В девяностых ученые были всерьез озадачены вопросом о том, каких знаний о Беларуси не хватает. Общую длину всех рек вывели, самое глубокое озеро нашли, количество острых и тупых углов на контурах страны посчитали. Из важных государственных вопросов оставался только один: где находится самый центр Европы? Явно же где-то у нас! Он нашелся на дне большого круглого озера с таинственным названием Шо. Где-то там, на глубине было спрятано то, что делает нас уникальными. Местные ликовали: вмиг они стали не просто сельчанами, а настоящими европейцами — самыми что ни на есть центральными! Но потом штуковина со дна пропала, и вся европейскость утекла в океан. А мы остались. Как жители сердца Европы отстаивали свой титул и чем все закончилось, читайте в репортаже Onliner.by.
Центров Европы много. Все зависит от того, какой методикой вычисления пользоваться и в чьих руках находится циркуль. Есть такое место и в Литве, и в Польше, и в Украине, и даже в Словакии. Но настоящий центр, конечно, у нас — у нас и карты точнее, и линейки прямее.
Такое заключение белорусские исследователи сделали в начале нового тысячелетия. В 2000 году ученые Алексей Соломонов и Валерий Аношко опубликовали работу, согласно которой центр Европы находится в 48 километрах к юго-западу от Полоцка — в границах озера Шо и одноименной деревни. Российские геодезисты перепроверили и согласились. Остальные тоже вроде не спорили.
Возможно, если бы такое место оказалось в условных Пуховичах или селе Новые Чемоданы, интерес к этому открытию иссяк бы еще быстрее, но пупом Европы выпало стать именно Шо — месту для наших предков сакральному. Считается, что именно здесь проходил Великий европейский водораздел, а наши предки верили, что где-то неподалеку находится северный вход в Шамбалу. В общем, было за что зацепиться.
Открытие было действительно интересное, потому что давало возможность заработать. Почесав затылок, местные власти решили установить в деревне таблички, поставить недорогой памятник и даже высадить целый парк «Центр Европы», а деревья для него привезти из 40 стран (такова легенда).
Задумывалось, что турист должен был бросить все дела, скрутить шезлонг, стоящий на Лазурном берегу, смыть лосьон для загара, быстро допить коктейль в пляжном баре и немедленно выехать в Шо. Но этого не случилось.
Когда стало понятно, что проводить отпуск в глуши Витебской области интересно не всем, светлыми умами был разработан хитрый план: перенести центр Европы в Полоцк. Рекламировать его проще, да и добираться туда легче. В городе установили небольшой памятный знак с координатами, а про Шо забыли.
К сердцу старушки Европы ведет змеистая лесная дорога, которая обзавелась свежим асфальтом сразу после получения почетного титула. Над дорогой нависают огромные дубы, помнящие все. На дороге темно: раскинувшиеся кроны забрали все солнце, а нам ничего не оставили. Каждые несколько сот метров стоят таблички, говорящие: «Центр Европы — там».
Дорога ведет к ухоженному парку. Вдоль забора коллективно вторят ветру маленькие клены, посреди поляны установлена деревянная сцена, на которой стучит по микрофону музрук и шуршат ветками папоротника работницы местного ДК. В сотне метров разбито кострище со старой покрышкой. Сегодня здесь будет Купалье.
На берегу огромного прозрачного озера стоит помост с лавочкой для влюбленных, рядом привязана лодка, посреди парка торчит беседка. Из беседки выходит заспанный мужик в костюме Adidas. В руках — полторашка пива, в глазах — радость от новых лиц.
— Мужики, дайте сигарету, я вам про места расскажу, — едва проснувшийся местный философски засматривается в воду и думает, как поэффектнее начать презентацию.
— Туристы? Сюда часто ездят, здесь же святые места. У нас центр хотели забрать, да только как ты его заберешь? Центр — он и есть центр. Все по-настоящему, — мужчина долго рассуждает о жизни, говорит о себе, но быстро уходит в рассказы об НЛО, заговорах и предстоящей войне. Стараемся тактично распрощаться и идем к потрепанной двухэтажке с табличкой «Культурный историко-туристический центр деревни Ивесь».
Когда радость нового открытия озарила местный исполком, здесь решили открыть гостиницу. Переделали кабинеты в номера, сделали кухню, душ и даже бильярдную комнату. Сегодня здесь заняты все четыре номера: на Купалье приехали гости из России. За ночь берут символические копейки — 5 рублей с человека. Условия, конечно, не очень-то европейские, но ведь и центра здесь теперь нет.
В парке установлена металлическая конструкция с одиноким камнем на дне. Так здесь обозначили главную гордость. Говорят, в планах — переделать памятник и обустроить полноценную каменную пирамиду. Но говорят об этом слишком долго, чтобы это оказалось правдой.
Деревня Ивесь, куда в последние годы сдвинулся несуществующий центр, выглядит довольно живо. На домах и калитках висят таблички «Прием грибов и ягод». Сегодня это чуть ли не единственный способ заработка в деревне.
У магазина толпа местных мужиков, разминающихся вином, рядом катается девочка на гироскутере и финтит пацан на горном велосипеде — явно приехали к бабушке на каникулы. В огороде копаются женщины в «хустках», на лавках молчат о жизни мужики. Один из них — Гарик — пробовал уезжать отсюда, но не вышло. Говорит, здесь его место.
— Ты ж понимаешь, что в деревне туризм — дело гиблое. Поэтому географический центр Европы — это мы, а туристический — Полоцк. Сами понимаете, что там удобнее деньги сшибать, — рассуждает Гарик. — Честно, я бы и не хотел, чтобы нам вернули его. Вот в детстве я всю деревню знал, каждого здесь. А сейчас понаехало дачников, туристов. Коммерсанты заборов двухметровых наставили, озеро отгородить хотели, у нас отжать. Но хрен им! Это наша деревня и наше озеро. У меня участок в 50 метрах от воды. От моей воды! Мне за дом с ходу 25 тыс. давали, но на хрена мне эти деньги? У меня тут природа, у меня тут жизнь. Чего кому-то сюда лезть?
А с этим центром… С одной стороны, власти сюда денег кинули, в деревне много всего поменялось. Это хорошо. С другой стороны, у меня в кармане от этого ничего не поменялось. А это хреново.
Коммерсанты, которые агротуризмом занимаются, с этого, конечно, имеют. Столько имеют, что ты в жизни не заработаешь. А мы как жили, так и живем. Я только на приеме ягод летом трохи зарабатываю. Со ста килограмм 20 рублей мои. В день могу и 100 рублей заработать, но это ж не всегда, да и в сезон только. Так и живем, — откровенничает Гарик, подкуривая терпкую белорусскую сигарету.
Если в Ивеси еще можно встретить хоть какую-то молодежь, в Шо дела с этим обстоят похуже. Возле древнего кладбища косит траву мужик с голым торсом, рядом пытается разогнуться 90-летняя баба Тоня, на лавке сидит одинокий дед — вот и все население деревни, осмелившееся сегодня покинуть дома. Старик с грустными глазами предлагает присесть на лавку и поболтать о жизни.
— Раньше здесь текла только река Шоша, а на месте озера старое кладбище было. Потом Шоша разлилась, а кладбище под воду ушло. Могилам лет 400 было, не меньше. Раньше я и сам эти камни видел, когда на лодке рыбу ловил, а батька мой как-то даже крест выловил. Там все время крючок за камни цеплялся. Мы так все и говорили: «Поеду на кресты рыбу ловить», — старик говорит тихо, будто делится какой-то тайной. Смотрит перед собой, поправляет кепку и рассказывает местные легенды. Таких историй в современных деревнях уже не услышишь.
— Здесь места интересные, святые. В десяти километрах отсюда есть деревушка, там уже никто не живет. Рядом холмы, болота — красота. Но жить там было сложно: от змей никакого спасу не было. И вот однажды людям надоело, привезли они сюда одного старого деда. Дед загнал колышек в центре деревни и стал молиться. Долго молился, а потом встал и сказал, что теперь здесь змей 200 лет не будет. И не соврал: все гады тут же уползли, и после этого ни одной змеи в радиусе двух километров не было.
Дед делает небольшую паузу и засматривается в пустоту. Грустный голос переходит к новой истории, снова магической.
— Сейчас в заговоры никто не верит, а это все работает. Вот почему мы так плохо живем, знаете? Потому что проклятье на нас лежит. Когда в России отменили крепостное право, богатые много потеряли. И тогда они решили отомстить. Свезли со всего свету 13 колдунов, самых сильных. Из самой Бразилии колдун приезжал! Собрали их в Клине (есть такой городишко под Москвой). И там они читали свои заговоры несколько дней. А потом сказали, что проклятье сработает через 50 лет и длиться будет очень долго. И ровно через 50 лет к власти пришли коммунисты, а для простого человека жизнь закончилась. Сработало проклятье, — старик заканчивает историю и замолкает. Он сидит на старой выкрашенной лавке и смотрит куда-то в прошлое. Вряд ли потеря центра Европы хоть как-то беспокоит пенсионера, как, впрочем, и все, что происходит за его калиткой.
Историю про центр здесь знают все. Баба Тоня тоже слышала про установку памятника и игрища с пересадкой сердца Европы в Полоцк. Вот только понять, зачем это все, так и не смогла.
— Я вам про деревню могу хоть целый день рассказывать. И про войну, и про партизан, и про кладбище затонувшее. Вот про название наше знаете? Раньше деревня Сшо называлась, но потом первая буква куда-то исчезла. Куда? Кто-то говорит, что нас в честь рыбы назвали, которая только в нашем озере водится. А кто-то про монету какую-то — название старое, балтское! — гордо рассказывает жизнерадостная старушка.
— А про этот ваш «пуп» я так ничего и не поняла. Читала в газете, что у нас тут центр Земли, да только что это значит? Какой еще центр? И навошта он тут? Ничего не поняла, — смеется 90-летняя Антонина и наклоняется за ковшом. Какой тут центр Европы, когда на рассаду тля напала?
Когда центр Европы переехал в «квартирку» попросторней, все телодвижения с благоустройством деревень на время закончились. Турист сюда так и не попер, да и денег брать было неоткуда. Но спасла природа.
Как оказалось, историей сюда никого не привлечешь. Курганные могильники и древние захоронения, датируемые XI—XIII веками, продолжали зарастать лесом. Археологические открытия, история кривичей и сакральные белорусские места слабо трогали не только заграницу, но и нас самих. Зато кристальные лесные озера сделали свое дело.
Со временем в округе появилось сразу несколько усадеб, которые оказались очень кстати. На берегу одного из бесчисленных озер в этих краях появился комплекс «Заповедный остров». Его владелец Александр Цвирко признается: редкий турист решается поехать к захоронениям и задает вопросы об этих местах.
— Людям хочется тишины, природы, водички. История их мало волнует. Обычно все заканчивается фразой «О, а я в самом центре Европы был, прикольно. Сделаю фотку», — рассказывает Александр. — Мы стараемся что-то делать своими силами, но на это нужны деньги и время. А нам, сами понимаете, в первую очередь нужно решать рабочие вопросы, а уже потом заниматься благоустройством.
Когда всем стало понятно, что на государственном уровне здесь ничего решаться не будет, мы постарались взять инициативу в свои руки. Я вместе с еще одним бизнесменом из усадьбы в Ивеси и местным музруком Яковом договорились действовать вместе и привести эти места в порядок. Недавно договорились с лесхозом на очистку лесного кладбища от зарослей. Там же интереснейшие захоронения, таких в Беларуси осталось очень мало. По ним можно отследить всю историю религиозного развития наших предков — от курганов и надгробий до каменных крестов. Когда лесхоз закончит расчистку, мы установим там причал (мы уже начали его делать) и будем катать туда туристов на катамаране.
Планов у оптимистов много: в ближайшее время они хотят установить на озерном острове деревянных идолов, сделать большую экотропу, объединиться с несколькими усадьбами для общей работы. Однако без господдержки все эти планы могут растянуться на долгие годы.
— Когда-то эти места хотели выкупить шведы. У них были большие планы на Ивесь и Шо, они хотели сделать огромный комплекс. Но территорию им не дали, хотя вопрос помогал решить даже шведский посол. Я потом общался с этими бизнесменами. Они приезжали сюда, смотрели, как мы тут все обустроили. Говорили, что рады за нас и хотели делать что-то подобное. Не знаю, хорошо это или плохо, что им отказали, — задумывается Александр. — Местные власти стараются помогать, но денег у них, само собой, нет. Не знаю, как быстро у нас получится что-то сделать. Все это сложно.
В Шо мы приехали в день празднования Купалья. Здесь главный славянский праздник принято отмечать 7 июля — по новой традиции. От Шо мы ждали старых обрядов, венков, прыжков через костер — настоящего возрождения традиции. На деле же все оказалось иначе: горящая покрышка, попса в принесенных колонках и типичная деревенская дискотека до глубокой ночи. На секунду стало немного обидно, но вскоре оказалось понятно: так честнее. Сегодня это и есть Купалье — настоящее, не показушное. Это и есть Беларусь, это и есть жизнь.
Концерт организовывал местный ДК. На сцене разложили папоротник, вынесли несколько скамеек для стариков, вытащили колонки. Постепенно потянулся народ. Старики замирали у забора, молодежь толпилась у сцены.
Спустя пару часов в парке уже больше сотни человек. На темной поляне вьется смерч человеческих тел, тень от костра падает на деревянный помост, на котором три юные девушки отпускают неумело собранные венки. Над водой появляется едва заметная дымка, со сцены звучат стилизованные под попсу купальские песни.
У костра собираются местные пацаны. Леха закуривает и заводит вечный разговор о том, что раньше было лучше.
— Три года назад здесь всеобластное Купалье было. Столько народу собралось — протиснуться невозможно было. А сейчас как-то тухло. Девки даже венки не пускают. Помню, подсечем, как бабы к воде идут, дождемся, когда венки отпустят, — и ныряем все вместе, вылавливаем. Писку было! — ностальгирует простой белорусский парень.
— В деревне все любят Купалье. Во-первых, хоть какой-то праздник. Во-вторых, в лесхозе можно под шумок пару «кубов» леса списать, а это тоже дело хорошее. Но вот сегодня как-то без «кубов», но вы хоть прокоптитесь нормальной белорусской «Белшиной»! Это полезно! А если местные лезть будут, так вы сразу в торец! А то есть тут пару индивидов — вообще не управляемые. Как-то видел, как к колонке с водой прицепились. Клянусь! Стоит один и ногой ее бьет. Подхожу, спрашиваю, в чем дело. А он в ответ: «А чего она воду, а не самогон дает? Будет знать!» В общем, весело у нас в деревне, — делятся рассказом о деревенских буднях Леха и Гарик.
Пацаны исчезают во тьме. Народ гудит еще несколько часов, дискотека превращается в соревнование по пикапу. Костер тухнет, поселение на несколько часов оживает, а утром центр Европы снова принимает вид обычной белорусской деревни — отражения жизни любого простого белоруса, мечтающего о сладкой европейской жизни.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by