• Гэты тэкст можна пачытаць па-беларуску.

Как спасали костел и как он сейчас выглядит изнутри

Будслав — агрогородок на 500 человек в Мядельском районе. Здесь находится знаменитый костел, к которому традиционно в начале июля (исключая разве что коронавирусный 2020-й) тянутся паломники. Будславский фест — в списке нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. Храм считается малой базиликой. Такой титул в Беларуси носят всего три костела — в Будславе, Пинске и Гродно.

Зимой кажется, что Будслав спит. Тихо падает снег, и местные не шумят. Слышно, как в руках у настоятеля Дмитрия позвякивают огромные ключи от старинных дверей. В холодное время года центральный вход закрыт, используют тот, что слева, — он поменьше.

— Двери дубовые, с ковкой. Они старые, тех же времен, что и сам костел: 1783-й, — говорит священник.

Ручка, хоть и более поздняя, многим приезжим непонятна. Тем, кто сталкивался с клямками в деревенских хатах, будет легче: нажать и немного вниз.

— Бывает, туристы начинают нервно дергать, грохотать, ломиться в двери, як у хлеў! — смеется ксендз. — А надо просто аккуратненько открыть, вот так. Это ж костел!

Дмитрий Дубовик служит в Будславе с 2018 года. Так вышло, что мы приехали в тяжелый день (9 февраля): здесь только что узнали, что умер прежний настоятель Будславского костела Виктор Бурлако. Он провел здесь ни много ни мало 18 лет. Скончался в Украине от тяжелой болезни.

Параллельно с нашей прогулкой ксендз успевает решать вопросы, связанные с поминальной службой. В качестве рингтона на его телефоне используется песня группы «Сплин». Мы успеваем услышать только первую строчку, но, погуглив, узнаем, что в конце композиции есть и такие слова:

«Так долго строить храм и сжечь за миг

лишь может тот, кто этот храм воздвиг».

К счастью, будславская святыня не сгорела.

Пожар начался ранним утром 11 мая, об этом уже много писали. Горело на чердаке, где-то между кирпичным куполом и медной крышей. На подмогу местным пожарным приезжали подразделения МЧС аж из Минска и Островца.

— Быстро стало ясно, что крыша сгорит, — вспоминает Дмитрий. — Основной вопрос был в том, выдержат ли своды. Выдержали. Хорошо! 

Причину случившегося еще выясняет следствие, но высока вероятность, что дело в электропроводке:

— Мне рассказывали, что пожар начался в одном металлическом коробе на крыше. Вокруг него все сгорело до тла. 

Пока работники МЧС пытались справиться с огнем, здесь, внизу, тоже разворачивалась операция по спасению старины. Этим делом были заняты священники и прихожане:

— В первую очередь вынесли то, что было подготовлено к богослужению. Сбегал за шуруповертом, чтобы можно было снять со стены икону Матери Божьей. 

Этой будславской иконе больше 400 лет. Сейчас она снова висит на своем почетном месте.

Из костела выносили иконы, скульптуры, старинные кресла. Сначала хватали легкое, потом взялись за вещи потяжелее. Например, за конфессионалы — кабинки для исповеди.

— Скамейки не трогали. Их подожгло и разбило балками, падавшими с крыши, — ксендз показывает черные отметины, оставшиеся на нескольких уцелевших лавках.

Несколько человек, надышавшись дымом, падали в обморок.

— А минут за 10 до падения центральной люстры я стоял ровненько под ней, фотографировал, — вспоминает священник.

— Страшно было? 

— Да нет. Знаете, в первую неделю после пожара вообще было проще всего. Потому что работы у тебя были конкретные. Упорядочить вынесенные вещи, проверить, все ли на месте. Убрать упавшие бревна, вынести угли, развезти конфессионалы по соседним костелам, чтобы не стояли на улице. 

Службы в костеле уже проводят, первая прошла 31 декабря. В октябре здание накрыли временной крышей, постоянную кровлю планируют возводить в 2023—2024 годах.

Конструкция из металла и дерева, которая видна изнутри, — страховка купола. Его будут укреплять.

— Там стоят опоры, которые, в случае чего, смогут принять на себя нагрузку. Но говорят, что с куполом все должно быть хорошо: конструкции обследовали уже два раза, — добавляет Дмитрий.

Как дела у старинного органа

Пока горела крыша, внизу пытались спасти орган XVIII века. Правда, не совсем внизу: как и в других костелах, музыкальный инструмент находится на серьезном возвышении.

Чтобы пройти к органу, нужно подняться на хоры. Над дверями сообщение, что вход в помещение «толькі для спевакоў». К счастью, нас туда пускают и без песни.

— Во время пожара вынесли из органа все деревянные трубы и уникальный регистр Vox humana. Вернули все назад, правда трубы пока не устанавливали, — рассказывает Дмитрий.

Vox humana дословно — «человеческий голос». Благодаря этому регистру во время игры создается впечатление, будто поет хор.

Ксендз окидывает взглядом огромную деревянную коробку, где прячется начинка инструмента:

— Я его называю двухэтажной квартирой.

Исследователь белорусских органов Александр Бурделев отмечал, что состояние инструмента после пожара сильно не изменилось. От высокой температуры орган не пострадал, водой его критически не залило.

Сегодня инструмент все же в нерабочем состоянии, однако с майским бедствием это не связывают. Проблема решаема, но ремонту нужно отдать много сил, которые пока уходят на другое.

Что происходит в старом костеле

Одно из помещений, которое сейчас не эксплуатируют, — старый костел. Над ним есть аварийные балки.

Это самая давняя часть здания. Дмитрий делает небольшой экскурс в историю.

— Монахи в Будславе стали жить в 1504 году, — говорит настоятель. — Сначала они построили себе маленькую часовню. Потом, когда людей стало больше, возвели монастырь и деревянный костел. Но пожары, пожары… Из-за них и особенно после явления Матери Божьей (в 1588 году) решили строить каменный храм. Начали в 1633-м, а закончили и освятили 9 июля 1643 года. 

В этом костеле мы сейчас и стоим.

— Потом, в XVIII веке, монахи решили сделать... небольшую пристройку, — посмеивается Дмитрий.

Дата постройки нового здания — 1783 год. Если упростить, в его объем заключили старый храм.

— И здесь у нас сложилась уникальная ситуация, — поясняет собеседник. — Более давняя часть официально считается абсолютно другим костелом, со своим титулом (названием), со своей датой освящения. Кстати, июльский фест приурочен к дате именно по старому костелу. 

Здесь сохранился родной алтарь 1649 года.

— Он чудесно сохранился. Алтарь необычный: от входа он кажется намного большим, чем есть на самом деле. Время от времени сюда привозят на экскурсии будущих архитекторов и дизайнеров, чтобы показать пример изображения перспективы, — рассказывает Дмитрий.

Раньше на алтаре стояли деревянные скульптуры. Часть из них пока лежит в плебании, часть увезли на реставрацию.

— Скульптуры тоже выносили при пожаре. Ведь было непонятно, что будет дальше. Если б не выдержали своды, все могло обрушиться и была бы беда-беда, — говорит священник.

С 1649 года алтарь в старом костеле реставрировали по крайней мере один раз, в 1929-м. Этим занимался ксендз Станислав Вереник, о чем есть надпись позади культового предмета интерьера. В планах — очередное обновление.

— Думаю, уже в следующем году начнем его потихоньку разбирать и постепенно реставрировать, — говорит нынешний ксендз костела.

Тайны бывшей библиотеки

Бывшая библиотека — одно из самых загадочных мест Будславского костела. В закоулках по пути к ней натыкаемся на советскую печку, которой не пользуются.

Сейчас здесь, помимо нескольких полок с книгами, — что-то похожее на комнату-склад.

— Я б тут жил, честно говоря, — замечает настоятель. — Зимой здесь не слишком холодно, а летом не слишком жарко. 

В этом помещении хранятся декорации и предметы из прошлого. Вот в стороне лежат детали от органа, который стоял еще в старом костеле. А через пару шагов ксендз поднимает с пола весы с клеймом «1776».

Попадается старинная мебель. Например, красное кресло со сломанным сиденьем.

— Бывал у нас как-то кардинал Таран. Он это кресло случайно и проломил. Пратараніў, как я подшучиваю, — добродушно улыбается Дмитрий.

Когда-то здесь находилась монастырская библиотека. Ксендз рассказывает, что после восстания 1863 года, когда католические монастыри в Беларуси передали в военное ведомство Российской империи, коллекцию книг удалось сохранить.

— В Будславе книги хранились не в самом монастыре, а на втором этаже костела. Это спасло, — убежден собеседник. — Забрали книги уже при советской власти, в 1969-м. Местные рассказывают, как костел ограбили: приехали на машинах, сломали замки, некоторые фолианты выносили вчетвером. Насколько знаю, 34 книги сейчас в Национальной библиотеке. Еще кое-что находится по костелам. Но всего здесь было около двух тысяч книг. Где остальные — неизвестно. 

В советские годы, к слову, храм в Будславе ни под что не приспосабливали, он оставался культовым местом. Разве что с 1966 по 1972 год сюда не приезжали священники.

— Будслав далеко от центра. Может, поэтому костел особенно не трогали, — полагает Дмитрий.

«Пойдзем наверх, у голубі». Что на крыше и в башне

Пока идем под низкими сводами, наш провожатый предупреждает:

— Осторожно, берегите голову! 

Чердаки костела и его башни — особая тема. Отдельное помещение есть над старым костелом. Выглядит вот так.

— Раньше в стене были окна, которые выходили внутрь нового костела. На противоположном конце здания таких окон не было, поэтому там повесили зеркала и добились симметрии с помощью отражения, — продолжает удивлять собеседник.

Теперь те самые окна заложены кирпичами. Будславский настоятель мечтает когда-нибудь их снова открыть.

А это — чердак над главным залом для богослужений. Очаг возгорания был где-то здесь.

— До пожара под крышей везде стояли деревянные стропила, — уточняет ксендз. — Над куполом была огромная дубовая конструкция, давняя. Возможно, поэтому как раз над ним было больше всего огня.

Медная крыша просто стекала на купол, он был аж красным. 

Отсюда сняли десять прицепов угля и девять тонн расплавившейся от высокой температуры меди. Металл сдали в лом, выручив почти 160 тысяч рублей. Этими деньгами оплатили часть работ по восстановлению.

На кровле и чердаках после пожара долго работали альпинисты.

— У них есть понимание, что ты стоишь здесь, а под тобой вообще-то очень много пустого пространства. Что надо двигаться осторожно, — говорит Дмитрий. — Некоторые люди без похожей подготовки очень рвались сюда помогать. Но спустя какое-то время забывались и начинали просто доски кидать на купол. Таких снимали с работ.

Ветер снаружи то и дело стучит по цинковой временной крыше. Иногда раздается продолжительный ухающий звук.

— Снег съезжает, — поясняет настоятель.

Новая кровля тоже будет медной.

— Сразу предлагали сделать ее черепичной, как было когда-то, — вспоминает ксендз. — Но я поставил вопрос: хорошо, а на боковых крышах тогда будем класть гонту, как было раньше? Зачем сейчас делать деревянную кровлю? Пришли к тому, что будет медь, материал благородный и долговечный. Теперь нужно хорошо спроектировать и сделать.

Вообще стараемся материалы брать качественные, так как работа должна быть на века. 

В самых ближайших планах — укрепить конструкцию купола. А потом начать реставрацию росписей под потолком: их будут открывать и восстанавливать. Работы много: живопись в храме занимает 1,5 тысячи «квадратов». Восстанавливать ее начали еще в 2019-м.

Перед узкой винтовой лестницей Дмитрий говорит:

«Пойдзем наверх, у голубі».

Несмотря на то что сейчас костельные башни максимально закрыты, птицы все равно, бывает, залетают.

Высота костела до края креста — 62 метра. Чуть ниже на правой башне висят часы, которые ксендз раз в два дня заводит. Подниматься туда нужно как раз по каменной закрученной лестнице.

С высоты башни свисают три троса, на конце каждого — по большому тяжелому камню. Это часть часового механизма.

— По мере того как часы идут и отбивают время, камни постепенно опускаются вниз. Раз в два дня мне надо их поднимать. Забава еще та, — улыбается собеседник.

Хронометр из XVIII века увезли из Будслава на реставрацию в 2020 году, вернули вскоре после пожара. До починки заводить механизм нужно было чаще, раз в сутки.

Чтобы поднять тросы, Дмитрию нужно покрутить тяжелую рукоять: три раза по 196 оборотов и еще немного.

— Наверное, чтобы этим заниматься, надо быть трошкі дурнаватым, — смеется ксендз. — Боюсь, если когда-нибудь уеду отсюда, это никому не будет нужно. 

Так механизм отбивает каждый час.

Что под землей?

Под костелом — еще один затерянный мир. Полноценного электрического освещения в здании пока нет, нужно ходить с фонариком. Повсюду стоят подпорки.

— Их установили, чтобы в костеле не продавило пол, когда там появились тяжелые строительные леса, — объясняет Дмитрий.

Кое-где на стенах видны маячки, при помощи которых мониторят, как ведут себя конструкции.

— Многие проблемы костела идут отсюда, из подвала. Его подтапливало, вода подмывала фундамент — по зданию пошли трещины, за которыми и следят. Ничего критического, но надо чинить, — отмечает священник.

В остальном здесь все выглядит как и положено приличному старинному подземелью: есть даже ниши с захоронениями.

— А тайные ходы есть?

— Весной к нам должны приехать специалисты с георадаром, тогда уже точно будем знать, — вполне серьезно отвечает Дмитрий.

В подземельях похоронены монахи, которые служили при костеле. Есть и останки, привезенные из Минска, с бывших захоронений бернардинцев.

В прошлом году настоятель вместе со знакомыми экскурсоводами начал приводить в порядок подвалы. Есть мысли все захоронения перенести в одну часть подземелья, а в другой устроить музей. Среди прочего во время экскурсий можно будет рассказывать про традиции погребения разных лет.

Специфические экспонаты сами плывут в руки.

— Эти гробы мы привезли из деревни Грибки, что недалеко от Будслава. Их делали в свое время местные жители. Сами они поумирали, а гробы остались. Решили их сюда забрать, — поясняет священник.

Говорят, в упомянутой деревне давным-давно стояли печи, в которых обжигали кирпичи для Будславского костела. Глину добывали в местных болотах.

Дмитрий уверен: если справиться с последствиями пожара и реставрировать то, что давно нужно было, в Будслав поедет еще больше туристов.

— У нас сегодня туристы находятся максимум полчаса. А могли бы намного дольше, ведь в костеле есть на что посмотреть. А если станет больше гостей, то появятся и новые возможности для местных жителей, — убежден ксендз.

А что по деньгам на восстановление? Судя по январским данным, без учета дохода от сдачи металлолома белорусы собрали больше 1 миллиона 200 тысяч рублей. Бóльшая часть этих денег уже потрачена на строительные и проектные работы, а также на другие выплаты. Переводят помощь и сейчас: пока мы общаемся, кто-то пожертвовал 20 рублей, а кто-то — 800, показывает свежие данные Дмитрий.

Подробно о том, как сделать пожертвование, написано на сайте храма.

— Но и расходов много. Например, каждый месяц только за мониторинг конструкций мы платим 6 тысяч рублей, — говорит настоятель.

По иронии судьбы выходит, что беда, случившаяся в мае, помогает справляться и с работами, которые нужно было сделать давно:

— Где-то за месяц до пожара я искал 40 тысяч рублей, потому что в правом нефе пошли трещины. Представители Министерства культуры помогали в поиске денег, но все равно мы никак не могли собрать нужную сумму. 

— Приходит в голову, что Будслав для белорусов — как Нотр-Дам для французов, особенно с учетом недавнего пожара. Вы с этим согласны? 

— Думаю, все-таки нет. Нотр-Дам занимает особое место в душе каждого француза. По Будславу пока такого понимания нет. Возможно, для католиков — да, но в целом белорусский Нотр-Дам, как по мне, — это Хатынь. Не только она, но вот такие символы. Но, конечно, в Будславе очень многие ищут свое. Католик сюда поедет за иконой Божьей Матери, а другие — за архитектурой, историей. Такие росписи вы нигде не найдете. 

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by