Шпицберген: туристический рай, советские города-призраки и хранилище Судного дня

Здесь расположен самый северный город мира, действует самый северный аэропорт и даже стоят самые северные на земле бюсты Владимира Ленина. На этом норвежском архипелаге, расположенном всего в тысяче километров от вершины планеты, благодаря юридическому казусу 94-летней давности вполне официально существуют населенные пункты, принадлежащие другому государству. Роскошные отели Radisson тут соседствуют с заброшенными шахтерскими поселками-призраками, туристические рестораны — с советскими столовыми, а православная церковь — со спрятанным глубоко в горе бункером, биологическим хранилищем Судного дня, которому когда-нибудь, возможно, суждено стать «Ноевым ковчегом» для всего человечества. Onliner.by рассказывает о Шпицбергене, архипелаге, ставшем прямой иллюстрацией сакраментальной сентенции «два мира — два Шапиро».

Цивилизованный мир узнал о существовании Шпицбергена в самом конце XVI века, когда один из островов архипелага был открыт голландским путешественником Виллемом Баренцем. Баренц же и дал своей находке привычное для нас название, в переводе означающее «Острые горы». Кроме самого Шпицбергена, мореплаватель обнаружил у его берегов огромное количество китов и моржей. Следующие два столетия европейцы с удовольствием их убивали, пока окончательно не извели.

С упадком китобойного промысла Шпицберген оказался буквально никому не нужен. Архипелаг стал ареной борьбы европейских государств лишь в начале XX века, когда было обнаружено его главное богатство — каменный и при этом еще высококалорийный (с большой теплотой сгорания) и легкодоступный уголь. В 1906 году американский предприниматель Джон Лонгйир основал здесь поселок, названный в его честь и ставший базой для «Арктической угольной компании», первого предприятия, которое начало промышленную добычу угля на островах. Так поселок Лонгйир выглядел спустя два года после своего появления на свет.

Неопределенность статуса островов (фактически Шпицберген был «ничейной землей») вынудила европейские державы подписать в феврале 1920 года специальное соглашение, в соответствии с которым над архипелагом закреплялся суверенитет Норвегии. Этим же документом был оформлен и в общем-то уникальный статус Шпицбергена: все подписанты трактата получали возможность на конкурентной основе эксплуатировать естественные ресурсы «Острых гор» и их территориальные воды.

Советский Союз присоединился к Шпицбергенскому трактату 1920 года только спустя 15 лет. Впрочем, это не помешало первому в мире государству рабочих и крестьян с начала 1930-х годов иметь на архипелаге свои рабочие поселки. СССР в то время было экономически выгодно добывать уголь именно в шахтах Шпицбергена для снабжения собственных северных городов, в частности Мурманска и Архангельска.

Именно так и сложилась сохранившаяся до сих пор ситуация, когда на архипелаге, являющемся составной и неотъемлемой частью Норвегии, существовали сразу несколько населенных пунктов, принадлежащих другому государству, жили и работали тысячи советских граждан.

Более того, именно на Шпицбергене происходило прямое столкновение двух политических и экономических систем. Капиталистический норвежский Лонгйир, бывший, по сути, частью агрессивного военного блока НАТО, и советский Баренцбург, витрину прогрессивного социалистического лагеря, разделяло всего 55 километров. Дорог, правда, между ними не существовало, но отсутствовали и границы или таможни. Справедливости ради стоит отметить, что по тому же трактату 1920 года архипелаг был объявлен демилитаризованной зоной, и, за исключением относительно короткого периода Второй мировой войны, этот его статус заинтересованными государствами неукоснительно соблюдался. Шпицберген жил мирно.

Как же появились на Шпицбергене граждане СССР? В самом начале 1930-х годов советский трест «Арктикуголь» приобрел на архипелаге сразу несколько рабочих поселков. У голландских концессионеров был куплен Баренцбург, ставший здесь столицей советского присутствия. Одновременно у созданной еще до революции компании «Англо-Русский Грумант» приобрели поселки Пирамида и Грумант. Эти населенные пункты вместе с возникшим чуть позже поселением Колесбухта и составили советский кластер в норвежском королевстве.

Почти все советские поселки, за исключением Баренцбурга, сейчас законсервированы. Угледобыча, начатая в 1930-е годы и расцветшая в первые послевоенные десятилетия, в конце концов стала нерентабельной. Сначала советские люди ушли из Груманта, уже в 1990-е была брошена Пирамида, бывшая на Шпицбергене образцово-показательным населенным пунктом. Впрочем, благодаря полярному климату и достаточно аккуратной консервации поселки-призраки прекрасно сохранились, сейчас став отличным аттракционом для многочисленных туристов из капстран, желающих хотя бы ненадолго окунуться в атмосферу соцреализма.

Поселок Пирамида получил свое странное геометрическое название, которое порадовало бы многих древнегреческих математиков, по одноименной горе, напомнившей кому-то соответствующий многогранник. К 1980-м годам — периоду расцвета его существования — здесь жило около 1000 советских шахтеров и обслуживающего их персонала. Для них были построены несколько многоэтажных жилых домов и общежитий и полноценная сопутствующая инфраструктура, позволявшая чувствовать себя здесь, всего в тысяче километров от Северного полюса, как на Большой земле.

Дом культуры, огромный спорткомплекс с круглогодичным бассейном с морской водой, куда приезжали купаться даже детишки из норвежского Лонгйира, библиотека, гостиница, столовая, собственные теплицы и животноводческая ферма — все это как нельзя лучше способствовало плодотворному труду на благо далекой родины. За успешным выполнением социалистических обязательств внимательно следил бетонный Ильич, бюст которого в Пирамиде стал самым северным образцом «ленинианы» на планете.

Работали местные жители на угольной шахте, бывшей в те годы самой северной в мире. Для ее обслуживания был построен небольшой глубоководный порт и ТЭЦ. Добытый уголь доставлялся из шахты вниз, к побережью прямо по склону горы на специальном транспортере-конвейере. Всего таким образом из Пирамиды в Советский Союз было вывезено около 9 млн тонн ценного топлива.

Для отдыха после трудового дня были даже проведены мероприятия по озеленению заполярного поселка. Из Украины специально доставили плодородный грунт, что позволило создать лужайки и высадить деревья, скрашивавшие суровую местную природу в короткий летний сезон. Сейчас все это оказалось брошено. В зданиях остались растения в кадках, в ДК — старое пианино, в спорткомплексе — тренажеры, а на улице — детские площадки.

К середине 1990-х стало очевидно, что России, ставшей на Шпицбергене правопреемницей Советского Союза, местный уголь просто не нужен. Высокие логистические издержки, исчерпание легкодоступных залежей у поверхности земли, вынуждавшее шахтеров «зарываться» все глубже в гору, а также подземный пожар в шахте поселка, возникший еще в начале 1970-х, сделали угледобычу здесь категорически нерентабельной.

Последние тонны угля в Пирамиде были добыты 31 марта 1998 года, чему посвящена мемориальная вагонетка, установленная у стелы с названием поселка. После этого населенный пункт законсервировали.

В последние годы трест «Арктикуголь», продолжающий оставаться владельцем Пирамиды, предпринимает определенные усилия по регенерации жизни в нем. Благодаря деятельности норвежцев, фактически превративших Шпицберген в достаточно крупный туристический центр, находится немало желающих кроме наслаждения полярными красотами гор, ледников и фьордов побывать еще и в хорошо сохранившемся заповеднике социализма, сколь необычном, столь и легкодоступном. В Пирамиде была отремонтирована гостиница, восстановлена инженерная инфраструктура, построены несколько гостевых домиков. Но даже эти нежданные доходы, свалившиеся на голову угольного треста, пока не могут окупить затраты на поддержание поселка в более-менее приличном виде.

Впрочем, надо отдать должное «Арктикуглю», Пирамида не была разграблена, как прочие советские города-призраки. Мародеров на Шпицбергене по объективным причинам нет: архипелаг слишком удален от континента, а постоянно живущие на нем норвежцы воспитаны в несколько другой культуре.

На окраине Пирамиды находится еще один любопытный объект — так называемый бутылочный домик. По правилам норвежской администрации, вся пустая тара должна с архипелага эвакуироваться. Креативные жители поселка по каким-то причинам решили найти ей иное применение, соорудив из разнообразных бутылок настоящий домик.

Советским поселкам Грумант и Колесбухта повезло меньше. Шахтеры ушли отсюда еще в 1960-е, полноценной инфраструктуры поселки получить не успели, да и размером они были значительно меньше. Сейчас эти населенные пункты напоминают типичные брошенные городки на Крайнем Севере СССР.

Зато Грумант и Колесбухта могут похвастать остатками железной дороги с уникальной для Советского Союза колеей в 900 мм. Протяженность участка, по которому уголь доставлялся из шахты Груманта в глубоководный порт Колесбухты, составляет 8 километров.

Единственным круглогодично обитаемым российским поселком на Шпицбергене в настоящее время остается Баренцбург. Основанный еще в 1920-е годы предпринимателями из Нидерландов, он с начала 1930-х стал центром представительства СССР на архипелаге. После консервации шахт в Груманте и Пирамиде и эвакуации большей части советского населения на Большую землю угледобыча сохранилась лишь здесь, но удовлетворяет она только нужды местной ТЭЦ. О каком-либо вывозе сырья на континент речи не идет. Российский Шпицберген остается сугубо дотационным проектом.

Сейчас в поселке живет чуть более 400 человек, причем значительная часть из них — на сезонной основе. Здесь работает много ученых (геологов, географов, биологов), действует метеорологическая станция.

На склоне горы рядами расположились унылые многоэтажки, которые сейчас стараются раскрашивать в яркие цвета, дворец культуры со спорткомплексом, гостиница с кафе и все тот же вездесущий вождь мирового пролетариата, рядом дымит ТЭЦ.

После трагической авиакатастрофы, когда 29 августа 1996 года при посадке в аэропорту Лонгйира разбился российский Ту-154 с 141 человеком на борту, в Баренцбурге появилась и своя православная церковь.

В советское время попасть сюда считалось удачей. Относительно неплохая инфраструктура, близость к благам капиталистического мира, «северные» надбавки позволяли советским шахтерам вести относительно комфортное существование. Все закончилось с распадом Советского Союза и истощением легкодоступных залежей угля. Теперь шахта Баренцбурга, где еще относительно недавно работала даже собственная узкоколейная железная дорога, обеспечивает лишь потребности местной электростанции.

Руководство «Арктикугля» и здесь пытается заработать на туристическом буме норвежской части Шпицбергена. Реконструирована гостиница, открыт музей поморской культуры, хотя бо́льшую часть зарубежных туристов, разумеется, привлекает сохранившаяся пока здесь запретная ранее социалистическая эстетика.

Одной из местных достопримечательностей является корабельное орудие. Во время Второй мировой войны его установили норвежцы для защиты поселка от немецкого вторжения. Баренцбургу оно не особенно помогло — населенный пункт был все-таки уничтожен. Но своеобразный памятник, напоминающий о тех временах, когда и этот богом забытый архипелаг оказался втянут в мировую мясорубку, остался.

Баренцбург и российский Шпицберген — олицетворение бессмысленной и беспощадной судьбы русского Севера, когда он вроде уже никому и не нужен, а бросить жалко. В отличие от прочих заполярных городов и поселков в континентальной части страны, ситуация здесь осложняется еще и имиджевыми соображениями. Присутствие России вблизи Северного полюса и тем более на территории страны, входящей в военный блок, который, судя по всему, вновь становится ее вероятным противником, рассматривается ныне как стратегическое. Вот только что делать с этим присутствием, совершенно непонятно.

Учиться на чужих примерах великой и столь самобытной стране, как известно, не пристало. А между тем этот чужой и очень успешный пример совсем рядом, всего в 55 километрах от Баренцбурга. Сравните столицу российского Шпицбергена с Лонгйиром, крупнейшим местным городом и местом пребывания норвежского губернатора. Живет здесь около двух тысяч человек.

В Лонгйире не просто создана полноценная инфраструктура для жизни и работы: дворцом культуры, спортивным центром, библиотекой и той же церковью не обделены и жители российского сектора с поправкой, конечно, на качество реализации этих объектов. Норвежское правительство постаралось вдохнуть в город настоящую жизнь, а не сводить ее к сезонному существованию, когда все мысли местных обитателей сводятся к одной — побыстрей уехать на Большую землю.

Здесь есть аэропорт, больница, два музея, своя автобусная система, выходит собственная газета. Построен университетский центр, где учится около 350 студентов.

Угольные шахты, с которых начинался Лонгйир, уже также закрыты — по тем же причинам, что и в Пирамиде или Груманте. Однако они не просто заброшены или законсервированы, а превращены в памятники промышленной архитектуры, популярное место паломничества туристов. Туробъектом стала и масштабная канатная дорога, ранее доставлявшая добытый уголь из шахт в порт.

Именно туризм (наряду с научной деятельностью) делается основой островной экономики. Живописный северный архипелаг с ледниками, фьордами и суровой северной природой, созданные норвежцами сразу несколько национальных парков ежегодно привлекают десятки тысяч туристов, самостоятельных и организованных, прилетающих сюда на самолетах и приплывающих на круизных лайнерах.

При этом у норвежских властей есть понимание, что одними заброшенными зданиями, бюстами Ленина, чучелами песцов, поделками поморов и кафе-баром «78-я параллель», телепортированным из эпохи развитого социализма, туристов не привлечешь. В городе есть и свой Radisson под названием Radisson Blu Polar, и отличные рестораны с северной кухней, и прочие блага цивилизации, делающие заслуженный отдых действительно отдыхом.

Кроме того, Шпицберген, который норвежцы, кстати, называют Свальбардом, стал крупным полярным научным центром. Здесь работают польская и китайская исследовательские станции, имеются базы NASA и с десяток других научных учреждений.

Кроме того, в 2006 году рядом с Лонгйиром открылся уникальный объект — Всемирное семенохранилище. На базе старой шахты, превращенной в горный бункер, был создан банк посадочного материала, где на глубине 120 метров в вечной мерзлоте собраны около 800 тыс. образцов семян сельскохозяйственных растений.

Задачей такого хранилища является недопущение уничтожения сельскохозяйственных растений в случае глобальной катастрофы (например, падения астероида или ядерной войны). В случае наступления так называемого Судного дня банк семян на Шпицбергене послужит «Ноевым ковчегом» по крайней мере для растений и, возможно, спасет остатки человечества от вымирания.

Но даже про шахты Норвегия не забывает. Закрыв старые, убыточные предприятия, страна в 2001 году открыла современную рентабельную шахту в поселке Свеагрува, сейчас обеспечивающую добычу около 4 млн тонн угля в год. Оказывается, при должном уровне технологии и организации хозяйства уголь по-прежнему может оставаться актуальным для экономики государства.

Что будет со Шпицбергеном дальше? Норвежская часть, судя по всему, продолжит успешное существование и далее, все больше специализируясь на сфере услуг. Судьба российского сектора туманна. Никаких далеко идущих стратегических планов насчет своих населенных пунктов страна не имеет, пока им уготована судьба поселков-призраков и, тем самым, туристического аттракциона. Но в последнее время интерес к Арктике в России вырос, и вполне возможно, какую-то роль в региональных планах страны в будущем будет играть и этот архипелаг на краю земли.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by