Даем стране хлорида натрия. Репортаж о том, как добывают самый важный продукт
Местность эта оформлена максимально уныло. Поле, пригорки, какие-то будки. Собака лениво роется в грунте, но скоро начинает клевать носом… Все как мы любим. Это явно сделано специально, чтобы не привлекать лишнего внимания. Самое интересное начинается на глубине примерно в километр. Там 300 млн лет назад кто-то спрятал пищевую соль — одно из главных наших богатств. Ею мы кормим (за деньги) четвертую часть России, а также Украину и еще десяток стран. Но сначала соль еще надо достать. Об увлекательном, но неброском промысле — в репортаже Onliner.by.
Как известно, у советских детей было одно-единственное развлечение. В своих тесных квартирках они месяцами воспроизводили несложный геологический процесс, на который природе (в частности, под Мозырем) пришлось потратить несколько миллионов лет. Суть опыта проста: берется банка, наполняется насыщенным раствором соли, в который надо опустить на ниточке маленький кристаллик и ждать. Долгими мрачными вечерами (краем уха слушая «Голос Америки» и завывания глушилок) дети, не мигая, смотрели, как образуется крупный прекрасный кристалл. Таким способом можно было вырастить угловатый самородок размером с горошину! Потом им следовало бахвалиться в школе перед менее преуспевшими экспериментаторами, а также хвастливо лизать.
Это как раз та самая кристаллическая соль, которая залегает под унылыми пейзажами. Но есть особенность. Если здесь неосторожно заговорить про каменную соль, вам на всякий случай напомнят, что как раз ее, каменную, в Мозыре не производят. Обывателю-то все едино: каменная, калийная, поваренная… Наливай да пей. Но наши читатели не такие, знают, что важно различать понятия.
Итак, калийную соль добывают в Солигорске, из нее делают удобрения, используют в химической промышленности. Сейчас речь не про нее.
В Мозыре производят ту соль, которую мы едим, — NaCl. Говорят, в сутки мы съедаем по 15 граммов такой соли. Но не каменной, а вакуумно-выпарной — это более высокий уровень. Также мозырскую соль в виде красивых таблеток тоннами используют на водоочистных сооружениях. Ее же добавляют в песок, которым зимой посыпают дороги. Это основные способы применения хлористого натрия, придуманные на данный момент человеком.
Каменную соль добывают в шахтах или открытым способом. В Мозыре технология другая. Специалисты объясняют, как отличается каменная соль от более качественной выпарной «Экстры», которую производят на Полесье: если растворить в воде магазинную пачку каменной соли, в осадок выпадет немало песка и мелких камешков. Если то же проделать с мозырской солью, осадка не будет, как ни бейся.
Очевидно, на месте этой тропинки был океан, который потом испарился. Получилось Мозырское месторождение каменной соли. Разрабатывать его начали в 1982 году. Геологи утверждают, что под ногами у нас сейчас находится 580 млн тонн соли. В этом месте мы принимаемся подпрыгивать, надеясь… непонятно на что. Грунт никак не реагирует на наши попытки вызвать сейсмическую реакцию, будто и нет на километровой глубине удивительного мира с обширными (в меру) пустотами, красивыми соляными кристаллами и прочими дарами доисторического океана.
Современные технологии (которые, впрочем, не слишком изменились за последние десятилетия) позволяют извлечь до 14% этих запасов. Считается, что на 25 лет при нынешних темпах добычи нам их точно хватит. А потом можно разведать новые.
Чтобы добраться до соли, пробурили скважины на глубину больше километра. Сользавод построили поодаль. Почему не на этом месте? Работники промысла вежливо делают вид, что не удивлены нашей непонятливостью: «Чтобы не провалился».
Начальник рассолопромысла Игорь Свириденко показывает владения, занимающие около 30 гектаров. Прежде чем оборудовать скважину, надо точно выбрать место. Для этого с разной глубины достают пробы породы. Под эти симпатичные соляные цилиндры с прослойками иных пород отведен специальный склад. Храниться они должны вечно, место еще есть. Каждый такой керн помечен: дата, координаты, глубина.
— Цвет дают примеси: кальций, магний и так далее. В этом образце есть соединения железа, поэтому он красноватый… Да лизните уже, не сдерживайте себя, — инженер-геолог Любовь Садовская замечает, как мы смотрим на образцы. — Нет, морских обитателей и застывших насекомых не встречалось, золото с алмазами тоже пока не попадалось. Иначе мы бы добывали золото, а не соль.
Соль, пригодная для добычи, в некоторых местах начинается с глубины 700 метров, нижняя граница пласта может располагаться на глубине около 1,3 километра. Разумеется, добуриться до соли и получить достаточно красивые керны — это только начало. Теперь полезное ископаемое надо извлечь.
Технология чем-то похожа на добычу артезианской воды. Те же павильоны над скважинами, автоматика, сигнализация, датчики, выведенные на центральный компьютер. Кроме того, специально обученный работник регулярно обследует каждую скважину «вручную»: чтобы там не отметился никто слишком любопытный и хозяйственный.
Сейчас получение рассола возможно из девяти скважин. Но обычно задействованы не все. У рынка соли тоже есть сезонные колебания. Например, осенью домохозяйки со своими закатками требуют больше продукта. Тогда «включаются» дополнительные скважины.
В полость на километровой глубине под давлением 47 килограммов на квадратный сантиметр подается так называемый маточник — водяной раствор NaCl с плотностью до 100 граммов на литр. Он вымывает древнюю соль, на поверхность откачивается уже жидкость, в каждом литре которой содержится около 310 граммов хлористого натрия, что близко к насыщенному раствору.
Все это по трубам отправляется за три километра — на завод для выпаривания. Впоследствии эта же вода, освобожденная от соли, вернется на солепромысел — и так до бесконечности.
Производство, судя по всему, довольно секретное. Сопровождающие нас специалисты то и дело спохватываются: а можно ли это, вообще говоря, показывать? Рассуждают про коммерческую тайну… Можно, уверяем мы, видали и не такое. На самом деле, конечно, сложно представить, что здесь есть какие-то технологические прорывы, о которых мечтают узнать конкуренты. Белорусскую подземную соль выпаривают так же, как это делали десятилетия назад, ничего принципиально нового человечество не придумало.
Любопытно, что происходит со скважиной, когда добыча соли прекращается. Вообще-то, получившиеся пустоты начали использовать еще в восьмидесятые: закачивали туда огромные запасы бензина и дизтоплива. Теперь же производители соли активно сотрудничают с ОАО «Газпром трансгаз Беларусь». Договорились так: газовики изначально бурят скважины под свои нужды и передают «Мозырьсоли». Оттуда извлекают сырье (на это может уйти несколько десятилетий), после чего получившуюся полость возвращают газовикам. Те закачивают под землю газ.
Сегодня, по официальным данным, в мозырских кавернах может храниться больше 200 млн кубометров природного газа. К 2020 году за счет появления новых полостей планируется довести этот объем до 0,7 млрд кубометров. Ну не дал нам бог естественных запасов газа в недрах, приходится создавать самим.
И все же, заблаговременно насмотревшись на тематические картинки в интернете, мы то и дело незаметно пробуем земную кору ногой на прочность. Ведь где-то там пустоты! Не гудит ли? Не проваливается? Работники предприятия говорят, что проседания — в пределах нормы. По правилам, полости (здесь их называют камерами) не могут быть крупнее определенных параметров. Кроме того, скважины должны располагаться достаточно далеко друг от друга, чтобы исключить подвижки. На территории промысла распределены контрольные точки, по которым с помощью нивелира следят за поведением земли.
Периодически каверны обследуют изнутри ультразвуковыми сканерами. Нет, живой человек там никогда не бывал. Нет, невозможно, не просите.
Все же интересно представить, как выглядит это на глубине. Даже начальник промысла может судить об этом только по показаниям приборов, глазами эти пещеры никто не видел. К примеру, известно, что объем одной из задействованных сегодня камер составляет около 766 тыс. кубометров. Можно засунуть пару ледовых дворцов. Ну хотя бы вертикально.
Вообще-то, внутри все устроено немного хитрее. Маточник, закачанный под огромным давлением, — это не единственная жидкость в камере. Сверху плавает более легкий слой жидкого топлива (обычно применяется низкокачественное печное топливо). Такая подушка предохраняет от размывания «потолок». Выход рассола на поверхность означал бы уничтожение всей растительности в округе.
Если с промысловой площадки двигаться строго по трубам и не отвлекаться, через три километра попадешь на завод.
Здесь соль приводят к тому виду, в котором мы видим ее в магазине. Сначала надо как-то извлечь ее из воды, освободив при этом от ненужных примесей. Их выпадение в осадок провоцируют с помощью растворов каустической и кальцинированной соды. К слову, получившийся осадок (шлам) испокон веку остается головной болью для производителей выпарной соли. Эта белая сметанообразная субстанция копится десятилетиями, применить ее толком невозможно, на хранение надо тратиться. Говорят, медучреждения брали что-то в качестве «лечебной грязи», но объемы, мягко говоря, не те. Сейчас в Мозыре речь идет о том, чтобы возвращать эти «побочные» соли кальция и магния в выработанные скважины.
Считается, что соляной раствор — среда в меру агрессивная, поэтому необходимо обращать внимание на металлические части оборудования, предупреждать появление коррозии. На полу здесь особая антикоррозийная плитка.
Существует поверье, что для солений и прочих кулинарных изысков необходима строго крупная соль — серая такая, в страшных картонных пачках. Говорят, когда завод только открыли, люди еще не привыкли к такой мелкой «слишком красивой» соли, искали прежнюю. Похоже, некоторым не удалось привыкнуть и по сей день. В Мозыре считают, что образованному человеку не стоит обращать внимания на эти предрассудки. NaCl — он и есть NaCl, хоть крупный, хоть мелкий, хоть морской, хоть сухопутный. Другое дело — степень очистки.
После первичного осаждения шлама соляной раствор движется через систему гигантских отстойников. Вскоре сдадут еще одну такую емкость на 2 тыс. тонн.
Между тем соль из воды мы пока не извлекли. Поскольку раствор концентрированный, она норовит извлечься сама — красиво застывает на всех поверхностях при первой возможности.
Заместитель начальника производственно-технического отдела Татьяна Карпачева рассказывает, что происходит на каждом этапе. Очищенный раствор отправляется на выпаривание. В каком месте соль из жидкого состояния переходит в твердое, никто не видел. Как бы то ни было, вместо «сиропа» теперь мы наблюдаем на транспортере влажный горячий порошок. За сутки таким образом «осушают» 1600 тонн соли.
Ей еще предстоит сушка в огромных вращающихся барабанах. Потом что-то пойдет на гранулы, что-то будет спрессовано в таблетки, какую-то соль мы съедим, какую-то купят бассейны и водоканалы. В любом случае это уже живая соль.
Эти гранулы отправятся на водоочистные сооружения.
Для водоочистки применяется и таблетированная соль.
С недавних пор мясокомбинаты стали применять соль с добавлением нитрита натрия, консервирующую добавки. Для них соль упаковывают отдельно. Эта продукция чрезвычайно востребована. Кроме Мозыря, никто в Беларуси такую смесь не выпускает — будут увеличивать объемы.
Территория и крытые склады заставлены мешками с солью. Среди них носятся погрузчики. Говорят, все это отправится к покупателям в ближайшее время. Больше 70% продукции забирает Россия.
У этих вагонов белорусский получатель.
С другой стороны склада грузится украинская фура. Понемногу покупают мозырскую «Экстру» еще десять стран, в том числе те, у которых есть собственные соляные производства. Но обеспечить такое высокое содержание «соли в соли» они не могут, при иных способах добычи получается слишком высокий процент примесей.
На обратном пути проезжаем буровую установку: газовики готовят очередную скважину для «Мозырьсоли» (да и для себя). В скором будущем мозыряне намерены увеличить производство и довести его с 360 тысяч тонн в год до 480.
Читайте также:
- Круговорот воды в городе: от самого современного водозабора до огромных очистных сооружений
- Реки жидкого металла: репортаж с самого крупного металлургического завода страны
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
