Минчанка уехала из столицы в Браслав, купила за $20 старую школу и хочет изменить мир

«Вот и все», — написал кто-то мелом на доске, поставив грустный смайлик. Было это в 2007 году. Мужики повесили на дверь замок, будто захлопнув гробницу, а учителя всплакнули — так старую школу в деревне Милюнцы проводили на пенсию. И вот уже по кабинету истории бегают крысы, а обои в библиотеке облезли, обвалившись на пол… Но этот рассказ — не о грусти. Восемь лет спустя у заброшенной школы в глубинке появился шанс стать первым белорусским семейным мини-отелем. История бывшей минчанки Юли, многодетной мамы, которая решила заняться не совсем типичным турбизнесом на краю страны, — в проекте Onliner.by «Оптимисты».

* * *

У Юли трое детей. Деньги она зарабатывает, занимаясь литредактированием технических и медицинских текстов в интернете. Ее муж Стас — успешный адвокат. Полтора года назад семья бросила Минск, купив домик в Браславском районе. Обосновались всерьез: завели хозяйство, планируют разводить овец, фермерствовать. Стас продолжает практику, а Юля, окунувшись в деревенскую жизнь, почувствовала свободу — то, чего не хватает городу, в чем город обычно боится признаться себе.

— Последние три года в Минске мне было жутко некомфортно, — рассказывает она. — Может, государство сознательно ведет политику плотного панельного строительства, чтобы люди чувствовали себя несчастливо? А мне всегда хотелось быть счастливой. Когда в треугольнике между домами, школой и детской поликлиникой в Уручье три раза едва не угодила с коляской под машину, решила: хватит. Мы долго искали вариант в Браславском районе, мне не чужом. Нашли дом и переехали. Можете называть это дауншифтингом, как угодно. Я просто спасала свою психику и психику своих детей и делала жизнь по-настоящему удобной. Здесь нет проблем со школами и врачами, преподают замечательные педагоги.

* * *

Чем живет Браславский район? Нищенствует потихоньку, а несколько месяцев в году зарабатывает туризмом. Сезон короткий, кризис не кончается, в последние годы владельцы многочисленных усадеб берут за домик по $50—100 в сутки. Спрос есть — почему бы не брать? Вариаций немного: рыбалка, баня, стакан… Задумка нашей героини в другом.

— Идея возникла у меня вот как, — говорит Юля. — Знакомая решила поэкспериментировать и сдала квартиру в Браславе не за $100 в день, а за $100 в неделю. От желающих не было отбоя. Приезжали в основном семьи с детьми. Очевидно, что в высоком ценовом сегменте сегодня отличный выбор, а в остальных — никакой. Но обеспеченных людей у нас не так много. И в ближайшее время больше их станет вряд ли. Значит, нужно занимать нишу.

И вторая причина. Мой племянник аутист. В Беларуси очень сложно организовать нормальный отдых для детей с аутизмом, ДЦП. Сестра как-то заказала в минском заведении праздник для сына. А потом у нее спросили: «Почему не сказали, что он у вас  „особенный“?»… И вот я подумала: что если появится в средней ценовой категории место, куда могут приехать и обычные, и «необычные» семьи, где всем им будет хорошо?

* * *

Таких школ в Беларуси десятки — опустевших, заколоченных. Дети разъехались по городам, в деревнях остались старики. Собственность пытались продать. Юля говорит, что школу в Милюнцах выставляли за 298 млн. Но кто такие деньги выложит?

— Я регулярно просматривала объявления в «Браславской звезде» и однажды наткнулась на этот аукцион. Пеликановская школа (такое у нее название в документах), не эксплуатируется восемь лет, польский проект 1925 года, цена после неудавшихся попыток продать — одна базовая. Съездили с мужем в деревню, посмотрели. Решили: надо брать! Школа за время простоя не пострадала от вандалов и алкашей, только стекла разбили. Архитектор из Минска, который делает проект детского хосписа, сказал, что мне повезло: в здании осталась оригинальная польская столярка. И кафель, который в советское время зачем-то покрасили коричневой половой краской.

— Фактически я купила школу за детское пособие, — продолжает Юля. — Заплатила 360 тыс. рублей плюс 7% повышения от первоначальной цены — что-то около $20 в итоге. На торгах в Витебске спросили пять раз, точно ли я согласна на покупку. Меня на свадьбе меньше спрашивали! Условие было стандартным: ввести объект в эксплуатацию в течение трех лет. Целевое использование жестко не оговаривалось. Хотя я сразу сообщила, что хочу сделать. «Удачи», — сказали чиновники и напомнили: если не сделаю ничего, школу заберут. Могут выписать штраф в 100 базовых. Стандартная практика.

Кроме пожелания «удачи», помочь социально-коммерческому проекту государство не может ничем, и это Юле было понятно сразу. Вопреки, а не благодаря: она прекрасно знает, как звучит белорусский бизнес-девиз.

* * *

После оформления документов был составлен бизнес-план.

— Бывшая школа должна превратиться в центр семейного отдыха, реабилитации и интеграции. Сюда будут приезжать дети с родителями, мамы-декретницы. Благоустроим территорию. Сделаю классный деревянный детский городок. Предоставим услуги няни, организуем питание. По статусу объект будет агроусадьбой: так проще получать согласования.

Мы идем по старой школе, открываем двери кабинетов, сбивая паутину… Вот здесь учитель стоял у доски и рассказывал о том, что советская страна — крепчайшая на земле. А там ребята и девчонки вертели глобус, мечтая покорить Антарктиду… Впрочем, в этом месте отличная энергетика, от него не веет тоской. Старая польская школа стоит крепко. Строили на совесть.

— Здесь планирую разместить гостиную, — мечтает наша собеседница. — Вон там поставлю большой телевизор, здесь расположится детская зона с игрушками, рядом кухня. В общем для всех гостей месте будут проходить мастер-классы, занятия с психологами, рукоделие и так далее. Номеров планирую не больше десяти. Самые пока большие затраты — переложить доски на крыше, исключив сырость, разобраться с электрикой, вентиляцией, водоснабжением, канализацией.

Дизайн комнат будет выполнен в минималистическом скандинавском стиле. Это рекомендовали мне все архитекторы. Никакого излишества и барства. В каждом номере — двуспальные кровати с хорошими матрасами, свой санузел. По сути, я хочу преобразовать школу в добротный хостел. В планах и домик повышенной комфортности для тех, кто готов заплатить больше.

Зимой или летом, в любое время сюда смогут приезжать с детьми мамы, которые сидят в декрете и сходят от этого с ума. Попытаемся взбодрить их. Да даже возможность банально выспаться для многих дорогого стоит. Знаю, есть такие мужчины, которые и за $200 отправят жену на неделю в приличное место, чтобы ей там сделали массаж и подняли настроение. Конечно, у меня не будет шумных компашек с пьянками до рассвета.

* * *

Юля купила не только школу, но и здание мастерских, которое шло в нагрузку. Общая площадь территории — 1,65 гектара. За аренду земли в год надо платить 2,6 млн. Дороже всего обошлась регистрация в БРТИ — около 6 млн. Все это, конечно, копейки по сравнению с тем, что придется вложить теперь.

— Я пытаюсь найти инвестора — человека, которому эта идея будет интересна. Заключим договор, есть разные варианты… Аналогов своего проекта в Беларуси я не нашла.

— Может, это потому, что концепция такого отдыха в наших краях утопична? — мы повидали много идей, которые заглохли. — Инвесторам нужны быстрые деньги, а значит, большие компании, рыбалка, шашлык…

— Если такой человек, который загорится моей концепцией и форматом, не найдется — ничего страшного. Худо-бедно за пару лет сможем сделать все с мужем сами. Объем инвестиций, по моим подсчетам, составляет около $30—50 тыс. Нереально, потому что мало? Реально! Я все просчитала.

Стас не смотрит на идею жены скептически.

— Все реально, если видеть будущее, конечный вариант. Многие влезают в дело, не представляя объемов, и потом не выдерживают, пугаются масштаба, бросают. Да, это будет непросто, но ничего невозможного в этом проекте нет.

* * *

Семья у них вполне обеспеченная: два автомобиля, хороший доход. Мы просим Юлю пояснить, зачем ей все это надо, почему бы просто не сделать баню с ночлегом и не заморачиваться. Ведь идеализм в Беларуси чреват провалом. Она не сдается.

— Меня сильно расстраивает, когда я слышу, с каким упоением белорусы ругают сами себя: «белорусики», «льготники», «нация неудачников»… Это вредно, это деформирует мышление и подрывает веру в себя. У меня в жизни были трудные ситуации, когда помогали те, от кого я этого не ждала. Замечательные у нас люди! И я уверена: белорусы еще всем покажут, что могут жить нормально. Да, я не способна перекричать глобальное нытье и тлен, но хочу показать, чего реально достичь, вложив силы. Вот даже этот проект — мечтаю, чтобы люди, отдыхая здесь, стали добрее, терпимее. Если маленькая девочка поможет мальчику с ДЦП, она вырастет хорошим человеком.

Напротив бывшей школы возвышается костел. Дождь лупит по дороге, сбивая пыль. Пастух гонит по деревне стадо коров. Коровы тоскливо мычат. Конечно, Юля знает, где она живет…

— Кто-то сейчас подумает: фантазерка! И это еще одна наша беда — нетерпимость к другому образу жизни, отличному от твоего. Я переехала из Минска в «глушь», отказавшись от льготной очереди на жилье, но не считаю себя неудачницей — как раз наоборот. Наверное, я сама когда-то была такой, но потом переборола всю эту зависть, резкость, грубость. Живите как знаете! А я попробую сделать по-своему. Нет, я не идеалистка, не бессребреница, но деньги в этой жизни можно заработать разными способами. Я хочу заработать, сделав доброе дело. А не получится — найду другую идею.

Вам будет интересно:

• Столица хипстеров: как криминальное гетто превратилось в Мекку «креативного класса»
• Обычная трагедия. Репортаж с края света

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by