В поселке Партизанском на улице Пионерской за стенами одноэтажного выцветшего деревянного дома каждый день идет незаметная для большинства людей жизнь-борьба. Мужчина на коляске и его 16-летний сын, оставшиеся после пожара без собственного дома, стараются обустроить арендное жилье и адаптировать его под нужды инвалида. Не своя и далеко не новая «хата» вроде бы имеет нормальный вид, однако на поверку остро нуждается в ремонте. Звучит печально, но, поверьте, это уже позитивная часть истории, которую надо по возможности сохранить и приумножить.
Сельскую жизнь у горожан принято романтизировать: дескать, встаешь с первыми петухами, обливаешься колодезной водой и целый день с удовольствием работаешь (либо отдыхаешь) на свежем воздухе, перекусывая натуральными продуктами, выращенными собственными руками. А вечером — непременно релакс на террасе или ухоженном газоне, мангал, шашлык и крепкий сон после ратных подвигов. На деле же круглогодичная жизнь в деревне не так сладка и для поддержания нормального уровня жизни требует такой отдачи, что любой офисный работник застонет через неделю-другую.
Что уж говорить, если справляться с деревенскими невзгодами приходится человеку в инвалидном кресле: там, где здоровый перешагнет и не обратит внимания, колясочник увидит множество опасных, а то и непреодолимых препятствий. Да и «бытовуха» из банальной и решаемой на автоматизме задачи превращается в квест. Растопить печь, открыть старое окно, принять душ — все это уже не так просто, как было раньше, когда было здоровье и были ноги.
59-летний Олег Бирюков — оптимист, из той породы людей, которые шутят, балагурят, не скрываясь, критикуют действительность и всегда полны энергии. Честно, от человека, оказавшегося в инвалидном кресле, такой бодрости и позитива не ожидаешь. Впрочем, эти, бесспорно, прекрасные качества не заменят ног и не помогут в быту.
— Родился я в Минске, — рассказывает мужчина, расположившись посреди небольшой комнаты в сельском доме. — Вместе с родителями жил на проспекте, на улицах Куйбышева и Калиновского. В общем, был горожанином до мозга костей. Но годах в восьмидесятых, глядя на то, как Минск стали застраивать панельными домами, впервые задумался о том, что ждет нас, а точнее наших детей и внуков, лет через сто, когда ресурс этих многоэтажек иссякнет. Катастрофа, не иначе. Так стала формироваться мысль о том, что надо перебираться жить в деревню. Но она была очень робкая и несмелая.
Чем больше проходило времени, тем сильнее понимал, что в городе мне душно и не хватает места: на работе машины (занимался ремонтом авто), под подъездом машины, кругом бетон и асфальт. Отдушина была одна — рыбалка на Вилейском водохранилище. Ездил порыбачить так часто, как только это удавалось. В итоге приметил для себя деревню Илью: костел, церковь, площадь, техникум. Одним словом, место отличное.
В 1995 году мне в руки попала газета с объявлениями, увидел, что в Илье продается небольшой дом. Решил: надо брать, раз уж такое дело. Заключил с продавцом сделку, подремонтировал кое-что и по просьбе родителей перевез их жить в деревню, а сам приезжал туда, как на дачу.
До 2006 года Олег продолжал жить в Минске, а потом решил, что все-таки пора переезжать за город: старшие дети уже выросли, дочь даже уехала за океан, а младшему сыну с новой гражданской женой на свежем воздухе будет лучше. Перебирать с населенными пунктами не стал и приобрел 77-метровый дом все в той же деревне, недалеко от родителей. В приобретение пришлось изрядно вложиться: провести водопровод, канализацию, облагородить комнаты. Но это же все ради будущего. Однако будущее не сильно сложилось: Олег с супругой разошлись, а их сын стал жить на два дома.
Сахарный диабет — враг коварный: атакует исподтишка и громких сигналов сразу не подает. О том, что проблемы уже есть, Олег долго не догадывался, а на замечания матери (мол, неспроста тебя постоянно сушит) только отмахивался: физически работаю, вот и мучит жажда.
— Глупо мы к себе относимся: в машине постоянно меняем масло, делаем ТО, а к своему организму — ноль внимания. Пока проблема очевидной не станет, не пошевелимся, — рассуждает Олег, которого, как и практически любого мужчину, в свое время невозможно было загнать к врачам. — Отчего и почему возникла болезнь, никто точно сказать не может. Главный аргумент — стресс. Но почему тогда у детей тоже диагностирует диабет? Они ж ни пожить, ни пострессовать еще не успели… Проще говоря, проверяйте, люди, сахар и не шутите с этим.
Думаю, что, не зная о своем диагнозе, я прожил три-пять лет. Да, иногда было плохо, когда съедал что-то жирное, но в целом чувствовал себя более-менее нормально. О том, что у меня диабет, стало известно только в 2005 году. Признаюсь, серьезно к этой новости не отнесся: сахар был почти на границе нормы (тот показатель, который в Беларуси считается нормой), работоспособность не снизилась — чего переживать?
В 2011 году у мужчины началось онемение ног, но, как и прежде, нелюбовь к медучреждениям победила здравый смысл, и за строгое лечение с соблюдением диеты минчанин не взялся. Поворотным моментом в жизни Олега стала травма: во время работы сильно ударил палец ноги. А тот, вместо того чтобы зажить через некоторое время, покраснел, посинел и даже почернел. Мужчина кинулся в больницу, где сказали: без ампутации не обойтись.
— Палец отрезали, но зараза уже пошла дальше, распространилась по ноге. Помню, как после операции и заживления наступил на прооперированную ступню и почувствовал дикую боль. Обратился к врачам. Вердикт — надо ампутировать ногу. Так в 2014-м мне ее и отпилили, — совсем буднично говорит Олег.
Операция вынудила мужчину пересесть в инвалидное кресло. Протез для диабетика был бы пыткой, а с костылями не задалось: упав и повредив незажившую культю, Олег уже больше не предпринимал попыток освоить «агрегат». Энергичному мужчине пришлось полностью перекраивать жизнь, в том числе разбираться с квартирным вопросом. Обитать в большом доме, купленном для семьи, стало невозможно: от калитки до входа метров 30, плюс высокое крыльцо и перепады уровня пола между комнатами — «полдома пришлось бы оборудовать пандусами». В итоге в 2014 году облагороженная «фазенда» была продана, а Олег перебрался в купленный в 1995-м дом, где, похоронив жену, продолжал жить его отец.
— В 2016-м скончался и отец. Я остался жить один. Ну как один — сын Илья почти все время был со мной. Но тут опять подоспели новости: из-за нарушенного кровоснабжения и многочисленных тромбов начались проблемы со второй ногой. Зимой 2016 года меня положили в больницу на ампутацию… На этом мое «везение» не закончилось: 16 декабря звонит мама Ильи, с которой мы уже не жили вместе, и говорит: «Олег, случилось непоправимое». Первая мысль — что-то с сыном. Помню, так сжался из-за нервов, что потом еще пять дней мышцы болели. А она говорит: «Дом сгорел». Тьфу ты! Это, конечно, не подарок, но не самое страшное.
— Пока я находился в больнице, волноваться, по большому счету, было не о чем: крыша над головой, еда и медпомощь обеспечены. Но ведь понятно, что после выписки идти мне совершенно некуда: родительская квартира давно продана, дом, причины возгорания которого для меня до сих пор не совсем ясны, восстановлению не подлежит. Тем более о каком ремонте может идти речь, если я только после операции и на инвалидной коляске? Плюс из вещей у меня осталось только то, что взял с собой в больницу. Все. Жизнь с нуля.
Понимая, что выписка неизбежна, Олег стал заранее тормошить местные (и не только местные) власти: писал запросы, звонил, рассказывал о своей ситуации. К решению вопроса подключилось Белорусское общество инвалидов, которое оказывало мужчине помощь на всех этапах. Но раз за разом Олег натыкался на безжалостные ответы: жилья нет и не предвидится. В качестве альтернативы ему предложили поселиться в доме престарелых (от воспоминаний об этом «богоугодном» заведении Олега, съездившего туда на экскурсию, до сих пор передергивает), затем — платно пожить в больнице (около 580 рублей в месяц). Еще был вариант переехать в общежитие, которое вообще не рассчитано на пребывание колясочников.
— Я даже не мог встать в очередь на жилье, так как не прошло пять лет с момента продажи дома, которым технически никак не мог пользоваться. Но кого это волнует, ухудшил свои жилищные условия — и все. Хорошо, выручили друзья: нашли дом, где я какое-то время снимал комнату у пенсионера. Несмотря на «посылающие» ответы, я продолжал биться с чиновниками в переписке, планировал ехать на прием к Качановой. А по весне, когда уже потеплело, собрал вещи и вернулся в деревню Илью, разбил что-то вроде шалаша под своим старым домом и стал жить. Слетелась пресса, мой вопрос еще раз рассмотрели и в июне 2017-го наконец нашли жилье — вот эту квартиру в поселке Партизанском, — восстанавливает ход событий Олег.
Мужчина признает, что Вилейским райисполкомом было сделано немало, чтобы привести квартиру в более-менее нормальное состояние: проложили канализацию, которую регулярно откачивают, а в скором времени обещают подключить к общепоселковым сетям; уложили плиты от калитки до двери; сделали кое-какой ремонт. По просьбе Белорусского общества инвалидов Олегу помогали и белорусские предприятия: безвозмездно передали сантехнику, ковер, телевизор, посуду. Немало денег вложил в обустройство арендной квартиры, за которую каждый месяц приходится платить (благо не очень много), и сам Олег: мебель, линолеум, ПВХ-панели для отделки стен были куплены за его деньги.
— К сожалению, насос для воды и фильтр с бойлером все никак не могут установить, поэтому мне, чтобы принять душ, надо воспользоваться ведром и черпаком. Это какой-то возврат в XVII век! В спальне под полом постоянно стоит вода — если положить ковер, он моментально покроется плесенью. Одним словом, здесь еще работать и работать. Квартиру надо доводить до ума, но самому мне это делать сложно. Тем более на пенсию в 370 рублей, еще имея на иждивении несовершеннолетнего ребенка. А запасного аэродрома нет, вся моя жизнь теперь связана с этим местом.
Несмотря на разговорчивость и открытость, Олег не любит просить помощи у людей (чиновники не в счет, это их работа). Да и репортаж этот появился на свет только благодаря тому, что о беде сильного человека в редакцию написала председатель Белорусского общества инвалидов Анна Горчакова.
На самом же деле, в новой квартире Олега хватает проблемных мест. В первую очередь нужно поменять окна, так как форточка и низкая ручка есть только на кухне, все остальные окна остаются закрытыми круглый год: тронь их — они и вывалятся. Не будет лишней и добротная мягкая мебель: мужчина покупал бэушные диваны, что-то люди отдавали бесплатно. Любая помощь будет ценна и кстати.
Если вы хотите связаться с Олегом и помочь ему словом или делом, пишите на ok@onliner.by.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by