---

Три дома, три адреса в разных частях Минска, но проблемы у жильцов схожие. Великие перспективные планы по сносу ветхого жилья в столице спотыкаются о дефицит финансирования и недостаток застройщиков, желающих взвалить на себя груз строительной ответственности.

Десятилетия наложили отпечаток на минские двухэтажки, большинство из которых буквально прогнивают изнутри. Но делать в них капитальный ремонт нецелесообразно: нет смысла вкладывать деньги в то, что уничтожат бульдозеры. В ожидании люди вынужденно ремонтируют приговоренные квартиры, чтобы жить в человеческих условиях.

«Мы уже и не просим переселения, но хотим, чтобы дома реконструировали за те деньги, которые с нас десятилетиями удерживали на капремонт»

Дома №2, 4 и 6 по улице Челюскинцев стоят недалеко от Партизанского проспекта. Возле них уже выросли высотки с фигурными верхушками, еще один дом находится в процессе строительства.

— Капитального ремонта в двух домах не было уже 36 лет, в третьем — больше 50 лет, — говорят жильцы трех «отщепенцев». — В 2009 году мы получили письма об отчуждении участков, то есть о сносе и отселении домов. По этому поводу их исключили из плана капитального ремонта.

В 2011 году решение о сносе было изменено, но дома в план не вернули. Во всех инстанциях нам отвечают: дескать, капитальный ремонт проводить нерентабельно. Снос же все переносится, и теперь установили срок до 2030 года! Так мы и повисли в неизвестности: ни сноса, ни ремонта.

В прошлом году к коммунальным неудобствам жильцов прибавилась еще одна напасть: стройка под окнами.

— Стройка, на месте которой раньше стояли бараки, усугубила ситуацию: шум, лязг, от вибрации даже люстры тряслись. На нас всем наплевать, главное — построить дом. А посмотрите, как близко стоит кран! Столько было случаев, когда они падали. Не дай бог такое случится здесь — прямо на наш дом.

Я, как хозяйка, люблю, когда окна в квартире чистые. Но их надо мыть каждую неделю: пыль буквально стоит в воздухе.

Балконы жильцы от греха подальше забаррикадировали мебелью, потому что один только их вид наводит ужас. Да и вряд ли кто-то решится выйти туда подышать свежим воздухом. Мини-лоджии давно покосились, покрылись плесенью и грозятся рухнуть.

Подъезды одной из двухэтажек:

— Люди кое-как живут и поэтому стараются содержать квартиры в хорошем состоянии, — сетуют жильцы. — Но есть проблема, которую своими силами не решить: коммуникации.

Заходим в квартиру Антонины Кирилловны.

— Я здесь старожил, — говорит пенсионерка и ведет нас в санузел. — Трубы в таком состоянии, что сантехники говорят: до них лучше не дотрагиваться. Трубы неоднократно прорывало, вода текла вниз, приходилось оплачивать соседям ремонт. На то, что во время дождей нас заливает, мы в ЖЭС жаловались не раз — но что они могут сделать?

Своими бедами делится с нами Тамара Ивановна:

— Живу тут 42 года. За это время не то что капитального — текущего ремонта не было! Переехать? А куда мы можем переехать? Всю жизнь строили дачу, на квартиру сил не осталось.

С потопами я устала бороться… Как только начинается дождь, с потолка течет. Причем каждый раз из нового места. Началось с коридора, потом перешло на кухню, теперь в комнате. Ремонты делаем через год, а иначе ведь жить невозможно. Под подвесным потолком — дранка. С нее текло так сильно, что подставляли ведра. Специалисты ничего делать не хотят, ссылаясь на то, что дом идет под снос.

Живем в XXI веке, а воду греем с помощью газовых колонок. Если сосед ее включает, то у меня она уже не загорается. Из-за стройки на кухне всегда темно.

Наталья воспитывает ребенка, который часто болеет и мучается от астмы. Чтобы создать ему нормальные условия, пришлось делать дорогостоящий ремонт, но и он не особо помог.

— Ремонт сделали весной, но он только с виду выглядит нормально, под ним все ветхое и прогнившее. Полы ходят ходуном. Стены настолько гнилые, что в комнате чувствуется запах канализации, потому что она граничит с соседским санузлом. Ребенок постоянно болеет, у него астма, и жить в таких условиях ему нельзя.

В санузле потолок заделали фанерой, чтобы спрятать старые страшные трубы. Стояк постоянно течет. Сантехники однажды пришли и завязали его капроновыми колготками… 

По словам одного из жильцов, переезд не является для них самоцелью и они согласны на малое:

— Хорошо, пусть нас не сносят. Но здесь живут люди, и им необходимо предоставить человеческие условия. Нас исключили из плана капитального ремонта, ссылаясь на генплан. Но ведь он пока не реализуется, а 2030 год наступит не скоро. Мы уже и не просим переселения, но хотим, чтобы дома реконструировали за те деньги, которые с нас десятилетиями удерживали на капитальный ремонт. На большее мы не рассчитываем.

Официальные документы непреклонны:

«Не понимаю: неужели так сложно снести последний дом и дать людям достойное жилье? Тут семей-то осталось всего восемь»

Дом №109 по улице Аэродромной словно младший брат смотрит невинными глазами на старшего — первое высотное здание в составе комплекса «Минск-Мир». Территория вокруг него относительно расчищена, а двухэтажка стоит нетронутой.

— Наш небольшой домик был построен после войны, — рассказывает житель двухэтажки Андрей. — Еще один такой же давно снесен, как и другие частные дома вокруг. Но наш дом, как нам объяснили, абсолютно никому не мешает. Он обнесен забором. Рядом дорожники строят подземный переход, через дорогу возводится жилой комплекс.

Техника под окнами постоянно работает уже второй год подряд. Сутками возле дома курсировали машины, груженные щебнем, песком. В такой обстановке нам приходится жить. Иногда от стройки идет такая вибрация, что трясутся люстры. Сидишь и думаешь: хоть бы дом выстоял.

Каждый день жильцам приходится наматывать круги по грязи, чтобы добраться до остановки общественного транспорта. В связи с ремонтными работами сделать это не так просто.

— Дороги всегда разбитые — ни пешком пройти, ни на машине проехать. Гаражами пользоваться нам запрещено. Они ветхие, все гнилое — туда подойти страшно, не то что использовать. Во время урагана крышу пластами срывало и разносило по району.

Одна из старожилов, не успев зайти внутрь, показательно дергает дверь — та тяжело скрипит, еле поддается и почти вываливается из петель.

— Сфотографируйте наш дом, напишите о нем! — говорит пенсионерка.

Несмотря на то, что снаружи дом кажется сделанным на века, внутри все обветшало.

— Когда мы еще пытались добиться капитального ремонта, ответы приходили как под копирку: проводить ремонт в доме нецелесообразно, поскольку он стоит в красной линии, то есть пойдет под снос. И такая ситуация у нас уже более 20 лет. Капитальный ремонт был один раз — в 1970-х годах.

Ирина Петровна ведет нас в свою квартиру:

— Перекрытия в доме деревянные. Так как я живу на втором этаже, во время сильных дождей в квартире протекает потолок. Подставляем тазики, ведра. Однажды пришел мастер и заделал дырки на чердаке. Знаете каким образом? Положил на прохудившееся место пленку, она наполнилась, и вся вода вытекла к соседям. Мне было перед ними неудобно.

Какие еще неудобства приходится терпеть? Когда стиральная машина стирает горячей водой, то в квартире выбивает пробки. Температуру в машине нужно выставлять не более 40 градусов, а иначе старая проводка не выдерживает.

Своими бытовыми проблемами спешит поделиться и местная жительница Марина:

— Живу тут всю жизнь — уже 44 года. С вопросом о сносе обращаемся часто, но всегда получаем следующий ответ: ждите, пока информации нет.

Два дня назад в ванной лопнула труба, и до сих пор к нам так и не пришли из ЖЭСа. Вода течет, ставим ведра. А такие вот котлы обогревают квартиры в доме.

На кухню посмотрите: во время сильных дождей и снега тут обязательно стоят тазики.

Одна из жительниц, пенсионерка, в сердцах восклицает:

— Если дом снесут, то мне все равно где жить! Я могу переехать хоть сегодня: вещи соберу за час и уеду!

— Не понимаю: неужели так сложно снести последний дом и дать людям достойное жилье? — удивляется Андрей. — Тут семей-то осталось всего восемь. 

К слову, о сносе и нецелесообразности работ по ремонту дома Андрею сообщали еще в 2011 году:

«Мы делаем ремонты, но спустя короткое время по стенам ползут пятна, и наши усилия идут насмарку»

Двухэтажный дом №23, корпус 3, на проспекте Жукова удачно спрятан от посторонних взглядов за хрущевками.

Мерзлая и сырая погода совсем не контрастирует с тем, что происходит вокруг двухэтажки. Двор разрыт из-за перекладки сетей, пройти к дому можно либо по лужам, либо через импровизированный мостик.

Экскурсия начинается с подъезда.

— О ремонте подъезда даже речи быть не может, — вздыхают жильцы. — Нам говорят: хотите — делайте за свой счет. Когда мы начали бить во все колокола, ЖЭС заменил оголенные провода, повесил лампочку, помыл подъезд...

— Первые весточки о сносе пришли более 20 лет назад, — вспоминает Ольга. — С того времени официальных бумаг, к сожалению, не осталось.

С 1983 года в доме не было капитального ремонта. Мы не сражались, тихо-мирно делали все сами. Наверное, так бы и продолжалось, если бы не одно обстоятельство: мы делаем ремонты, но спустя короткое время по стенам ползут пятна, и наши усилия идут насмарку.

Ситуация усугубляется, когда на улице дождь и сыро. Плесень на потолке мы штукатурили, выедали хлоркой и даже пытались выжечь паяльными лампами, но ничего не помогает.

В туалете железные трубы рушатся, а пластиковые покрываются слизью.

Минчане жалуются, что с каждым годом дом ведет себя все хуже: гниют трубы, повсюду распространяется плесень, практически не функционируют вентиляционные шахты, протекает крыша, в квартирах скапливается конденсат, электропроводка на выключателях в подъезде обгорела. В квартирах есть кухни площадью 4 кв. м, на которых расположены газовые колонки в 70 см от газовых плит, что небезопасно.

Галина Михайловна показывает свое жилище:

— Живу здесь с 1998 года. Проблемы у нас со всем. Потолок весь черный, постоянно чистим его перекисью или хлором. Обои переклеиваем каждые два года, вот угол снова весь мокрый. Потихоньку меняем окна, двери, а иначе ведь жить невозможно.

Александр переехал сюда в девяностых и, поняв, что помощи ждать неоткуда и снос весьма маловероятен, затеял ремонт.

— Сперва больших проблем в доме не наблюдалось, но с каждым годом была динамика ухудшения, — констатирует мужчина. — Когда снял старые обои, под ними попросту была плесень. Плесень начала сильно распространяться в последние два года. Она начала пробираться сквозь обои, испортила мебель. Когда станет холоднее и промерзнут стены, ситуация еще усугубится.

— Нам говорят, что вопрос о переселении будет поднят после проведения аукциона. Но когда он будет проведен? — возмущается Ольга. — Двухэтажки сносят в захолустьях, возле железных дорог, а мы стоим, и никому до нас нет дела.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by