Дом на Полярной, 1А

Улица Полярная затерялась где-то на задворках Минского областного роддома и Центра неврологии и нейрохирургии. Деревянный дом под номером 1А стоит совсем без соседей: рядом лишь автодорога, бетонный забор учреждений и железка на Москву. В частный сектор Степянки, который как будто и близко, по другую сторону рельсов, отсюда так просто не попасть — проходу мешает сетчатый забор.

Дом на две квартиры. Хозяйка одной из них, Раиса Петровна, выглядывает из окна. Когда-то ее муж работал на железной дороге, тогда и получили здесь жилье.

— Иногда наш дом собираются сносить, как-то даже документы выдали, но все никак. Объект дорогой, вроде из-за железной дороги, которая тут совсем рядом. Так и живем, — рассказывает женщина.

Во дворе здесь можно заметить приметы печного отопления: дрова и уголь.

— Угля нам по льготной цене положено 2,5 тонны. Дрова выписываем тоже. Уголь, конечно, намного лучше держит тепло, но при такой зиме и дров хватает: небесная канцелярия нам помогает! — подключается к рассказу Олег, житель другой квартиры.

Здесь же, на улице, стоит печурка. Жители объясняют: это дымоход, который давным-давно вынесли наружу.

— Тут у нас даже фильм снимали российский, — вспоминает Раиса Петровна. — Называется «Алхимик». Им (киношникам. — Прим. Onlíner) у нас понравилось: «грубка» во дворе, железная дорога рядом. Мы освобождали дом на день, уезжали в город, а тут снимали кино.

Сама Раиса Петровна того самого кино не видела, а вот знакомые ей звонили, когда узнали на экране хату на Полярной.

Любовь Михайловна, мама Олега, живет здесь с 1973 или 1974 года.

— До этого два года жила в Красной казарме, — уточняет она, имея в виду еще один железнодорожный дом, куда мы заглянем чуть позже.

Свою работу на железной дороге Любовь Михайловна начинала со станции Бобр, что за Борисовом.

— А здесь… Мужа не стало, так я пошла работать монтером пути, все ради дома. Дети-то маленькие были. Что я делала? И шпалы тягала, и рельсы тягала! — продолжает женщина.

Предполагаем, что работа была тяжелая, на что слышим в ответ:

— Ай, как молодой, так все было здорово! И дождь помоет, и снег помоет, и солнышко припечет... Привыкает ко всему человек, привыкает.

Сейчас Любовь Михайловну подводит здоровье. Говорит, ей уже не слишком в радость жизнь без удобств.

— Я даже не хотела раньше, чтобы дом сносили. Поработаешь, на огород выйдешь, посидишь на улице. Красота! А раньше мы тут и хозяйство держали — свиней. Но как здоровья не стало, оно тяжелей. Мы в хате туалет поставили, как дети были малые. А теперь стараемся пользоваться туалетом на улице, потому что сюда даже машине сложно подъехать, откачать стоки… Правда, ванна в доме — бойлером нагреваем воду, — описывает женщина вполне деревенский быт.

На железной дороге Любовь Михайловна проработала 24 года: монтером, а до этого штукатуром. Что до здешней округи, то женщина помнит времена, «когда рядом не было Уручья»:

— В магазин ходили в Степянку, а дети туда и в школу топали через путь.

Сейчас прописка городская. А жители помнят и такой адрес: улица Восточная, станция Степянка, Минский район. Со временем железнодорожную хатку передали городу, а позже люди приватизировали свои одноэтажные «квадраты».

Разговоры приходится прерывать, когда мимо проносятся составы. Молчишь и ждешь, когда грохочущие вагоны минуют необычную столичную хату, где все еще живут люди.

Сами жители на шум как будто и не реагируют.

— Поезда мешают, но к ним привыкаешь. А я еще и работаю — как пойду на целый день! — рассказывает Раиса Петровна. — Правда, однажды родственники приехали, положила их спать — так они говорят: «Как ты, сестра, здесь живешь?» Уехали!

А соседка Любовь Михайловна со смехом добавляет:

— Я к дороге очень привыкла. Как поезда нет, так мне и скучно!

Дом на Франциска Скорины, 34А

Дом по улице Франциска Скорины, 34А — та самая Красная казарма, где пару лет жила Любовь Михайловна. От хаты на Полярной сюда по рельсам — чуть больше километра. Находится Красная казарма за Опытной базой Института генетики и цитологии Академии наук. Чтобы попасть к дому, надо пройти немного пешком через лес. Не зная, не найдешь: настоящий медвежий угол.

На первый взгляд, да и на второй, постройка кажется заброшенной. Где-то окна заколочены фанерками, в других местах просто нет стекол или их заменяет натянутая пленка. Но из двери на стук выглянули люди.

— Кто такие? К кому?

— Тут когда-то жил мужчина, Малашко, или Метто, потомок французов. Где он сейчас? — уточняем информацию, давно известную в среде минских краеведов.

— А, он тут больше не живет, его брат к себе забрал! — протягивает мужчина, представившийся Олегом Валентиновичем.

Житель Красной казармы фотографироваться отказался, но согласился немного поговорить.

Олег Валентинович, как и стоило ожидать, бывший железнодорожник. Работал в путеремонтной бригаде водителем путеремонтной машины.

— Машина была ГАЗ-52, будка, — деловито уточняет он.

Живет здесь с 1982 года, то есть уже больше 40 лет.

— Сначала мне предлагали жилье на станции Городище. Так я сказал, что далеко будет ездить на работу. Тогда дали здесь. Наш околоток был — от грузового двора до станции Озерище, — мужчина, сам не замечая, использует профессиональные термины. Околоток — это часть дистанции, а на дистанции делилась вся железная дорога.

— Сначала наш дом был собственностью Борисовской дистанции пути, потом нас передали в Минскую, — добавляет собеседник.

Помнит Олег Валентинович и свой старый адрес.

Улица Дачная, 739. Трехзначное число — столько километров по рельсам отсюда до Москвы.

Даже полузаброшенный вид не стер насовсем красоту кирпичной Красной казармы. Когда она была построена, не ясно, однако Олег Валентинович уверен: в 1908-м.

— Вон посмотрите, черным дата под крышей написана, — указывает он на кирпичи наверху. Надпись не выглядит давней, поэтому непонятно, насколько ей можно доверять.

С другой стороны дома можно найти еще один артефакт — довоенную геодезическую метку с датой «1938».

Олег Валентинович со своими домочадцами вспоминает, что однажды жителей дома заставили снести строения во дворе:

— Тут были гараж, сарай, баня — все это назвали незаконными постройками и заставили снести. Ай!

Кажется, местные сами до конца не понимают, к какому именно району Минска они сейчас относятся.

— Однажды я пошел в поликлинику, так там говорят: «Вы не наш район!» Что делать? Хоть порви рубашку! — вспоминает Олег Валентинович.

А сейчас есть еще один повод для расстройства:

— Тут недалеко построили дома, так теперь к нам приходят дети: бросают в дом камнями, хулиганят!

Дом на Прушинских, 47

Третий нужный нам адрес — улица Прушинских, 47. Желтенький железнодорожный домик спрятался за Лошицей-1, среди зеленого пустыря. Прямо за этим хутором проносятся поезда на Осиповичи.

Хозяйке дома Софье Белолипецкой уже 98 (!) лет. Мы видимся с ней издалека, о прошлом домика нам рассказывает ее сын, Анатолий Николаевич.

Сколько именно лет этому зданию — не ясно. Но, по информации минских краеведов, будку на этом месте отмечали еще на картах в конце XIX века.

— Мы приехали сюда в 1962 или 1964 году, — вспоминает мужчина. — Мне было лет семь-восемь. Тут был маленький домик, собранный из шпал. Печка, не было света. Газа тоже не было — еду готовили на керогазе. Вокруг — поле совхозное, вдалеке — еще частная застройка Лошицы. Прописка наша была в Сеницком сельсовете.

Старый адрес — 490-й километр, перегон Минск-Южный — Колядичи.

Откуда тут считается километраж, до конца не ясно. Возможно, от одной из узловых станций в Украине.

Анатолий Николаевич добавляет: в школу он с братом ходил на Серова, в район Кирпичного завода.

— Отсюда километра два. Ходили вдоль дороги. Зимой поезд пройдет — и мы идем вдоль пути. А бывало, снегом заносило так, что оставались дома.

Софья Николаевна, как и ее муж, работала на железной дороге.

— Мама была дежурной на переезде в Минске-Южном, — говорит сын. — Один раз даже предотвратила аварию.

Машина заглохла на переезде, а как раз поезд шел. Она что-то сделала для аварийной остановки, сигнализацию включала, бежала навстречу поезду. Потом ее награждали.

Мужчина помнит время, когда родители держали хозяйство: свиньи, три коровы.

— Огород был, картошку сажали. Тут у нас много деревьев росло — многие спилили сейчас, потому что старые. Для отопления заказываем дрова. Печка старая, растопку углем уже не выдерживает, — поясняет Анатолий Николаевич.

Соседство с железной дорогой для этой семьи — тоже дело обычное. По звуку можно угадывать поезда. Из минусов — из-за удаленности домика в давние годы была проблема с воровством.

— Да, было, что воровали. Родители на работе, мы в школе — так дом взломают, залезут. Потом поставили решетки на окна — перестали лазить, — отмечает мужчина.

Сейчас про возможный снос дома по Прушинских, 47 ничего не слышно. Впрочем, дети и внуки Софьи Белолипецкой этому факту пока скорее рады.

— Хоть приедем сюда, иногда шашлыки устраиваем. Бабушка еще сама себе и поесть приготовит, и на улицу выйдет, посидит с нами. Правда, плоховато слышит, но все равно молодец! А летом вообще здесь хорошо, — подытоживает разговор внучка Анна.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by