на такой шаг, привлекая в качестве «попечителей» близких и дальних знакомых, соцработников.
Минчанка Людмила в 2013 году также стала «опекуном» 84-летней подруги своей матери и почти члена семьи — пенсионерки Зинаиды Васильевны (сейчас женщине почти 91 год). Чем этот «союз» закончился, рассказывает дочь Людмилы Юлия. Из-за коронавируса мы вынуждены общаться по телефону, но сути истории это не меняет.
— Это была дружба длиной более полувека, — начинает описание большого жизненного пути Юлия. — Моя бабушка познакомилась с Зинаидой Васильевной где-то в начале 60-х годов, когда та вместе с первым мужем приехала жить и работать под Слуцк. Супруг тети Зины устроился на завод, директором которого был мой дедушка. Сначала подружились мужчины, вслед за ними и их жены.
Бабушка была всего на четыре года старше тети Зины, поэтому общих интересов у них хватало, да и, по рассказам, в деревне в то время все жили весело: вместе отмечали праздники, собирались большими компаниями. В общем, они сошлись и стали не разлей вода. Близкие отношения не прекратились даже после того, как тетя Зина с мужем в конце 60-х переехала в Минск. Проще говоря, соседка и подруга буквально вошла в нашу большую семью, стала ее полноправным и уважаемым членом. Само собой, была на всех праздниках и застольях.
Более того, бабушка рассказывала, что Зинаида Васильевна, у которой не было своих детей, просила ее отдать Люду — мою маму — ей на воспитание: «У тебя и так четверо, тебе хватает, а Людочка на меня так похожа». Конечно же, этого не произошло. Но и обид между женщинами не было, они продолжили общаться.
Юлия, которая также выросла при тете Зине, рассказывает, что характер у той был не из простых — как у человека, который привык жить один и сам все контролировать. Плюс все ее просьбы должны были выполняться беспрекословно. «Бабушка и мама (она медсестра) по натуре очень добрые — из той категории людей, которые будто одним прикосновением и разговором лечат. Они никого не осуждали и не обсуждали и к тете Зине относились с большой теплотой и уважением. Мы же, дети (а родных и двоюродных в семье очень много), стремились ее лишний раз не раздражать и всегда старались ей угодить», — добавляет собеседница.
— После развода с первым мужем тете Зине досталась небольшая однокомнатная квартира на улице Хлебной (эта улица исчезла с карты города, сейчас географически ближе всего к ней Раковская. — Прим. Onliner), — продолжает Юлия. — Через какое-то время она познакомилась с мужчиной — таким же одиночкой без детей и со своей «однушкой». Они поженились. Подумав, пара решила обменять две «однушки» на двухкомнатную квартиру на Кальварийской. Так и появился нынешний предмет спора.
Увы, прожили они недолго — всего пять лет. В 1989 году второй муж тети Зины умер. С тех пор замуж она больше не выходила, по сути у нее остались только мы.
Относились мы к ней как к родственнице. Сами знаете, какие люди в деревне: если только кто-то едет в город, пакуется большая сумка с продуктами — мясо, овощи, фрукты, все, чтобы поддержать своих. Для нас заехать к тете Зине и передать баулы было как само собой разумеющееся. Я на таких установках, можно сказать, выросла. И она к нам постоянно ездила — то в деревню, то на дачу «на воздушек», чтобы отдохнуть от города, восстановить силы.
Справедливости ради минчанка отмечает, что не только их семья всегда привечала Зинаиду Васильевну, но и та помогала чем могла. Например, одна из бабушкиных дочерей, когда училась в пединституте, какое-то время жила у нее на квартире. Для Юли и ее семьи все эти детали очень ценны — ведь после того как ты столько лет провел с человеком практически бок о бок, справлял праздники, вместе преодолевал горести, слышать обвинения в свой адрес очень обидно.
Пятнадцать лет назад бабушка Юлии умерла, но общение с Зинаидой Васильевной на этом не прекратилось: Людмила, мама минчанки, как и ее сестры, переняли эстафету и продолжили дружбу, которую заложило старшее поколение.
— К большинству людей, даже давно знакомых, тетя Зина относилась довольно настороженно, по-настоящему близко к себе не подпускала, — уточняет минчанка. — И только моя мама была именно тем человеком, рядом с которым она могла расслабиться, поговорить о чем-то более-менее откровенно.
Не раз, будучи уже пенсионеркой, тетя Зина заводила разговор о том, что не хочет, чтобы после ее смерти квартира на Кальварийской досталась государству или племянникам. Однажды сама предложила: «Люда, давай перепишем квартиру на тебя». Это было еще в начале 90-х. И они вдвоем даже пошли к нотариусу, чтобы оформить дарственную, но в последний момент передумали — без ругани и скандалов, просто мама побоялась, что это будет выглядеть как корысть с ее стороны.
Вновь вопрос возник в 2013-м. Чтобы квартира наверняка досталась моей маме, Зинаида Васильевна предложила сходить к нотариусу и узнать возможные варианты. Специалист посоветовала им заключить договор ренты с пожизненным содержанием. Мама с папой долго думали над этим вопросом (в том числе из-за сложного характера бабушкиной подруги), а потом решили согласиться на предложенные условия, но с «денежной» поправкой.
У родителей на тот момент были сбережения в размере 170 000 000 рублей (а это по «древнему» курсу почти $20 000. — Прим. Onliner), и эти деньги было решено передать тете Зине, что и отражено в договоре. Также устанавливалось ежемесячное содержание в размере двух базовых величин.
Договор заключили, и жизнь потекла по-прежнему. Так как Зинаида Васильевна, несмотря на преклонный возраст, полна сил и довольно энергична, мама приезжала к ней два-три раза в месяц (если та болела или нужна была помощь, то гораздо чаще) — привозила продукты, делала уборку, покупала лекарства. Если что-то надо было срочно, подъезжала я с мужем, папа — кто мог быстрее добраться. Но, к слову, тетю Зину «мелькание» людей в квартире раздражает, поэтому она даже настаивала на том, чтобы мы лишний раз не приезжали, мол, она справляется со всем сама. Ну а на телефоне мы были каждый день — и мама, и я: все-таки пожилой человек.
Идиллия с поправками на характер продолжалась вплоть до прошлого года, когда у пенсионерки намечался большой юбилей — в середине мая женщине исполнялось 90 лет. И так как члены семьи все праздники — от Дня пожилых людей до дней рождений — отмечали вместе, то и такая солидная дата не могла остаться без внимания.
— Готовили все сами, — рассказывает Юлия. — Моя тетя Надя запекла курицу по фирменному рецепту Зинаиды Васильевны (та всегда готовила хорошо, плюс очень любила, когда ее хвалили). Сели за стол, поздравили, поели, выпили, сказали немало тостов и добрых пожеланий. Так как компания состояла преимущественно из людей в возрасте, я уехала раньше остальных.
Вечером позвонила маме с вопросом, когда ее забрать. Она ответила, что побудет еще, так как тете Зине плоховато. В общем, то ли Зинаида Васильевна съела чего лишнего (все-таки у нее проблемы с желудком), то ли, может, шампанское так подействовало, но самочувствие ее ухудшилось. К счастью, скорую вызывать не было необходимости — тетя Зина выпила активированный уголь, ей довольно быстро стало лучше. Утром мы с мамой по очереди ей позвонили — все было в порядке: тетя Зина чувствовала себя хорошо, поблагодарила еще раз за подарки. На этом, казалось, вопрос закрыт.
Затем в жизни довольно самостоятельной пенсионерки произошел неприятный инцидент: в конце июня, возвращаясь из магазина домой, она увидела знакомую женщину с сумками. Попыталась ей помочь их донести, в результате обе упали. Никаких серьезных физических травм Зинаида Васильевна не получила, разве что оказались расцарапаны рука и щека. Но внутренне, видимо, это очень задело, если не сломило человека.
— Из квартиры она не выходила месяца полтора, обрабатывала ранки перекисью, пока они полностью не сошли. Очень переживала, что так получилось, — описывает тот случай собеседница. — А к августу у тети Зины непонятно почему появилась навязчивая мысль: на дне рождения ей стало плохо из-за того, что ее хотели отравить. И кто? Тетя Надя, которая готовила фирменную курицу! Причем сначала мы не обратили особого внимания на эти слова, но уже к сентябрю подозрения превратились в настоящие обвинения, твердую уверенность.
Мы были просто в шоке. Сначала Зинаида Васильевна без объяснения и попыток что-либо выяснить перестала общаться с тетей Надей: «Не звони мне больше и не привози ничего». Потом, когда мы начали выступать в защиту родственницы, объявила врагами и нас — мол, мы все заодно, сообща пытались ее отравить. И точно так же прекратила общение с нами — бросала телефонную трубку, не открывала дверь, когда мама приезжала с продуктами и лекарствами, а потом даже сменила замки (хотя мы и не пытались попасть в квартиру против ее воли).
Всю эту теорию заговора можно было бы списать на старческие причуды (неизвестно, кто и как из нас будет вести себя в 90 лет и до какой степени разовьется мнительность). Но есть в жизни пенсионерки еще один персонаж — знакомая по имени Валентина, родом из той же деревни. Женщины хоть и были знакомы, но близкой дружбы не водили — встречались разве что на Радуницу в родном селе (в этот день семья Юлии всегда возила пенсионерку на кладбище в Гомельскую область).
А еще Валентина, бывший работник органов, помогла тете Зине с двумя важными вопросами — посадить в тюрьму племянника, который избил сестру женщины, и спилить большие березы на кладбище. С тех пор землячка, по сей день живущая под Жлобином, пользовалась большим уважением у пенсионерки — мол, влиятельная.
Теперь Юлия и ее мама почти уверены, что мысли об отравлении появились в голове их близкой знакомой не без участия этой женщины: когда Зинаида Васильевна сидела в двухмесячном «отпуске» после падения, ей звонили все кто мог, и уж наверняка, от скуки, она делилась всеми событиями своей жизни.
Очень скоро знакомая Валентины — риелтор Наталья из Минска — получила доверенность на расторжение договора ренты. Что любопытно, лично с Натальей пенсионерка познакомилась, как предполагает Юлия, только в день подписания этой самой доверенности. Ну и сам суд был не за горами — в конце декабря 90-летняя женщина подала иск на расторжение договора ренты: за ней не ухаживали, лекарства не возили, продукты не покупали, квартиру не убирали. А если ответчики все это делали — пусть покажут чеки.
— Ну откуда было взяться чекам, если мы всю жизнь жили как родственники? Кто думал их сохранять, фотографировать, брать расписки. Отношения были максимально доверительными, и, конечно, помощи оказывалось не на две базовые — это же смешная сумма, — переживает Юлия. — Как мы могли не покупать ей еду, если меня хоть среди ночи подними, я расскажу, что она любит, каких производителей продуктов предпочитает (покупать-то надо было все самое лучшенькое, свеженькое, звонить в магазин и уточнять, когда привезли).
Что касается «коммуналки», то ее оплачивали мы (иногда тетя Зина делала это сама, отговорить ее было просто невозможно), при этом все квиточки она просила отдавать ей — мол, так спокойнее. Кто мог подумать, что бумаги надо было оставлять у себя?
Самое первое заседание суда и вовсе было просто возмутительным — Зинаида Васильевна рассказывала, что деньги (те самые 170 000 000) ей никто не передавал, сам договор ренты она якобы увидела вообще только в конце 2019 года, когда готовилась к суду и запросила дубликат. Начала выдумывать, что мы ей пакостим: утверждала, например, что мой муж, дождавшись, пока она выйдет из дома, якобы повырывал у нее какие-то провода, ну и, конечно, что мы выкрали все документы. Мы просто не узнавали человека — что с ней случилось?
В суд вызывали свидетелей, но почему-то слова свидетелей с нашей стороны — маминых коллег, знакомых — посчитали несостоятельными. Так же как и показания людей, которые были одновременно и нашими друзьями, и друзьями тети Зины, то есть не заинтересованными в исходе дела. Эти свидетели рассказывали о том, как много мама помогала, что делала, приводили конкретные примеры, но в суде это не услышали. Да и сама Зинаида Васильевна не отвергала факт исполнения договора, объясняя желание расторгнуть его испорченными отношениями. Но ведь по закону это не является основанием для расторжения договора! При этом доводы Валентины и ее минской помощницы, а по совместительству риелтора, посчитали очень даже показательными. Естественно, они говорили о том, что сами заботились о пенсионерке, опуская тот момент, что делали они это уже после того, как тетя Зина перестала нас пускать.
Почему в голове у нее все так перевернулось и близкие люди, которые поддерживали всю жизнь, стали врагами, а человек, которого ты видела раз в год, — лучшей подругой, — настоящая загадка. Нам просто наплевали в душу, обвинив в том, чего и близко не было. Это настоящее оскорбление, которое ранит до глубины души.
Да и почему вообще начался этот суд? Неужели нельзя было попытаться решить вопрос мирно, в досудебном порядке? Буквально до недавнего времени все было хорошо, а тут бац — и сразу разбирательства на самом высоком уровне.
В марте суд Октябрьского района расторг договор ренты. Примечательно, что судьба $20 000, которые в свое время внесли в счет социальной сделки родители Юлии, нигде и никак не прописаны.
Семья сейчас мечется между несколькими мнениями — все забыть и отпустить или бороться дальше, доказывая в суде, что почти семь лет (официальных) она исправно исполняла взятые на себя обязательства и жалоб-нареканий со стороны пенсионерки никогда не было, а ее нынешнее решение связано только с выдуманным ею самою конфликтом (и возможным подстрекательством со стороны).
— Мы думаем, что это новые знакомые вложили тете Зине в голову мысли об отравлении, а вслед за ними — и «решение» разорвать договор, — делится минчанка. — Да и по большому счету, если разобраться, разве суд защитил ее? Договор расторгли, но на кого оставили почти 91-летнего человека? Кто будет ухаживать за ней, помогать, об этом кто-нибудь думал? Нас она даже на порог не пускает, по телефону разговаривать отказывается. Она нужна Валентине? Может, и нужна, но вопрос — для чего? И как сложится ее дальнейшая жизнь?
Мы еще не знаем, как поступать дальше. Тетя настаивает на том, чтобы не судиться и просто пережить в душе эту историю. А мы с мамой не определились — чувствуем себя так, будто нас грязью облили, хотя мы сделали столько хорошего для человека. Хочется, чтобы справедливость восторжествовала и эти обвинения были с нас сняты.
Рассказ второй стороны нередко помогает восполнить, а то и развернуть картину на 180 градусов. Естественно, мы связались с Зинаидой Васильевной, чтобы расспросить, как так получилось, что полувековая дружба рассыпалась в пыль. Но продуктивного разговора не получилось:
— Кто вы такая, что берете такое интервью? Я не верю, что вы журналист. Вы меня обманываете. Не верю. Суд был. В суде и спросите, что произошло. Пусть он вам ответит.
На возражение, что суд не прожил жизнь Зинаиды Васильевны и не видел все своими глазами, женщина бросила трубку.
Жилье без историй ищите при помощи сервиса «Дома и квартиры» Onliner
Читайте также:
Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by