Белорус уехал «строить Москву»: «Конкуренты сжигали технику, поэтому нас охраняли автоматчики. Как-то вкалывал за вафельку»
Патриотизм и иные пламенные чувства неумолимо угасают, когда человеку не за что жить или по крайней мере уровень притязаний не совпадает с предлагаемым заработком. В поисках лучшей доли белорусы не только перебирались в другие страны, но и осваивали далекие континенты. Уроженец Брестской области Евгений географически «остепенился» чуть раньше, пустив рабочие корни в Москве.
— Когда я учился в школе, то мечтал непременно пойти работать в ГАИ, — вспоминает молодой человек. — Не знаю, как так получилось, но родственники от этой затеи отговорили и нацелили на аграрно-технический колледж, где я благополучно и проучился четыре года. А получив диплом, «отхватил» еще и распределение на два года в ближайший к родному городу колхоз.
Знаете, что бы люди ни говорили, но мне в колхозе нравилось. Работал механиком, много общался с водителями. Любил, когда надо было на целый день выезжать в поле. Честно говоря, с удовольствием работал бы в сельском хозяйстве и дальше, если бы не смешные зарплаты. В 2006—2007 годах по «расчетнику» мне полагалось 250—260 тыс. в месяц. Понятно, что на молодую жизнь не хватало. Параллельно с работой учился на заочном в БГАТУ.
С коллегами из «прошлой» жизни до сих созваниваемся, переписываемся. Самое интересное, что как ко мне и тогда мало кто обращался по имени — звали механиком, — так сохранилась эта традиция и до сих пор: колхоз уже давно позади, а я по-прежнему для них механик.
Отработав положенные два года, уволился. Нашел место в брестской фирме, занимающейся прокладкой дорог. Там зарплата механика была уже 500 тыс. и постепенно подрастала. Но продержался там я только год: атмосфера в коллективе не нравилась. Ушел в фирму, которая специализировалась на демонтаже зданий. Тут уже были совсем другие деньги — 1,5 млн в месяц, как раз те самые долгожданные $500.
Наши объекты были разбросаны по всей Беларуси. На первый демонтаж довелось поехать в Ляховичский район. Тут-то я и познакомился с людьми, которые помогли освоить новую профессию. На объекте работали экскаватор и погрузчик, а я все ходил рядом, наблюдал: интересно же, как управляются с такими машинами. И тут меня окликнул экскаваторщик — солидный, знающий свое дело мужчина — и говорит: «Как это так, механик не знает, как с экскаватором обращаться? Ну-ка давай учиться!» Он объяснил азы, а дальше мне просто везло: на разных площадках встречал отличных специалистов, наблюдал за ними, спрашивал, учился.
— Работал в этой фирме и одном из ее филиалов я года два-три. Успел разрушить много интересных объектов, — смеется Евгений. — А затем решил купить экскаватор и вкалывать уже на себя. В этой затее я учел и предусмотрел почти все: собрал деньги, выбрал машину, подал документы в банк для получения кредита на недостающую сумму (вариант б/у стоил $10 тыс.) — и тут бац! — кризис 2011 года. На все про все мне не хватило буквально двух недель: доллар начал расти каждый день, рублевый кредит был уже ни к чему. До сих пор обидно из-за того, что так вышло.
— Со временем я прочно пересел на экскаватор. Причем что любопытно: всю необходимую работу руки делают как будто сами, а спроси меня, что будет, если повернуть джойстик так и так, не скажу, хотя все и умею, — удивляется сам себе молодой человек. — Для меня это сродни игре на приставке.
Последний хороший заказ в Беларуси — котлован под будущий элитный дом под названием «Лазурит» в Минске. А потом с работой становилось все хуже и хуже. И тут знакомый подсказал, что можно поехать на заработки в Москву. Он уже имел кое-какой опыт, поэтому решил попробовать и я.
Позвонил в рекомендованную им фирму и стал расспрашивать. Там ответили, что экскаваторщики сейчас не нужны, но как только появится необходимость, со мной сразу свяжутся. Отправил резюме, приложив все дипломы и справки, и стал ждать. С весны до середины лета не было никаких новостей. А потом из Москвы звонят и буквально требуют: приезжайте, да как можно скорее, желательно завтра утром быть у нас в офисе. В душе повозмущался такой спешке, но собрал вещи и поехал, хоть до этого за пределы Беларуси не выбирался.
Правда, предварительно, так как было страшно и мучили сомнения, поговорил с экскаваторщиком, который учил меня всему еще на первом объекте. Он успокоил: «Езжай, все будет хорошо, еще и заработаешь прилично. Я сам так же когда-то махнул за лучшей жизнью в Сибирь».
Москвы я тогда почти и не видел: по указанному сотрудниками фирмы маршруту приехал в офис, пользуясь в основном метро, а там, оформив меня как положено, огорошили новостью: работать надо будет в Тверской области на стройке трассы М11 Москва — Санкт-Петербург. Путь до объекта был неблизкий: три часа на электричке, потом еще полтора часа на автобусе плюс около часа на другом автобусе. Предстояло проехаться и на третьем автобусе, но на него я уже попросту не успел, поэтому добирался на такси.
От окружающей действительности я был в шоке: как говорится, закончилась Москва — закончилась дорога. Порой складывалось ощущение, что вернулись девяностые: старые, почти «совковые» магазины, крыши некоторых частных домов накрыты липовой корой или камышом и только у тех, кто побогаче, — рубероидом. Шифер на кровле встречался вообще только на новых домах.
Было дико, что траву на обочинах не косят — стоит по пояс, борщевик вырастает вообще под 2—3 метра. Заброшенные дома превращаются в коллективные свалки. Зимой снег с дорог никто не убирает, все укатывается машинами, причем спрессованный слой может достигать 20—25 сантиметров. А если поперек дороги идет теплотрасса, то образуется настоящая траншея, преодолеть которую может не каждый автомобиль.
Строительный городок располагался посреди леса — неплохие двухэтажные модульные вагончики. В комнате жило по шесть человек, спали на трех двухъярусных кроватях. Поначалу обживался сам, а потом приехал мой друг, тоже экскаваторщик.
Так как фирма была армянская, расклад царил предельно простой: если ты армянин — значит, человек, если нет — тебе не повезло, считаться с тобой никто не будет. К примеру, в столовой армянину дают большой кусок мяса, нам — в два раза меньше. И ничего не скажешь, не повозмущаешься. Вообще, на мой взгляд, кормили нас неплохо, хотя кухня и была специфическая: вся еда жирная, острая, со специями — как любят армяне. Если не нравится, выход один — не ешь.
Или, к примеру, на плохой дороге армянин перевернет машину — ничего страшного, все спишут, покроют. Если то же самое сделает белорус или русский, он выплатит все до последней копейки.
Только один раз за несколько вахт люди забастовали: из-за разбитых дорог машины постоянно ломались, за день могли «улететь» сразу две рессоры. Их стоимость вычитали из зарплаты водителей — минус 10 тыс. рублей за одну штуку. Когда всем это надоело, люди просто встали и сказали, что не будут работать, пока дороги не приведут в порядок. Ну а зачем трудиться себе в убыток? Начальство пошло на попятную, сказало, что все сделает, и действительно там-сям подлатало полотно. Зато, когда нам выдали зарплату, все недосчитались по 10—15 тыс. российских рублей. Так сказать, пошли на ремонт.
Работали мы вахтовым методом — три месяца без выходных с 8:00 до 20:00, а потом месяц отдыха. Правда, мне довелось застать время, когда делать что-либо было просто невозможно: снег начал таять, все дороги развезло, проехать было нереально. Распорядок дня в таком случае был следующим: утром проснулся, поел, потом поспал. В обед опять проснулся, поел, и опять только и забот, что поспать. И в таком режиме примерно месяц. Помню, поправился на 12 килограммов. За малоподвижный образ жизни платили 1000 российских рублей в день (деньги перечисляли на карточку). Если бы мы все это время работали, получали бы в два раза больше.
— Расстались с этой фирмой не очень хорошо. Сначала нам с другом предложили поработать еще одну вахту. Мы согласились, хотя, по нашим прикидкам, объемов и было маловато. Но буквально через день прораб сказал: «Свободны, работы нет, можете ехать домой». И никаких объяснений-извинений. Только приехали в Беларусь, как звонят и просят: возвращайтесь, планы поменялись, срочно нужны экскаваторщики. Нет уж, не надо нам такого, — решителен Евгений.
В строительстве крутятся огромные деньги и совершаются махинации не меньшего масштаба. Прямо у нас на глазах разворачивались драмы в песчаных карьерах, большинство из которых были нелегальными. Чтобы хотя бы примерно понимать, о каких суммах идет речь, достаточно знать, что куб песка стоил на то время $3. Одна машина везет под 30 кубов, а за день она делает 10—15 рейсов. Только в нашей фирме было 30 машин. Понятно, что конкуренция огромная и методы борьбы далеко не всегда честные. К примеру, в одно утро мы узнали, что оставшегося работать в ночь бульдозериста сильно избили. С тех пор начали организовывать сторожевые смены: все уезжают на обед, а несколько человек остается в карьере присматривать за техникой.
Как-то летом вышло так, что «на хозяйстве» остался я один. Вдруг откуда ни возьмись подъезжают две легковые машины, и из них выходят человек восемь, идут в мою сторону. Кто они? Чего надо? Благо экскаватор у меня был новый, тяжелый (где-то 50 тонн). Газу поддал и смотрю, что они будут делать. Я-то понимаю, что мне ковшом один раз по их машинкам стукнуть — и ничего от них не останется. Но и они настойчивые — не уходят, смотрят, что-то обсуждают. Тогда я для пущей убедительности несколько раз перед ними ковшом помахал. Постояли еще какое-то время и уехали. Было, конечно, страшно.
Следующий случай произошел уже зимой. Понятно, когда в карьере народу много и машины одна за одной ходят, никто не пойдет «права качать»: побоятся водителей. Но из-за накладок вышло так, что наш экскаваторщик, отпустив загруженную машину, остался в карьере один, причем на старой, медлительной машине. Как он потом рассказывал, из темноты неожиданно появились двое мужчин в маскхалатах и с оружием. Показывают: выходи. Если бы был у него новый экскаватор, то он бы их моментом своим ковшом «остудил», но такой вариант исключался. Пришлось выйти, иначе пригрозили пристрелить.
Машину облили бензином и подожгли, а экскаваторщика сильно избили. Ему могло бы достаться и больше, но в карьере появились машины, и «гости» исчезли. Все, что потом удалось обнаружить, — это следы снегохода. А ночных визитеров так и не нашли, хотя начальство клялось, что сделает это. И потом на горизонте периодически появлялись странные личности. Хотя, как выяснилось позже, мы еще легко отделались: в соседнем карьере сожгли сразу три экскаватора (каждый из них стоил по $200 тыс.) и Mercedes шефа. После этого случая к нам приставили охрану — мужиков с автоматами. Но все равно работать было страшно даже днем. Мы еще недельку потрудились и засобирались домой.
После первой московской «эпопеи» Евгений около года жил в Беларуси. Как признается молодой человек, выручала граница: месяц прибыльный, месяц убыточный, но в целом все выравнивалось. Ближе к весне друзья снова решили штурмовать Белокаменную. На старую фирму и к строительству дороги возвращаться уже не хотелось. Поэтому искали новые варианты. Совершенно случайно подвернулась возможность поработать на строительстве новой станции метро.
— Потом трудились возле еще строящегося «Москва-Сити» — копали подземный паркинг для очередного бизнес-центра, — вспоминает молодой человек. — Работали и днем, и ночью, видели, как росли небоскребы. В то время сами жили в хостеле, находящемся буквально в нескольких остановках метро от объекта. Койко-место обходилось в €200 за месяц. Начальство обещало компенсировать эти траты. Компенсирует до сих пор.
Через некоторое время нас перевели в «Сколково» — тот самый инновационный центр. Года четыре назад там только-только все начиналось. Что удивило, на КПП была очень строгая охрана: проверяли сумки и на входе, и на выходе. Вместо семи дней в неделю работали всего пять, и не с 8:00 до 20:00, а с 8:00 до 17:00. Потом работы для нас не стало. Руководство фирмы-работодателя до сих пор должно мне $700, но эти деньги я уже мысленно похоронил.
Порой приходилось даже искать работу по объявлениям. По телефону разговариваешь — вроде все нормально. А как приезжаешь на место — страшное дело, сразу понимаешь, что надо бежать без оглядки. Правда, один раз я все-таки попался. Позвала одна контора копать котлованы под многоквартирные дома. В первый же день, не оформляя бумаг, посадили на экскаватор. Даже пообедать не успел — выдали бутылку воды и вафельку типа нашей «Витьбы». Целый день работал. Собрался уже и назавтра выходить, но мне говорят: не торопись, отдохни. И все же наутро решил съездить на объект, посмотреть, что происходит. А на моем экскаваторе уже новый человек сидит — даже не вчерашний сменщик-напарник. Звоню в контору и слышу: «Вы нам не подходите». — «А оплата? Я же день проработал». — «Запейте холодной водой».
На пару месяцев пришлось опять вернуться домой. Потом были небольшие и не очень знаковые московские стройки, а через два года мы снова попали в «Сколково». Самое странное, что за все это время там очень мало что изменилось. Только порядки стали еще более жесткими: прошелся по стройке без каски и жилета — штраф 50 000 российских рублей (все зафиксировано на фото). И никаких послаблений. Дошло до того, что каски привязывали к голове. А вообще, в «Сколково» было много странного: строила, к примеру, фирма дом, поставила коробку и растворилась — никого не найти. А потом смотришь новости: все хорошо, идем вперед.
В целом работать в Россию я езжу уже лет пять и останавливаться не собираюсь. Хотя, не скрою, в Москве хватает контор, которые «кидают» (могут нанять бригаду таджиков, а к моменту расчета вызвать на них миграционщиков). Но, как говорится, на своих и чужих ошибках учишься. Причем начинаешь лучше разбираться в людях. К белорусам в соседней столице относятся хорошо. А еще приятно работать на новой технике: все экскаваторы не старше трех-четырех лет (против наших 15-летних старичков, которых все еще пытаются реанимировать). И каждый грамм топлива никто не считает — главное, чтобы работа была выполнена. К сожалению, в связи с ростом курса доллара зарплаты никто не проиндексировал. Но даже эта сумма куда приятнее, чем я мог бы получать в Беларуси.
— Один из самых животрепещущих вопросов — налог на тунеядство. Я ведь тоже подпадаю под эту категорию. Но, надеюсь, пронесет: лишних денег нет. Лучше бы наши чиновники в этом вопросе переняли опыт Молдавии, Таджикистана, Киргизии: если хорошо оплачиваемой работы дома нет, то дайте людям заработать за границей и не дерите с них налоги. Мы же едем не от хорошей жизни, а чтобы содержать свои семьи. Налоги ведь уже включены в стоимость продуктов и товаров, которые покупаются здесь. А так получается, что я и полусиний алкоголик, стоящий под магазином, — мы имеем одинаковый статус. Я люблю свою страну, горжусь ей и тем, что здесь живу, но, когда начинают душить обычных работяг, весь патриотизм пропадает, — заключает Евгений.
Если вы также уехали за границу работать в сфере строительства или гостиничного бизнеса и хотите рассказать об этом, пишите на ok@onliner.by
Читайте также:
- «За день заработал столько, сколько дома за месяц». Белорус уволился из исполкома и перелетел Ла-Манш
- Зато в Америке. Две истории белорусов: работать тренером по теннису и развозить посылки на фургоне
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
