Купили квартиру, но жить не смогли. Минчане рассказывают, как дешевое жилье может превратиться в пытку
Купили квартиру, но жить не смогли. Минчане рассказывают, как дешевое жилье может превратиться в пытку
Если вы одержимы острым желанием иметь свой угол, но при этом стеснены в средствах — поздравляем, вы в группе риска. Сегодня мы расскажем две истории минчан, один из которых в 21 год стал счастливым обладателем комнаты в коммуналке, а другой, будучи уже зрелым семьянином, купил квартиру в Прилуках. И комната, и квартира сейчас пустуют, а их хозяева жалеют о необдуманных покупках.
Купили комнату
В 2009 году Андрей (имя изменено) жил в Минске со своими родителями, отрабатывал распределение после колледжа, учился на вечернем отделении БГУИРа и часами залипал в компьютерные игры. Последнее обстоятельство всерьез раздражало родителей. В какой-то момент они решили, что птенчику пора вылететь из гнезда, и не поленились придать ему немного ускорения. Рассматривали два варианта: снять квартиру для сына или купить ему комнату в коммуналке, тем самым дав стартовый капитал для начала взрослой жизни. Второй вариант показался более рациональным. Почему-то ни родителям, ни самому Андрею не пришло в голову поближе познакомиться с будущими соседями.
— Цены на жилье тогда были взвинченные, и родители заплатили за комнату в «двушке» около $25 тыс. Во второй комнате жила супружеская пара без детей. Обычные люди, оказавшиеся в непростой жизненной ситуации: отец жены решил приватизировать свою комнату, чтобы потом продать. Видимо, внутри семьи существовали определенные разногласия, потому что все эти процедуры отец совершал через суд. А нам просто не повезло купить ту самую комнату.
Честно говоря, я не помню момент знакомства, я вообще не придавал этому значения. Ни меня, ни моих родителей не смутила вся эта история. Лицевые счета в квартире были разделены: я платил за «коммуналку» в своей комнате, они — в своей, но была еще общая площадь — прихожая, кухня, санузел, — которую мы делили пополам. И как только я въехал, мои соседи сказали, что их отец задолжал крупную сумму по коммунальным платежам на общей площади, а я должен погасить его долг.
По их мнению, прежде чем купить комнату, я должен был выяснить, нет ли у продавца долгов за «коммуналку», а раз не выяснил, значит, купил эту комнату вместе с долгами. Мы немного попрепирались на эту тему, но мне не хотелось портить отношения, и мы разделили долг пополам. Около $300 я отдал за коммунальные услуги, которыми не пользовался.
Остальные договоренности тоже были достигнуты на невыгодных для меня условиях: и уборку, и коммунальные мы делили пополам, хотя логичнее было бы поделить на троих. Но я не стал делать из этого трагедию.
Первое время мы почти не конфликтовали и вообще не общались. С утра я работал, вечером учился, довольно поздно приходил домой, и в это время дверь к соседям либо была закрыта, либо закрывалась почти сразу после того, как я поворачивал ключ в замке.
Все изменилось, когда соседка забеременела. Они сразу начали на меня давить: «Продай нам свою комнату, мы заплатим выше рынка». И называли цену — $20 000. Я предлагал за ту же сумму выкупить их комнату, которая была чуть теснее моей, но они отказывались: «Нас скоро будет трое, „однушки“ нам мало». Этот простой тест показывал, что цена, которую они предлагают, от рынка далека.
Думаю, мой отказ продать свою комнату стал предпосылкой всех последующих конфликтов. Когда я привел домой девушку, мою нынешнюю жену, соседка начала на нее орать. Я не помню, что именно она говорила, но это были оскорбления, общий посыл которых сводился к тому, что я устроил из квартиры бордель, а моя девушка — проститутка. Соседка гавкала даже тогда, когда встречала мою будущую жену у магазина на улице.
Я изначально понимал, что комната — это временная мера, что я не буду жить в ней вечно. Но когда соседи начали мешать моим отношениям, стало ясно, что счет идет на месяцы и что в обозримой перспективе я просто не смогу там находиться. В тот момент я уже работал программистом и собирал деньги на отдельную квартиру, поэтому больше не видел смысла поддерживать отношения с соседями.
Я сразу отказался убирать квартиру по их волшебному графику: раз в ней живет три человека, значит, и уборку нужно делить на троих. Соседей это не устроило. Следующие девять месяцев никто из нас не убирал на общей территории. В комнатах были чистота и порядок, но на кухне, в прихожей, в санузле — полный треш.
Все цеплялось одно за одно, конфликты нарастали как снежный ком. Я считал себя обиженным — и сводил счеты с соседями. Соседи считали себя обиженными — и сводили счеты со мной.
Это была игра в захват территории, когда обе стороны старались по максимуму испортить друг другу жизнь. Зачастую все кухонные поверхности были заставлены их грязной посудой. В туалете могли лежать фрагменты автомобиля. Я платил им той же монетой: старался разбросать на общей площади побольше своего барахла. Ведь побеждал тот, кто займет больше места.
Конечно, я не был идеальным жильцом: любил послушать System of a Down на хорошей громкости, а порой делал это специально, чтобы их позлить. Но только в качестве ответа: зачинщиками конфликтов всегда были мои соседи.
Я прожил в коммунальной квартире четыре года. Напоследок у меня была мысль поселить вместо себя какого-нибудь бомжа или уголовника, но оказалось, что статус владельца комнаты почти не дает мне права распоряжаться ею: посторонние люди, не прописанные в коммунальной квартире, не могут оставаться на ночь. Прописать у себя можно только близкого родственника или арендатора, а сдать комнату в аренду — только с согласия соседей. Захотел продать — снова куча ограничений. И спустя пять лет я по-прежнему не могу ничего сделать со своим имуществом.
Вариант переехать обратно к родителям я не рассматривал: они купили комнату специально, чтобы от меня избавиться. Им надоели мои игрули, батя считал, что компьютер — это абсолютное зло, а те, кто проводит за ним больше часа в день, — пропащие люди. «Я в твоем возрасте вагоны разгружал, чтобы выслать деньги отцу, а ты сидишь, в игрушки играешь», — стандартный такой кейс.
Поэтому я съехал к родителям жены, а через два года уже скопил на квартиру. Нужно отметить положительный момент всей этой истории: прессинг со стороны соседей очень сильно мотивировал развиваться, учить языки и зарабатывать деньги. Они были очень нужны, чтобы уехать из этого ада. К тому же только человек, который пожил в коммуналке, может в полной мере ощутить кайф от владения собственным жильем. Каждый вечер я наслаждаюсь тем, что мне не нужно ни с кем ругаться на кухне.
Не думаю, что соседи намеренно портили мне жизнь, чтобы выжить из квартиры. Просто при определенных обстоятельствах люди звереют. Их всерьез прижала ситуация, в которой они оказались: втроем, в одной комнате с маленьким ребенком. И они захотели решить эту проблему за мой счет. А я уперся и не стал продавать комнату за те деньги, которые они могли заплатить. В таких стесненных обстоятельствах многие вменяемые люди начинают бороться за территорию, выбирая не самые красивые способы ее отвоевать. Если посмотреть на опыт советских коммуналок, там тоже постоянно творилась какая-то дичь.
Я уже пять лет не живу в коммунальной квартире, мои соседи съехали оттуда год назад: то ли сосед получил служебное жилье за работу в милиции, то ли подошла их очередь на льготное строительство. Я снова предложил им продать квартиру и разделить деньги, но их позиция прежняя: как же мы можем ее продать, если мы в ней живем? То есть мои бывшие соседи откровенно врут и продолжают питать надежду получить за эту комнату больше денег, чем вышло бы при продаже по долям.
Купили квартиру за МКАД
Владимир утверждает, что решение купить жилье в Прилуках приняла его жена: сама заработала — сама потратила. И все же мысли о том, что где-то за МКАД стоит пустая и одинокая квартира в новостройке, где они с любовью и нежностью делали дорогой ремонт, довольно сильно бередит его душу. Сдавать ее жалко, жить в ней невозможно, но каждый месяц приходится отчислять деньги товариществу собственников — настоящий чемодан без ручки в мире квартир.
— Первое время мы с женой жили у моих родителей. Она младше меня на десять лет, а соседям только дай повод посплетничать: «Наверняка она с ним ради квартиры. Им же только одного надо». Родители тоже постоянно придирались к ней по мелочам. Ей это, конечно, не нравилось. Она хорошо зарабатывала, да и я не бедствовал, поэтому мы переехали в съемную квартиру: на мою зарплату жили, ее — откладывали. Где-то за три года собрали приличную сумму денег.
На квартиру в Минске не хватало, и жена решила купить жилье в Прилуках: «Пусть будет свой угол, — говорила она. — Мало ли что в жизни случится». Ну, женщину же не переубедишь… В 2015 году наша квартира стоила $42 000 — цены были атомные, а на следующий год мой товарищ за $43 000 купил «двушку» в том же комплексе.
В 2016-м у нас родился ребенок — сразу встали на очередь в детский сад. Были где-то шестисотыми по счету. Потом сделали хороший ремонт: кухня из массива с доводчиками, современный духовой шкаф, все удобное, нафаршировано умными системами. Потратили на него кучу времени и еще $12—15 тыс. Сыну было уже 2 с половиной года, когда мы наконец переехали в Прилуки. Через полгода у жены закончился декретный отпуск, к тому моменту в очереди на детский сад мы были трехсотыми. Ближайший садик, в который нас брали, находился на площади Казинца, и отвозить туда ребенка каждый день к восьми утра было бы просто пыткой.
Так совпало, что примерно в это же время сестра забрала к себе нашу пожилую мать, и мы с женой смогли переехать в Минск, в квартиру родителей. Когда-то я помог сестре деньгами на покупку участка для строительства коттеджа, и мы договорились, что родительская квартира в будущем достанется мне. Школа напротив дома, с балкона видна площадка детского сада, куда ходит дочка, — и это безо всяких очередей на 600 человек.
В Прилуках мы прожили всего полгода. Лично у меня остались мрачные впечатления, и дело не только в садике. Там скучно, выходишь на улицу — идти некуда. Ладно мамки гуляют с детьми на детской площадке, а мужикам что? Я столько раз в чате писал: давайте хоть в нарды какие поиграем, все равно делать нечего. Нет, все заняты, никто не может, у всех работа в три смены. Кредиты на жилье сами себя не обслужат.
Контингент жильцов своеобразный. Многие выбрасывают из окна куриные кости после того, как сварили холодец: подкармливают таким образом котиков. В будний день едешь на работу в целой колонне автомобилей. Вроде 15 километров от Минска, но в город не заехать.
Конечно, если бы нашлось место в детском саду, мы бы остались в Прилуках: жили бы в своем навороченном ремонте и сдавали бы минскую квартиру в пятиэтажке с ремонтом десятилетней давности.
Но жизнь распорядилась иначе. Квартира в Прилуках пустует, только по 40 рублей в месяц выкидываю за коммунальные. Сдавать ее жалко: не хочется выбросить дорогой ремонт на растерзание квартирантам. Поэтому квартира в Прилуках у нас вместо дачи и склада: раз-два в месяц приезжаем туда с ребенком в лес погулять, на речку сходить и все, что жалко выбросить, туда перевозим.
Продавать ее тоже нет смысла: с учетом ремонта мы вложили в нее $60 000, и при продаже они не отобьются. Поэтому мы решили ее себе оставить. Жилье не бывает лишним. Дети вырастут — поедем туда жить поближе к лесу. Если через 15 лет от этого леса что-нибудь останется.
Читайте также:
Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by