Потому что его больше нет. Бочейковский дворец Цехановецких исчез после войны — сгорел, был разобран, растворился в земле. Остались только фотографии, воспоминания и один немой фильм. Этой статьей мы начинаем цикл о несохранившихся белорусских усадьбах. Начнем с деревни Бочейково Бешенковичского района и истории рода Цехановецких.

В этом цикле мы не просто берем старые черно-белые снимки — мы возвращаем им цвет с помощью нейросетей, чтобы лучше представить себе ту жизнь, которая когда-то здесь кипела.

Цехановецкие: кто они и чем прославились в истории Беларуси

Если бы вы жили в Витебске в конце XIX века, то, скорее всего, пили бы воду из водопровода, построенного на деньги Феликса Цехановецкого. А если бы родились на пару веков раньше, то, возможно, служили бы под началом одного из его предков — маршалка, воеводы или старосты. Цехановецкие — это не просто знатная фамилия. Это род, который веками вписывал себя в историю восточной Беларуси, не громко, но основательно.

Род Цехановецких берет начало в северной Мазовии, откуда в XV веке перебрался на Подляшье — в местечко Цехановец (отсюда и пошла фамилия). Постепенно, через династические браки и службу, представители рода продвигались на север и восток — в Литву и на белорусские земли. Ключевым моментом стала свадьба в 1562 году: Анджей Цехановецкий женился на княгине Богдане Аграфене Мстиславской-Заславской, внучке последнего удельного князя Мстиславского. С этого момента род получил не только новые земли на востоке современной Беларуси, но и прямую связь с боковой ветвью Ягеллонов.

Цехановецкие не были родом кабинетных интриганов. Они служили — в судах, на границе, в губерниях. Среди них — воеводы Минска и Мстиславля, маршалки, старосты, предводители дворянства. Позже — дипломаты, губернаторы, статские советники, историки. Род не замыкался в себе, он адаптировался к эпохе, но не терял достоинства.

Представители рода не только управляли, но и строили. Костелы, монастыри, школы, больницы — все это возводилось на их средства. А в Витебске, благодаря Феликсу Цехановецкому, появился городской водопровод — в 1890-х это было технологическое чудо.

Цехановецкие пользовались гербом «Домброва» — узнаваемым символом, который объединял около 70 родов в Беларуси, Литве, Украине и Польше. В голубом поле — серебряная подкова, на ее ребре — золотой орденский крест, а от шипов — еще два таких же креста. Сегодня этот мотив можно увидеть на гербе Дрибина (правда, на красном фоне), которым Цехановецкие владели с 1784 по 1864 год.

Бочейково: приданое, князья и ананасы на берегу Уллы

Бочейково — тихое местечко на берегу Уллы, притока Западной Двины, между Лепелем и Витебском. Сегодня оно почти не подает признаков былой славы, но когда-то здесь кипела жизнь, достойная романа: князья, разводы, приданое, войны и возрождение.

Первое упоминание о Бочейково — 1460 год. Тогда имение принадлежало князю Яшке Друцкому-Подберезскому-Пструцкому. Потом — его сыну, маршалку шляхты. А дальше — Михаилу Мстиславскому, последнему удельному князю, который, как водится, переписал имение на бывшую жену Ульяну Юрьевну. И вот она, уже в Вильно, знакомится с Никодимом Цехановецким. Вскоре — свадьба, а в качестве приданого — Бочейково. Так началась 350-летняя история рода Цехановецких на берегах Уллы.

В 1626 году Цехановецкие строят здесь свою первую резиденцию. Правда, радость была недолгой: в 1654 году, во время русско-польской войны, местечко сожгли дотла. Но к концу XVII века оно восстало — как это бывало с усадьбами, за которыми стояли сильные династии.

К XVIII веку Бочейково уже не просто жило — оно процветало. В 1770-х здесь работала суконная фабрика, каретная и оружейная мастерские, гончарный, винокуренный и пивоваренный заводы. Делали все: от мебели до стекла. А в оранжереях выращивали ананасы. Местные крестьяне трудились под руководством мастеров, приглашенных из Англии. Из Европы везли породистый скот и урожайные сорта зерна — Бочейково было настоящим промышленным центром.

Бочейковский дворец: построен для короля

Лето 1769 года в Бочейково выдалось особенно жарким — не по погоде, а по темпам строительства. Говорят, Юзеф Цехановецкий торопился: в здешних лесах якобы собирался поохотиться сам король Речи Посполитой Станислав Август Понятовский. И хотя история не сохранила точного ответа — был ли король в Бочейково или нет, — дворец все равно появился. В сжатые сроки по проекту итальянского архитектора вырос каменный особняк в стиле классицизма. Одноэтажный, с портиком и колоннами — типичный для эпохи, но с амбициями.

Ходили слухи, что архитектор, вдохновленный тосканским солнцем, не учел белорусских реалий: вместо печей были возведены камины. Можно только представить, как уже в октябре дом не мог прогреться и графская семья куталась в пледы, проклиная южную эстетику.

На фотографиях начала XX века видно, что усадьба сначала была одноэтажной. Позже ее перестроили: со стороны парадного входа появился выразительный мансардный этаж с балконом.

Но настоящая магия — со стороны парка. Полукруглый эркер, изогнутая лестница, ведущая прямо в сад, — все это делало Бочейково не просто усадьбой, а местом, где архитектура разговаривала с природой.

Говорили, что дворец строили для приема короля — но спустя 43 года в нем якобы переночевал император. По легенде, 11 июля 1812 года, во время похода на Москву, в Бочейковском дворце остановился Наполеон. Он был удивлен: все слуги разбежались, остались лишь управляющий да лакей. Приготовленный завтрак императора не впечатлил, и утром он уехал в карете на Бешенковичи. Хотя, по другой версии, это всего лишь красивая история, и на самом деле в усадьбе ночевал пасынок Наполеона, экс-король Италии Эжен Богарне.

Парк при дворце: 500 дубов, фонтаны и террасы, по которым гуляли князья

Но одним лишь дворцом амбиции Юзефа Цехановецкого не ограничились. Он задумал создать парк — не просто лужайки и цветники, а один из лучших по красоте и размаху парков в Речи Посполитой.

Работы шли не один год. Выкопали пять водоемов, проложили 250-метровый канал через луг, сформировали террасы. Летом перед дворцом работали фонтаны, воду в которые подавал насос — редкая техника для тех времен.

Верхняя площадка парка — около четырех гектаров — была разбита в английском стиле. Здесь вразброс высадили около пятисот дубов. Самой живописной частью парка был юго-западный спуск к реке и лугу. Природа сама подсказала форму: склон невысокого плато, на котором стояла усадьба, превращался в нижнюю террасу с четырьмя площадками, разделенными короткими липовыми аллеями. Одна из них — для спортивных игр, другие — для прогулок и отдыха. С северной стороны — два водоема, соединенные трубами, с юга — еще один, площадью 300 квадратных метров.

При внуке Юзефа, Павле Цехановецком, Бочейково расцвело не только внешне, но и внутренне. Он был человеком прогрессивным: отправлял на учебу не только своих сыновей, но и крестьянских детей — в Петербург, Тулу, Москву. Выступал за отмену крепостного права, что в те годы звучало почти как вызов.

В Бочейково заезжали дипломаты, особенно французские и шведские. На вечера приглашались композиторы, певцы, писатели. Усадьба превратилась в общественный, экономический и культурный центр всего края вдоль Уллы — и шире, всего Придвинья.

Интерьеры дворца: балдахины, слуцкие пояса и тайник в полу

Бочейковский дворец впечатлял не только снаружи — внутри он хранил огромную коллекцию различных ценностей: от мебели и картин до древних рукописей и слуцких поясов. Благодаря фотографиям и записям Владислава Цехановецкого (одного из последних владельцев имения) мы знаем, как все выглядело внутри в начале XX века.

В кабинете — мебель из красного дерева, декорированные бронзой комоды, книжные шкафы с тысячами томов, включая экземпляры с автографами Бальзака и Крашевского. На стенах — семейные портреты. Все дополняли гобелены с гербами, часы в стиле Людовика XVI, оружие и стеклянная посуда из радзивилловских мануфактур.

«Королевская комната» — с зеркалами в позолоченных рамах, хрустальной лампой и огромным ложем под красным балдахином — предназначалась для Станислава Августа Понятовского, но, по упомянутой легенде, здесь ночевал Эжен Богарне. Рядом — «кабинет Наполеона» с французскими гравюрами и золоченым зеркалом.

В «Красном салоне» — мебель в стиле Людовика XVI, фарфор, часы, мраморная ваза, слуцкие пояса и многочисленные портреты.

«Голубой салон» был самым элегантным: портреты гетманов Кишек, маршалков, фундатора дворца Юзефа Цехановецкого — все в окружении мебели и света, продуманного до мелочей.

В будуаре — паркет из 36 пород дерева с тайником в полу. В отдельном помещении находился архив — с документами начиная от XV века, материалами по истории белорусских земель и шляхетских семей, а также письмами Александрины Цехановецкой к Бальзаку, Александру II и шведскому королю Оскару II.

Дворец в кино: как Бочейково попало в один из первых белорусских фильмов

Бочейковский дворец сохранился не только на фотографиях, но и на видео — что само по себе редкость. В 1928 году он попал в кино. Бывший «панский» особняк стал съемочной площадкой для сатирической комедии «Джентльмен и петух», снятой на студии «Белгоскино». Это, кстати, один из первых белорусских фильмов.

Сюжет — сатира на польскую шляхту. По сценарию, граница между Польшей и Советской Белоруссией проходит прямо через имение графа Вадецкого. Советская сторона — с пионерами, музыкой и праздником. Польская — с петушиным ужасом, запретами и нервным графом, который в какой-то момент приказывает уничтожить всех петухов в округе. В финале граф уезжает, а на советской стороне — свет, музыка и счастливая встреча служанки Яди и пастуха Васи.

Фильм стал важным событием для местных жителей. Один из них, уже в наши дни, оставил комментарий на сайте kino-teatr.ru: «Местные жители рассказывали, что по дороге из Минска ехала съемочная группа и искала место для съемок. Увидев красивый луг и дворец, она решила здесь остановиться. В массовках снимались жители деревни. Было много желающих держать прожекторы. За 1 день платили полтинник. Это было очень много. По канту написано, что в нем 9 грамм серебра. Для нас, жителей Бочейково, этот фильм имеет большое значение, потому что в нем есть кадры дворца, который не сохранился, есть наша речка Улла, старые деревья на берегу. Попала в кадр и группа детей из детского дома, который работал здесь с 1925 года».

Так, благодаря кино, от дворца в Бочейково остались хотя бы кадры — пусть и черно-белые, пусть и сатирические. Ниже — несколько скриншотов из фильма, обработанных нейросетью. Конечно, искусственный интеллект немного приукрашивает: отделка выглядит свежо, фасады — почти музейно. Вероятно, в 1928 году все было немного скромнее — такие усадьбы редко поддерживали в идеальном состоянии. Но вполне возможно, именно так мог бы выглядеть дворец Цехановецких, если бы сохранился до наших дней и прошел реновацию.

Революция, пожар и три вагона ценностей, которые пропали

К началу XX века Бочейково все еще оставалось живым — с парком, дворцом, библиотекой, коллекциями. Но история ускорялась. В 1916 году, когда фронт Первой мировой подбирался все ближе, владельцы приняли решение спасать то, что можно. Собрали все ценное — мебель, картины, рукописи, архивы — и погрузили в три вагона, отправив в Москву. Что стало с этим грузом — неизвестно. Возможно, разграбили в вихре 1917 года.

Сами Цехановецкие вскоре уехали в Варшаву. Это было прощание с родовым гнездом, которым их семья владела три с половиной века.

После революции дворец опустел, но ненадолго. В 1920—30-х годах здесь разместили детский дом. А в июле 1941-го, во время наступления немецких войск, здание загорелось. Позже его и вовсе разобрали. Дворец исчез.

Сегодня от некогда блистательной усадьбы остались лишь фрагменты: дом ловчего, хозяйственная постройка, каплица. На фасаде последней — мемориальная доска с именами пяти представителей рода Цехановецких и благодарностью «людям, которые прославили эту землю».

А парк? Он тоже пережил многое. В 1921 году авторитетный ботаник и дендролог Владимир Адамов писал о нем: «Являет собой памятник садового строительства первостепенного значения… один из ценнейших не только в Белоруссии, но и в СССР». Тогда еще можно было разглядеть замысел Юзефа Цехановецкого, почувствовать ритм аллей, увидеть террасы. Сегодня все иначе: дорожки исчезли, деревья сплелись в густые заросли, участки парка разрозненны. Лишь кое-где угадываются очертания прошлого.

И все же если знать, куда смотреть, можно заметить остатки той красоты. И представить, как когда-то здесь звучала музыка, шуршали платья по гравию, а в дубовой тени обсуждали книги, охоту и политику. Бочейково ушло, но не бесследно.

Последний Цехановецкий: как наследник рода вернулся в Бочейково

Связь рода с Бочейково не закончилась, даже когда дворец сгорел, а парк зарос. В 1988 году сюда приезжал Анджей Цехановецкий — потомок тех самых князей, которые владели имением на протяжении нескольких веков. Ему было 64, и это был его первый визит на землю предков.

Он осмотрел фундамент бывшего дворца, прошел по террасам парка, сделал два фотоснимка и после экскурсии сказал: «Каким парк был, таким он уже никогда не будет». С сожалением, конечно. Но он верил, что эти места можно поддерживать, сохранив и оживив.

Позже в одном из интервью Анджей говорил, что хотел бы приезжать в Бочейково чаще, несмотря на то, что дома уже нет. Отмечал, что от усадьбы сохранились флигель и домик ловчего, замыкающий аллею от въезда. И мечтал открыть в одном из этих зданий небольшой музей, посвященный истории Бочейково, планировал передать туда несколько экспонатов из своей коллекции.

Анджей родился в Варшаве в 1924 году, вырос в Будапеште, учился в Кракове, потом учился и преподавал в Германии, США, Португалии, а в итоге осел в Лондоне. Историк искусства, доктор наук, куратор выставок, издатель, меценат. Казалось бы — жизнь в других странах, другие заботы. Но Беларусь для него оставалась важной. Даже свою докторскую диссертацию он посвятил Слонимскому театру, аргументированно доказывая, что в XVIII веке этот театр, где выступали как профессиональные, так и крепостные актеры, уступал по значимости в Европе лишь театру в Мангейме. Не просто региональная сцена, а культурный феномен.

Цехановецкий бывал в Беларуси не раз: в Минске, Несвиже, Мире, Гродно, Полоцке, Витебске. Помогал искать национальные раритеты на аукционах и в частных коллекциях. Передал в дар Беларуси редкий экземпляр слуцкого пояса, старинные акварели, книги, фарфор. Финансировал реставрацию усыпальницы Радзивиллов в Несвиже, алтаря в гродненском Фарном костеле, поддерживал включение Несвижского замка в список ЮНЕСКО. И не просто поддерживал — участвовал в переговорах, писал письма, вел диалог с европейскими экспертами.

Анджей Цехановецкий умер в Лондоне в 2015-м, на 92-м году жизни. «Уход из жизни такого выдающегося ученого, активного созидателя и хранителя исторических культурных традиций и ценностей Беларуси является невосполнимой утратой не только для нашей страны, но и для международного научного и культурного сообщества», — писал белорусский МИД по случаю его смерти.

С уходом Анджея завершилась многовековая история рода Цехановецких — семьи, которая жила на белорусской земле более 350 лет.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by