Секретная кнопка, льготники и постоянные клиенты: мы провели несколько часов с лифтовой аварийной бригадой
Что надо предпринять, чтобы застрять в лифте? Какие малоизученные пассажирами функции выведены на оплавленные кнопки лифтовой панели? Что делают компании в заблокированных кабинах, чтобы с пользой провести время? Как развлекают «пленников» их товарищи на воле? Как выглядит загадочное лифтовое помещение под крышей?.. Мы напросились в аварийную бригаду «Гомельлифта».
Несколько смежных комнат со спальными местами, компьютером и бурлящим чайником — это центр, из которого координируется непростая и насыщенная жизнедеятельность большинства гомельских лифтов. Всего у «Гомельлифта» более 4 тыс. лифтов в Гомеле и других городах — не только Гомельщины и, вообще-то, не только лифтов. Предприятие обслуживает крупные торговые и развлекательные комплексы в Бресте, Витебске, Минске. Самые крутые и пафосные объекты страны контролируют гомельчане. В то же время в ведении предприятия находится не весь областной центр: некоторые микрорайоны забрали предприятия ЖКХ.
Раньше, до появления компьютеров и сотовых телефонов, по городу было разбросано около 40 локальных диспетчерских. Теперь работает 15. Иногда под них выкупают помещение в жилом доме (что дорого), иногда диспетчер располагается при ЖЭУ. Именно в ближайшую диспетчерскую поступает сигнал, когда вы нажимаете красную кнопку в лифте.
Начальник аварийной службы Алексей Козенцев сегодня сам на дежурстве. Принимает звонки районных диспетчеров, заносит в компьютер информацию о неполадках и дублирует ее в бумажном журнале.
— Нам главное, чтобы что-нибудь происходило, — сообщаем мы, убедившись, что нас не слышат пользователи лифтов.
— Ну, с пяти до девяти вечера это мы вам гарантируем, — обнадеживает Козенцев.
С 17:00 начинается массовое движение домой. По теории вероятности и застреваний в это время больше. Но аншлаг не только в подъездах — на дорогах тоже не протолкнуться. В «Ниве» «Гомельлифта» пробираемся через пробки к новой многоэтажке недалеко от центра. Там застрял лифт с человеком.
— Раньше у нас был оранжевый маячок на крыше, — помощник электромеханика Валерий Кочурко за рулем упорно просится в правый ряд, наконец пропускают. — Он, конечно, по правилам никого ни к чему не обязывает, но хоть какой-то был признак спецтранспорта. На освобождение человека по нормативам нам дается 40 минут, да где ж тут разгонишься…
По пути на вызов аварийная бригада сначала должна заехать в диспетчерскую. Здесь хранятся чипы от всех подъездов и ключи от лифтовых помещений.
— А почему бы не возить ключи с собой?
— У нас тысячи подъездов. Представьте, сколько будет весить эта «гирлянда» и как вы в ней будете что-то искать.
Пока едем на первый вызов, мечтаем о проявлениях нежности:
— Наверное, на шею бросаются, когда застрявших достаете…
— Точно, бросаются, — с готовностью подтверждают специалисты. — Мы ведь первые, кто попадается под руку… Был случай на Мазурова. Там дом такой, многодетные живут, различные льготники. Застрял мужчина лет 35. Лупит изнутри по стенкам, аж подъезд гудит. Мы, понятное дело, рисковать не хотим. Вызвали милицию, дождались, открываем лифт. Выскакивает, машет кулаками. Видит милиционеров и сообщает нам доверительно: «Если бы не они — поубивал бы».
Электромеханик Николай Козлович в этом бизнесе уже четверть века, видит тенденции:
— Не сказал бы, что за последние лет двадцать воспитанности у людей добавилось или убавилось. Но перемены есть именно в части локализации «диких» персонажей. В советское время они были распределены более-менее равномерно. Теперь же есть дома, в которых живут культурные люди, они здороваются, улыбаются, берегут подъезд. А есть дома, где многие привыкли вести себя, скажем так, иначе.
Такое разделение удобно тем, что по крайней мере знаешь, где чего ждать.
— Но чувства людей тоже понятны: вы взялись обслуживать это хозяйство, получаете плату, если что-то сломалось — это уже ваша проблема. Спасайте, чините…
— Так-то оно так, если речь идет о неисправности оборудования. Но во многих случаях мы имеем дело с остановками по вине пользователя.
Вообще-то, про плату — отдельный разговор. Тут все сложно. В «Гомельлифте» постоянно напоминают окружающим и самим себе, что они — коммерческая организация. В идеале отношения с клиентами (как и в любой сфере) должны быть простыми: платишь — лифты движутся, нет денег — качаешь ноги. Но если с юрлицами эта схема работает, то индивидуальные пользователи, по словам представителей предприятия, несколько более свободолюбивы. Сегодня пользователи должны «Гомельлифту» около 6 млрд рублей. При этом лифт не отключишь отдельным неплательщикам (как воду или электричество). Из-за нехватки денег поломки чинят «с колес»: что поломалось, то и закупают.
Еще в декабре за лифт в Гомеле брали по 2626 рублей с человека в месяц. Троллейбусный талон стоит дороже. В последние месяцы плату резко подняли — до 6658 рублей. Почти как два талона! Но лифтовики говорят, что это все равно меньше себестоимости: она составляет около 8 тыс.
Забрав ключ, приезжаем к нужному подъезду. Вот только войти в него сразу не удается: чип не подходит. Такое бывает, когда замок поменяли, а новые ключи лифтовой службе предоставить забыли. Приходится по домофону просить первого попавшегося, чтобы открыли. Говорят, ночью это сложнее.
К «точке застревания» между пятым и шестым этажами, само собой, пешком: лифт-то не работает. Вообще, парадокс, но мало кто столько ходит пешком по лестницам, сколько сотрудники лифтовой службы… Собственно, на манипуляции по освобождению уходит не больше минуты. Для этого нужен лифтовый ключ — стержень с язычком на шарнире.
Двери открываются, скучающая внутри девушка не встречает нас хлебом-солью. Оно и понятно: по пути с работы проторчать невесть сколько запертым в нескольких метрах от дома.
Этот лифт пока будет отключен. К приведению его в рабочее состояние специалисты вернутся уже после того, как закончатся «плановые» вечерние застревания.
Снова мчимся в диспетчерскую, туда поступил новый вызов. Сейчас непросто представить, как работали лифтовые службы до появления сотовых телефонов. Говорят, когда-то у гомельских бригад были рации, потом появились радиотелефоны производства местного оборонного предприятия «Ратон» — здоровенные и красивые, как у новых русских. Даже еще больше и красивее. Жаль, не до всех районов добивали. Теперь аварийные машины снабжены датчиками GPS, видно, кого на какой вызов отправлять.
Пока маневрируем по нарядным вечерним пробкам, специалисты вспоминают девяностые. Тогда лифт рассматривался многими как источник алюминия, медных проводов, электрических плат и других полезных «веществ».
— Как-то поймали парня, который панели снимал. Только вышел он из тюрьмы, и, видно, кто-то подсказал, что надо алюминий сдавать же! По всему пятому микрорайону принялся скручивать панели. Недели две не могли вычислить. Подловила его часа в три ночи женщина, работавшая диспетчером. Как только связь с очередным лифтом оборвалась, она его и отключила тумблером. «Металлист» застрял. Вызвали милицию. Когда мы его освободили, он меньше всех доволен был. Все при нем находилось: инструмент, панель эта обрезанная… Полтора года дали хлопцу. Да и сейчас находятся умельцы. В одном доме наш кабель связи обрезали. Хорошо, что пенсионерки бдительные сидели у подъезда, увидели, как человек выходит с бухтой провода. Подняли шум, вызвали наряд, задержали.
Диспетчерский пункт в здании жилищно-эксплуатационного управления на улице Головацкого — самый крупный в Гомеле, у него больше 400 лифтов. Здесь есть диван, старинный пульт, явно изготовленный лично Брежневым, а также красивая галерея ключей. Антикварный пульт харьковского производства (здесь его называют «пианино»), конечно, уже не используется, есть человеческий компьютер. Но выбросить реликвию ни у кого рука не поднимается, это грех.
Общение диспетчера с застрявшими — тоже искусство, не всякому дано. Так уж получилось, что лифт почему-то часто увозит не туда пьяных. Не всегда удается совладать с техникой больным и пожилым людям. Им необходимо объяснять все многократно и терпеливо. Если застрял ребенок (наиболее часто это происходит летом), важно, чтобы он не испугался. Чтобы развлечь до прихода бригады, можно, например, попросить вслух прочесть инструкцию по пользованию лифтом. Говорят, школьников это сильно успокаивает.
— Есть у нас постоянный клиент в пятом микрорайоне, раз пять или шесть его доставали, — вспоминают специалисты. — Когда первый раз открыли, почувствовали сильный запах ацетона или какого-то клея. Минут через двадцать — опять вызов, в другой подъезд того же дома. Оказалось, он застревал, чтобы нанюхаться. Что-то давно не вызывал, не случилось ли чего?..
В очередном доме застрял как раз школьник. Но парень, судя по звукам изнутри, чувствует себя бодро. Приуныть ему не дают родственники снаружи, развлекают разговорами.
Поддержка близких — немаловажный фактор. Валерий помнит, как приехали по вызову в новогоднюю ночь. На площадке специалистов встречали радостные молодые люди, вооруженные чашкой водки и капельницей. Трубка была просунута сквозь щель в кабину, где, судя по пению, также не утихало веселье.
По ощущениям аварийщиков, самые популярные причины застревания не связаны с неисправностями. Во-первых, дети часто толкаются или прыгают при движении вниз — срабатывают так называемые клиновые ловители. На все это приходится процентов 70 срочных вызовов.
Клиновые ловители — это система, которая предохраняет кабину от падения в случае гипотетического обрыва троса или в прочих экстренных ситуациях. Работают они просто. Номинальная скорость лифта при движении вниз — 0,75 м/с. Если этот параметр возрастает, сила трения по направляющим увеличивается. При повышении скорости более чем на 15% срабатывают ловители, и кабина расклинивается в шахте. То же происходит, если лифт раскачать. То есть красивого полета с искрами и воплями, которые так обожают кинематографисты, не получится. Даже не пытайтесь. Самостоятельно возобновить движение с помощью энергичного нажимания всех кнопок тоже не удастся, надо звать специалистов.
Перегруз — еще один популярный способ. Говорят, самые нарядные компании сидят в лифтах на Коляды. Разрисованные, довольные, пахнут мандаринами и шоколадом. Рекорд — 10 школьников. Зачем набились, на что надеялись? Удирают, смущенно хихикая.
Сотрудники «Гомельлифта» говорят, что байки о собаках — никакие не байки. Было дело, зашел в кабину мужчина с крупным псом, поехал вниз. Поводок остался снаружи. Питомца прижало к потолку. Когда двери слегка отогнулись, сработала автоматика, лифт остановился. Спасли собаку ее размеры и мощное телосложение, осталась жива. В похожем случае маленькая собака погибла.
Если в районе выключается электроэнергия, срабатывает защита, лифты останавливаются массово — только успевай ездить вытаскивать людей, перезапускать технику. Говорят, такое случается нечасто, обычно в жару.
Следующий адрес — Головацкого, 117. Здесь лифт остановился после того, как в доме отключалась электроэнергия. Недостаток старых лифтов в том, что при всей надежности их нельзя перезапустить с пульта диспетчерской. Более современные включаются дистанционно.
Вообще, чем старше лифт, тем меньше вероятность неисправности. Считается, что в старом механизме все, что могло сломаться, уже сломалось и заменено. Работники говорят, что советские устройства были простыми и надежными. В Гомеле используются в основном могилевские лифты и иногда (в КИЗах побогаче) лифты американской фирмы Otis. Зато, к примеру, соседний Чернигов захватили «американцы». Гомельские специалисты говорят, у тамошних коллег даже на спинах написано не «Черниговлифт», а «Otis».
Между прочим, недавно гомельчане построили первый собственный лифт. С месяц назад его установили в столичной многоэтажке на Фабричной, 22. Позавчера еще два таких лифта включили в Гомеле. Они исполнены по модной схеме: без машинного помещения, все оборудование компактно размещено в шахте. Говорят, такие можно ставить даже в коттеджах. Скоро десять гомельских лифтов отправятся в строящийся микрорайон на «Шведской горке».
…Уже через пару часов все многоэтажки сливаются для нас в одну бесконечную украшенную неказистыми граффити лестницу, на которой каждая ступенька огромней предыдущей. На пятом этаже очередного 10-этажного дома делаем привал секунд на тридцать. Отдышаться разрешается, если идешь на какие-то профилактические работы, а если освобождать человека — надо бегом.
«Уставной» срок службы лифта (кабина, лебедка, тросы, направляющие, прочее оборудование) — 25 лет, потом все надо менять. В Гомеле еще остались лифты и старше 25 лет — стоят в очереди на замену.
Проникнуть в лифтовое помещение мечтали в детстве многие, но удалось не всем. Нам вот — только сейчас.
Кстати, кабина всегда легче противовеса, чтобы можно было поднять вручную (у лебедки предусмотрен и такой режим).
На техническом этаже 18-этажной «свечки», в которой стоят дорогие лифты Otis, все немного иначе. На весь Гомель таких всего штук 30. Хлопот они практически не доставляют.
Кстати, не все знают: если, стоя в лифте, на 40 секунд нажать кнопку «Отмена», то он переходит в режим погрузки — двери не будут закрываться, пока вы не освободите кабину или не нажмете кнопку с номером этажа.
— Мой рекорд — 23 вызова за 12-часовую смену, — откуда-то сверху сквозь наше пыхтение доносится голос Николая. — Многие не осознают, что лифты — самый нужный вид общественного транспорта. Никто не считал их пробег, но без них городу не прожить. И где ты еще месячный проездной купишь за такую сумму… О, закат какой красивый, смотрите!
Что в работе специалиста по лифтам хорошо, так это виды.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. vv@onliner.by
