Халяпинка — бывшее имение князей Хоментовских под Толочином. Сейчас от усадьбы остались только руины фамильной часовни-усыпальницы. Ей более 200 лет. На колокольной арке хорошо видны даты: 1803—1822. То ли это годы, когда строили здание, то ли период, когда здесь хоронили Хоментовских.

Хоментовские — известный дворянский род в ВКЛ, а затем в Могилевской губернии Российской империи. Один из тех, чья надгробная плита сохранилась, — генерал-майор Михаил Яковлевич Хоментовский. Родился в 1776 году, умер в 1846-м. Участник Бородинского сражения в войне 1812 года. Состоял при главном штабе Михаила Кутузова. Еще одного князя — генерал-лейтенанта Петра Михайловича Хоментовского (родился в 1828 году) — император Александр II считал одним из самых способных офицеров. По указанию царя он служил начальником интендантского управления Варшавского военного округа. Затем — в военном и морском министерствах в Санкт-Петербурге. Скончался в 1900 году, похоронен в родовой часовне. Последний Хоментовский, как считают исследователи, нашел здесь покой в 1916 году. А в целом, по их мнению, в часовне похоронили 11 представителей магнатского рода.

В советское время захоронения уничтожили вандалы, искавшие ценности. Они подняли пол в часовне, вскрыли гробницы. Надгробные плиты растащили. Пока нашли четыре памятника.

«Памятники генералам лежали в моем дворе. И люди говорили: „Во, пры жыцці сабе і жонцы помнікі прыдбаў“»

По образованию Александр Марейко — агроном, родился в Столинском районе Брестской области. Но судьба привела его на Витебщину: около 20 лет отработал по специальности в Крулевщизне и Докшицах. Потом был первым замом председателя Верхнедвинского райисполкома. В 2002 году возглавил Толочинский район. На этом посту находился 9 лет. Затем руководил маслоэкстракционным заводом в Витебске. С этой должности вышел на пенсию.

А «эпопея» с часовней началась так. В 2002 году к тогдашнему новому председателю Толочинского райисполкома Марейко пришли на прием горожане. Рассказали, что нашли на своем участке на улице Оршанской два старинных надмогильных памятника.

— Я спрашиваю: «Памятники кому?» — «Да каким-то генералам Хоментовским (Михаилу и Федору Хоментовским. — Прим. Onlíner). Что нам с ними делать?» — спрашивают люди. «А, ну раз генералам, пусть их забирает военкомат», — распорядился я. Дальше плиты из черного гранита какое-то время лежали в военкомате, — вспоминает мужчина. — А потом в Толочине открыли женский монастырь. И памятники перевезли туда. Однажды звонит мне настоятельница: «Ваши памятники до сих пор у нас. Заберите, пожалуйста». — «Матушка, я еще живой, какие памятники?» Я и забыл про них совсем! А как вспомнил — позвонил, чтобы плиты привезли ко мне во двор. И они лежали там, пока я не вышел на пенсию. По городу шли слухи: «Во, Марэйка яшчэ пры жыцці сабе і жонцы помнікі прыдбаў». А я все хотел отвезти их к часовне, да руки никак не доходили. И меня мучила совесть. Выйдя на пенсию, решил вернуть их на место, в Халяпинку.

В январе 2018 года Александр приехал сюда «на разведку». И понял, что сначала нужно расчистить дорогу к часовне: к ней нельзя было подъехать даже на его «Ниве»-вездеходе.

— На расчистку дороги ушла почти вся зима. Она так заросла кустами, что в ход пустил бензопилу, триммер, лопату… Потом по одному привез памятники. Они же весят под 400 кг каждый! Спросил у батюшки, как правильно их поставить. Решили установить справа от входа в «каплічку». 

А потом — неожиданно для самого себя — Марейко решил восстанавливать часовню.

— Вначале я не планировал браться за эту часовню. Но потом увидел, в каком она ужасном состоянии: колокольня упала на крышу, крыша — на потолок, потолок — на пол, пол — на подвал… Все это надо было расчищать, внутрь даже нельзя было зайти через дверной проем, только через окна. И у меня проснулся долг, гражданский или как его там назвать. Решил: нельзя дать этой часовне окончательно разрушиться. Я же четверых внуков воспитываю, и они спросят: «Дед, вот ты прожил жизнь, а что ты сделал?» Внуки, кстати, часто со мной сюда приезжают. Я родом с Полесья, а у нас с детства людей приучают, что нужно трудиться. 

Сейчас возле часовни находятся четыре памятника: упомянутым генералам Федору и Михаилу Хоментовским, жене Михаила — Елизавете Хоментовской, а также их сыну, действительному статскому советнику Павлу Хоментовскому.

— Памятник супруге генерала нашел случайно, простукивая ломом территорию. Плита лежала вон там, подальше, под яблоней. А постамент Павлу обнаружил, когда чистил завал внутри часовни. Пока он лежит на земле, но со временем поставлю и его. 

Под горкой неподалеку стоит полуразвалившаяся хата, в которой, по рассказам местных жителей, жила женщина, в советские годы следившая за порядком в часовне.

— Каждое утро она приходила в «каплічку», зажигала лампадку, молилась. В 1950-х она умерла, и часовню разграбили. Похоже, именно тогда две плиты — Михаилу и Федору Хоментовским — и попали в Толочин, где их через годы нашли местные жители, приходившие ко мне на прием.

«Строители сказали: „Легче все снести и построить новое“. Но это же наша история!»

Перед началом работ Марейко привез к часовне строителей — посоветоваться, что и как делать.

— Они сказали: «Легче все снести и построить новое». Но это же наша история! И я решил: нет, буду пытаться спасти руины. С реконструкцией я, конечно, опоздал на добрых лет десять: ее надо было начинать, когда у «каплічкі» еще была крыша. 

За 4,5 года Александр сделал многое. Расчистил завалы внутри часовни, навел порядок на территории рядом, спилил на пригорке аварийные деревья. И осуществил мечту — в 2021 году возвел над усыпальницей крышу.

— На эти работы — от сбора материалов до установки — ушел целый год. Сколько я ни привозил сюда специалистов, мы не могли разобраться, как поставить крышу. Ведь никаких снимков и чертежей, как выглядела часовня раньше, не было. Поэтому все делал чисто по своему понятию: чтобы нигде не затекало и у здания был какой-то вид. Высота часовни вместе с колокольней — 14,5 метра. Работал один. Высоты боялся, но лез. К слову, накрыть крышу — самое легкое. До этого нужно было положить балки, на балки закрепить стропила, сделать обрешетку.

Материалы толочинскому пенсионеру-энтузиасту подарила минская компания «Славная кровля».

— Фирма отдала мне безвозмездно 110 листов композитпласта. Остальные материалы (коньки, стеки, ендовы) купил за свои деньги.

Сколько личных средств на восстановление часовни ушло за почти 5 лет, Марейко, по его словам, не считал.

— И не хочу считать, а то в семье будут вопросы, — смеется бывший председатель райисполкома. — Деньги идут на кирпич (его уже ушло под 7 тысяч штук, а еще надо укреплять стены), лес, арматуру, раствор, известь, бензин и так далее. Инструмент тоже ломается. Например, одну бензопилу угробил, купил вторую. На все это уходит какая-то часть пенсии.

— Что почувствовали, когда забили на крыше последний гвоздь?

— Радовался, что не зря потратил время и силы, что люди в меня поверили, помогли материалами. Приятно и то, что здесь стали бывать люди. Приезжают на машинах, мотоциклах, велосипедах, кто-то добирается пешком. В основном это молодежь из разных регионов Беларуси, которая интересуется нашей историей. А вот своим, местным, насколько я заметил, это не интересно, они даже не знают о том, что в 10 километрах от Толочина есть такая достопримечательность.

«Происходили странные вещи: болела голова, слышались какие-то шаги»

Часовня-усыпальница — место упокоения, тишины и молитвы. Александр — реалист, но признается, что не раз замечал здесь что-то странное.

— Когда начал работать внутри часовни, вдруг стала болеть голова, хоть для моих лет у меня хорошее здоровье: я не страдаю ни давлением, ни другими болезнями. Причем головная боль повторялась раз за разом — именно при работе внутри усыпальницы. Позвал батюшку, он помолился в часовне. Назавтра работаю — и снова голова раскалывается. Опять зову священника, он помолился во второй раз. И только после этого приступы прекратились. Но сейчас такое чувство, что кто-то по часовне ходит, хлопает, все время слышны какие-то звуки вроде шагов с эхом в подвале. Можно этому верить, а можно не верить, но я говорю как есть. Тем не менее эти странности меня не пугают: я же ничего плохого в часовне не делаю.

По словам Марейко, большинство земляков не понимает, зачем он возрождает часовню.

— Некоторые думают, что я нашел наследников Хоментовских за границей и они мне платят «грошы», купили машину. Но это же полный бред! Вторая категория — люди, которые обещают, мол, приедем и поможем. Но на этом все. Помочь могли бы предприятия. А предприятия — это руководители. Но они как-то не проявляют интереса. Хотя те, к кому я обращался, не отказывали. Машину песка сюда привезли, дали «Амкодор» и так далее.

В этом году Александр планирует поставить в часовне окна и дверь.

— Тут же так: одну работу сделал — вторая цепляется. К зиме нужно до конца укрепить стены и бывшую колокольную арку, обязательно установить шесть окон и дверь. Окна уже заказал, с деньгами на них помогли люди: собрали на благотворительный счет около 1,5 тысячи рублей. Это будут обыкновенные окна ПВХ: тут уже не до исторической достоверности, надо ставить хоть что-то, чтобы сохранить здание. Затем нужно будет положить полы и браться за внутреннюю отделку, штукатурку. А потом не знаю — может, и сил уже не будет, мне же 65 лет. Да и декор — это уже дело узких специалистов.

За эти годы часовня на пригорке уже стала для пенсионера родной:

— Вот такая она, Халяпинка! Место тут хорошее. Телефон не ловит: интернета и связи нет. И это милое дело! Когда я здесь, то для всех не доступен. Голова отдыхает — вокруг природа. Смотришь, там рой пчел вылетел, тут лосиха с лосенком снова пришли к своей любимой липе и едят листья. Пьешь чаек, наблюдаешь за этой красотой — и в город не хочется возвращаться. Может быть, еще и поэтому меня так притягивает это место.

---

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by