Все у Алены было хорошо: работа, достаток, квартира, семья. А потом появились лошади — и увезли все это так далеко, что уже и не достать. Алену это только радует, лошади тоже не жалуются. Однажды девушка решила кардинально изменить свою жизнь. Офис минчанка поменяла на работу в собственной конюшне, командировки — на скачки, квартиру — на собственный дом. Теперь она принимает у лошадей роды, спасает их от участи стать колбасой, дрессирует, участвует в скачках, побеждает с ними на выставках. Так и живет. Наш сегодняшний репортаж — о сильной женщине, не побоявшейся перемен.
Арабский жеребец по кличке Вальс хорохорится, встает на дыбы и что-то бурчит на своем скучающей в стойле кобылке. У всех весна. Возвращаться в конюшню он не хочет, демонстрирует хозяйке силу и огрызается. Но Алену такими шалостями не пронять. Не меняя выражения лица, женщина берет его за недоуздок, моментом усмиряет и отводит обратно в бокс, по ходу рассказывая о лошадях.
Хрупкая Алена с трескучей фамилией Мороз занимается лошадьми уже лет тринадцать. Первую кобылу муж подарил ей на годовщину свадьбы. Так все и завертелось: где одна, там и две, а дальше по накатанной.
— В детстве родители запрещали мне с лошадьми заниматься, так я в конюшню сбегала и тайком училась, — рассказывает Алена и проводит экскурсию по двору. — Первая лошадь появилась, когда я была уже взрослая. К тому времени у меня уже было три высших образования, я работала в офисе, зарабатывала нормальные деньги. В целом меня все устраивало: специалистом я была неплохим, профессию любила. Но я всегда с нетерпением ждала конца рабочего дня и неслась к лошадям. Так проходил каждый мой день несколько лет подряд.
В один прекрасный момент Алена поняла, что созрела для того, что бросить все ради любимого дела. Супруг поддержал.
— Муж всегда хотел жить в своем доме, чтобы утром можно было с крыльца протянуть руку и сорвать яблочко. Я же всю жизнь провела в больших городах, и никакой привязки к деревне у меня не было. Мы присмотрели участок в Тарасово — совсем рядом с Минском — и решили купить. Тогда здесь была самая настоящая деревня — и огромный яблоневый сад. Мы подумали, что здесь будет хорошо и нам, и нашей лошадке.
Сейчас Тарасово — это элитный поселок с дорогими особняками, стоящими за высокими заборами. Участок Алены охраняет крупный белый пес с грозным видом, но добрым сердцем.
Слева находятся конюшни, чуть дальше — аккуратный двухэтажный дом с бдительным котом на крыльце.
— Как только мы купили участок, сразу решили построить конюшню. Когда мы ее достроили, у нас уже появилась вторая кобыла. Мы забрали ее с частной российской бойни, просто пожалели. Это была беспородная, но очень симпатичная молодая лошадка. Назвали Умницей. Много лет она проработала в иппотерапии с детьми с ДЦП и с лихвой отблагодарила людей за свое спасение.
Дом мы к тому времени еще не достроили, поэтому пришлось поселиться в маленькой комнатушке на втором этаже конюшни. Там мы провели несколько лет, параллельно занимаясь ремонтом. Квартиру в Минске мы не продавали, но самим жить в ней, а лошадь держать в Тарасово было неудобно. Решили потерпеть.
Сейчас дом полностью достроен, конюшни приведены в порядок, во дворе на удивление чисто и аккуратно. Часть лошадей отдыхают в стойле, некоторые выполняют команды помощницы Алены, пони с завязанными косичками «зависли» и уже несколько минут размышляют о чем-то крайне важном.
Здесь живут всего 12 лошадей, остальные 40 находятся километрах в двадцати отсюда — в деревне Пионино Дзержинского района.
— Лошадь должна жить в окружении природы, я в этом твердо убеждена, — рассуждает Алена. — Когда город начал подступать, мы с мужем решили, что здесь они постоянно находиться не могут. Им нужна настоящая большая конюшня с пастбищами и сенокосами. Поговорили со знакомым фермером и арендовали у него половину большой конюшни. Сейчас мы эту половину выкупили, основная часть лошадок там. Сюда мы их только на занятия привозим, а в Пионино они как в санатории.
Алена выводит свою гордость — жеребца Вальса. Белый арабский скакун на людях выгибает спину и показывает себя во всей красе. Он один из главных «актеров» в «лошадином театре» — одном из проектов, организованных Аленой и ее командой.
Жеребец «дает лапу», умеет сидеть и лежать по команде, ходит испанским шагом… Правда, перед тем как продемонстрировать все это, с наслаждением валяется в песке. Как поясняет хозяйка, белые лошади терпеть не могут быть белыми.
— Периодически мы готовим масштабные выступления. Обычно лошади на людях зажимаются. Но только не арабские жеребцы. Когда они понимают, что на них смотрят, они выкладываются на все сто!
На таком коне мы участвуем в ежегодных скачках в Арабских Эмиратах. Это очень серьезные соревнования: от каждой страны выставляется всего по два всадника. Обычно участвует около 400 человек. Организаторы оплачивают перелет лошади и жокея, которому предоставляют номер в отеле и кормят в ресторане. Я как-то посчитала: на одного участника они тратят около $20 тыс.
Призовой фонд у них тоже серьезный: победителю дарят джип стоимостью выше $100 тыс., пришедшим к финишу полагаются хорошие деньги.
Длина такого забега — около 120 километров по пустыне. В позапрошлом году там была температура 36 градусов — тяжело закончить гонку по такой жаре. Многие валятся еще на старте, к финишу доходит примерно треть. В последний раз я проехала только 70 километров и остановилась: поняла, что лошадь дальше идти не сможет.
Породистых лошадей у Алены много. Есть даже внучка знаменитого коня по кличке Друг, который был продан за $800 тыс. Правда, потомство знаменитость давать отказалась.
Проектов у Алены много, работы — еще больше. Недавно она получила четвертое высшее образование и стала профессиональным тренером по конному спорту. По дороге во вторую конюшню Алена признается: бизнесом это назвать нельзя.
— Я изначально понимала, что это не будет приносить невероятного дохода, и ставила простую цель: выйти на самоокупаемость и зарабатывать хотя бы среднюю зарплату. У меня получилось, и достаточно быстро.
Сейчас у меня 25 своих лошадей, еще столько же постоянно живут на ферме. Они приносят мне от 800 до 1500 рублей в месяц. Мой муж работает программистом. За 40 часов в неделю он зарабатывает намного больше, зато каждое утро я просыпаюсь с улыбкой и кайфую от своего дела.
Многие думают, что чем больше лошадей, тем заработок выше. Это в корне неверно. Я бы сказала, получается даже наоборот. Тем более что многие лошади не приносят прибыли. У нас есть старые кобылки, которым по двадцать лет. Они просто живут, ничем не занимаются. Ушли на заслуженный отдых, если можно так сказать. Мы принципиально не отдаем животных на убой. У нас они умирают своей смертью.
Когда я все это затеяла, понимала: даже если ничего не получится, супруг поддержит меня и мой ребенок не будет сидеть голодным. Иначе мне сложно было бы решиться.
Если однажды я проснусь и пойму, что не хочу идти к лошадям, то просто вернусь к прежней жизни и пойду на работу. Тем более квартиру в Минске мы так и не продали, хотя и навещаем ее не чаще чем раз в год.
Алена работает без выходных и отпусков, встает в пять утра. Она посвящает любимому делу почти все свое время, но говорит об этом без разочарования, в ее глазах нет усталости.
На второй конюшне просторнее. Здесь в распоряжении у Алены 130 гектаров земли, которые они делят с владельцем фермы.
Ферма — самая настоящая: с курицами, овцами, поросятами, орущим ослом и неподдельным трудом на земле.
В стойлах отдыхают лошади разных пород. На воротах висят таблички с именами: Лайм, Виноград, Эротика… У стены стоит новенький — конь, которого недавно забрали с бойни. На его глазах люди уже убивали лошадей, поэтому пока он не доверяет новой хозяйке и сильно нервничает. Алена уверена, что это скоро пройдет.
В конюшнях работают в основном девушки. Работа в конюшне — дело сложное, изнурительное, но они справляются. Сильные.
— Одну и ту же историю можно рассказать по-разному. Можно сидеть в баре и хвастаться, как в ОАЭ по пустыням скачешь, а можно рассказать про сорванную спину или о том, как навоз каждое утро убираешь. И первое, и второе будет правдой.
У нас в «Табуне» (так мы называем свою команду — дети придумали) много девушек. Как-то так сложилось: девушки ко всему живому тянутся, а парни больше с техникой работают.
Нужно очень сильно любить все это, иначе такая работа превратилась бы в каторгу. Так, наверное, в любом занятии: главное — любить то, что делаешь.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by