Две империи

В мировой истории две страны называли «империями, над которыми никогда не заходит солнце». Первая — Испания, пионер открытия Нового Света, сполна воспользовавшаяся своим первенством, вывезшая оттуда колоссальные ценности и заодно приговорившая к смерти сотни тысяч ни в чем не виноватых аборигенов. Вторая — Великобритания, сделавшая ставку на северную часть Американского континента, не имевшая доступа к бесценным природным ресурсам, но построившая куда более эффективную экономику, которая в итоге оказалась весомее всех тяжелых серебряных галеонов, приходивших каждый год в Севилью.

Неудивительно, что между Испанией и Великобританией возникало все больше военных конфликтов — по мере того как одна дряхлела, а другая набирала силу.

В XVIII веке противостояние вышло на новый уровень. В общей сложности за столетие между сторонами произошло сразу семь войн, большинство из которых было частью более крупных европейских конфликтов. Трагедия фрегата «Вэйджер» стала следствием предъявления британскому парламенту заспиртованного человеческого уха.

Война из-за уха Дженкинса

В марте 1738 года в Палате общин на берегах Темзы появился некий Роберт Дженкинс, назвавшийся капитаном и владельцем брига «Ребекка». Мужчина предъявил парламентариями необычный артефакт — сосуд, в котором находилось то, что, по утверждению самого Дженкинса, являлось его собственным ухом. По словам купца, в 1731 году один из его органов восприятия звуковых колебаний был бесцеремонно отрезан в порту кубинской Гаваны капитаном испанского военного судна «Ла Исабела», устроившим досмотр его «Ребекки». Британский корабль перевозил ром, и этот груз испанцы восприняли как контрабанду, за чем последовал ожесточенный обмен мнениями и акт членовредительства.

Сами собой семилетней давности истории на заседаниях парламента, конечно, не возникают.

Инцидент с вытащенным из небытия «сморщенным объектом» (как назвал ухо Дженкинса гораздо позже Уинстон Черчилль) стал поводом, позволившим перевести в активное русло давно копившиеся между Великобританией и Испанией противоречия в Новом Свете. Великобритания формально признавала монополию Испании на торговлю в Карибском регионе, но по факту ее контролировала, что в Мадриде воспринималось как бесцеремонная контрабанда. Ответом было жестокое обращение с пойманными нарушителями из Соединенного Королевства, а итогом — раздражение, копившееся между странами. Требовался лишь casus belli, «повод к войне», чтобы система вновь пришла в равновесие. Им и стало законсервированное купеческое ухо, позволившее Великобритании объявить в 1739 году очередную войну Испании.

Вперед, на Манилу!

В Европе повздорившими странами боевые действия не велись, война из-за уха Дженкинса носила сугубо колониальный характер. Конфликт выражался в основном в нападении британцев на испанские порты на карибском побережье Америки, игравшие ключевую роль в вывозе природных ресурсов Нового Света в Свет Старый. Атаки на Портбелло, порт на Панамском перешейке, куда испанцы свозили драгоценные металлы из Перу и Боливии, и Картахену, где оседали колумбийские сокровища, в том числе изумруды, шли с переменным успехом, в результате чего к 1740 году было принято решение ударить туда, где испанцы из-за удаленности города нападения не ожидали. Целью была выбрана Манила на Филиппинских островах.

Значение Манилы для Испании было сложно переоценить.

Здесь был важнейший перевалочный центр всей их пока весьма обширной колониальной империи. Сюда прибывали груженые серебром галеоны с боливийским серебром, которое отправляли потом в Китай и Юго-Восточную Азию. В обмен испанцы получали шелк, фарфор, пряности и прочие товары, по-прежнему ценившиеся дороже серебра. Их в свою очередь доставляли в Америку, а оттуда отправляли в метрополию. Для атаки на Манилу в 1740 году снарядили эскадру под командованием адмирала Джорджа Ансона. В нее вошло всего шесть боевых кораблей, не считая судов снабжения. Одним из них был 28-пушечный фрегат «Вэйджер».

«Вэйджер» выходит в поход

На момент включения в манильскую экспедицию «Вэйджеру» было шесть лет. Его построили для Британской Ост-Индской компании, и в общем это было скорее торговое судно, предназначенное для перевозки грузов владельца. Однако, поскольку в те годы это все еще было сопряжено с опасностью нападения, в числе прочего оснащения были и почти три десятка пушек для собственной защиты. В 1739 году корабль, успевший совершить два похода в индийские порты собственника, приобрело британское Адмиралтейство, переоборудовавшее его для своих целей.

Преимущественно грузовое назначение при этом сохранилось, но номенклатура перевозимых товаров была уже иной.

В манильской экспедиции Ансона «Вэйджер», названный в честь адмирала Чарльза Вэйджера, бывшего в те годы Первым лордом Адмиралтейства, должен был выполнять не столько боевые функции (нападения на испанские населенные пункты в колониях), сколько быть плавучим складом. На его борту находился запас стрелкового оружия, пороха, пуль, необходимых для отрядов эскадры, собиравшихся высаживаться на берег для атаки на испанцев. Затем к этому добавился груз продуктов и питья, перегруженный с ушедших домой в британские порты кораблей снабжения.

Злосчастная экспедиция

Со старта экспедицию Ансона, вышедшую в море в августе 1740 года, преследовали несчастья. Сначала домой повернули два из трех кораблей снабжения, сославшись на окончание контракта с Адмиралтейством. Именно так их груз оказался на борту «Вэйджера», что потом спасло, пусть и ненадолго, жизни многим членам его экипажа. Затем по эскадре стала распространяться эпидемия цинги, эффективных средств в борьбе с которой на кораблях почему-то не было. Дополнительным фактором, приведшим к смерти десятков моряков уже на этом, начальном этапе похода, было то, что многие из них были набраны из числа инвалидов предыдущих британских морских войн.

Категорически не везло и с погодой, что было, в общем-то, неудивительно.

В свое манильское плавание эскадра отправилась вовремя, но из-за ряда непредусмотренных планом задержек к мысу Горн на самом юге Южной Америки она подошла лишь весной 1741 года, когда в этом полушарии уже было преддверие нашей зимы. На всех кораблях из-за болезней ощущалась крайняя нехватка работоспособных членов экипажа, а адмирал Ансон пытался найти выход из ситуации, меняя капитанов. В результате очередной перестановки во главе «Вэйджера» оказался Дэвид Чипп, прежде бывший лейтенантом (второй после капитана чин) на 8-пушечном шлюпе Tryal, самом маленьком из кораблей эскадры.

Крушение

Преодоление мыса Горн в условиях непрекращающихся жестоких штормов обернулось для эскадры Ансона катастрофой. Два из шести военных кораблей экспедиции были вынуждены повернуть назад. «Вэйджер» преодолел Горн, но через несколько дней, во время очередного шторма, потерял эскадру, заблудившись в лабиринте островов южной оконечности современного Чили.

Воссоединиться с остальными кораблями Ансона ему уже было не суждено.

В условиях одиночества, непонимания своего географического местоположения, продолжающейся эпидемии цинги, выводившей из строя одного члена команды за другим, психологическое состояние экипажа ухудшилось до критической отметки. Одна часть оставшейся в строю команды выступала за возвращение домой, другая во главе с капитаном Чиппом, очень амбициозным офицером и довольно талантливым мореходом, имевшим, впрочем, крайне вздорный и агрессивный характер, намерена была продолжать поиски компаньонов по эскадре до победного конца. Закономерным итогом авантюры, разворачивавшейся в водах, которые не были нанесены на имевшиеся в распоряжении экипажа карты, стало крушение «Вэйджера» 13 мая 1741 года.

Безымянная земля

«Вэйджер» напоролся на скалы в районе островов, известных сейчас как архипелаг Гуйянеко на юге Чили. Май в Южном полушарии соответствует ноябрю в Северном, а учитывая субантарктическое расположение местности, положение моряков казалось безнадежным. И хотя в момент крушения «Вэйджер» не затонул полностью, несколько человек из остававшихся в живых к этому моменту 120 членов экипажа погибло. Выжившие, оказавшись после многих месяцев плавания в условиях крайне напряженного эмоционального состояния, оказались в еще худшем психологическом стрессе.

Дополнительным фактором, усугубившим ситуацию, стали рассчитанные на всю эскадру запасы рома, которые перевозил «Вэйджер».

Тем не менее в этот момент большинство из находившихся на борту сумело на шлюпках добраться до берега безымянного острова. Склоны его гор были покрыты лесами, и хотя условия жизни с учетом климата легкими было не назвать, местность оказалась пригодна для выживания. По крайней мере, вокруг было много дерева, а запасы пищи (мяса, муки) и воды, а также спиртных напитков, которые британцы принялись немедленно спасать, оставляли надежду на счастливый исход происшествия.

Полгода до бунта

Порой подобные ситуации становятся средством сплочения коллектива, оказавшегося в сложной обстановке. Но в данном случае этого не произошло. Капитан Чипп, еще недавно бывший лейтенантом, в попытке самоутвердиться окончательно превратился в скверного тирана. Он считал, что дисциплину, безусловно необходимую в таких условиях, разумно утверждать «огнем и мечом».

Первым делом Чипп немедленно установил собственную монополию на два важнейших ресурса: оружие и продукты.

Среди выживших ввели строгое рационирование питания, что вынуждало голодающих матросов добывать пищу самостоятельно. Парадоксальным образом это способствовало избавлению от прежней напасти — цинги. К счастью для всех, на острове в избытке рос дикий сельдерей, оказавшийся удивительно эффективным средством от недостатка витаминов. Британцы охотились на птиц и морских животных, а параллельно строили из добытых в лесу материалов убежища. В конечном счете за несколько месяцев в Патагонии вырос своеобразный британский форпост из 18 хижин, колония в месте, где она никому не была нужна.

Два лагеря

За четыре прошедших с момента кораблекрушения месяца отношение большей части команды к капитану и офицерам, его поддерживавшим, окончательно испортилось. За зиму в суровых, фактически приполярных условиях тот показал себя вспыльчивым, скорым на расправу, склонным к импульсивным действиям человеком, самодуром. Часть экипажа, потерявшая доверие к человеку, их возглавлявшему, объединилась вокруг Джона Балкли, бывшего на «Вэйджере» канониром. Балкли, казавшийся вполне рассудительным и трезво мыслящим, полагал, что надежда на спасение извне достаточно призрачная, и предлагал модернизировать имевшуюся у них шлюпку в небольшую шхуну, чтобы попытаться вернуться на ней в бразильские порты.

Со своей стороны капитан Чипп опасался, и небезосновательно, что, оказавшись таким образом дома, он рискует быть привлеченным к ответственности за гибель корабля. Это грозило трибуналом и в лучшем случае увольнением из флота и дальнейшим прозябанием в бедности. В худшем случае его ожидала тюрьма, а то и казнь за трусость. Примеры таких наказаний существовали. Поэтому предложение Балкли он категорически отверг, вместо этого приказав готовиться к продолжению плавания на имеющихся средствах на север вдоль побережья Чили в попытке вновь встретиться с остатками эскадры Ансона.

Восстание

Медлить группа Балкли не могла. Мятежникам было ясно, что их идея, предполагавшая новое плавание вокруг мыса Горн, имела шанс на успех лишь в летний сезон, который начинался в Южном полушарии в декабре. 8 октября 1641 года, через пять месяцев после крушения, капитана Чиппа объявили лишенным полномочий по причине гибели возглавляемого им фрегата и взяли под стражу. К нему в компанию отправились и его сторонники.

К этому моменту переделанная в шхуну шлюпка, получившая название Speedwell, была готова.

13 октября бóльшая часть выжившей команды «Вэйджера» (81 человек) погрузилась на нее и отправилась на юг. Путешествие было сложным. Продовольственных запасов не хватало, множество матросов находилось на тяжелых стадиях истощения, они страдали от холода, а физическое и психологическое состояние напоминало апатию. Начались смерти, одна за другой. Достижение поставленной цели казалось все более невозможным. Лишь 28 января 1742 года Speedwell достиг ныне аргентинского городка Рио-Гранде на восточном побережье Патагонии, откуда спасшихся перевезли в заветный Рио-де-Жанейро. Туда, а затем и домой добрались лишь 30 человек из 81, отправившегося в путь.

Чипп и его сторонники

С капитаном Чиппом на острове остались только 20 моряков. Попытка отправиться, как и предлагал Чипп, на север закончилась в условиях отсутствия карт полным провалом, новыми смертями и вынужденным возвращением на злополучный остров. Но спустя 15 дней произошло чудо: на Чиппа и его команду наткнулась группа индейцев племени чоно, время от времени навещавших остров, где потерпел катастрофу «Вэйджер».

Капитан смог договориться с ними, пообещав подарить остававшееся у британцев оружие.

В обмен индейцы провели выживших сухопутным путем на север. Сложная дорога и новые смерти избавления от испытаний не принесли, ведь в конце концов британские моряки оказались в Вальпараисо, порту, принадлежавшем испанцам. Война между странами продолжалась, и, конечно, на теплый прием у врагов Чипп и трое его соратников, остававшихся к тому времени в живых, рассчитывать не могли. Тюремное заключение, последовавшие разбирательства, переговоры с испанскими колониальными властями отняли еще два года.

Никто не виноват

Балкли и остатки его группы оказались в Великобритании в первый день 1743 года. На удивление под трибунал за мятеж их не отдали. В Адмиралтействе, видимо, поверили рассказам моряков о самовольстве Чиппа и приняли решение, что виновность сторон будет определена после возвращения капитана. На него никто не рассчитывал, ведь судьба оставшихся в Патагонии казалась предрешенной, но 9 апреля 1745 года совершенно неожиданно для всех нога Чиппа вновь ступила на английскую землю в Дувре. Балкли, к тому времени прославившийся из-за истории своих приключений, превратился в своего рода знаменитость, хорошо зарекомендовал себя в Адмиралтействе и даже получил в командование собственный корабль, став капитаном 40-пушечного капера Saphire.

Вся эта история стала общественной сенсацией.

Пропажей фрегата в XVIII веке сложно было удивить, зато истории чудесного спасения после нескольких лет отсутствия, когда семьи успели оплакать своих родных, были наперечет. А в данном случае таких историй было сразу две и разделял их мятеж. Британские газеты уже тогда умели подавать подобные сюжеты, экзальтируя публику. Возможно, поэтому, понимая всю сложность случившегося и общественный резонанс, который может вызвать любой вердикт в пользу той или иной стороны, Адмиралтейство предпочло спустить ситуацию на тормозах. Наказания не понес никто: ни Чипп за потерю корабля и последовавшее самоуправство, приведшее к мятежу, ни сами мятежники, бросившие своего капитана. Из 120 моряков на «Вэйджере» выжили 33. Остров, где фрегат разбился, теперь носит его имя, что увековечило корабль на картах.

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by