Популярность Таллинна у белорусов меркнет на фоне наших вечных ценностей: Вильнюса, Киева, Варшавы или Москвы. В советское время Минск и столицу Эстонской ССР связывал целый фирменный поезд с романтическим названием «Чайка». Сейчас добраться туда куда тяжелее: приходится мириться или с двумя перелетами, или с многочасовым пребыванием в замкнутом пространстве автобуса, или с 800 километрами за рулем по не всегда хорошим дорогам. Таллинн все-таки стоит подобных жертв: за 27 лет после распада СССР здесь умудрились построить маленький уголок Скандинавии, насколько это, конечно, было возможно в такие сроки и в стране, население которой меньше минского. При этом языковая среда (в том числе и благодаря невероятному количеству приезжих из-за восточной границы), в общем, пока еще осталась знакомой и ощущения далекой заграницы здесь по-прежнему нет.

Фотографии сделаны на камеру Leica смартфона Huawei P20 Pro

Безусловно, у Эстонии был очень своеобразный стартовый плацдарм. Даже в условиях ускоренного строительства развитого социализма она была, наверное, самой «западной» из всех советских социалистических республик, местом, где серп, молот и партийные лозунги удивительным образом соседствовали с соблазнами капиталистического мира, сюрреалистическими в других регионах Союза. Этому способствовало и регулярное пассажирское сообщение с самой близкой к республике страной того лагеря. Уже в июле 1965 года в свой первый рейс из Таллиннского торгового порта в Хельсинки отправилось судно «Ванемуйне». Всего за пару месяцев первого сезона работы «Ванемуйне» и его финский аналог «Велламо» перевезли между двумя городами 10 тыс. пассажиров. Сейчас такие цифры выглядят смешно (ежемесячный трафик на линии в разгар лета доходит до миллиона человек), но в середине 1960-х эти тысячи интуристов на улицах небольшого советского города выглядели настоящим откровением, для которых правительство ЭССР и руководство ее столицы, чтобы не упасть в грязь лицом, были вынуждены создавать привычную им инфраструктуру.

Спустя всего несколько лет после запуска парома из Хельсинки гостиницы Таллинна перестали справляться с потоком желающих прикоснуться к волнующему миру социализма на противоположной стороне Финского залива. В 1969 году ведающее зарубежными гостями объединение «Интурист» вложило около 40 млн финских марок в строительство в городе новой ультрасовременной гостиницы. Это было нечто действительно невероятное. В самом центре Таллинна, по соседству с городскими воротами Виру и главной торговой улицей появился фешенебельный по советским меркам отель, первый таллиннский «небоскреб». Возводившийся по эстонскому проекту финскими строителями, он был оснащен по последнему слову техники, предоставляя своим постояльцам со свободно конвертируемой валютой в карманах европейский уровень комфорта.

Это касалось и развлечений внутри здания. Гости могли провести время в модных барах и ресторанах, потратить деньги в магазинах, но главное, в гостинице «Виру» работало настоящее варьете. В разгар «застоя» в столице союзной республики блестящую публику, среди которой были, конечно, не только интуристы, но и представители партхозноменклатуры и теневого бизнеса, развлекали полуголые красавицы в купальных костюмах — зрелище, немыслимое для большинства городов СССР, но ставшее привычной нормой жизни советского Таллинна.

Одним «Виру» дело не ограничилось. К Олимпиаде-1980 в эстонской столице открылся второй гостиничный небоскреб. Отель «Олимпия» и вовсе выглядел не по-советски, а внутри вновь были искушения и соблазны, слабо сочетавшиеся со строительством социализма. Даже «интуристовский» буклет середины 1980-х радовал своих читателей сценками «сладкой жизни» и весьма откровенными фотографиями. Таллинн стал либеральной витриной Советского Союза, местом, где демонстрировалось человеческое лицо первого в мире государства рабочих и крестьян.

Даже знаковые советские здания здесь тогда выглядели как-то антисоветски. В 1980 году ко все той же московской Олимпиаде (в Таллинне проводились соревнования по парусному спорту) прямо на берегу Финского залива открылся Дворец культуры и спорта имени В. И. Ленина. Из названия понятно, что это был крупнейший в своем роде в республике спортивно-зрелищный комплекс, но тем удивительнее было его архитектурное решение. Вместо привычных для этого жанра массивных объемов эстонские архитекторы выбрали распластанный по берегу образ, основной задачей которого было не закрыть панораму Старого Таллинна со стороны моря и пассажирского порта, куда прибывали финские паромы. Более того, облицовка традиционными для Эстонии известняком и доломитом, использование дерна для озеленения плоской кровли еще больше сливали Городской холл (такое название закрепилось за сооружением среди местных жителей) с окружающим ландшафтом. Сейчас холл заброшен, но и по сей день поражает необычностью своего внешнего облика, настолько нехарактерного для советской архитектуры 1970-х годов. С его крыши, которую облюбовала неформальная молодежь, по-прежнему открываются прекрасные панорамы Балтики и приморского города на ее берегу.

Для миллионов советских туристов Таллинн (как и Рига с Вильнюсом) стал самой доступной альтернативой недосягаемой Европе. Здесь все было так непохоже на остальную страну: ганзейская архитектура, церковные шпили, крепостная стена с башнями «Длинный Герман» и «Толстая Маргарита», вывески на латинице, даже внешний облик магазинов был каким-то запретным, а прибалтийский акцент местных жителей будоражил. В многочисленных кафе в национальном духе можно было заказать что-то с непривычным названием «картулипорсс» или «мульгикапсад», а конфеты фабрики Kalev — запить стаканчиком ликера Vana Tallinn.

В 1990-е все поменялось. Эстония стремительно и окончательно открылась миру, а место советских туристов заняли гости из Скандинавии. Паромное сообщение многократно активизировалось. Эстонцы потянулись через Балтийское море за длинной маркой или кроной, в обратном направлении в ментально близкую Прибалтику ехали за недорогими развлечениями.

Как и для любого постсоветского государства, девяностые для Эстонии были непростым временем, усугубленным тяжелейшей катастрофой одноименного парома в 1994 году. Однако страна, вероятно, правильно выбрала себе внешнеполитических и внешнеэкономических партнеров: уже к 2003 году ВВП вновь достиг своих пиковых значений 1989 года, а еще спустя четыре года, в предкризисном 2007-м Эстония уверенно заняла первое место по уровню ВВП на душу населению. Остается страна на этом месте и сейчас, а локомотивом ее экономики является столица, самая небольшая из всех прибалтийских.

Несмотря на свои размеры, Таллинн сейчас выглядит живее и Вильнюса, и тем более Риги, по которым крепко прошелся каток депопуляции. Возможно, это субъективное впечатление: Старый Таллинн компактнее Старого Вильнюса, здесь нет такого обширного Нового города, как в Риге, а плотность туристов, оживляющих уличную жизнь, значительно больше. Но у эстонской столицы есть и все прочие атрибуты приличного североевропейского города, уже перешагнувшего статус «постсоветского»: в центре колосятся стеклянные высотки бизнес-центров и сетевых отелей, у порта растут малоэтажные минималистичные кварталы из клинкерного кирпича или монолитного железобетона, бывшие промышленные зоны трансформированы в новые общественно-культурные пространства. Это пока еще не Хельсинки и не Стокгольм, но уже и далеко не столица Эстонской ССР.

После распада Союза эстонцы не пытались сохранить все доставшиеся ей в наследство советские промышленные предприятия. Большинство из них вскоре обанкротились, не выдержав свободной конкуренции, но вместо этого государство сконцентрировало свои усилия на нескольких перспективных отраслях, которые были конкурентоспособны. Во-первых, это транспорт (паромная компания Tallink в конечном итоге выросла в крупнейший судоходный концерн на Балтике), во-вторых, это финансовый сектор, где доминируют шведские и финские банки, в-третьих, это рынок недвижимости, оказавшийся перегретым настолько, что в 2008 году оглушительно лопнул. Четвертой важной отраслью экономики стал туризм (в страну ежегодно приезжает около 5 млн человек — почти в четыре раз больше ее совокупного текущего населения). Наконец, пятым (но далеко не последним в смысле значения) стал IT-сектор, который в Эстонии принялись активно развивать куда раньше, чем в нашей стране.

Государство верно распорядилось доставшимся ему интеллектуальным потенциалом. Уже в середине 2000-х Таллинн начали называть «кремниевой столицей Европы», сейчас высокие технологии приносят уже 7% эстонского ВВП. Где-то в Таллинне родилась идея Skype, а ныне в созданных технопарках, в реновированных зданиях некогда промышленного квартала Ротерманн, на территории вузовских кампусов работают десятки мелких, средних и крупных IT-компаний, включая центры разработки телекоммуникационных гигантов TeliaSonera и Sony Ericsson.

Более того, высокие технологии буквально вошли в жизнь почти каждого жителя страны, стали частью его повседневного быта. Начиная с 2000 года Эстония последовательно дигитализируется и к настоящему моменту может уверенно говорить о построении отдельно взятого цифрового государства. Сначала в интернет почти полностью ушли налоговые декларации и оплата парковок, затем был запущен цифровой реестр граждан, внедрены персональная ID-карта и цифровая подпись. Большинством государственных услуг стало возможно пользоваться, не вставая из-за собственного компьютера. Появилось и эстонское электронное резидентство для иностранных граждан. Медицинские рецепты в Эстонии сейчас также выписываются в электронном виде, в интернете же проводятся перепись населения и даже голосование на выборах. Эстония — страна победившего IT, возможно, образ, к которому стремится и Беларусь.

Но при всей своей, может, излишне подчеркнутой современности Таллинн по-прежнему остается не по-северному уютным городом для жизни: среди толпы китайцев на обзорных площадках Вышгорода, на пляжах Пириты, в тихих довлатовских кварталах Каламаи, у хипстеров творческого городка Теллискиви или под небоскребами Tallinn City. Лишь среди многоэтажек спальных окраин иногда чувствуешь, как машина времени возвращает в прошлое, но это уже уходящая натура, не вызывающая досады. Таллинн по-прежнему остается на передовой.

---

Партнер балтийского цикла — компания Huawei. Линейка Huawei P20 — смартфоны, фото- и видеовозможности которых пригодятся и в работе, и для путешествий. Согласно рейтингу DxOMark, Huawei P20 Pro признан смартфоном с лучшей камерой в мире. P20 и P20 Pro делают снимки с помощью камеры Leica и искусственного интеллекта. Последний сам настраивает съемку, моделирует портреты, помогает с яркостью, детализацией и цветопередачей, дает советы по выстраиванию композиции фото, позволяя в итоге #ВидетьБольше.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Бел Хуавэй Технолоджис», УНП 190835312.

Читайте также:

• Жаркие вечеринки, «самое теплое море» и побег из СССР: репортаж о нераскрученно-крутом курорте на Балтике
• Зарплата от €3000 и жизнь у моря. Сказка и быль
• «Худший город ЕС»? Спецрепортаж
• Гибель «Эстонии»: как произошла крупнейшая морская катастрофа на постсоветском пространстве
• Город невезения: во что превратился бывший секретный советский военный центр

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by