Фоторепортаж: минскую деревню Дружба обживают бродяги и бомжи

В тени высоток «Студенческой деревни» неприметно ютятся три десятка покосившихся хат. Одна кривая улица, разбитая дорога, ржавые ящики для писем и газет. Такая сегодня Дружба — деревня, которой на карте Минска быть уже не должно.

Два-три года назад архитекторы с гордостью заявили: на месте Дружбы будет построен новый микрорайон. Кто-то отселился легко, разменяв сырую хибару на новую квартиру. Другие сельчане в битве с чиновниками стояли на смерть, но все равно подались «с вещами на выход» через суд. Часть домов сровняли с землей, а затем снос прекратился. В пустые хаты начали наведываться подозрительные личности.

Первое, что замечаешь на въезде в Дружбу со стороны проспекта Дзержинского — сгоревший сарай.

— Бомж какой грелся ночью, да спалился. Или наркоманы дурачились. Хватает тут и тех, и других, — ответила на наши расспросы пенсионерка по имени Тамара.

— Вас еще не отселили? — поинтересовались мы.

— Мне давно квартиру дали... А не сносят дом, так потому и живу здесь.

Хозяин двухэтажного коттеджа отворил дверь не сразу.

— Если будете писать, не указывайте имени и адреса, мы и так на ножах с администрацией, — предупредил мужчина.

Ему предлагали квартиру, и даже не одну, предлагали деньги, но он отказался.

— Я 20 лет в частном доме прожил, мне ничего другого не надо, только дайте такой же дом в другом месте Минска или за городом, на меньшее я не согласен. Готов дойти до самой последней инстанции.

Таких людей в Дружбе осталось немного — в основном, владельцы коттеджей. Один из них, говорят местные жители, выбрал денежную компенсацию за сносимый дом — 400 млн рублей. Дело было весной этого года... Желающих последовать его примеру не нашлось.

— Жизни здесь никакой, — говорит мужчина. — Бродяги шастают, цыгане, раньше их не было. Соседку дважды обворовали, по всей деревне металл ищут, разбирают крыши, печи. Держу полный двор собак.

А вот пенсионерка Лидия Цветкова, как нам показалось, жизнью вполне довольна. С тремя дочками, двумя внучками и одним зятем она делила 50 квадратных метров (по крайней мере, все эти люди были у нее прописаны). На семерых дали три квартиры. А живет женщина с дочкой до сих пор в сыром доме, который «забыли» снести. Так ли ждали они переезда?

— Недавно милиция в свидетели вызывала, — добавила пенсионерка. — Тут наркоманы рядом живут, у них полведра какой-то гадости нашли.

Мы не беремся утверждать, что Дружба превратилась в наркопритон. В подозрительном доме, на который указали местные жители, нам так и не открыли дверь. В заброшенных домах мы не увидели ни шприцов, ни жгутов. Кроме ободранных обоев и пропаленных тюфяков внутри этих раскиданных гнезд практически ничего не осталось.

Цыганский дом выдает себя грудой металлолома. На задворках обнаружились мониторы середины 1990-х, швейный станок и диковинный велосипед с тележкой. Нас увидали издали и пресекли всякую попытку сделать фотографии лиц.

— Эй, спрячь камеру, — донеслось с разных сторон. — Тут ничего интересного нет.

На обратной дороге мы заметили огонек за кустами. Внутри сарая горел костер в металлической бочке. На крыше сохли кроссовки. Из закопченного барака, похожего на большую конуру, показался молодой парень в одних брюках. Представился Артуром.

— Тут всеми делами жена заправляла, — сумбурно начал объяснять он. — Деньги вложили. Думал, будет дворец, а построили сарай. Российские строители обманули...

Артур позволил нам заглянуть в свое жилище: под потолком зазвенели подвески фэн-шуй. Диван, стул, несколько тумбочек, набор посуды — все под слоем копоти и пыли. Есть будильник и калькулятор, на стене календарь, в куче тряпья лежит мягкая игрушка — разноцветный заяц.

Прощаясь, парень, очевидно, попытался сгладить впечатление. Сказал, что нам еще повезло застать его. Дескать, приходит сюда редко, у самого есть квартира и работа.

Об истории Дружбы ее последние обитатели знают немного. Жил, говорят, по соседству дед Сергей Камитов, — тот любил рассказывать о былом. И как в войну у немцев тут был склад снарядов, и как в речке щука водилась. Этой зимой 90-летний старик получил квартиру и умер через несколько месяцев.

До середины прошлого века, кстати, деревня называлась Рыловщина, а переименовали ее из-за неблагозвучия.

Об увиденном в Дружбе мы рассказали компетентным органам. В ближайшем отделении милиции лишь пожали плечами, мол, жалоб не поступало: «Цыгане там прописаны и живут на законных основаниях. Наркоманы? Первый раз слышим». Еще больше удивил ответ УКСа Московского района: «Все отселенные дома в Дружбе снесены».

Что ж, либо чиновники не владеют ситуацией, либо банально пытаются замолчать неудобную тему.