Под подъездом жилого дома в Гомеле живет бомж, терроризировавший свою семью, сейчас он «афганец», «чеченец», «забытый герой»

С начала недели в редак­цию гомельской газеты «Советский район» позвонили несколь­ко человек и рассказали о бездомных, коротающих дни и ночи на улице. Одни просили за бывшего «аф­ганца», потерявшего на войне ноги и оказавше­гося ненужным стра­не и семье. Другие — за ветерана чеченской вой­ны, ради счастья дочери добровольно оставивше­го квар­тиру в Гомеле. Тре­тьи — за бывшего зэка, от которого все отвернулись, когда он калекой вернулся из колонии. Невероятно, но всех этих людей героической судьбы видели в одном месте — у подъезда на улице Талали­хина…

Бомж из благородства?

Сергей Негорелов (фа­милия изменена) до опре­деленного времени вел вполне размеренную жизнь. Трудился на «Центролите», жил с женой и дочерью в 1-комнатной квартире на улице Талалихина. Звезд с неба не хватал, но семья нужды не испытывала.

Беда грянула, сетует Сергей, неожиданно. По нелепой случайности на зимней рыбалке от­морозил ноги. Во­семь операций перенес, во время которых врачи поочередно укорачива­ли пораженные гангре­ной конечности. Пока ле­чился, умерла жена. Од­нажды, вернувшись из больницы, где ему дела­ли протез, Сергей не смог попасть в квартиру. Дочь Ольга сме­нила замок и ка­тегорически отказала от­цу в совместном прожи­вании.

Не желая мешать счастью дочери, вот уже третий год ски­тается горемыка по углам. Какое-то время находился в больнице сестринско­го ухода. Там познако­мился с женщиной, влю­бился и… сбежал из лечеб­ного учреждения. Была ли это безумная страсть или холодный расчет — никто сказать с уверен­ностью не смо­жет. Даже сам Сергей, который после побега прочно обосно­вался у сердобольной гомельчанки.

Но не прошло и года, как сожительница умерла от инсульта. При­ехавший на похороны ма­тери из Ярославля сын, как и ожидалось, бесце­ремонно указал Негоре­лову на дверь. Пришлось бедолаге жить то у одно­го знакомого, то у дру­гого, но в итоге оба отказали квартиранту в постое.

Дочь тоже не измени­ла решения: кате­горически запретила от­цу появляться на пороге. Чтобы не трав­мировал калека своим ви­дом 2-летнюю внуч­ку. Так с весны и по сию пору мыкается Негоре­лов во дворе собственно­го дома, где прочно «об­жил» одну из лавочек. Питается тем, что до­брые люди подадут, спит, укрываясь от дождя куском полиэтилена. Ни помыться, ни в туалет нормально сходить, даже протез, до крови натира­ющий ногу, отстегнуть нет возможности.

Эту берущую за живое историю Сергей охотно рассказывает всем, кто решается с ним загово­рить. И участковому, и сердобольным бабушкам из соседних домов, и не­равнодушным прохожим. Рассказывает, правда, с вариаци­ями, о которых говори­лось выше. Корреспонденту «СР», вспоминая армейскую мо­лодость, Негорелов охот­но поведал о трудностях службы в роте почетно­го караула. Поз­же с такой же убежденно­стью живописал карти­ны ночных стрельб, в которых он участвовал как оператор-наводчик БМП.

Ни паспорта, ни инвалидного удостоверения, ни пенсии у Сергея нет.

Соседи Негорелова при одном упоминании его име­ни друж­но замахали руками: «Достал уже всех!». И не менее едино­душно стали нахваливать его дочь: «Сколь­ко она от это­го горе-папаши натер­пелась. Всегда ему по­могала. А ему все мало! Привык за чужой счет жить…»

Когда эмоции уле­глись, женщины, живу­щие в малосемейке на улице Талалихина с пер­вых дней ее заселения, рассказали об эпизодах жизни Негорелова, о которых он скромно умолчал. Выяс­нилось, что дочь он не растил ни дня. Вскоре после ее рождения ушел жить к другой женщине. За все годы не то что алиментов не платил — шоколадки на день рож­дения не принес. Или вот еще пример. Два месяца обхаживал бывшую жену, умоляя сжалиться над ка­лекой и прописать его на свою жилплощадь. Слу­чилось это после того, как, пьяным уснув на автобусной остановке, он от­морозил ноги и бывшая пассия потеряла к нему интерес.

Соседи рас­сказали, как по­сле «воссоединения» Негорелов стал терроризи­ровать семью, устраивая скандалы, как, да­вя на жалость, не присте­гивал протезы и ползал по лестничным маршам, стуча во все двери, просил «сходить за бырлом». Как пьяным и грязным засыпал на по­лу единственной комна­ты, чем вынудил беремен­ную дочь вместе с граж­данским мужем съехать на съемную квартиру. Как после смерти первой же­ны за несколько лет пре­вратил жилье в притон, где собирались отбросы общества со всего микрорайона, с кото­рыми соседствова­ли расплодившиеся в не­вероятном количестве та­раканы и клопы. Задол­женность по квартплате у новоявленного хозяина выросла до десятков мил­лионов рублей, из-за че­го квартира осталась без света и водоснабжения. Не выселяли Негорело­ва лишь потому, что у не­го было надежное при­крытие — не проживав­шая, но прописанная на этих метрах новорожден­ная внучка.

Ситуация с квартирой стала выправляться лишь после того, как дочь с се­мьей решила вернуться в отчий дом. Понимая, что жизнь с запойным кале­кой опасна для девочки, Ольга выхлопотала для отца ме­сто в больнице сестрин­ского ухода. За те меся­цы, что он находился под присмотром врачей, они с мужем пога­сили значительную часть долга, капитально отремонти­ровали и обставили жи­лье, выбросив хлам.

Спокойствие длилось недолго. Покинув больни­цу, Сергей стал на­ведываться к Ольге, тре­буя все больше денег. Не явившись в 2011 году на очеред­ное медосвидетельствование, Негорелов утра­тил право на инвалид­ность и пенсию.

Вспоминая, как отец вымогал деньги, грозя на закон­ных основаниях вселить­ся в квартиру и устроить всем «сладкую жизнь», крал вещи и драго­ценности, Ольга не мо­жет сдержать слез. Переходящих в рыдания при мысли о том, что кошмар будет длиться еще дол­го.

Сейчас Ольга Негорелова занята вос­становлением отцовско­го паспорта. Так есть шанс снова определить Сергея в больницу сестринского ухода. Ес­ли, конечно, со­гласятся принять, пото­му как после первого раза за Негореловым закрепилась сла­ва пьяницы и дебошира. Никто не даст и гарантии, что че­рез пару месяцев папаша вновь не возникнет на пороге.

Можно было бы посе­лить инвалида в соответ­ствующий интернат, но он должен полностью оплачивать государственные расходы на свое содержание. Ми­зерной пенсии Сергея для этого недостаточно, поэтому кому-то придет­ся покрывать разницу.

Хеппи-энда у этой исто­рии пока нет.

Кстати, Негорелов при первом знаком­стве от любой помощи отказывается. Только по­том понимаешь, что по­казное смирение — это уловка захре­бетника, помогающая решать свои проблемы. Расписывая доверчивым слушателям трагические картины придуман­ной жизни, он ловко подво­дит к тому, что ты ему должен. При этом сам впол­не в состоянии решить свои проблемы. Во вся­ком случае, по словам соседей, в магазин за спиртным даже на проте­зе он бегает лихо.

Все новости Гомеля и Гомельской области на gomelnews.onliner.by