Предгрозовое небо, низко нависшее над взлетно-посадочной площадкой в Заславле, на этот раз не предвещало ничего хорошего. Тем не менее вместе с известным фотографом Сергеем Плыткевичем мы снова сидим в кабине уже взлетающего вертолета Robinson и с надеждой глядим за горизонт Минского моря: он — через объектив фотокамеры, я — просто через стекло.
Наверное, подобные чувства в свое время испытывали испанские мореплаватели, отправляясь навстречу неизвестности. Нашей же Америкой должен был стать самый западный и самый маленький областной центр Беларуси — Брест. И коль сегодня в воздушном море нам брызг не миновать, берем направление зюйд-вест.
Однако вскоре мы поняли, что, несмотря на ненастье, сбиться с курса нам не дают какие-то высшие силы — те, что намного выше пропеллера геликоптера. Словно маяки, на нашем пути то и дело возникают купола да башенки храмов. Между собой обсуждаем, что по сравнению с восточной Беларусью, над которой мы летали в прошлый раз, в западной части страны сохранилось заметно больше культовых построек. А ведь всего каких-то 20 лет разбежки в сроках присоединения к СССР…
Дальше концентрация божественного только усиливается, и вместе с тем погода стала налаживаться. Пролетая над Слонимом, Плыткевич удачно поймал в один кадр все культовые памятники центральной части города. Слева направо: Троицкая церковь (бывший костел бернардинцев), Спасо-Преображенский собор со звонницей, монастырь бернардинок, синагога.
Всего несколько минут лету разделяют Слоним и знаменитый Жировичский Свято-Успенский монастырь. Иные пилигримы позавидовали бы таким скоростям. С другой стороны, на то, чтобы полюбоваться видом мужской обители с пятисотлетней историей, в нашем распоряжении также лишь пара десятков секунд.
Вообще, когда летишь на вертолете, скорость абсолютно не чувствуется. О том, что она есть и почти вдвое превышает предельно допустимую для автомобилей, догадываешься, лишь взглянув на тень воздушного судна, резво обгоняющую машины на трассе. Комбайны же, пикселями выгрызающие зерновые поля родины, и вовсе кажутся нерасторопными жуками.
Иногда рисунок белорусских полей сверху еще более причудлив. Как вам такой «замок-молния», выполненный неопознанными детьми кукурузы?
Тем временем воздушная дорога привела нас в поселок Ружаны. На горизонте показалась недавно отреставрированная пышная брама родового гнезда Сапегов.
Когда-то Ружанский дворец называли белорусским Версалем. Сюда приезжали короли и послы, говорят, в здешних подвалах даже хранилась государственная казна Великого княжества Литовского — оно и немудрено, ведь по богатству и влиянию в средневековом государстве белорусов с Сапегами могли соперничать лишь Радзивиллы.
Самый титулованный представитель рода — Лев Сапега, в 32 года ставший канцлером ВКЛ. Именно он возглавлял, как сейчас сказали бы, рабочую группу по созданию одного из самых передовых сводов законов в Европе своего времени — Статута ВКЛ 1588 года. Эта конституция затем действовала на белорусских землях до 1840 года, то есть более 250 лет.
Глядя на руины дворца, с грустью отмечаешь, что мы не самые хранящие славу предков потомки, ведь еще в ХVIII веке в Ружанах размещались самая крупная в Великом княжестве Литовском библиотека (почитай, националка) и картинная галерея, работал театр, где было занято более 100 актеров и музыкантов и который превосходил своим техническим оснащением столичные.
А вот неоренессансная усадьба Швыковских в Пружанах (как ее ласково называют, палацик) обрела известность в позапрошлом веке благодаря своим оранжереям с «вековыми апельсинами, коих тут настоящий лес, пальмами, миртами да лимонами», по словам прессы того времени. Может, именно поэтому в Пружанской усадьбе так любил останавливаться русский царь Николай II по пути на охоту в Беловежской пуще.
Ну и нам, конечно, по пути в Брест грех было бы не завернуть в Каменец, чтобы оценить сверху одну из старейших в Беларуси построек — Каменецкую вежу (конец ХIII века). Признаться, эта наиболее сохранившаяся и в то же время самая высокая оборонительная башня «волынского типа» (когда-то такие донжоны стояли в Турове, Бресте и Гродно, но уцелела лишь Каменецкая) сверху больше походит на шахматную ладью.
Впрочем, и монументальный Брестский вокзал с высоты трехсот метров выглядит Lego-игрушечно. А ведь в свое время эта уменьшенная копия московских сталинских высоток была призвана поражать пассажиров, въезжавших в Советский Союз с запада.
И даже раньше, во времена Российской империи, вокзал, куда прибывали поезда из Парижа и Берлина, был, что называется, образцово-показательным: он мог похвастать паркетными полами и водяным отоплением, а в 1888 году впервые на железнодорожном транспорте огромной страны здесь использовали электрическое освещение залов и перронов.
От вокзала полминуты лету до площади Ленина, где воздвигнутый перед исполкомом вождь пролетариата бодро указывает прохожим дорогу… к католическому костелу.
Точно следуем указанным Ильичом направлением, и вот уже под нами пешеходная улица Советская. Ее историческое название — Миллионная.
Круглое здание кинотеатра «Беларусь» в центре брестского Арбата скрывает под собой хоральную синагогу ХIХ века, чьи стены просто использовали в качестве несущей конструкции. Вспомнилась городская легенда о том, что предок Карла Маркса был раввином в Брест-Литовске. Из Бреста же родом и премьер-министр Израиля, лауреат Нобелевской премии мира 1978 года Менахем Бегин.
На пересечении улицы Советской с Гоголевским бульваром в 2009 году был возведен памятник Тысячелетия Бреста (хотя сама дата будет отмечаться еще только в 2019-м). Открытие колонны многим запомнилось досадным курьезом: в надписях на монументе авторы умудрились совершить целых 75 (!) орфографических ошибок.
Еще два памятника в центральной части Бреста — Николаевская церковь (1906 год) около городского рынка, возведенная на пожертвования моряков и офицеров, прошедших русско-японскую войну, и Свято-Симеоновский кафедральный собор (1865 год). Купола последнего, кстати, покрыты червонным золотом, оставшимся после завершения купольных работ на храме Христа Спасителя в Москве и подаренным в конце 1990-х местной епархии мэром российской столицы Юрием Лужковым.
Но главным брестским памятником все же является легендарная крепость, за которой, собственно, начинается Польша. А значит, облететь вокруг нее нам не удастся: пограничная зона. Поэтому идем по касательной.
К сожалению, далеко не все белорусы знают, что история места, где расположена Брестская крепость, уходит корнями намного глубже Великой Отечественной и даже первой мировой войны. Именно здесь, под цитаделью находится тот самый город, тысячелетие которого мы будем отмечать через четыре года, наша белорусская Атлантида. Вот как выглядел древний Брест вплоть до 1830-х годов, когда российские власти решили строить на его месте крепость, закрепляя за собой право хозяина на недавно присоединенных белорусских землях.
Богатый и мощный город с замком на острове и десятком каменных храмов, вторым в ВКЛ после Вильни получивший Магдебургское право, имевший наравне со столицей собственный монетный двор и первую на территории Беларуси типографию, был варварски разрушен в мирное время (точнее, это было названо «переносом»). Отыскать следы того города на территории крепости почти невозможно — разве что развалины Белого дворца, где в 1918 году был заключен Брестский мир между Советской Россией и Германией, а в «прошлой жизни» это здание было монастырем униатского ордена базилиан. К слову, сама церковная уния, объединившая восточную и западную ветви христианства, была заключена в 1596 году здесь же, в Бресте.
А вот еще одни руины — бернардинского монастыря ХVII века — никому и теперь не нужные и зарастающие дикой зеленью на Волынском укреплении.
А так монастырский комплекс выглядел бы сверху, если бы его удалось восстановить (макет в Брестском историческом музее).
Надеюсь, когда-нибудь мы с Сергеем Плыткевичем сфотографируем этот барочный пейзаж в натуральную величину. Пока же под нами знаменитый погранпереход «Варшавский мост» и брестские микрорайоны с жилищами для богатых и не очень, гребным каналом, почти нью-йоркскими башнями-близнецами и почти амстердамскими лодочными причалами на живописном Мухавце.
На обратном пути из столицы Брестской области в Минск мы не преминули взглянуть мельком еще на одну столицу — Полесья — город Пинск.
Сверху этот залитый солнцем райцентр похож на какой-нибудь итальянский городок (даже легкий барочный стиль большинства пинских архитектурных памятников это лишний раз подчеркивает) — не хватает тут лишь теплого моря. Да и его при желании можно мысленно дорисовать по линии набережной Пины.
Хотя, говорят, свое море в Пинске когда-то было. На старинных картах оно обозначалось как Геродотово, поскольку еще древнегреческий историк упоминал в своих работах полесский бассейн, заполненный талыми ледниковыми водами. Со временем море превратилось в непроходимые болота — дикие и по сей день не до конца исследованные. Словно кровеносные сосуды, эту terra incognita пронизывают реки: Припять, Горынь, Ясельда, сотни более мелких, — чьи затейливые повороты порой непредсказуемы, как белорусская история, как вся наша жизнь.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
