Советская армия освободила Гёрлиц лишь 8 мая 1945 года, за считаные часы до подписания Германией акта о капитуляции. К этому моменту в отчаянной попытке оттянуть неминуемое поражение в войне немцы взорвали все городские мосты через протекавшую в городе речку Нейсе. По иронии судьбы из-за этого же своего поступка они фактически попрощались с немалой частью собственной территории.

Еще в 1943-м на конференции союзников в Тегеране произошло событие, вошедшее в историю под названием «Игра со спичками». Обсуждая вопрос послевоенных границ в Европе, британский премьер Черчилль выложил на карте континента три спички: две — по довоенным границам Польши, одну — по так называемой линии Керзона, примерно соответствующей современной границе между Польшей с одной стороны и Украиной и Беларусью с другой. СССР, разумеется, не собирался возвращать занятые в 1939-м западные области этих советских республик, но данную весьма существенную потерю Польше необходимо было как-то компенсировать. Черчилль нашел элегантное решение за счет побежденной Германии: взял крайнюю (восточную) спичку и переложил ее левее на такое же расстояние от довоенной западной границы Польши.

Таким образом, новая польско-германская граница должна была пройти в основном по рекам Одер и Нейсе, что, конечно, было исключительно удобно — за одним существенным исключением. На этих реках стояли три крупных города: Франкфурт-на-Одере, Гёрлиц и Губен, — причем занимали они оба их берега: и германский, и будущий польский. Геополитика такой мелочи просто не заметила, и на месте трех населенных пунктов в одно мгновение появилось шесть.

Такой поворот истории жестоко прошелся по судьбам местных жителей. Поляки, безнадежно потерявшие «восточные кресы» (Западную Беларусь и Западную Украину), рассматривали новые территории как «возвращение исконных земель». Вот только по-настоящему польскими они были лишь несколько десятков лет в XI (!) веке. Жили в Гёрлице в абсолютном большинстве немцы — жили на протяжении многих столетий и, оказавшись по собственной вине в ненавидящей их Польше, стали представлять для нее бо́льшую проблему.

Повторять ошибки, во многом и приведшие ко Второй мировой войне, поляки не собирались. Некогда консолидация «разделенного германского народа» в едином государстве стала идеей фикс у Гитлера, поэтому мириться с немецким населением в своих пределах руководство Польши и Советского Союза, ее нового «большого брата», не хотело. Все немцы с присоединенных к Польше территорий были вывезены в Германию, а их место заняли поляки, бо́льшая часть которых также была представлена переселенцами, только на этот раз из отошедших СССР «восточных кресов».

Основная часть Гёрлица с альтштадтом, Старым городом, осталась в Германии, точнее в Германской Демократической Республике, государстве-сателлите, возникшем на месте советской зоны оккупации. В восточной, «польской» части города к концу войны продолжали жить 2500 немцев. Спустя всего четыре года, в 1949-м, их насчитывалось уже всего 17 человек.

Напротив немецкого Гёрлица возник польский Згожелец, а на восстановленном городском мосту через Нейсе появился пограничный переход между ГДР и ПНР. Новые власти Згожельца немедленно начали его полонизацию. Практически все напоминания о германском прошлом — от уличных табличек до памятников — были с его лица стерты. В сохранившиеся роскошные дома, построенные на рубеже XIX—ХХ веков, въехали новые хозяева, многие из которых еще относительно недавно жили во Львове, Вильнюсе, а может, даже и в Барановичах.

Любопытным побочным явлением этого процесса стало кажущееся вроде бы невероятным превращение Згожельца в греческий город. В первые послевоенные годы Польша приняла у себя несколько десятков тысяч греков-социалистов, бежавших от гражданской войны, начавшейся в их стране. Пятнадцать тысяч из них поселили в пустовавшем тогда Згожельце. В 1970—1980-е годы большинство из них вернулись на родину, но до сих пор здесь на улицах встречаются греческие ресторанчики, в городе проводится фестиваль греческой песни и даже построена православная церковь для остатков диаспоры.

Долгие годы город, разделенный внезапно возникшей границей, вынужден был существовать как единый организм. Например, водоснабжение Згожельца до начала 1970-х осуществлялось с немецкой стороны, а та, в свою очередь, получала из Польши газ. При этом ни о каком свободном перемещении жителей между двумя половинами Гёрлица речи, конечно, идти не могло. Две страны хотя и строили социалистическое содружество, превозмогая прошлые обиды, но требовали для посещения друг друга полноценные визы.

Постепенно между этими осколками начали нарастать и контрасты. Изначально маленький Згожелец стал стремительно расти. Сохранившуюся со времен Германской империи историческую застройку обступили панельные многоэтажки, в которые семья за семьей въезжали работники местных промышленных предприятий. В Гёрлице они также строились, однако куда аккуратнее, скромнее и в отдалении от Старого города. В ГДР зачастую цинично относились к доставшемуся строителям социализма имперскому и буржуазному наследию, но Гёрлицу в этом смысле повезло, причем повезло дважды.

Во-первых, это был редкий крупный немецкий город, практически не пострадавший во время Второй мировой войны. Его не подвергали массированным бомбардировкам, уцелел он и в ходе освобождения советской армией. На западном берегу Нейсе остались десятки кварталов цельной застройки эпохи грюндерства, периода бурного экономического подъема Германии в третьей четверти XIX века.

Во-вторых, власти Германской Демократической Республики вели новое строительство на окраинах города, не вторгаясь в ткань исторического центра. Почти 4000 доходных домов, церквей, крепостных укреплений, общественных и культурных зданий практически не разбавлены инородными включениями ХХ века. Фактически их оставили на волю времени, отказываясь реконструировать, но и не уничтожая. К счастью для города, после объединения Германии случилось настоящее чудо — у Гёрлица появился меценат.

Эта загадочная история до сих пор будоражит неравнодушную общественность и местный муниципалитет. Каждую весну на протяжении 20 с лишним лет Гёрлиц получал от анонимного жертвователя сумму, эквивалентную современным €500 тыс., с одним условием — ее можно было потратить лишь на реставрацию исторических зданий города. С учетом средств, поступавших от федерального правительства, этого оказалось достаточно, чтобы привести в порядок пришедший в упадок альтштадт.

Это, а также редкая по масштабам сохранность города сделали его популярной площадкой для киносъемок. О существовании Гёрлица мало кто знает за пределами Польши и Германии, но на самом деле видели его многие. Он играл роль Парижа в диснеевском фильме «Вокруг света за 80 дней» (2004), Берлина в «Воровке книг» (2013), даже Сицилии в «Бесславных ублюдках» (2009) Квентина Тарантино. Наконец, он был восточноевропейским курортом Лутц в вымышленной стране Зубровка в комедии Уэса Андерсона «Отель „Гранд Будапешт“» (2014), причем интерьеры собственно отеля частично снимались в гёрлицком универмаге.

Архитектурно скромный на гёрлицком фоне Згожелец такой славой похвастать не может. Сейчас он выглядит бедным родственником, куда туристы забредают лишь ради редкого аттракциона — возможности прогуляться через реку, за пять минут переместившись из германского мира в славянский. Роль достопримечательностей в Згожельце выполняют разве что многочисленные лавки с табаком и алкоголем, цены на которые приятно радуют бюргеров. Впрочем, здесь дешевле и гостиницы, и рестораны, но в данном случае, в отличие от сигарет и водки, консервативные немцы чаще предпочитают свое.

В 2004 году Польша вступила в Евросоюз, а Гёрлиц вновь стал единым. Оба берега Нейсе связал пешеходный мост, на котором уже нет указаний на существование границы. Уважаемый пенсионер, 40 лет отработавший на местном вагоностроительном заводе, который некогда поставлял в СССР около половины всех пассажирских вагонов, выпив пива на Верхнем рынке Гёрлица, запросто может перейти на польскую сторону и съесть там журек, потом прогуляться по набережной Нейсе, сесть на обычный городской автобус и вновь вернуться в свою квартиру на немецкой половине.

В последние годы Гёрлиц все чаще называют Пенсионополисом. Молодежь действительно уезжает отсюда, а на ее место из других регионов Германии прибывают чьи-то бабушки и дедушки. Здесь дешевле аренда квартир, прекрасный аутентичный исторический антураж, всегда можно съездить в Польшу за покупками, а для кого-то два города на Нейсе — это еще и воспоминание о навсегда ушедшей молодости.

Удивительно, но и белорусы найдут здесь что-то свое. В местной богатейшей научной библиотеке хранятся целых 11 изданий Франциска Скорины, отпечатанных в Праге в 1517—1519 годах. Эти прекрасно сохранившиеся книги, на страницах которых есть и изображение белорусского первопечатника, попали в Германию еще в XVI веке, неоднократно меняли хозяев и в конце концов угодили в Гёрлиц.

В магазинах Згожельца принимают евро, на фонарных столбах Гёрлица висят двуязычные объявления, разыскивающие сбежавшего с немецкой половины в поисках лучшей доли пса. Оба города устраивают совместные заседания муниципальных советов и проводят единую культурную политику. За 70 прошедших лет утекло много воды, и нации, не переносившие друг друга, вроде бы смирились с необходимостью жить дружно. Разделенный город парадоксальным образом стал символом единой Европы.

Поездка состоялась благодаря поддержке туристической компании «Аэротрэвел». Следите за новыми выпусками!

Читайте также:

• Закат империи: репортаж из советского города-призрака в Чехии
• «Взял пылесос и уехал в Чехию». Как минчанин начал бизнес в центре Праги
• «Носят в карманах гвозди и наказывают за парковку». Репортаж из Праги
• На шопинг в Прагу: сравниваем цены с Минском и завидуем чешскому «патриотизму»

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by