Когда ближайший сосед — свалка: как живется людям из агрогородка Большевик, дома которых расположены рядом с полигоном «Северный»
За 30 с небольшим лет полигон «Северный» «благодаря» непрерывным стараниям минчан и жителей пригорода превратился из небольшой свалки, запрятанной в карьере, в огромный и даже в некотором роде величественный «нарост» на земле. Сама мысль о довольно близком соседстве с полигоном может лишить покоя многих горожан и заставить воображение работать не хуже, чем у Хичкока. Но так ли на самом деле страшно жить в считаных километрах от свалки? Или брюзжать по этому поводу и выказывать эстетическое недовольство — удел именно тех, чье жилье расположено наиболее далеко от полигона?
Одними из самых близких к полигону населенных пунктов волею судьбы стали поселки Дубовляны и Большевик (последний, правда, с недавнего времени величают агрогородком). Впрочем, от перемены статуса расстояние от жилых домов до «Северного» не увеличивается и не уменьшается и официально равняется четырем километрам. К слову, сами жители двух поселков не проводят четкую границу между малыми родинами и не разделяют себя на «дубовлянских» и «большевиков».
Симпатичный поселок с собственным клубом, столовой, хорошим футбольным полем и необъятными пашнями вряд ли бы смог когда-нибудь прославиться, если бы не соседство с «объектом стратегической важности». И речь в данном случае идет далеко не про птицефабрику №1.
— Большевик — уникальное место, второго такого нет во всем Минском районе, — шутят местные жители Андрей и Женя. — Если ехать из столицы, то сначала придется понаблюдать за жизнью психиатрической больницы в Новинках, потом лицезреть памятники Северного кладбища, соседствующие с крематорием, и только после этого можно попасть в Большевик, из которого виден действующий полигон.
— В последнее время наш агрогородок активно развивается, меняется его инфраструктура — появились новые дороги, строятся склады, заправки. Жизнь идет своим чередом, и свалка ничему и никому не мешает, — рассказывают молодые люди.
— Перед вашим приездом мы долго думали, какую бы страшную и леденящую кровь историю, связанную с полигоном, можно было бы рассказать, — продолжает Андрей. — Например, как бомжи нападали на людей или про закопанные на свалке тела. Но, поверьте, ничего такого нет и не было, даже жуткие легенды по поселку никогда не ходили. Свалку у нас уже давно воспринимают как данность, и соседству с ней никто не возмущается.
Молодые люди проводят экскурсию по агрогородку, из большинства точек которого «Северный» даже не виден. Раньше, вспоминают они, когда домов было меньше, новую дорогу еще не насыпали, а деревья не выросли до нынешних высот, полигон был хорошо виден из Большевика. Сейчас же, чтобы посмотреть на рукотворную гору, надо забираться куда повыше и внимательно присматриваться.
— Хотя я и вырос в Большевике, не могу сказать, что помню свалку еще маленькой. Даже в моем детстве она была уже внушительных размеров, может, заканчивалась там, где сейчас ее так называемый первый этаж. Так что нынешних высот она достигала постепенно: росла вместе со мной, ну, или я с ней — это как посмотреть, — улыбается Андрей. — Раньше такой дороги, как сейчас, к свалке не было — путь к ней был долгий и тернистый: по проселочной укатанной дороге надо было пройти несколько километров.
Родители строго-настрого запрещали нам туда соваться, да и сам полигон охранялся. Но если действовать тихо и аккуратно, то попасть на свалку все-таки было можно. Кстати, свой первый магнитофон я собрал именно на «Северном». Тайком от старших вместе с соседом после уроков пошли на полигон именно для того, чтобы найти там нужные детали. А тут как раз подошел бомж, спрашивает, что ищем. Ну мы и объяснили, что нужны динамики. Так он не только отдал нам свой динамик, но и подсказал, где у них находится «отдел электроники», в котором мы и нашли необходимые детали для магнитофона. На тот момент получилась довольно мощная «стереосистема».
— К слову, о бомжах. Наверное, они — неотъемлемая, так сказать, составная часть свалки. Честно говоря, встретиться с ними лицом к лицу мне пришлось всего два раза и то в детстве: первый раз, увидев настоящего бездомного на свалке, мы с друзьями с дикими криками убежали. А уже потом, когда старшеклассники объяснили, что не все так страшно, даже смогли по совету опытного бомжа собрать магнитофон, — объясняет молодой человек.
— Еще лет десять назад бездомные периодически слонялись по Большевику — кто в магазин, а кто и просто в поисках приключений. Сейчас, когда построили заправки и начали работать маленькие магазинчики, появляться у нас они перестали. А может, стали лучше выглядеть, и я их просто не распознаю, — смеется Андрей. — Кстати, бомжи на «Северном» достаточно состоятельные, и я это говорю на полном серьезе. Совсем недавно знакомый вывозил на свалку целый грузовик какого-то хлама, попросил «местных жителей» раскидать мусор, так они зарядили ему такой ценник, что проще было все сделать самому. То есть бомжи готовы лучше сидеть и ничего не делать, чем работать за скромные, по их меркам, деньги. Может, он, конечно, и на «мажоров» нарвался, но в целом это говорит об уровне жизни на полигоне.
Раньше на свалке можно было видеть много домиков, в которых живут бомжи, — что-то вроде ждановичских торговых палаток. По рассказам, внутри «шалашей» находятся деревянные лавки, какие-то матрасы — обустраиваются люди как могут. Правда, в последнее время этих «хижин» не видно. Может, живут на такой высоте, что с земли и не разглядеть.
Несмотря на слухи о вони, царящей на мили вокруг свалки, путешествие по Большевику не сказать чтобы было сильно ароматным — обычный воздух без посторонних примесей. Только ближе к полям через пригородную свежесть пробивается «тонкий» запах органики: альтернативы старому доброму навозу еще не нашли, вот и лежат кучи перегноя в ожидании осени.
— Уже лет десять как в поселке нет какого-либо постороннего запаха. Раньше мы мучились от вони, но это была далеко не вина свалки: деятельность местной птицефабрики была настолько бурной и неконтролируемой, что невозможно было нормально дышать даже дома, не говоря уже про улицу. Потом на фабрике приняли меры, так что если резкие запахи иногда и возникают, то они вполне терпимые. А со свалки запах в нашу сторону не идет, гораздо больше дают поля, которыми окружен поселок, — делится наблюдениями Андрей.
Глядя на полигон, маячащий вдалеке, даже сложно поверить, что все это — обычный мусор. Громадная гора, которая будет повыше МАПИДовских «панелек», начинает зарастать зеленью: первый ярус, уже давно исследованный бомжами на предмет полезности, почти полностью покрылся деревьями, кустами, травой. Такая же участь ждет и остальную «высоту», если свалку в ближайшие годы все-таки закроют и замаскируют под холм.
— Для кого-то это огромная мусорка, свалка, ассоциирующаяся с грязью и вонью, а для меня — уже просто часть ландшафта. Странно, но у большинства жителей поселка к ней нет никакого негатива. Наверное, это как взгляд оптимиста и пессимиста на одно и то же событие: как по мне, она даже величественная. Ну, хоть что-то у нас величественное, — смеется молодой человек.
Для именования необычного рукотворного сооружения у местных жителей даже родился топоним: свалку называют «Гомэра» — непременно через белорусское «г». Молодые люди не знают, почему именно «Гомэра», но можно предположить, что хлесткий большевицкий фольклор отсылает нас аж к самому́ древнегреческому поэту Гомеру, ставшему отцом-основателем всего «гомерического», то есть большого и обильного.
— Еще полигон нередко называют валом: когда учились в школе, каждую обновку одноклассника непременно сопровождали репликой «Что, на валу нашел?», — вспоминает Женя. — Ну или дубовлянским ЦУМом звали — тоже прижилось имя.
Кстати, легенд и преданий о том, что кто-то нашел на свалке золотые слитки или ядерные боеголовки, среди жителей Большевика не ходило. Вмиг разбогатеть благодаря такому соседству никому еще не удалось. Но, как говорят молодые люди, про полезные находки надо спрашивать у живущих на полигоне бомжей — уж им-то наверняка попадалось что-нибудь действительно ценное.
— Знаете, свалка — как интернет: если задавать для поиска определенные критерии или переходить по ссылкам, которые всплывают, можно найти много грязи. А если использовать для работы, то это крайне полезная штука. Так и тут: если искать негатив, то он, конечно, найдется, но ведь и понимать надо, что большой город без полигона существовать не может. Он просто должен быть — и все. И чему тут удивляться? Вы же не станете возмущаться из-за того, что у вас в квартире стоит унитаз, — вещь-то необходимая. И со свалкой то же самое. Мы пока не в состоянии все перерабатывать, поэтому вынуждены складировать. Конечно, с другой стороны, на этом месте могли бы стоять дома, и все выглядело бы более респектабельно… Но это лишь означает, что свалка базировалась бы в другом месте, — рассуждают жители агрогородка.
Только очутившись в непосредственной близости от полигона, понимаешь, насколько внушительных размеров он на самом деле: окутанный «романтичной» дымкой от непонятного костра с парящими над выступами чайками, «Северный» действительно производит сильное впечатление.
Что и говорить, Большевику во многом повезло: ветер на его стороне и запах со свалки, который, безусловно, существует, уносится совсем в другие дали. Всю прелесть «северного» аромата мы смогли прочувствовать, очутившись у главного входа — того, к которому с ежедневным грузом подъезжают машины коммунальщиков. Дышать именно в этой части очень и очень тяжело: специфический запах гниения, разложения и чего-то непередаваемо мерзкого настолько силен, что режет глаза. Правда, стоит отъехать подальше, и вонь «сбавляет обороты».
— Свалка для нас — как привычка, она уже резко не выделяется на общем фоне и никого не раздражает. Но самое главное, что никакой угрозы для здоровья жителей ближайших населенных пунктов она не представляет, я лично говорил с экологом на эту тему. Меня интересовал, в частности, радиационный фон, слышал, что на полигонах он зашкаливает. Так вот специалист, который приезжал с дозиметром и на моих глазах делал замеры пусть и не на самой свалке, а рядом, заверил, что все в порядке. Он подтвердил, что лет десять назад здесь был страх и ужас, но сейчас все пришло в норму и особой опасности нет. Говорят, что через год-два свалку закроют: весь мусор засыплют землей — и будет у нас по соседству не полигон, а большой зеленый курган. Вот этого и ждем — когда-нибудь скатиться с этой горки.
Не надо думать, будто Большевик и Дубовляны сильно страдают, а люди не могут здесь жить. Все у нас нормально, и не стоит драматизировать ситуацию. Большевик — хорошее и прогрессивное место. А то, что некоторые беспрестанно жалуются, так у них натура такая — быть недовольными абсолютно всем. Вы же видите: люди отсюда не бегут, не продают квартиры по дешевке, лишь бы не соседствовать со свалкой, — рассуждают молодые люди.
Впрочем, нам пришлось столкнуться и с жалобами: «А о том, что там газ добывают, вам не рассказывали? — написала на форуме пользователь под именем luba93.08. — Около этой свалки через дорогу есть военный городок, там живет очень много людей. И дачников уйма. Я живу там уже около 20 лет, и вечером там фактически дышать невозможно, вонь стоит ужасная, особенно вечерами. А еще есть интересные факты о том, что свалка самовоспламеняется и горит неделями, а МЧС не может потушить: поработают 2—3 часа — и все. А особо замечателен факт присутствия людей, работающих там, которые свои грузовики и трактора на обочинах ставят и воняют — ни пройти, ни проехать. Или бомжи, которые там работают и в общественном транспорте катаются, а потом в эти же автобусы дети-школьники садятся».
Уточнить ситуацию с пожароопасностью объекта мы решили в МЧС.
— Действительно, случаи загорания на полигоне иногда происходят. Но такого, чтобы горело неделями и не было возможности потушить, — это явное преувеличение. Своевременно реагируют как сами работники полигона, так и наши подразделения, которые оперативно выезжают на место, если поступает сообщение. Затяжных пожаров там никогда не было. Сами понимаете, что рядом город, населенные пункты, и распространение огня на полигоне — ЧП большого масштаба, — пояснила помощник начальника Минского областного управления Министерства по чрезвычайным ситуациям, пресс-секретарь Анастасия Швайбович.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by
