Репортаж: 3,5 суток в поезде «Брест — Караганда», самом долгом белорусском маршруте

Симпатичные проводницы, интересные попутчики, задушевные беседы, проплывающие за окном города и полустанки, чай в железных подстаканниках, мерный перестук колес — все это неотъемлемые атрибуты долгого путешествия в поезде. Чтобы прочувствовать на себе все прелести жизни в дороге и железнодорожной романтики, Onliner.by отправился в длительную поездку из Бреста в Астану в плацкартном вагоне. В ближайшее время мы предложим вам серию статей о наших приключениях. Первая из них посвящена поезду 318Б «Брест — Караганда» и бригаде, которая его обслуживает.

Брест — Караганда — самый долгий железнодорожный маршрут, по которому ходят белорусские поезда. По протяженности чуть больше только новосибирский поезд, но по продолжительности абсолютный лидер именно этот. Стартуя на западе страны, он пересекает Беларусь, четверть России, Уральские горы, казахские степи и наконец прибывает в Астану — конечную точку нашего путешествия. 4091 километр, 3,5 суток в пути, 4 ночевки. В столице Казахстана мы выйдем, для того чтобы рассказать вам о «городе мечты», а поезд двинется дальше и спустя несколько часов закончит свой путь в Караганде. Но давайте не будем торопить события и насладимся путешествием.

Большинство пассажиров, которые сели в вагоны в Бресте, до Караганды не доедут и сойдут на одной из промежуточных станций. Но есть и те, кто настроился на дальнюю дорогу. Свое спальное место они подготавливают с особой тщательностью, раскладывают по купе сумки и чемоданы, выкладывают на столик штабеля контейнеров с провизией, бутылки с минеральной водой, не обходится, конечно, и без жареной курочки и вареных яиц. Их запах в первые дни пути будет доминирующим в вагоне.

— Вы куда собираетесь? — интересуется у нас внушительная женщина, пытающаяся «утрамбовать» в отделение для багажа все свои сумки. Ее подруга, не менее пышная дама, устраивается у окна. Столик, в который упираются ее могучие формы, жалобно скрипит.

— До Астаны, — отвечаем мы, с опаской наблюдая, как они выкладывают очередную порцию припасов, источающих запахи домашней стряпни.

— А что ж поклажи так мало? Дорога-то неблизкая… А-а… Командированные… Тогда все понятно. Будем подкармливать.

Немного статистики. За одну поездку в поезде используется около 3 тысяч комплектов постельного белья. По дороге из Бреста в Караганду пассажиры плацкартного вагона потребляют около 2,5 тыс. литров воды, выпивают до полутысячи стаканов чая и кофе, съедают 40 плиток шоколада «Аленка» и 40 шоколадных батончиков. Все это в ведомстве проводников, отрабатывающих посменно почти 100 часов в пути.

Поезд формируется на протяжении своего пути через Беларусь. Из Бреста выезжает только 4 вагона, основной состав присоединяется к ним в Барановичах — еще 8 вагонов, и наконец в Орше поезд пополняется вагонами из Витебска, Могилева и Гомеля. В этот раз есть еще один вагон с купе для людей с ограниченными возможностями.

Большинство вагонов — плацкартные. Экономкласс был долгое время наиболее популярным в этом направлении. Железнодорожники даже отказались в прошлом году от вагона-ресторана, так как пассажиры его практически не посещали, питаясь на протяжении всего пути «сухими пайками». Но в последнее время купейные вагоны становятся все более востребованными, полупустыми они уже практически не ходят.

Плацкарты в нашем поезде делятся на «старые» и «новые». Старые — привычные «спальники», которые колесят по железной дороге уже не один десяток лет. Чистые, аккуратные, без излишеств. Их осталось всего пару штук. Новые оборудованы кондиционерами, компьютеризированной системой обеспечения вагона. На табло, которое видно из любой точки коридора, высвечивается: «За бортом 21° С». Жизнь там, за бортом, и здесь — две большие разницы.

Мы живем не часами, а названиями станций. «Ляжем спать после Смоленска», — говорят наши попутчицы. Главными ценностями становятся занятия, способные «убивать» время. В первую очередь это, конечно, беседы и еда. Говорим, пока не исчерпаются все темы. Несмотря на запасы, прихваченные из дома, выходим на перрон на каждой станции, глазеем на продавцов снеди, изучаем ассортимент, торгуемся. Белорусские деньги скоро становятся бесполезными, теперь можно разве что попугать количеством нулей на них очередную бабушку, разносящую пирожки. Приходится бежать в обменный пункт на вокзале. Ближе к концу путешествия в кошельке — «солянка» из трех валют, непривычно позвякивают в кармане монеты — российские рубли и казахские тенге.

Торговцы-нелегалы появляются после российской границы и преследуют нас даже ночью. Самая бойкая торговля на этом маршруте идет в Ряжске, что в Рязанской области, здесь потенциальным покупателям предлагают все, что растет на огороде, при желании можно купить горячую вареную картошку с зеленью, пирожки, малосольные огурцы, чеснок и прочую снедь.

Некоторые станции славятся своим, особенным товаром. В Сухиничах, Калужская область, весь перрон буквально завален мягкими игрушками. Продавцы в Моршанске настойчиво предлагают пассажирам вязаные шерстяные носки ручной работы, уверяя, что лучше во всем свете не сыскать. В Сызрани и поселке Звезда, стоящих у Волги, всегда можно увидеть торговцев рыбой. Тула гордится своими пряниками, Самара — шоколадом.

Российские лоточники-коробейники не любят белорусские поезда. Проводники в них — бдительны и суровы, пробиться в вагон и устроить бойкую торговлю не получается. Те из торговцев, что похитрее, начали брать билеты на одну станцию. Заходят в последний вагон, якобы опаздывая, а в руках держат билет в первый и предлагают свой товар, пока идут на свое место. «Схема» была быстро раскрыта, и теперь таких «предпринимателей» под надзором проводников передают из вагона в вагон.

Наш «Ноев ковчег» несется на всех парах по российской глубинке. За окном вечер. Попутчицы проводят сравнительный анализ белорусского и местного пейзажа.

— У вас можно в окно часами смотреть — не налюбуешься, — говорят они. — Поля убраны, домики ухожены, красота, одним словом. А здесь, посмотрите — как будто в средние века попали. Кругом — буреломы, пустыри да здания полуразрушенные.

Небо быстро темнеет, и спутницы, живущие в рамках светового дня, как по команде укладываются спать. Мы же отправляемся в гости к начальнику поезда Татьяне Акинчиц.

— Раньше в российской глубинке периодически возникали проблемы, — вспоминает Татьяна Ивановна. — Например, останавливается внепланово поезд — вызываю машиниста по радиосвязи, узнать, что случилось. А он говорит, что путь деревья поваленные перегородили. Расчищали общими усилиями минут 40. Сейчас, конечно, такие ЧП невозможны.

Разговор плавно переходит в русло семьи и быта.

— Можно сказать, что у меня дома уже династия железнодорожников образовалась, — с гордостью заявляет Татьяна Акинчиц. — На железной дороге работают мои сыновья. Внуки уже на поезда засматриваются. Как отправляюсь в рейс, обязательно звонят пожелать счастливой дороги. Правда, младший внук, которому 10 месяцев, как заметит, что я форму надеваю, погоны срывает — так ему не хочется, чтобы бабушка уезжала. Ну да ничего, привыкнет.

Поезд для проводников — второй дом, и это сказано не для яркого словца. Работа обязывает их проводить большую часть года в пути. И, конечно, за это время случается многое. Пока ты в дороге — у тебя может родиться внук или умереть близкий человек. Родственники, понимая, что твоя работа требует сосредоточенности и спокойствия, стараются не беспокоить новостями, и узнаешь ты их с опозданием на несколько суток. В поезде возникает крепкая дружба и даже романы, заканчивающиеся свадьбой.

— Честно говоря, я хотел выучиться на хирурга, — признается проводник Юрий Павлюковец. — Мать отговорила перед поступлением. Пошел в ЖД. Окончил железнодорожное училище, техникум и вот уже одиннадцатый год работаю. Бывают, конечно, сложные пассажиры, порой даже думаешь — все, последний раз еду. Проходит пару часов, отойдешь и понимаешь — без поездов жить уже не сможешь.

— Многие скажут, что работа, при которой регулярно по восемь суток проводишь вдали от дома, вряд ли может быть привлекательной…

— Это сложно объяснить, наверное, такой образ жизни просто затягивает, становится привычкой. Вот послушайте:

Извилистою лентой вьется среди лесов стальная магистраль,

Приятным эхом отзовется стук колес, летящих вдаль —

И манит нас за собою, и зовет нас в дальний путь.

Дорога стала нам судьбой и с нее уж не свернуть…

— Чьи стихи?

— Мои. Бывает, сидишь один, смотришь в окно, и они сами собой в голове рождаются. Наверное, это и есть показатель того, что работа предназначена для меня.

— А как жена относится к долгим разлукам?

— А мы неразлучны, — улыбается, — она проводник в этом же поезде. Познакомились на работе и до сих пор трудимся вместе. Несколько лет назад расписались…

Не один раз приходилось замечать, что профессия проводника — одна из самых многогранных. Кроме выполнения своих основных обязанностей, в пути приходится проявлять таланты портье, официанта и даже психолога. Нередко работа бывает связана с опасностями. В этом мы убедились сами. Неподалеку от Моршанска буянил один из пассажиров. Поезд немедленно задержали, вызвали полицию. Вместе с Татьяной Акинчиц идем в вагон, где произошло ЧП. За столом сидит пожилой мужчина в вытянутой майке. На полу — разбитое стекло.

Соседи по вагону рассказывают: нарушитель спокойствия купил на станции выпить. Приняв на грудь, начал приставать к соседям. Вмешалась проводница Наталья Варрава, потребовала вести себя достойно. Буйный пассажир заявил, что он офицер, капитан подводной лодки и проводники ему не указ, и попытался ее ударить. Вмешались сидящие рядом люди, хулиган в ответ схватился за нож. На момент, когда в вагоне появилась полиция, нож куда-то исчез. Добровольно «капитан» выходить на улицу не собирался, продолжал размахивать кулаками, и стражу порядка пришлось применить силу.

Как только это произошло, грозный рык «офицера» превратился в жалобное блеяние. «Куда же вы меня, ребятки, ведете? — жалобно причитал он. — Что ж вы со мной делаете?». Как это водится, в вагоне сразу нашлись сочувствующие, которые требовали оставить несчастного в покое.

Татьяна Акинчиц с тревогой расспрашивает пострадавшую. Та в ответ улыбается, мол, и не такое переживали, все в порядке.

Наступает утро, самая суматошная пора в вагоне. Вместе с нами едет детский танцевальный коллектив из Челябинска, и возле туалета, как правило, несколько часов наблюдается самая настоящая «пробка». У многих возникает вопрос: как проводникам удается выглядеть чистыми и опрятными в таких долгих поездках? Разгадка, как оказалось, проста. «К сожалению, наши вагоны душевыми кабинками не оборудованы, — рассказывают проводники. — Есть горячая вода в бойлере, холодная — в туалете. Дальше — все понятно».

Ожидание своей очереди в уборную коротаем, слушая байки о знаменитостях.

— Как-то перед отправлением, на перроне, ко мне подходит одетый в яркие цвета мужчина — оранжевые кроссовки, розовый шарф, — рассказывает Татьяна Акинчиц. — В руках несет красивый букет цветов и говорит: «Это вам от меня!». Лицо знакомое, присмотрелась — оказывается, это Сергей Пенкин. Знаменитости у нас нечасто бывают, все-таки предпочитают самолетами летать. Но про тех, что побывали в вагонах моего поезда, могу сказать — все они были личностями яркими и неординарными. Тот же Пенкин очень хотел скушать вафельку. А его директор запрещал: «Сережа, тебе нельзя, у тебя склонность к полноте!». Мучился певец всю дорогу.

Нет ничего приятнее в долгом пути, чем сосед-музыкант. Проводники признаются, что веселее всего ехать с теми из них, кто ближе к простым людям. Бывало, сядет в вагон какой-нибудь народный коллектив, свои инструменты достанет, и двое суток пути пролетают — не заметишь. Нам повезло не меньше — в соседней плацкарте ехал в Астану исполнитель народных армянских мелодий. После того как он исполнил несколько произведений, проводница заплакала. Историю этого необычного человека, как и портреты остальных наших попутчиков, вы сможете узнать из следующей публикации.

Редакция благодарит Белорусскую железную дорогу за помощь, оказанную в подготовке материала.