Казалось, что аптека как нельзя лучше подходит для этих целей: здесь была лаборатория на 12 «квадратов», которая легким движением руки превратилась в кухню, склад — в спальню площадью почти 13 квадратных метров и ванную больше 5. Добавьте к этому 3,5-метровые потолки и почти 90 «квадратов» общей площади — получится роскошь, а не жизнь. Так казалось в 1995 году. Позже возникли проблемы. О маленьком человеке в большой квартире со скверным характером — наш материал.

Как это выглядит

Квартира-аптека находится в трехэтажной кирпичной «сталинке» 1937 года постройки. С фасада она выглядит как пряничный домик, но со двора, как это часто бывает, иллюзия рассеивается. Дом отапливается с помощью газа, и дымоходы здесь не для декорации.

В доме два подъезда, но квартира, о которой идет речь, не находится ни в одном из них. У нее отдельный вход с улицы. На входную дверь прибит почтовый ящик и приклеена дюжина объявлений от ЖЭСа.

Из-за капитального ремонта квартира-аптека пребывает в полуразрушенном состоянии. Но даже при этом, попадая внутрь, долго изумляешься высоте потолков и затейливости коридоров. Здесь давно нет банок, склянок, мензурок и колб, нет склада с лекарствами, зато есть типичная аптечная арка и единственный жилец на все 89 «квадратов» общей площади.

Его зовут Станислав Степанович. Он муж той самой Любови Ивановны, которая заведовала аптекой. До 1998 года они вчетвером (с двумя детьми) жили в однокомнатной квартире на Лермонтова. Было тесно, что и говорить. А огромная аптека с лабораторией, в которой производили лекарства, была не востребована и манила своими роскошными размерами. Институт «Белжилпроект» изучил помещение на предмет пригодности к проживанию и выдал положительное заключение, а Минский городской совет народных депутатов — бумагу с «Погоней», которая разрешала переустройство аптеки в квартиру.

У прежней аптеки было два входа: центральный с улицы — для покупателей, со двора — для приема товара. Под аптеку оставили одно помещение, которое примыкало ко входу с улицы, отделили его перегородкой, а все остальное сделали квартирой. Туалет в новоиспеченной квартире был предусмотрен конструктивно, кухню сделали на месте лаборатории, а от склада отделили ванную и провели туда все коммуникации.

— Ремонт занял несколько лет, переехали мы ближе к нулевым, — говорит Станислав Степанович. — Конечно, радовались, когда наконец перебрались из «однушки» в просторную трехкомнатную квартиру с потолками в 3,5 метра.

Квартира оказалась с характером

Если бы все пошло по плану градостроителей, в наши дни от трехэтажки остались бы одни воспоминания: в 2014 году рядом выросла новостройка, подземный паркинг к которой должны были закопать прямо на месте старой «сталинки». Дому был предписан снос.

И если в конце девяностых он еще был в бодром состоянии, то через 15 лет уже остро нуждался в ремонте. Стены сырели, покрывались плесенью и трещинами, но на просьбы хоть немного подлатать их коммунальщики отвечали сложным пассажем об экономической нецелесообразности.

Перед запланированным сносом, который так и не случился, дом выглядел уже плохо: дверь аптеки куда-то делась, а проем заварили массивной решеткой, чтобы не привлекать бомжей. Трехэтажка не жила, а доживала последние дни в тени рослой новостройки.

Уже взрослая дочь Станислава Степановича, которая жила здесь с мужем и детьми, приняла решение переехать к свекрови и не прогадала: хлипкие дети как-то сами собой перестали болеть. В квартире-аптеке остались только Станислав Степанович с Любовью Ивановной. Дом ветшал, жильцы терпели.

Однако к 2016 году все поменялось: застройщик передумал строить паркинг и сносить-отселять «трехэтажку». Ее снова включили в планы на капремонт. Так на карте города появились два дома, которые, вообще-то, не должны были стоять по соседству.

— Однажды к нам пришел знакомый, работающий в Мингазе, — рассказывает Олеся, дочь Станислава Степановича. — Посмотрел на рослую Г-образную новостройку и небольшую трехэтажку у ее подножья и сказал, что дома расположены не по нормам: продукты горения, которые выходят через дымоходы трехэтажки, задувает обратно в вентиляцию.

Жильцы испугались и пожаловались в Мингаз. А работники ведомства обнаружили, что вентиляция в квартире-аптеке совершенно не соответствует нормам. И тут началось.

«Комиссии начали ходить сюда как на работу и отключили отопление на зиму»

То, что в девяностых было в порядке вещей, в 2016-м оказалось вне закона. Нормы стали жестче, чиновники — придиристее. Квартира-аптека стала излюбленным местом комиссий, которые обнаружили в ней кучу нарушений.

— Оказалось, что в наш вентканал подключена колонка или котел расположенной выше квартиры, — объясняет Олеся. — А два прибора в один вентканал подключать нельзя. Мы ругались, спрашивали: «Почему вы считаете, что нужно отключать нас, а не наших соседей сверху?» Логика была такая: их квартира появилась в 1937 году, а ваша — в 1995-м, следовательно, они подключились первые.

Хотя до 1995 года в этот же вентканал была подключена аптека, которая находилась на месте нашей квартиры. Но тогда это было по нормам, сейчас — нет.

Потом пришла другая проверка, которая сказала, что котел очень старый, хотя у всего дома котлы были примерно одного возраста. Но жильцы вышерасположенной квартиры просто не пускали к себе газовиков. Как ни крути, отопления должны были лишиться мы. Так было «проще».

Мы хотели подключить новый котел вместе с колонкой, но для этого нужно было полностью переделать вентиляцию. Нам предлагали временный вариант: провести толстую трубу от котла через всю кухню и вывести ее на улицу через внешнюю стену возле окна, предварительно продолбив в ней дырку, а при капремонте заделать ее и сконструировать более цивилизованный дымоотвод. Решение временное, но для него нужно раздолбить внешнюю стену. Маму это не устроило.

На зиму 2016—2017 года квартира-аптека осталась без отопления и горячей воды. Температура в помещениях порой падала до 2—3 градусов ниже нуля. Станислав Степанович и Любовь Ивановна старались согреться с помощью электрообогревателя, но он помогал лишь частично.

— Жена зиму перемучилась и умерла, — рассказывает Станислав Степанович. — Конечно, в первую очередь из-за проблем со здоровьем: она была сердечница, инвалид второй группы, долго не обращалась к врачу, а когда обратилась, была неоперабельной. Но разве можно инвалиду в таких условиях жить? Мы купили ей китайские согревающие пояса, зиму она пережила, а летом попрощалась с нами…

На следующий год котел все-таки подключили: просто сжалились над единственным стариком, который остался жить в огромной квартире. Прошел еще год, и без отопления с горячей водой в преддверии зимы остался весь дом: в нем наконец-то начался капитальный ремонт, но почему-то в самый канун отопительного сезона. Сейчас в квартире Станислава Степановича +10. В стенах дыры, проделанные ради вентканалов, так что тепло покидает квартиру быстрее обычного. Станислав Степанович ночует в дубленке: попробуй обогрей такую кубатуру с помощью калорифера.

— Если я здесь буду на полную мощь топить, у меня выйдет 1000 киловатт за 20 дней. 2000 рублей придется заплатить за электроэнергию.

Впрочем, в такой же ситуации оказались жильцы и других, типовых квартир: топятся электричеством, моются из чайника, спят в одежде. Отопление обещают дать в ближайшее время, но Станислав Степанович в это не верит. Как и в то, что коммунальщикам удастся укротить капризный нрав старого дома.

— Его проще было бы снести, чем отремонтировать, — уверен Станислав Степанович. — К нам сюда с тепловизором приходили — оказалось, под полом вода стоит. «У вас что, бассейн в подвале?» — спросили они. «У нас подвала, — говорю, — нет». Дом 1937 года, в те времена вместо цемента использовали известковый раствор, а он легко отсыревает от любого дождя. Обои в спальне переклеили в прошлом году. Посмотрите, в каком они состоянии.

История Станислава Степановича не доказывает, что аптекам лучше оставаться аптеками, а квартирам — квартирами. Но если с переводом квартиры в нежилой фонд в Минске дела обстоят довольно просто, то обратных случаев почему-то никто припомнить не может. В прошлом году Павел Лучинович сказал, что из полузаброшенных цехов завода «Горизонт» могут получиться в том числе жилые лофты. Но за год к этой фантастической перспективе не добавилось ни капли реальности, и освоение «Горизонта» продолжилось по сценарию, уже ставшему традиционным: в бывших цехах открываются пабы, гастродворы, площадки с уличной едой, но никак не жилые комплексы.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. sk@onliner.by