Бытует мнение, что Швейцария выжила во Второй мировой войне исключительно благодаря своей безнравственной политике уступок Гитлеру. Мол, нацисты нуждались в местных банках для хранения денег, золота, предметов искусства, награбленных в оккупированной Европе, а беспринципные альпийские финансисты с удовольствием предоставляли такие услуги. На самом деле ситуация была не столь однозначной. Швейцария оставалась далеко не единственной нейтральной страной с банковской системой. Относительно благополучно вместе с ней существовали вполне лояльные Третьему рейху Испания, Португалия, Швеция. В то же время Швейцария позволяла себе нагло огрызаться: только в 1940 году, самом опасном для будущего страны, местные ВВС и ПВО сбили 11 самолетов люфтваффе, нарушивших швейцарское воздушное пространство.

Нацисты стали активно использовать цюрихские банки, лишь когда в ходе Второй мировой войны наметился коренной перелом. В конце 1930-х — начале 1940-х для них это было бессмысленно, ведь в гитлеровской системе координат места для «демократий» просто не существовало. Берлин в представлении фюрера должен был стать столицей мира, и никакой нужды в секретных банковских счетах и сейфах, заполненных подлинниками Рембрандта, не было.

Никаких особенных чувств к Швейцарии Гитлер не питал. Более того, он считал сам факт существования этого государства недоразумением, в свое время возникшим из-за слабости Священной Римской империи. В августе 1942 года фюрер назвал Швейцарию «прыщом на лице Европы», а швейцарцев — «незаконнорожденной ветвью германской нации». Летом 1940-го, сразу после успешной французской кампании, капитану генерального штаба вермахта Отто фон Менгесу было поручено разработать оперативный план захвата Швейцарии. Финальный вариант операции, получившей название «Танненбаум» («Ель»), был подготовлен к октябрю. Он подразумевал традиционный для немцев стремительный блицкриг. В течение первого же дня наступления 11 немецких дивизий (5 пехотных и 6 моторизованных) должны были занять Берн, Цюрих и Женеву. Одновременно с юга в страну вторгались 15 итальянских дивизий. В течение двух-трех дней оккупация Швейцарии завершалась, а страна делилась между Гитлером и Муссолини примерно по реке Роне.

Существовали планы и относительно «мирного» присоединения страны по австрийскому образцу. Однако ни военный вариант, ни аншлюс Швейцарии так и не состоялись. Спасителя конфедерации звали Анри Гизан.

30 августа 1939 года, за два дня до начала Второй мировой, Гизана избрали генералом и главнокомандующим швейцарской армии. Руководство государства поставило перед военачальником одну главную задачу: любой ценой сохранить независимость страны, предотвратив вторжение нацистов. Гизан творчески переработал домашнее задание, предложив концепцию «решительного сопротивления». 25 июля 1940 года, спустя месяц после подписания Компьенского перемирия, триумфально завершившего для Третьего рейха французскую кампанию, на лугу Рютли у Фирвальдштетского озера, в месте, где в XIII веке, согласно легенде, был основан Швейцарский союз, Гизан в присутствии всех высших офицеров армии произнес свою историческую речь:

«Я решил собрать вас в этом историческом месте, на символическом фундаменте нашей независимости, чтобы объяснить безотлагательность ситуации и поговорить с вами как солдат с солдатами. Мы находимся в поворотной точке нашей истории. На кону стоит выживание Швейцарии. Сражайтесь до последнего патрона, а затем сражайтесь штыками. Не сдавайтесь. Сражайтесь до последнего вздоха».

Решающую роль в планах Гизана играло создание мощнейшей фортификационной системы, получившей название «Национальный редут». Еще в конце XIX века в альпийских районах Швейцарии началось строительство целого ряда укрепленных фортов. По замыслу генерала, все они должны были быть оперативно модернизированы и расширены. На их основе создавались три цитадели: Сен-Морис, Сен-Готард и Зарганс. Они были расположены в ключевых точках, обеспечивавших доступ во внутренние горные регионы страны.

Сен-Морис находился на западе со стороны Женевского озера в том месте, где долина Роны в ширину имеет всего 1,5 километра и окружена горами высотой в три-четыре тысячи метров. Сен-Готард контролировал одноименный альпийский перевал, ворота в Италию. Наконец, Зарганс защищал восточные подходы со стороны Австрии и Германии.

Идея Гизана заключалась в том, чтобы с помощью этих трех цитаделей полностью заблокировать доступ во внутренние альпийские районы страны. В случае начала немецкого вторжения относительно равнинная часть Швейцарии преднамеренно отдавалась неприятелю. Основные силы армии отводились в труднодоступное горное сердце государства под защиту созданных укреплений. Гизан сознательно шел на жертвы. Крупнейшие города Швейцарии, ее важнейшие промышленные и финансовые центры — Берн, Цюрих, Женеву, Лозанну, Люцерн — решили не защищать. Генерал прекрасно понимал, что на открытой местности, на равнине противостоять нацистской военной машине бессмысленно. Но вместо этого создавалась неприступная альпийская цитадель, в долинах которой Швейцария могла продолжить свое существование как независимое государство и впоследствии взять реванш.

Казалось бы, подобные фортификационные системы, рассчитанные на затяжную позиционную войну в стиле Первой мировой, давно устарели, особенно в рамках немецкой концепции блицкрига. Третий рейх не остановила ни французская линия Мажино, считавшаяся самым совершенным укрепленным комплексом на планете, ни «линия Сталина». Однако в то же время при определенных условиях, например на сложном ландшафте, подобные системы показали свою эффективность, как это случилось с линией Маннергейма в советско-финской войне. Швейцарии было еще проще, ведь в ее распоряжении, кроме «Национального редута», была лучшая из всех возможных защит — неприступные Альпийские горы.

В их чрево можно было проникнуть лишь через ограниченное количество узких долин или перевалов, которые было очень удобно защищать. В 480 году до нашей эры условные «триста спартанцев» сдержали многотысячную армию персидского царя Ксеркса. Каждая из швейцарских крепостей должна была стать новыми Фермопилами XX века.

Всего за два года существовавшая с XIX века система укреплений была обновлена и расширена. В отвесных стенах окружавших проходы гор соорудили сотни километров служебных тоннелей, организовали десятки огневых точек, с которых легко простреливалась окружающая местность. Скалы в Сен-Морисе, Сен-Готарде и Заргансе стали напоминать сыр с дырками, в которых находились казармы, арсеналы, госпитали, склады с продовольствием и десятки тысяч солдат.

Квинтэссенцией стал Форт-Дайи, главный элемент крепости Сен-Морис. 60 километров тоннелей, созданных в гранитных недрах горного массива, который нависал над долиной Роны, могли вместить гарнизон из 1800 солдат. Они обслуживали огневые позиции, оборудованные разнокалиберными орудиями и пулеметами. Боеприпасов и продовольствия защитникам должно было хватить на шесть месяцев автономного существования. И это был лишь один — пусть и самый крупный — из созданных по инициативе Гизана фортов.

Все боевые бункеры были тщательно замаскированы. Когда в 1990-е годы фортификационная система, созданная перед Второй мировой, была рассекречена, многие местные жители были удивлены, узнав, что десятилетиями жили рядом с масштабными подгорными укреплениями. Орудия камуфлировали под огромные булыжники, железобетонные доты — под безобидные горные шале. В деревянном сарае мог стоять крупнокалиберный пулемет, а в обычной скале — неожиданно открыться амбразура. Враг должен был опасаться нападения каждую секунду, смерть могла прийти в любое мгновение из ниоткуда.

Но и это было еще не все. Горные долины перегораживались противотанковыми надолбами, получившими прозвище «Тоблероне» — за сходство своей формы со знаменитой швейцарской шоколадкой. Были заминированы все многочисленные мосты, виадуки и тоннели, железные и автомобильные дороги. В случае наступления часа икс и начала операции «Танненбаум» нацисты действительно, скорее всего, стремительно захватили бы города на равнине, но дальше блицкриг превратился бы в ад.

В этом и заключалась идея сдерживания, лежавшая в основе концепции Анри Гизана. Он создал систему, фактически гарантировавшую не ограниченное по времени регулярное или партизанское сопротивление захватчикам. Он угрожал нацистам подрывом всех мостов и тоннелей, обеспечивавших самое удобное транспортное сообщение между Германией и Италией, чем обессмысливал оккупацию Швейцарии с практической точки зрения. Он дал понять, что в результате операции «Танненбаум» потери у нападавших будут велики (слишком велики). Швейцарцы готовы были устроить немцам и итальянцам Фермопилы, но их при этом было вовсе не триста человек. Практически все взрослые мужчины регулярно призывались на военные сборы, а стрелковое оружие хранилось прямо у них в домах. Уже на четвертый день войны, к 4 сентября 1939 года, под ружье встали 430 тыс. человек, а благодаря размерам страны дополнительные сотни тысяч могли быть отмобилизованы в течение всего пары дней.

Одновременно гражданское правительство дополняло альпийский кнут Гизана своим шоколадным пряником. В августе 1940 года Швейцария заключила с Германией соглашение, в соответствии с которым гарантировала транзит немецких грузов и обязалась продавать золото за рейхсмарки. Германия осталась важнейшим торговым партнером страны, она по-прежнему поставляла в рейх свою промышленную продукцию, в том числе стратегического характера. Швейцария предоставляла нацистам кредиты. И все это после окончания Второй мировой вместе с проблемой «еврейского золота» сделало конфедерацию объектом критики.

Отрицать факты сотрудничества с Германией сложно, однако при этом Швейцария, оставаясь нейтральной, пыталась работать и с союзниками. Другой вопрос, что окружена страна была вовсе не союзными державами, а государствами оси. Вопрос экономических уступок стал обязательным элементом политики выживания и сохранения независимости. Но при этом никакие экономические уступки, никакие кредиты, никакие банковские тайны не спасли бы этот «прыщ на лице Европы», если бы не созданный Анри Гизаном «Национальный редут». Альпы и блестящая стратегия генерала сохранили Швейцарию суверенной в первые годы войны. Гитлер, взвесив все за и против, так и не решился отдать приказ о начале операции «Танненбаум», ну а после 22 июня 1941 года фюреру стало не до Швейцарии.

Читайте также:

• Подземные цитадели Гитлера: история секретных военных заводов нацистов
• «Волчье логово»: как в лесной глуши появилась главная ставка Гитлера
• Гора Гитлера: прошлое и настоящее альпийской резиденции фюрера

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by