Каждый, кто пережил непростой развод и еще более непростой раздел имущества, с тоской вспоминает об упущенной в свое время возможности заключить брачный договор. До крайности неромантичный (а для кого-то даже и оскорбительный) документ хоть и не спасет от всех напастей, но значительно облегчит взаимодействие почти уже бывших супругов: вопрос «где твое, а где мое» разрешится без скандалов, истерик и проклятий. К тонкому юридическому аспекту, все еще непривычному для нас и считающемуся само собой разумеющимся на Западе, стоит особенно присмотреться тем, кому в случае краха персональной «лав стори» придется делить не ложки с пододеяльниками, а недвижимость.
Валентина привыкла рассчитывать на себя. Миниатюрная, энергичная и жизнерадостная, она готова, если надо, горы свернуть. Пока же минчанке не до мифологических подвигов: женщине приходится не только работать, воспитывать двоих детей и кормить четырех пушистых котиков, но и проводить немало времени в судах. Предмет спора — просторная трехкомнатная квартира на улице Сухаревской, которую она начала строить, будучи в браке, а закончила в статусе свободной от супружеских обязательств женщины, буквально утонувшей в выплатах по кредитам и долгам.
А началось все в 2008 году. Валентина с мужем стояли в очереди на улучшение жилищных условий как молодая семья. Законодательство того времени позволяло супружеской паре, в которой муж был на девять лет младше жены, претендовать на льготный кредит, правда, для строительства в далеко не льготном доме. Мест в УКСовских панельках для минчан не нашлось, поэтому единственной возможностью обзавестись собственным жильем оставалось заключение договора долевого строительства с негосударственным застройщиком.
— В финансовом плане с самого начала рассчитывала только на себя: муж зарабатывал немного, а я привыкла впахивать с утра до вечера. У меня даже декретного отпуска как такового не было: дочери исполнилось всего шесть дней, когда я вернулась к работе, — рассказывает парикмахер, которая долгое время была индивидуальным предпринимателем. — Поиском вариантов, в какую «долевку» вступить, тоже занималась сама. А как иначе, нас же четыре человека, жить с мамами не вариант, да и скитаться по съемным квартирам надоело.
Писала, звонила, ездила. В итоге в феврале 2009 года выбрала подходящий «каркасник» и заключила договор с одним из застройщиков. Так как в семье было двое детей (мой сын от первого брака и общая дочь), сразу нацелилась на «трешку»: всем нужно свое пространство. Помню, как впервые показала мужу эту квартиру. Стройка была в самом разгаре, но я уже знала и этаж, и номер помещения, поэтому нашла свои «квадраты» без труда. Тут были абсолютно голые стены, но находиться в них уже было приятно: свое. Виктор [имя изменено — прим. Onliner.by] вдохновился увиденным. Обещал, что пойдет на две-три работы, чтобы только оплатить жилье.
— Понятно, что своих средств на строительство такой большой квартиры не было, поэтому пришлось брать два кредита: льготный (который не покрывал стоимость «квадратов») и еще один под 17%, — а также брать в долг $15 тыс. у друзей (оформив договор займа). Зато внесла сразу 100% стоимости жилья, — уточняет финансовую сторону вопроса Валентина.
Когда минчанка суммировала все обязательные выплаты по кредитам, выяснилось, что после сдачи дома в эксплуатацию в месяц придется отдавать сумму, эквивалентную $800. Немного облегчило ситуацию то, что мама Валентины продала свою двухкомнатную квартиру и отдала дочери $7 тыс., которые тут же ушли на погашение займа.
Валентина не отрицает, что финансовый вклад в строительство «трешки» внес и Виктор. Родной дед подарил ему чеки «Жилье», которые зачлись в качестве взноса. Именные чеки перевелись в рубли, и получилась сумма 28 046 032. Общая стоимость квартиры, согласно справке, которую предоставил застройщик, составила 275 984 082 рублей. То есть чеками была выкуплена приблизительно десятая часть «трешки». Однако бывший супруг Валентины отчего-то оперирует другими цифрами.
— Через несколько месяцев после того, как были заключены все договоры (в сентябре 2009-го), муж, с которым мы были вместе 12 лет, собрал свои вещи, сложил их в машину, которую мы купили, будучи в браке, и уехал строить новую жизнь к новой женщине. С дочерью с тех пор он не общался, она даже носит мою фамилию. Вся его помощь — алименты, которых пришлось добиваться с боем.
В сентябре следующего года мы уже были разведены. Важная деталь: в его заявлении на расторжение брака было отмечено, что споров по разделу совместно нажитого имущества нет (это указано и в протоколах судебных заседаний). Устно мы с Виктором договорились о том, что ему остается машина, а мне — квартира и абсолютно все выплаты по ней.
Через полгода после того, как мы были официально разведены, и примерно полтора года после того, как перестали вести совместное хозяйство, я получила ключи от квартиры. 2 февраля 2011 года я оформила ее в собственность (так как договор строительства оформлялся на меня) и стала потихоньку приводить полы и стены в порядок. Было очень непросто: одна, с двумя детьми, на съемной «двушке», долг в $8 тыс., да еще и время выплаты кредитов подходило (первый платеж надо было осуществить через полгода после сдачи дома в эксплуатацию). Пришлось помимо основной работы устроиться в своей же новостройке уборщицей. С пяти до десяти утра убирала все подъезды и прилегающую территорию, а потом до десяти вечера работала парикмахером, чтобы хоть как-то отбиться от финансовых трудностей.
Так как на строительство выделялся льготный кредит, мне по закону надо было прописать в квартиру бывшего мужа. Виктор долго на это не соглашался, против была и его новая жена, но все же пошел на уступки — 11 марта 2011 года экс-супруг был зарегистрирован в квартире. Правда, грозился, что выпишется, как только это будет возможно. Не выписался… — вспоминает Валентина.
В течение нескольких лет все в жизни Валентины шло по накатанной: дети, работа, долги, кредиты. Но через пять лет с тех пор, как пара разъехалась, позвонил бывший муж и сказал, что претендует на долю в квартире. Минчанка удивилась и не поверила. Отнестись к заявлению серьезно пришлось после того, как ей вручили извещение из суда.
— Я не поверила своим глазам, но решила проконсультироваться с несколькими юристами, — рассказывает минчанка. — Меня в один голос заверили: срок исковой давности прошел, претензии надо было предъявлять в течение трех лет, а теперь уже поздно. И исключения по «недвижимым» вопросам нет. Но меня же вызывают в суд!
Собрала документы и пошла на заседание, на которое бывший муж не явился. Сразу же устно заявила ходатайство о том, что срок исковой давности истек. Но в суде во внимание это не приняли. Не приобщили и письменное ходатайство по этому же вопросу на втором заседании, равно как не учлось и то, что в заявлении о разводе Виктор сам указал, что не претендует на совместно нажитое имущество. Вообще, в суде была очень странная нервозная обстановка. Не буду перечислять все возмутившие меня факты, так как аудио- или видеодоказательств нет.
Затем в ходе заседаний стали всплывать какие-то странные договоры займа, которые бывший муж заключал со своей матерью якобы для оплаты «квадратов». Благо, не сумев ничего доказать, от требований он отказался. И только на третьем слушании муж подал ходатайство о восстановлении срока исковой давности. Скажите, это нормально?! Как же рассматривалось дело до этого?
— На все заседания я приходила до зубов вооруженная документами. Считаю, что смогла полностью доказать, что за квартиру платила только я: платежки, росписи, свидетельские показания. Но это, как оказывается, не аргумент. Как и то, что срок исковой давности прошел. Квартира приобретена не в браке (то есть зарегистрирована в БРТИ не в браке), а банк, выдавший льготный кредит, не давал разрешения на раздел квартиры. В конце концов, у меня льготный кредит до 2029 года, который не позволяет ничего делать с жильем, — там сплошные обременения! — возмущена минчанка.
В июле прошлого года суд вынес решение в пользу бывшего супруга Валентины. Несмотря на то, что в исковых требованиях Виктор выразил желание завладеть 65/100 долей квартиры, выделили ему 50/100. Затем были еще суды и заседания — в итоге ему выделили самую большую комнату в квартире (ту, которую долгое время занимала его дочь), а также не ограничили в праве пользования остальными нежилыми помещениями. По словам минчанки, все эти годы бывший супруг не оплачивал ни «коммуналку», ни кредиты — официально его не обязали это делать, а добровольно он так и не решился.
— Я прошла уже почти все инстанции — меня отфутболивали и, такое ощущение, даже доводы не учитывали. В ответ приходили документы, подписанные разными людьми, умеющими на удивление абсолютно одинаково формулировать мысли. Причем формулировки были точь-в-точь такие, как в мотивировочной части и решении суда. Сейчас остается только Верховный суд — вся надежда на него, хотя и надежды той уже почти не осталось.
Помимо сумасшедших пошлин, которые мне пришлось оплатить, на меня возложили еще и судебные траты бывшего мужа — более $2 тыс. Оплатить эту сумму надо как можно скорее. Но с чего? У меня дети и кредиты! Судебные исполнители уже приходили в квартиру и описали все имущество. Что будет дальше, не знаю. Но до сих пор поражаюсь тому, что, оказывается, можно тянуть на себе все выплаты, обустраивать квартиру, а в итоге отдать половину бывшему мужу, который практически ни копейки не вложил.
У экс-супруга Валентины, естественно, своя точка зрения на все произошедшее. Изматывающие суды и официальный раздел квартиры на две части он объясняет так:
— Я просто хотел добиться правды. Ситуация какая: она построила эту квартиру, пользуясь тем моментом, что мне еще не было 30 лет, а значит, мы считались молодой семьей и могли рассчитывать на пятипроцентный кредит, плюс пустила в дело мои чеки «Жилье». Очень большие суммы денег (в районе $7— $8 тыс.) одалживались у моей матери, но они так и не вернулись, поскольку истек срок давности. Куда и на что тратились эти деньги, я понятия не имею. Когда она взяла у каких-то своих знакомых в долг $10 тыс., я об этом ни сном ни духом.
Она говорит, что я ничего не вкладывал. Но мне даже не давали ключи, меня туда не пускали. Потом она требовала, чтобы я платил по кредитам и снова не давала мне никакого доступа в квартиру. То есть оплати мне половину квартиры, рассчитайся с долгами, но ноги твоей здесь не будет. Смысл вкладывать в то, чего ты не получишь? Опять же Валентина везде говорит, что она сама делала ремонт. Какой там ремонт, если в квартире шаром покати?..
А теперь бывшая жена в судах настаивает, что квартира принадлежит ей и только ей, будто я не имею никакого отношения. Но я был у нее главным поручителем по кредиту, еще одним поручителем был мой отец. Еще двумя поручителями выступили ее знакомые. То есть если она не платит по кредиту, то деньги требуют с меня. И мне уже звонили из банка и предупредили, что по двум кредитам есть задолженность. Я бы, может, и не трогал бы вот это все, если бы два года назад мне не пришла бумага о том, что там накопилась большая задолженность по кредитам и банк подает исковое заявление. То есть они имели полное право приехать ко мне домой и описать мое имущество. Получается, меня дернули — пришлось дергаться и мне.
У нее долги и по «коммуналке». Я говорил с председателем, просил разделить лицевые счета, но он сказал, что это можно сделать только через суд, и потребовал, чтобы я оплатил часть задолженности. Но откуда она у меня? Да, я там прописан, но не живу, не трачу ни воду, ни электричество. Там живет сейчас два человека: она и наша дочка. Старший сын — в армии. По сути, она одна живет в солидной трехкомнатной квартире с балконом и лоджией. А я — в трехкомнатной квартире вместе с мамой, братом-алкоголиком, женой и ребенком, которому 2 с половиной года. Мы втроем живем в 18-метровой комнате.
Сейчас я хочу разделить лицевые счета, чтобы я на своей половине был полноправным хозяином и знал, кому и за что я плачу. Просто так погашать кредит не согласен. Судом мне выделили самую большую комнату — 15,7 кв. м. Но меня и сейчас в квартиру не пускают, вселялся туда через участкового.
Алименты плачу нормально. Раньше просто передавал деньги из рук в руки, чисто по-человечески — в районе $150. Все было на доверии, но обжегся. Ей эта сумма показалось маловатой, попросила накинуть еще $50. Но у меня нет таких денег, у меня ребенок очень сильно болел. Поэтому она подала в суд и теперь я по суду алименты плачу 50% от зарплаты — 25% как положено и еще 25% якобы задолженность за год.
С машиной отдельная история. Я брал ее в кредит и сам полностью погашал его. Мне наличными дала деньги мать, и я выплатил всю сумму. Бывшая жена мне до сих пор должна в районе 30 млн — все судебные издержки. Но половину суммы заморозили, так как она подала в Верховный суд.
Я готов и дальше судиться, если это понадобится. Я буду оплачивать кредит и коммунальные, но дайте мне бумагу, что вот — я собственник, это мое. Вообще, я планирую на этой неделе подъехать в банк, разделить кредиты и платить свою часть. А что касается суда, то решение принималось согласно статьям, кодексам, законам — и ничего больше. Если она считает, что все суды были несправедливы, то это неправда. Я не коррупционер и заниматься этим не собираюсь.
Валентина, в свою очередь, готова опровергнуть каждое слово супруга и утверждает, что в его комментарии нет почти ни слова правды. Семейная драма выходит на все новые рубежи, и, похоже, когда на кону стоит трехкомнатная квартира, прийти к полюбовному решению сторонам вряд ли удастся.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by